Музыка навека

Из-за отмены концерта в "Кайташ Рок-Холле" ребята ударились в депрессию. Они думали, что вечер будет позитивным, но новость, принесённая им Лисом, всё испортила. Все молчали почти два часа, но потом молчание нарушила Анька. Она засвистела на флейте какую-то этническую мелодию. Она показалась другим чем-то знакомым. Череп внезапно просиял и заиграл на своём Фендере на звуке акустической гитары, который несколько лет назад наруливал на своём процессоре. - Когда заходит солнце за леса, ты паришь, с высоты на всех глядишь, орёл из гор... М-м-м-м... - запел Макс на мотив El Condor Pasa. - Кто ползать был рождён, тот не взлетит так, как ты, чтоб всё видеть с высоты... Орёл из гор... М-м-м-м-м... - подхватила Анька, а затем заиграла на флейте проигрыш. Гром начал играть на бас-гитаре "скачущий" ритм и подпевать третий куплет: - Не здесь родился я, душа в горах... Между скал я с тобой бы так летал, орёл из гор... М-м-м-м-м... Немного разрядившись, ребята перестали играть. - Почему ж я раньше-то не вспоминала про эту песню? - улыбнулась Анька, когда песня закончилась. - Потому что это кавер на El Condor Pasa. А кому на хрен сдалось слушать каверы от самобытных групп и исполнителей? - сказал Гром, прибирая тон на басу. - Бля, ребят, смотрите, чё намутил! - Пузырь заиграл аккорды El Condor Pasa и запел "Терновый куст" по-новому, выбросив некоторые хитросплетения текста. Получилось так воодушевляюще, что Череп подхватил: Любовь резка, колюча и сильна... Жизнь летит, сердце от любви болит, и кровь кипит... М-м-м-м-м... Когда меня ты бросишь, я напьюсь, Накурюсь и, раздевшись, завалюсь в терновый куст... М-м-м-м-м... Музыка заполнила комнату, выплеснувшись за ее пределы. В ней звучали и боль, и надежда, и радость, и грусть. Это была не просто музыка – это была их душа, их история, их жизнь. - "Полёт горного орла над терновым кустом", блядь. - засмеялся Гром. - Какой ты выдумщик, Илюха. - потрепала ему волосы Анька. - Ещё шейкер какой-нибудь закинуть в эту кашу, и будет огонь. - произнёс Пузырь, явно что-то задумавший. - Хотя я хрен знает, что ещё добавлять, в автоаккомпанементе что-то подобное есть. Я щас пэд включу. Макс, наиграй, послушаем, что получилось. Егор включил на синтезаторе пресет Warm Pad, затем активировал автоаккомпанемент из стиля босса-нова, а Череп стал подыгрывать. Когда ребята доиграли эту импровизацию до конца, у них улучшилось настроение. Музыка, рожденная в импровизации, наполнила комнату яркими красками. Каждый звук, каждая нота казались им сокровищем, найденным в глубинах души. - Кажется, у нас получилось что-то особенное. - произнес Череп, с восхищением глядя на своих товарищей. - Да, это точно. - согласился Гром. - Такое ощущение, что мы создали не просто песню, а целый мир. Пока ребята сводили получившуюся запись, в помещение ввалился менеджер группы по организационным вопросам Леонид Провалов. - Лёнька, приколись, чё мы намутили! - хлопнул Провалова по плечу Гром. - Ща сведём, дадим послушать. Но можно и в сыром виде заслушать. Ты ж ещё и в звуке вроде шаришь, может, подскажешь, что так, а что не так. Леонид, почувствовав энергетику, подобрался ближе к оборудованию и внимательно послушал запись. Он кивнул, прислушиваясь к каждой ноте. - Басочек какой-то тихий. Поднимите на децибел так 7-8 где-то в районе 450 герц. И ещё, добавьте немного реверочка на вокал, чтобы он звучал более объемно. В целом звучит неплохо. Есть потенциал. - Ну, заебись, значит, поработали, - довольно улыбнулся Череп. - Спасибо, Лёнь. - Ничего, что я так вмешиваюсь? - поинтересовался Леонид, потирая руки. - Да не, всё офигенно, Лёнчик. - сказал Гром. - Мы ещё шумца туда какого-нибудь накинем, чтоб прям этника из всех щелей херачила. Хотя... Отставить, никакого шумца, мы можем реально в инструментальном плане этнику сделать! У нас вон Егор... - он кивнул на Пузыря, - спец по народным инструментам, щас чё-нибудь захерачим. Пузырь, давай, короче, вот этот фон на вступлении на балалайке с домрой сделаем. Я могу соло на домре запилить, а ты на балалайке. - А ты что, умеешь на домре? Ты ж басист. - удивился Провалов, услышав от Ильи про домру. - Я ж ещё в школе посещал кружок народных инструментов, поэтому на баяне умею, на домре и балалайке. - ответил Гром. Пузырь и Гром взялись за инструменты. Анька достала из сумки бубен и "настучала" на нём несколько тактов под остальную ритм-секцию. Записали Анькину флейту, тенор-саксофон... Перкуссию от автоаккомпанемента синтезатора решили выкинуть, а Череп и Гром спели своими голосами: Череп вёл основную мелодию, а Гром строил терцию. После записи ребята принялись "откисать", как любил называть