Незаконченная история Лили Поттер

В «Норе» четы Уизли было очень тесно. С недавних пор здесь поселились Билл с Флер, Рон с Гермионой, прощенный Перси, Джинни, Гарри, Лили и Северус, оставшийся здесь после долгих разговоров с Артуром. Не было только Чарли – он кое-как отделался от матери и почти сразу уехал в Албанию, чтобы ухаживать за больными драконами. Изредка в «Нору» заявлялись Хагрид, всякий раз слезно умилявшийся при виде Лили, мадам Розмерта, которая подружилась с миссис Поттер и частенько присылала ей лучшие блюда из «Трех метел», вызывавшие ажиотаж у Рона и недовольство Гермионы и Молли. Здесь же пару-тройку дней гостили возвратившиеся из Австралии мистер и миссис Грейнджер - при них Лили почувствовала себя увереннее. На обедах и ужинах частым гостем стал Кингсли Бруствер. Но больше всего Лили нравилось проводить время в компании Невилла и Полумны, которые хоть и заглядывали всего пару раз, захватив с собой поразительную Августу Долгопупс, но успели особенно запомниться. Полумна с ее мечтательностью и какой-то нездешностью напоминала Лили себя: она тоже вроде как своя, но чуточку чужая. А Невилл, несмотря на храбрость, которую Лили отметила еще при первой встрече, был до того неуклюж и нескладен, что вызывал смущенную улыбку. А один раз миссис Поттер получила сову с письмом от Дурслей, в котором сестра излила все соображения насчет самой Лили, Гарри и их «изъяна», мешавшего жить «честным», по словам Петунии, людям. Однако в том же письме лежал исписанный корявым почерком листочек, где некий Дадли очень желал познакомиться с тетей и снова увидеть своего кузена. Даже Аберфорт Дамблдор, прежде не покидавший насиженного места, внезапно заявился, дабы «поговорить об утерянных ингредиентах». Он-то точно знал, что Лили стащила их из шкафа. Их диалог одним вечером изумил обитателей дома, прежде списывавших спасение Снейпа на невероятные силы организма, удачу и стечение обстоятельств. Но появление Аберфорта расставило точки над «i». – Да что в них такого – безоар и два зелья. Северус достанет вам из своих запасов, – буркнула в ответ Лили. – Хотел бы я посмотреть, как директор будет варить мне слезы Фоукса, – ухмыльнулся Аберфорт. – ЧТО?! – крикнули хором все, кто тогда был в столовой-гостиной. – Ты чего-то путаешь, Аберфорт, – возразил мистер Уизли. – Лили сказала, что дала профессору Крововосстанавливающее зелье. – Лили, похоже, плохо училась в Хогвартсе или напрочь забыла школьную программу. Там были слезы феникса, причем последние, сохранившиеся от Фоукса. А то бы, конечно, какое-то простенькое зелье против зубов Нагайны – нет, этак бы Снейпа было не спасти. В тот же вечер злость старого волшебника несколько поутихла, и он, мудро рассудив, что без Северуса войну бы не выиграли, нехотя, но примирился с ним.

