Lacuna

1. «Не возражаешь, если я сяду здесь?» — спрашивает добрый голос, и Хитоши, уткнувшийся лицом в руки, лишь на мгновение поднимает взгляд, чтобы увидеть зеленые глаза и веснушки, а затем устало кивает, выдавливая из себя уклончивое мычание. Он откидывает голову назад, к капюшону своей толстовки, и слушает, как мальчик его возраста садится и ставит перед собой две пенопластовые чашки — судя по запаху, это кофе. «Тяжёлый день?» — спрашивает он, беря один из них и делая глоток, и в обычной ситуации Хитоши подавил бы стон от любопытства незнакомца, но что-то его останавливает. Может быть, это то, как мальчик смотрит на него, мягкая улыбка на губах и глаза такие не осуждающие и открытые. Это что-то напоминает Хитоши. Поэтому он мычит в знак согласия. «Почему бы тебе не выпить мой второй кофе?» — предлагает мальчик, подвигая чашку поближе. «Ты выглядишь так, будто тебе не помешает кофеин». Хитоши колеблется мгновение, пока не понимает, что у мальчика не было мотива отравить его. Они даже не знакомы друг с другом. Его пальцы сжимают кофе и расслабляются от тепла, когда он обхватывает ими чашку. Он садится немного прямее, прежде чем понюхать кофе, наслаждаясь ароматом. Потягивая, он понимает, что на вкус он именно такой, как ему нравится. Черный с ноткой эспрессо и карамелью. Совпадение? Его взгляд снова устремляется на мальчика, и он едва может скрыть дрожь, поперхнувшись напитком, когда видит, что тот смотрит на него с чем-то, похожим на нежность. Мальчик пытается помочь, но Хитоши отмахивается от его беспокойства и кашляет, пытаясь сориентироваться. «Все в порядке», — хрипло выдавливает он, когда мальчик наконец садится обратно, его уши слегка покраснели от смущения. «Спасибо… за кофе». Мальчик оживляется, и Хитоши на мгновение закрывает глаза. Как так вышло, что он смутился, когда поймал на себе чужой взгляд? «Эй, ты не из UA?» — парень внезапно меняет тему. — «Кажется, я видел тебя тогда на спортивном фестивале». Хитоши немного краснеет, спортивный фестиваль был почти год назад, и он все еще съеживается, когда думает об этом. Он был таким наивным, думая, что сможет победить учеников-героев без какой-либо серьезной подготовки. Тодороки ударил его ногой и заморозил, прежде чем он успел произнести хоть слово. Он мог бы быть рад, что Айзава что-то увидел в нем тогда — даже если Хитоши до сих пор не знает, что именно. Он прочищает горло, кашель наконец стихает, и он отвечает простым «Да». По какой-то причине он не хочет, чтобы мальчик его невзлюбил. «Это здорово!» — искренне говорит мальчик. «Жаль, что у тебя не было возможности использовать свою причуду!» Он собирается согласиться, но замирает. Почему это звучит так, будто он знает, в чем причуда Хитоши? Он никогда не афишировал это. Он щурится на мальчика, мысли о том, чтобы обратиться к нему, почти забыты. «Да», — коротко отвечает он. «Кто ты вообще такой?» Мальчик, кажется, уловил внезапную смену настроения, потому что его улыбка стала немного натянутой и грустной, и впервые за время их разговора он отвернулся от Хитоши, что побудило его вместо этого посмотреть в окно; в его глазах появилось отсутствующее выражение, словно он заново переживает какие-то воспоминания. «Интересно…», — бормочет мальчик, прежде чем выйти из оцепенения, натягивая на лицо фальшивую улыбку и снова глядя на Хитоши, — «Думаю, это не имеет значения. Извини, что побеспокоил тебя…» Кажется, он хочет что-то еще добавить, но качает головой и встает, беря свою чашку. «Береги себя», — говорит мальчик на прощание, посылая ему слишком болезненную улыбку, чтобы быть ненастоящей. Но прежде чем он успевает уйти, Хитоши вскакивает и хватает его за запястье, удерживая на месте, не заботясь о том внимании, которое они привлекают. «Подожди», — говорит он, мальчик делает паузу, «Ты же меня знаешь, не так ли? Мы уже встречались». Как мальчик посмотрел на него. Как будто они делали это уже тысячу раз. Как будто они уже встречались раньше. Как будто в другой жизни они были больше, чем просто чужаки. «Не будь идиотом», — не соглашается мальчик, но Хитоши слышит скрытую надежду в его голосе, поскольку он избегает настойчивого взгляда Хитоши. «Мне нужно идти» «Сколько раз мы уже встречались подобным образом?» — продолжает Хитоши, приходя к осознанию. Кто бы ни был этот мальчик, он не может его отпустить. Его последние слова были слишком похожи на окончательное прощание. Если он его отпустит, он знает, что больше его не увидит. Мальчик вздрагивает, и Хитоши