Настойчивое предложение

      — Десять сумерских роз, две порции пряностей и фрукт харра. — читает Аль-Хайтам вслух, вглядываясь в список покупок, а затем складывает и убирает бумагу в карман.       Фраза тут же переплетается с последующими разговорами, что доносятся вереницей со всего базара вместе с навязчивой смесью запахов специй и свежих овощей с фруктами. Казалось, шум не прекращается здесь ни на минуту, отчего уже начинала болеть голова.       Перед тем как какофония звуков не обрушится на него окончательно, он быстрым движением надевает звуконепроницаемые наушники и направляется к уже выстроившемуся ряду из посетителей. Несмотря на наплыв покупателей с самого утра, Джуту удается сохранить позитивный настрой для каждого. Торговец что-то сказал с доброжелательной улыбкой во весь рот, когда очередь дошла до Хайтама. Наверное, поздоровался.       — Две баночки со специями, пожалуйста, и пару-тройку фруктов харра, — кивнув в знак приветствия, Аль-Хайтам оплачивает покупку и делает вид, что не замечает как чье-то пристальное внимание прожигает в нем дыру.       Примерно тот же сосредоточенный взор он испытывает на себе, когда, после очередной перепалки, Кавех — его сожитель, демонстративно садится напротив и не отводит полных презрением глаз, пока наконец не отпускает ситуацию. Поначалу можно было с легкостью замерзнуть от холода в чужом взгляде, но ссоры происходят так часто, что подобные манипуляции уже попросту не действуют. Хайтам по привычке игнорирует назойливый интерес где-то в толпе.       Все продукты сложены, а заранее собранные сумерские розы сейчас неряшливо торчали из рюкзака фиолетовым пятном. Теперь он был на пути к выходу с базара, оставалось заскочить домой, а затем направиться в Академию. Но чужая рука дотрагивается до плеча раньше, чем тот успеет сделать хоть шаг в сторону двери. Потратив пару секунд на размышление, Аль-Хайтам раздраженно цокает языком и все-таки нехотя оборачивается.       На него смотрит, не отрывая взора, девушка и что-то говорит, но вместо ее слов, он наблюдает немое кино, где даже стрекотание проектора не слышно. Хайтам бросает апатичный взгляд на незнакомку и подмечает косметику на смуглом лице, которая грамотно подчеркивает выразительность голубых глаз, напоминающих бушующее море. Темные волосы падают густыми локонами на загорелые плечи. Двухцветный топ, короткие шорты и высокие сапоги дополнены золотистыми украшениями, что легко блестят в искусственном свете помещения. В иной день он бы счел ее привлекательной.       — Эй, ты меня вообще слушаешь? — она наглым образом оборвала ход его мыслей и отобрала наушники, спасающие от надоедливых незнакомцев. Какое хамство. — Цветы обронил, говорю.       И правда, вместо того, чтобы оставаться на прежнем месте, сумерские розы нашлись в ее руках. Аль-Хайтам не помнит ни одного случая, когда цветы так просто выпадали из рюкзака, но, наверное, хранить их здесь и правда было ненадежным решением.       Вместо того, чтобы протянуть найденное владельцу, девушка в последнюю секунду отводит букет в сторону и, хитро щурясь, ухмыляется. Он готов поклясться, что в этот момент в ее голубых глазах заплясали черти.       — Пошли на свидание?       — Ты переоцениваешь мою выдержку, — его брови были сведены еще с того момента, как незнакомка позволила себе вольность снять с него наушники, но сейчас на скулах заходили желваки и Хайтам нервно усмехнулся.       Кажется, девушку совсем ничего не смущало, наоборот, она продолжала говорить с беззаботной улыбкой на лице, жадно рассматривая его с головы до ног. Ее самоуверенность раздражала и одновременно сбивала с толку.       — Хорошо, тогда я возьму эти цветы в знак твоего извинения за отказ, — указывает на сумерские розы и возвращает наушники. — Кстати, зови меня Дэхьей. Еще увидимся. Пребывая в недоумении, Аль-Хайтам смотрел, как та уходит прочь, подмигивая ему напоследок.