***

Благодаря ходатайствам Гарри и Артура, профессора выпустили из Азкабана, но через три недели его ожидало слушание в Визенгамоте. Все дни больной, еще не отошедший от укусов змеи, он просиживал на улице в саду, либо в маленькой перегороженной комнатке, которую делил пополам с Лили. Его старались не трогать и избегали расспросов. Лишь только когда дело касалось суда над Пожирателями, Снейп делился своими заключениями с мистером Уизли и Кингсли. С Гарри он обходился молчанием, и хотя парень сумел принести ему свои извинения за то, что заблуждался в нем, но дальше этого разговор не клеился. Горечь от потери Фреда и четы Люпинов еще витала в воздухе. Пожалуй, каждый житель дома воспринял события этой войны как свою собственную, личную боль. Парни на время забросили квиддич, в который гонялись каждое лето, Джордж никак не мог открыть «Всевозможные волшебные вредилки», Артур и Молли тайком ото всех смахивали слезы, а веселость Джинни сменилась задумчивостью. Но тяжелее всех было Перси, которого мучали кошмары – каждый раз ему снился один и тот же сон, где смеющийся Фред, не осознававший скорой гибели, исчезает под обломком стены. Перси до того вымотался, что засыпал исключительно под действиями зелий, которые неохотно варил Снейп. Не легче было и Лили. Однако ее видения, граничившие с безумием, стали отступать – то ли «Нора» действовала благотворно, то ли некая черная тень, заботливо появлявшаяся сразу, как женщину начинал окутывать страх, уводила за собой все причудливые искажения сознания. Наутро она просыпалась легко и свободно, не подозревая, что ее страхи толпятся за перегородкой и мучают новую жертву. Она первым делом осторожно заглядывала к Северусу и находила его невыспавшимся, бледным и усталым, что списывала на продолжающуюся болезнь. Несмотря на радость Гарри, к женщине поначалу, особенно узнав о потере ее магических способностей и провалах в памяти, относились настороженно: она то и дело цепляла на себе явные взгляды Флер, и даже миссис Уизли, копошась на кухне, изредка стреляла глазами и осекалась на половине разговоров. После всеобщего счастья пришла неловкость: за время семнадцатилетнего отсутствия от Лили отвыкли, для всех она превратилась в память – возможно, так бывает, когда навсегда ушедший человек снова возвращается в вашу жизнь. Но труднее всего ей было выучить имена семейства Уизли: Джордж у нее часто становился Фредом (к несчастью для родителей), Джинни – Джанин, а Перси – Персивалем. Поэтому обитатели дома иногда конфузились, за исключением только Гарри, который не отлипал от матери, Гермионы, успевшей подружиться с миссис Поттер, и Северуса, выражавшего свое доверие красноречивыми взглядами. Она избегала этих взглядов. Конечно, теперь Лили знала, что значит этот огонек, что мелькал в его глазах, подолгу останавливавшихся на ней. Она знала, что значат эти редкие, как бы нечаянные прикосновения, когда она берет из его рук чашку или поправляет одеяло. Она знала, что прячется за неловким, томительным молчанием, которым он одаривал ее в минуты тишины. И в эти моменты ей хотелось спрятаться, сбежать, оттого что он ее любит, а она даже не знает, сможет ли когда-то ответить взаимностью – слишком большая пропасть разделяла их. Лили испытывала благодарность, удивление, а часто раздражение и злость, в которых не чувствовала ни тени приближающейся любви. Она так и не призналась, что видела его воспоминания, но наблюдая, как он провожает глазами ее сына, интересуется будущим слушанием и замечает, что больше не слышит оскорблений и упреков, понимала: его догадки верны. И хотя в свое время отдать воспоминания казалось единственным шансом, но почему-то в глубине души Лили было стыдно за этот поступок. Эту, как и многие другие темы, они обходили стороной, так что их комната насквозь пропиталась недосказанностью. – Северус, Молли зовет к ужину, – окликнула его Лили в один из вечеров. Профессор бродил по саду, глядя на гномов, охотящихся за