понимает, что он прав, когда тот зажмуривается и из его глаз текут слезы. «Не надо», — голос мальчика дрожит, — «Я не могу…» Он замолкает, кусая губы, но Хитоши умеет читать между строк. Я не могу сделать это снова. «Тогда не надо», — говорит Хитоши. Мальчик издает задыхающийся, влажный смех. «Ты играешь нечестно, Тоши», — он опускается обратно на свое место, увлекая за собой Хитоши. «Это совсем нечестно». Когда Хитоши опирается на подлокотник, он оказывается достаточно близко, чтобы сосчитать веснушки, рассыпанные на щеках мальчика, словно неизученные созвездия. Его глаза следят за шрамом через переносицу и правую щеку. Мальчик наблюдает за ним сквозь ресницы. «Сколько?» — снова спрашивает Хитоши. Мальчик сглатывает и на этот раз даже не удосуживается улыбнуться, бездумно убирая выбившуюся прядь с лица Хитоши с той фамильярностью, которая говорит о годах знакомства друг с другом. «Слишком много», — говорит мальчик. «Кем мы были…» Он не удосуживается закончить фразу, мальчик и так его понимает. «Друзья», — начинает он, и в его глазах появляется какая-то тоска. «Когда-то даже влюбленные. Чаще всего партнёры». У Хитоши пересохло в горле, он сглатывает. «Почему… Почему ты нашёл меня сейчас?» «Я победил», — следует ответ, но вместо торжества он звучит пусто: «Он мертв». «Сколько?» — снова спрашивает Хитоши, и на этот раз он знает, что получит ответ. «2421 раз», — признается мальчик. «Мне потребовался 2421 раз». Хитоши прерывисто выдыхает. 2421 жизнь. «Ты ненавидел меня в моей изначальной временной линии», — внезапно говорит мальчик, — «Когда мы дрались на спортивном фестивале». Хитоши хмурится, размышляя о смысле этих слов. Он, должно быть, тоже был в UA. Но почему его там не было в этот раз? «Я не знал», — говорит он вместо этого. «Ну, в дальнейшем мы действительно подружились», — смеётся мальчик, а затем замирает, рисуя круги на подлокотнике, на котором не сидит Хитоши. «Я сдался после 612 раз», — объясняет он. «Во время моего первого цикла они посчитали меня шпионом и предателем, и меня заперли в Тартаре. После этого я никому не пытался рассказать о своих знаниях». Хитоши бледнеет, услышав ужасные истории об обращении с заключенными в Интернете и от самого Айзавы. «После этого я пытался пойти по пути линчевателя», — бормочет мальчик, — «Но без причуды я умирал на первых нескольких кругах, пока не научился как следует драться и паркурить. И даже тогда я продолжал нарываться на неприятности и переоценивать свои силы». Мальчик фыркает, и Хитоши начинает еще больше уважать мальчика своего возраста. Сделать все, что он сделал — без сомнения, спасти мир, даже будучи без причуды? Хитоши начинает понимать свои другие «я» из-за желания встать рядом с мальчиком. «Жалко, не правда ли?» — говорит мальчик с застенчивым смехом. «Нет», — категорически не согласен Хитоши, — «вовсе нет». Мальчик слегка краснеет под пристальным взглядом Хитоши и прочищает горло. Хитоши тоже краснеет, когда понимает, как близко он подошел к мальчику. «В любом случае, теперь я здесь», — продолжает мальчик, прежде чем пригвоздить Хитоши к земле с захватывающей дух улыбкой. «Ну что, Шинсо Хитоши, не окажешь ли ты мне честь узнать тебя снова?» «Твое имя», — выдавливает Хитоши, его лицо краснеет. «Сначала мне нужно твое имя». «Изуку», — отвечает мальчик, и Хитоши никогда не был так счастлив узнать чье-то имя. 2. Шота со вздохом откидывается на спинку кресла, глядя на задания, разбросанные по его столу, и гладит кота, который забрался к нему на колени. Он лениво крутит свою красную ручку правой рукой, пытаясь решить, что делать. Может быть, пришло время запросить проверку на СДВГ для Каминари. Хотя мальчик преуспел в теме, которая, казалось, его интересовала — в основном, в языках, его оценки по другим предметам пошли на спад с начала года. Он едва сдал письменные промежуточные экзамены, а уже приближались итоговые. А второй год обучения станет еще сложнее. Он стонет и держит кота на коленях, наклоняясь вперед, чтобы взять свой кофе, и вот тогда он замечает, что он больше не один в кошачьем кафе. Напротив него, забившись в угол, сидит мальчик с зелеными волосами того же возраста, что и его нынешние ученики, и хотя Шота думает, что никогда его раньше не видел, котам он, похоже, нравится, они слетаются к нему со всех сторон, и он приветствует их с улыбкой. Шота отводит взгляд, делает глоток и снова сосредотачивается на оценке. Он уже на полпути к эссе Ашидо, когда замечает, что мальчик смотрит на его руки. Но прежде