Подростковый максимализм

Себ пытался в себе собрать все стереотипы юношеского максимализма. В детстве он был чересчур спокойным и послушным ребенком. Но в свои 22 хотелось эстетично сидеть на крышах мюнхенских домов, курить мальборо и сокрушаться о любви. В свои 22 он любил дурачиться, он светил своей невинной улыбкой. В свои 22 он слишком остро и эмоционально реагировал на незначительные вещи. Он верил, что в этом мире все прямо под его ногами, он все сможет, всего добьется. Хоть Дженсон и жалел, что часто был свидетелем этих депрессивных периодов, которые часто и резко сменялись маниакальными, он все равно каждый раз приходил к парню по первому звонку. Лишь бы ничего с собой не сделал. Вот и сейчас он спешно поднимался на 21 этаж без лифта, перешагивая сразу по две ступеньки. Зайдя в квартиру британец услышал тихие завывания на немецком. - Отлично, стадия песен. - Всего их было 5. Слезы, проклятия, песни, поедание сладкого и просто смотреть в стену. - Не зря взял с собой тортик. Он не стал тревожить Себа, а сразу пошел на кухню, чтоб поставить воду для кофе. Пролистывая твиттер, он услышал как музыка стихла и Себастьян вышел к нему. - Давно тут? - Минут пять. - Дженс выключает свистящий чайник и заливает кофе в кружках. - Садись, я принес сладкое. Себастьян, на удивление, молчит, когда садится за стол. И когда отрезает себе кусочек торта. И даже не пытается как-то начать разговор. - Себ, ты сам на себя не похож. Что..- закончить Дженсону не дали. - Все хорошо. Я подумал, что надо заканчивать все это. - Он поковырял торт вилкой. - Ну, знаешь, все эти страдания. У него есть девушка. - С чего ты взял? - Когда на тренировке были увидел красные полосы на спине. - Парень немного смущается из-за признания в том, что пялился. - И два засоса сбоку лопатки. - Отводит взгляд в окно, пытаясь избежать неловкости. - Ладно, давай не будем о нем. Пошли лучше в зал и что-нибудь посмотрим, ок? - Себ подхватывает торт и уносит его в другую комнату, удобно устраиваясь на полу. Легкая улыбка появляется на лице и груз тревоги спадает с плеч. Все же Дженс всегда поднимал ему настроение. — Себастьян стоял на ступеньках главного входа и наблюдал как Дженс стоит возле машины Марка. Он с улыбкой наблюдал за своим другом и чуть больше, чем другом. На душе всегда было спокойно, когда эти двое ладили, так как они были для него самыми родными людьми вне родительского дома. Парень тихо насвистывал свою любимую песню, предвкушая хороший день. Вообще он сегодня не должен был здесь появляться, он вроде как своей старосте сказал, что ему плохо. Однако потом позвонили из деканата по поводу активности и пришлось в спешке собираться, ехать в университет. - Надо сегодня позвать Марка и Дженса погулять. - Мысли вслух. У него так всегда, когда настроение слишком приподнятое. Погода к прогулке сегодня располагала. Впервые за пару дней вышло теплое солнышко и на улице прилично потеплело. Пение птиц особенно радовало ведь этот звук ассоциировался с теплым детством, где он был полностью окружен заботой. Несмотря на то, что у него ни на что не было времени, кроме учебы, детство ассоциировалось с чем-то приятным. Но пение птиц в один момент превратилось просто в оглушительный писк, который будто ломал голову изнутри. Солнце слишком ярко слепило глаза, но, к сожалению, недостаточно, чтоб ослепнуть. Поэтому Себ ошарашено уставился в сторону Марка и Дженса. Они.. Черт, каким он был глупым. Нет, это не подходит. Тупым. Он правда думал, что все эти взгляды друг на друга признаки простого уважения, какое бывает у людей, когда они вынуждены общаться из-за кого-то. Постоянное молчаливое согласие Дженсона на все, что он, Себ, скажет в сторону Марка. Ха, та ночевка два года назад, "случайная". Ничего она не была случайной. Случайным там был только Себастьян, который заявился из-за того, что рядом гулял. И главное поверил им, что они собирались звонить ему. Боли пока не было, парень еще просто не успел осмыслить и понять ситуацию. У