***

      В последующие дни Хайтам больше не сталкивался со странной незнакомкой. Вместо этого Дэхья сама находила его. Будь то улицы города, магазины или другие заведения, коридоры Академии или Дом даэны. Она следовала за ним по пятам, словно хищница, медленно кралась за своей добычей, не давая возможности на бегство. И сколько бы раз он не выгонял невежу вон, та беззастенчивым образом возвращалась с неизменным вопросом на устах:       — Пошли на свидание?       Сейчас в его кабинете она демонстративно сидит прямо на столе, пока у Аль-Хайтама глаза от шока округляются. Кажется, ее не волнуют ни смятые документы рядом, ни напряжение между ними, которое уже смело можно резать ножом. Дэхья лишь единожды задержала взор на секретаре, когда тот зашел, а затем продолжила поправлять макияж, рассматривая отражение в зеркале.       Хайтам молча, словно нашкодившего котенка, взял нахалку за шкирку и начал выводить из Академии. Снова. Звук шагов эхом разнёсся по коридорам, полные исследователей и студентов. Люди тихо перешептывались и не сводили любопытных глаз со странного зрелища. Кто-то видел эту картину впервые, кто-то уже третий раз за неделю.       Двери захлопываются и свежий воздух согревает своим теплом. Слепящее летнее солнце отражается в его взгляде, придавая яркости. Аль-Хайтам оборачивается и устало потирает переносицу. Он должен разобраться с ней до того, как она начнется наведываться к нему домой.       — Ты совсем не умеешь обращаться с девушками, — Дэхья окидывает укоризненным взглядом собеседника, массируя шею.       — Мне плевать.       Хайтам утомился терпеть ее выходки. Тотального игнорирования или грубого ответа всегда хватало с головой, чтобы избавиться от назойливых идиотов, но с ней только в русскую рулетку играть — никогда не знаешь, когда выстрелит. Вот и сейчас ее уверенный вид только теперь сменился растерянностью, хотя до этого она бесстыдно преследовала его на протяжении нескольких дней.       — Дай мне шанс.       — Нет.       — Хорошо-хорошо, — Дэхья поднимает руки в знак капитуляции и неловко отводит взгляд. — Я обещаю, что одного свидания будет достаточно. Как насчет компромисса? С тебя одно свидание со мной, с меня — оставить тебя в покое.       Спустя некоторое время секретарь вздыхает и неуверенно кивает в знак согласия, отчего по ее лицу растекается счастливая улыбка. В конце концов, если договор не будет соблюден, он усилит охрану в следующий раз, ибо игр в кошки-мышки с него достаточно.       — Чтобы и духу твоего рядом со мной не было после этого.