флоббер-червями. Он закутался в свою потрепанную мантию, а волосы, уже не сальные благодаря стараниям Лили, развевал ветер. – Да, спасибо, – ответил он, даже не повернувшись. Лили пожала плечами и вошла в дом. Она принялась расставлять посуду на стол, хотя Молли могла сделать это взмахом волшебной палочки, но Лили привыкла все делать своими руками. Миссис Уизли стукнула по кастрюльке, раздался серебряный переливчатый звон, и обитатели «Норы» начали сходиться на ужин. – А где профессор? – спросил Рон, когда все уселись. – На улице. Следит, чтобы гномы не разворовали ваш огород, – отшутилась Лили. – Ох, милая, они скоро нас одолеют. Возвращаются, еще и прихватывают с собой дружков, – посетовала миссис Уизли. – О, Артур сегодня рано! Стрелка мистера Уизли на часах заняла положение «в пути», и через пару секунд камин запылил, выпуская главу семейства. – Доброго вечера! – поприветствовал мистер Уизли. – Я сегодня даже к ужину успел! А где Северус? У меня для него есть новости. – Насчет слушания? – отозвался в дверях Снейп. – Да. Дату перенесли. Освободилось место на пятницу. Председательствовать будет сам Бруствер. Положение твое затруднительно, но, раз Гарри у нас теперь – большой авторитет, – он подмигнул юноше, – думаю, шансы есть. А, наверное, эта сова как раз к тебе, – он глянул в окно на подлетающую белоснежную птицу. – Джинни, открой ставни. Снейп сдержанно улыбнулся краешком губ и принялся разворачивать пергамент, оставленный министерским посыльным на окне. – Но ведь сегодня вторник! – удивилась Лили. – Я думала, еще две недели до слушания. – Министерство хочет поскорее закрыть дела всех Пож... В общем, быстрее провести суды, – заторопился Артур. – Что ж, – равнодушно ответил Снейп, – тем лучше. Артур, после слушания я покину ваше жилище, если мне позволят, – и он посмотрел на Лили. Их взгляды встретились, и она виновато опустила голову. – Миссис Потте’г, – вставила Флер, – вы тоже покинете нас с мисте’гом Снейпом? Возникла неловкая пауза, после которой Молли издала шиканье, Гарри посмотрел на мать, а остальные принялись ковыряться в тарелках. Лили рассеянно уставилась на нее. – Я...я не могу без Гарри, – расплывчато ответила Лили и уткнулась глазами в стол. Снейп откинулся назад и едва заметно качнул головой. – Так! Никто никуда отсюда не уедет, пока я не дам добро! – распорядилась Молли. – Профессор, – обратилась она к Снейпу, – вы еще очень слабы, раны на шее гноятся, я уже перепробовала все мази из домашней аптечки. Останетесь здесь, пока не увижу, что вы полностью здоровы. – Молли, в моем доме есть все ингредиенты, чтобы лечиться самому, – бросил он. – В этом я разбираюсь получше вас. – Скажите нам адрес, и ребята достанут их из-под земли, – деловито отозвалась хозяйка, не обратив внимания на укол превосходства. – Коукворт, Паучий тупик, четыре, – машинально ответила за него Лили и осеклась. Северус взглянул на нее долгим, тягучим, «тем самым» взглядом. Молли сделала вид, что ничего не видит. – Вот и славно, – сказала она. – Скажете нам входное заклинание, и мы все принесем. – Благодарю, я сам, – медленно процедил профессор. Больше о помощи не заговаривали и тут же сменили тему. – ‘Гебята, вы ве’грнетесь на учебу? – как ни в чем не бывало продолжила Флер. – Ну, я точно окончу Хогвартс, – ловко вставила Гермиона, – а вот мальчики... – И мальчики туда поедут, как только школу восстановят, да, Рон? – миссис Уизли сурово поглядела на сына. – И покажут мне диплом. Тот непонимающе оглянулся – он не слушал, о чем говорили за столом. – Я пока не хочу в школу, – отозвался Гарри. – Ты ведь не будешь против, мам? – О, сынок, ты уже почти совершеннолетний, и если действительно так считаешь... – Я совершеннолетний – мне семнадцать, – посмотрел на нее Гарри и улыбнулся. – Забыла. В обычном мире совершеннолетие наступает в восемнадцать, – стушевалась Лили. Ей стало неловко от того, что она единственная за столом, кто не помнила о таких тонкостях. – Поттер, в мракоборцы