него было не так много времени, чтоб добраться домой, чтоб никто не услышал, не понял, не почувствовал. Чтоб продолжать казаться для всех сильным и веселым парнем. И когда он перестанет "казаться"? У него все так и ничего настоящего. Друзей, кстати, настоящих тоже уже нет. Дома его ожидаемо накрывает. Он мог принять слезы, желание что-нибудь ударить, но сейчас у него болит где-то внутри и это ощущается физически. Будто тело все в синяках, будто внутри все органы повреждены. А слёз нет, сухое разочарование раздавило его до крошек и это все сдуло ветром как обычную пыль. Он столько раз закатывал демонстративную истерику Дженсу по поводу Марка, что уже забыл как ощущается настоящее разочарование. Как добивает чувство того, что это нельзя закончить в один момент. Это надо просто пережить, смириться, опустить руки и молча вынести. Лучше от этого не становится. Боль утихает, когда звонит телефон и он видит номер Дженса. Руки дрожат, а в голове мысли прыгают из стороны в сторону, не давая сосредоточиться хотя бы на одной из них. Себастьян впервые не знал, что делать. Он не может винить их, ведь Марк не его, и это снова заставляет его судорожно вздохнуть. Он не может винить Дженсона, ведь тот ему ничего не обещал. Себ просто не ожидал? Казалось, здесь все было очевидным. И опять "казалось". Себ все же отвечает на звонок, но молчит и ждет, когда Дженс что-нибудь скажет. - Ты дома? Мы с Марком собираемся зайти к тебе. - "мы с Марком" и его будто окунают головой в ледяную воду. - Я случайно его встретил. - Ложь ощущается как болезненное покалывание пальцев после сильного мороза. - Дома. - Феттель психует и отключается. В этой всей ситуации самое обидное - ложь. Это то, что заставляет Себа с раздражительностью сжимать челюсть, впиваться ногтями в ладонь и нервно дергать ногой. Чем он заслужил ложь своих друзей? И неожиданно прыгающие по голове мысли выстраиваются в один ряд, осознание резкой пульсацией отдает в затылке, что заставляет Себа сжать голову руками. Марк давно бы рассказал ему об этих отношениях, он всегда так делал. Себастьян знал о всех его девушках. А если он не рассказал, то значит Дженс его попросил, но ведь это как-то нужно было объяснить? Марк знал. Знал о тупой влюбленности Себастьяна ведь Дженсон ему рассказал. Физическая боль сменилась практически такой же ненавистью, которая ощущается на уровне тела. Дверь громко хлопнула, но Себ с места не сдвинулся, ждал, когда они зайдут на кухню. - Себи, ты чего напряженный такой? - Рука Марка легла на его плечо и сейчас она ощущалась как кусок льда, который прожигает холодом кожу. Себ смотрит в упор и скидывает руку, а удивленный взгляд зализывает душевные раны. Марк и Дженсон поняли только сейчас, они не были готовы к повзрослевшему Себу. Ни к серьезному взгляду без эмоций, ни к безразличному выражению лица. Считалось, что он просто не способен быть таким, но сейчас он стоит перед ними и он вполне реален. - Что случилось? - Голос Дженса сквозит заботой, но Себастьяна от нее тошнит. - Я знаю все. - Парень поднимает указательный палец вверх, когда замечает попытки Дженсона вставить слово. - Замолчи. - Себастьян, будь немного вежливее. - Марк вообще зря открыл свой рот. С занятым ртом он всегда выглядел лучше, просто потому что молчал. - У вас есть пару минут, чтоб исчезнуть из моей жизни навсегда. Я надеюсь это достаточно взрослое решение, Дженсон? - он ведь так часто подкалывал его, говорил пора взрослеть. - Спасибо за жизненный урок. Вероятно, это самое болезненное, что Дженсон слышал за свою жизнь. У Себастьяна детства не было потому что он учился. У Себастьяна не было подросткового бунта потому что он не хотел заставлять переживать своих родных. У Себастьяна не было первой любви потому что ее забрали. У Себастьяна не было больше права на ошибку потому что его лучший друг дал ему главный урок жизни. "Еще с детства все, что ты хотел иметь, уходило от тебя и во взрослой жизни ничего не изменится. За свои желания надо бороться."