это Череп. Анька и Гром опять вышли на улицу, а Череп с Пузырём ещё долго крутили звук под руководством Провалова, пока не пришли к удовлетворившему их звучанию. Череп откинулся на пуф и стал гонять на электрогитаре техничные риффы в стиле его любимых Металлики и AC/DC. - Смотри, Лёнь, это рифф, который я записывал для конкурса композиторов в универе. - сказал Череп и заиграл что-то "на хэви-метале", как он сам говорил про такие риффы и мелодии. Провалов, явно воодушевившись, слушал игру Макса. - А вот ты скажи, что важнее в музыке? - спросил он. - Душа или техника? - Хуехника, блин. - не удержался от каламбура Череп, который после записи новой версии "Тернового куста" был уже в более позитивном настроении, чем ранее. - А если не рофлить, то бездушное "техническое" дрочилово инструмента вряд ли найдёт нормальных слушателей. А нормальным слушателям насрать с высокой колокольни, где ты там не ту струну дёрнул, не ту клавишу нажал, не так пёрнул... Тут Череп понял, что сказал что-то уж слишком смешное и нелепое, и одёрнул себя, смеясь: - Ой, твою квинту, я это вслух, что ли, сказал? Ладно, не буду херню молоть, я думаю, и так посыл понятен. Техника техникой, а, как говорил мой препод по вокалу Юрий Семёнович Белоногов, выёбываться много не надо. Анька с Громом тем временем "откисали" на крыльце здания, сидя в обнимку. - Илюш? - обратилась к басисту Анька, как будто вспомнив что-то важное. - Скажи, а твоя семья как относится к тому, что ты музыкой занимаешься? - Да как... - потерянно произнёс Илья. - У меня батька с мамкой врачи, хотели, чтоб я пошёл по их стопам, а я манал это. В школе биологию не любил. Всегда к музыке тянуло. А родаки мне мозги клевали, мол, "Зачем ты занимаешься этой хернёй? Кому это надо?", и прочее, и прочее. Когда мы выпустили альбом "Колыбель эпох", я родакам... Его прервал рингтон на телефоне, сделанный им из начального риффа Sweet Dreams в исполнении Мэрилина Мэнсона. - Блядь, Ленка, что ли? - лихорадочно принял звонок басист. Звонила Лена Лисицына, одногруппница Ильи в институте культуры и искусства, которой он был симпатичен, но она тщательно это скрывала. - Илюш, привет! - провозгласила Ленка. - Вот кого-кого, а тебя точно не ожидал услышать. Привет. - ответил Гром. - Как там, в Кайташе? - спросила Лисицына явно заинтересованным тоном. - Заебись в Кайташе! - усмехнулся Илюха в ответ. - Тут тебе и девчонки, и сервис, и тёплый приём, олл, сука, инклюзив. - Чего-чего? Какие девчонки? - с какой-то странной интонацией, явно смеясь, спросила Лисицына. - И олл... чего? У меня с английским хреново, ты сам знаешь. - Все удобства, ёпта, включены. - перевёл одногруппнице употреблённое выражение Громов. Он прикрыл микрофон телефона рукой, заглушая звук, и заржал, глядя на Аньку: - Ебать тупая, представляешь! Английский элементарный не понимает, хотя учила с двух лет. Анька заржала, а Гром продолжил диалог с одногруппницей: - Короче, мы тут не просто работаем, а кайфуем, на хрен. Наш менеджер по организационным вопросам, Лёнька Провалов, говорит, что перетрудиться - это как передрочить. И то, и это мозоли набивает. Запись партий и аранжировка - это ещё то дрочилово, сама знаешь. - Илья, етить! - засмеялась смущённая Ленка. - Ни дня без пошлятины, как всегда. А у меня тут на сессии трындец. Сторублевцева, которая культуролог, заколебала попытками не дать мне пересдать экзамен хотя бы на тройку, всё силится завалить и снова на четвёртый курс отправить. - Мразь какая! - покачал головой Илюха. - Иди к ректору или в деканат, пусть с ней разбираются. Я уверен, её так задрочат за то, что она целенаправленно делает всё, чтобы тебе было хуёво. Он не смог придумать, о чём ещё поговорить с Ленкой, поэтому решил соскочить с разговора: - Ладно, Ленок, мы тут с Анькой щас поедем по Кайташу кататься, а потом к парням. Ты, если чего, знаешь, к кому обращаться. Либо мне набирай, либо Черепу. Гром повесил трубку: - Пиздец, Ань. Ленку эта Сторублевцева по культурологии целенаправленно дрочит пересдачами и не даёт ей сдать хотя бы на тройку. А она, ебать, отличница, не знаю, почему Анатольевна её так невзлюбила. - Заболтала тебя Ленка? - спросила гитаристка. - Да пиздец, душная. Я не знаю уже, как с разговоров соскакивать. - ответил Громов. С минуту подумав, он предложил: - Ань, поехали покатаемся по городу? Может, даже сходим куда. - Хоть кто-то предложил! - мило улыбнулась Анька. - Конечно, почему бы и нет? - Заебись. - поймал улыбку подруги басист. - Я поведу. Они отправились к гастрольному авто группы и забрались в него. Гром завёл мотор, включил магнитолу, и они вместе с Анькой принялись кататься по вечернему Кайташу под звучащее диско.