неучей не берут, – сухо отозвался Снейп. – Но если вы передумали, то управление вздохнет с облегчением. – Не передумал, – твердо смотрел Гарри. – Не сейчас. Говорить больше было не о чем. Мистер Уизли взялся за «Ежедневного пророка», комментируя заголовки для Перси, Молли следила за тем, чтобы тарелки обитателей дома были полны еды, Гермиона что-то нашептывала Рону, а Джинни с улыбкой смотрела на Гарри. Остальные молча ели. После ужина, когда все разбрелись по своим углам, Лили размышляла в кресле, глядя как копошится на кухне Молли. Она думала о своей неустроенной жизни, о неловкости, сопровождавшей ее из комнаты в комнату, о Гарри, который стал неотъемлемой частью другого, ушедшего для Лили мира, о Северусе, который уйдет от них меньше чем через два дня, и явно ждет повода для тяжелого и неудобного разговора, что женщина всеми силами и знаками оттягивала на потом. Все это время, несмотря на заботу Уизли, Лили чувствовала себя не в своей тарелке, которую, разбив, даже не в силах склеить. Она не знала, как долго продлится гостеприимство этой семьи и что она будет делать дальше в этом мире без навыков к существованию. Конечно, у нее осталась квартира в Глазго, купленная Дамблдором, она может вернуться на работу, но Гарри... Как она останется без Гарри! Разлука с сыном сейчас для нее будет невыносимой. А ему здесь очень хорошо – она успела разглядеть, что за время отсутствия этот дом стал для него родным, да и Джанин – отличная девчонка, которую он любит. Гарри оказался не по возрасту взрослым парнем, а теперь еще и легендой всего магического мира. – Молли, – поднялась она с кресла, – если я стесняю вас, мы можем переехать... – Лили, брось ты это! – Молли опустила палочку, и блюдо с капустой опрокинулось на пол. Она одним взмахом подобрала его и заставила взлететь на стол. – Живите столько, сколько нужно. И не слушай Флер – она у нас со странностями. Лили улыбнулась и краем глаза увидела, как Снейп метнул взглядом в ее сторону, по-прежнему переговариваясь с Артуром. – Если что – у меня и квартира есть в Глазго. Только вот Гарри - поедет ли он туда без Джанин, – продолжила она. – Ой, то есть Джинни. – Тебе у нас плохо? – Молли расставила руки в боки. – Нет, – соврала та. Уизли слегка наклонилась и заговорила совсем тихо, кивая на мужчин: – Из-за него что ли? Лили тут же замялась. Кто-то внутри воткнул невидимый укол. – Я подумала, вдруг вам трудно со мной – я же свалилась на вас как привидение, – оправдывалась женщина. – Не забывай, что мы относимся к привидениям как к обычному явлению, – улыбнулась Молли. – Милая, мы очень рады, что ты жива и здорова – вот только не даешь мне убрать твой шрам и путаешь наших детей. Мы еще не привыкли друг к другу, но это же дело поправимое. А что касается твоей настоящей причины, – она снова взглянула на Северуса, – ты бы поговорила с НЕЙ. Я же вижу, как эта причина на тебя смотрит даже сейчас – сама того гляди убежит. Сидите здесь как два подростка, точь-в-точь мой Рон и Гермиона. – Мне нечего ему сказать, – отвернулась Лили. – Я теперь ни в чем не уверена. – Лили Поттер, ты ли это! – вскрикнула Молли так, что мужчины обернулись. – Я помню тебя заводилой, красавицей, душой Ордена! Ты не побоялась смерти и Сама-Знаешь-Кого – ох, не к ночи я его помянула. Откуда неуверенность? С лица Лили сбежала задумчивость. Она на секунду погрузилась в прошлое. Снейп смотрел в ее сторону, и женщина чувствовала, что вот-вот зальется краской. – Молли, ты же видишь, я совсем другая. Ничего не могу, ничего не умею. Я прошла через такое чистилище, что врагу не пожелаешь! От прежней Лили ничего не осталось. Я чертов сквиб! – она закрыла лицо руками и села в кресло. Хозяйка дома поспешила к ней, маня палочкой стакан с водой. – Дорогая, прости, я не хотела, – извинялась Уизли, подавая стакан. Артур и Перси подошли ближе. – Я просто вижу, как ты грустишь. Даже представить не могу, что ты пережила. – Ад. И женщина зарыдала от избытка чувств.