***

      В полупустой таверне царила тишина, нарушаемая лишь редким скрипом половиц. Вечерний воздух пропитан запахом старого дерева, жареного мяса и алкоголя. Полусвет люстр равномерно распределился по потолку, а лампы, что расставлены на каждом столе, помогали рассеивать сумрак.       Хайтам сделал заказ и направился на второй этаж. Посетителей почти не было. Только когда он поднялся, то заметил рядом с лестницей двоих ученых, что тихо спорили, их лица озарены теплым свечением лампы. За стойкой бара искатель приключений оттягивал глоток крепкого эля, чужой взгляд застыл в пустоте. Один из столов был занят Дэхьей. Та держала в руках коктейль и явно расслабилась, завидев знакомое лицо.       — Извини за опоздание, просто я совсем не хотел приходить.       — Все в порядке, Аль-Хай‐там, — она выговорила имя по слогам дотошно медленно, копируя его саркастическую манеру речи. Дэхья делает так каждый раз в ответ на колкие высказывания.       Спустя время официант ставит поднос и раскладывает блюда. Очень скоро стол заполняется бутылкой вина, а также порциями мятно-фасолевого супа, рыбных рулетов и угольных лепешек.       — К чему была вся эта настойчивость? — Аль-Хайтам наблюдает как Эрфан — именно так зовут молодого человека, который подрабатывает здесь — наполняет бокалы алкоголем и уходит.       — Ты мне нравишься, а добиваться тебя очень занимательно. К тому же, — продолжила собеседница с улыбкой и придвинула тарелку с супом ближе к себе. — Я наслышана о твоей непробиваемости касаемо контакта с людьми, что только прибавляет азарта, поэтому решила приложить чуть больше усилий.       — Ты сумасшедшая.       Хайтам отломил от рыбного рулета небольшой кусок и почувствовал как едва уловимый цветочный аромат жаренной рыбы приятно перекликается с нотками мяты. Он ценит честность и упорство в людях, но когда это переходит все границы, то и называется иначе — безумие. С другой стороны, нельзя сказать, что Дэхья совсем его не интересует. Ее повадки, поступки, слова: она представляла собой на редкость солнечный, оживлённый образ, который то вспыхивал, то медленно угасал, чтобы снова возродиться и гореть еще ярче.       — Если честно, я уже думала оставить эту идею со свиданием. Казалось, будто я переоценила свои силы, но мне повезло — ты согласился, — она зачерпнула ложкой бульон и начала есть.       Когда большая часть еды была съедена, а на столе оставались лишь вино и угольные лепёшки, разговор принял легкое, податливое и сладковатое, словно засахаренные орехи аджиленах, настроение.       — Я предполагал ты выберешь заведение неподалеку. «Пуспа», кажется. Там подают много сладостей, вкусный кофе и, — Аль-Хайтам задержал теплый взгляд на ее кошачьих ушках. — Там есть кошка. Вы, девушки, кажется, любите милых зверушек.       — О, то кафе! — Дэхья улыбнулась и подняла взгляд к потолку, что-то вспоминая. Он подметил как пряди ее волос плавно переливались охристым, напоминая золото. — Зашла туда однажды и разговорилась с посетителем. Этот мужчина потом рассказал, что ему посчастливилось работать наемником. Отдал мне двуручный меч, представляешь? Как приятно иногда наткнуться на товарища по оружию.       После того как последняя тарелка опустошилась окончательно, а содержимое бутылки выпито до последней капли, было принято решение уходить. Теперь они — сытые и сонливые — стояли недалеко от входа и ощущали зябкий вечерний воздух, что юрко проникал сквозь одежду.       — Еще вчера я думал, что сойду с ума от негодования и злости на тебя, — Аль-Хайтам посмотрел на Дэхью с некоторой серьезностью. — Еще сегодняшним утром я сомневался, что вообще хочу прийти. Но сейчас я смотрю на тебя и не могу оторвать глаз.       Она начинает хохотать из-за его слов. А Хайтам, выслушивая ее веселый смех, ощущает себя глупым мальчишкой, а не секретарем, перечитавшим большую часть библиотеки Академии. Видимо, сколько книг ни прочти, а вино все равно будет говорить за тебя.       — Приятно, — говорит спутница наклоняя голову набок в своей нелепо-очаровательной манере.       — Хочу тебя поцеловать, — на что Дэхья согласно кивает и так по-дурацки улыбается во весь рот.       Он делает шаг пока под ногами тектонические плиты сдвигаются. Руки медленно дотрагиваются до ее запястья, перехватывают и сжимают ладонь, переплетая пальцы. Аль-Хайтам слегка наклоняет голову, почти касаясь губ, но не спешит. Играючи поглаживает руку девушки большим пальцем. Наслаждается чужим нетерпением. Наблюдает как Дэхья внутри сгорает, хотя у самого сердце о клетку из ребер бьется, да так сильно, что кажется, словно задыхается.       Она, не отрываясь, в его глаза смотрит и целует первая. В груди салюты взрываются разноцветным конфетти. Поцелуй, податливый и сладкий, как засахаренные орехи аджиленах, сироп которого тает во рту, раскрывая ореховую начинку словно драгоценный камень, покрытый слоями золота. Хочется еще.       — Может, — Хайтам вглядывается в небесно-голубой взгляд напротив, восстанавливая дыхание. — Пойдем на свидание завтра, Дэхья?