чем он успевает спросить, что такого интересного, его голос разносится по комнате. «Ты не носишь обручальное кольцо» Шота с любопытством приподнимает бровь. «Я не женат», — просто говорит он. Мальчику не обязательно знать, что под его грудью лежит кольцо обещания, которое значит для него и Хизаши больше, чем обручальное кольцо. Они воздержались от женитьбы только потому, что в своей работе они никогда не могли быть достаточно уверены. Если бы злодеи узнали об их связи, это могло бы закончиться ужасно. Единственный раз, когда они оба пожалели об этом, был, когда кто-то из них пострадал во время патрулирования, и их не пустили в комнату на том основании, что они не являются семьей. Теперь, когда они были в процессе усыновления Эри после того, как она была их подопечной почти полгода, они пересмотрели свое решение. Ее высадили перед UA с письмом в руках, в котором объяснялась ситуация девочки. Когда полиция прибыла в особняк Восьми заветов смерти, он уже был охвачен пламенем. У них не было ни одной зацепки, кроме аккуратного почерка на письме. Но даже этот след оказался тупиком, когда описание Эри своего героя было в лучшем случае расплывчатым. «Это неправильно», — голос мальчика вырывает его из раздумий, бормоча что-то еще, чего не услышал Шота. Шота осматривает мальчика поближе и пытается вспомнить, действительно ли он не видел его раньше. Может быть, один из студентов, которых он исключил за последние годы, или один из студентов общего курса Хизаши? Но он думает, что помнил бы его, если бы это было так, и он выглядит немного слишком молодым, чтобы быть старше первого года. И вот тут он вспоминает, как однажды вечером Эри рассказывала о своем спасении. «Он был добрым», — пробормотала Эри, прижимая к себе плюшевого единорога. «Но он был таким же, как я, сломленным». Шота думал, что это связано с причудой этого человека, но, глядя, как падает рукав мальчика и видны бесчисленные шрамы на его руке и лице, он понимает, что, возможно, дело в чем-то другом. «Как ты это сделал?» — спрашивает он, и мальчик перестает бормотать. Затем он устало усмехается. «Ты заметил, а?» — он даже не кажется удивленным. «Я должен был знать, что ты это заметишь». «Как тебе удалось спасти Эри в одиночку?», — снова пытается Шота. — «Ты слишком молод». «О, Ластик, если бы ты только знал», — смеётся мальчик, а Шота хмурится. Мальчику не может быть больше 16 лет. «Тогда скажи мне», — настаивает он, слегка нетерпеливо, подсознательно активируя свою причуду. «Ты меня не пугаешь», — мальчик, кажется, почти веселится, глядя в окно. «Для этого у меня слишком много секретов, которые мне придется унести с собой в могилу». «Ты же старшеклассник», — прищурился Шота. «Разве ты не должен беспокоиться об оценках, о том, чтобы завести друзей или о своей первой любви?» Лицо мальчика вытягивается, и он сжимает губы в тонкую линию. «Я давно не был старшеклассником», — говорит он небрежным тоном, но прежде чем Шота успевает усомниться в этом утверждении, мальчик наугад меняет тему: «Я пытался 1036 раз. И каждый раз, когда ты узнавал, ты мне не верил. И я хотел тебя ненавидеть. Я… я действительно хотел. В конце концов, что может быть невозможным в мире причуд?» Мальчик усмехается и наконец поворачивается, чтобы посмотреть ему в глаза. «Но в тот последний забег я наконец кое-что понял…», — замолкает он, — «Дело не в том, что ты мне не верил, а в том, что ты не хотел иметь на руках еще одного Оборо». Шота вскакивает, кот с воем убегает и хлопает руками по столу, отчего чашка звенит. «Откуда ты знаешь это имя?» — кипит он. Но мальчик даже не вздрагивает, приглаживая шерсть испугавшихся кошек, с лицом, растянутым в торжественной улыбке. «Ты мне сказал», — утверждает он, — «На попытке 801». Слова «Лжец» застревают у него в горле, когда мальчик продолжает. «Я спросил тебя, почему ты исключил так много своих учеников-героев», — говорит он, «И ты рассказал мне его историю. Как вы хотели вместе основать агентство, но как все изменилось во время твоей первой стажировки». Шота никогда никому не рассказывает эту историю. Даже если студенты умоляли рассказать, почему он это сделал, почему он так разрушил их мечты. Даже когда они проклинали и обвиняли его. Даже когда они ненавидели его. Он всегда считал, что он прав — в конце концов, не было причин сомневаться в этом. Лучше иметь озлобленных, но живых детей, чем мертвых детей. «Как часто ты умирал?» Губы мальчика изгибаются в невеселой улыбке. «Теперь ты задаешь правильные вопросы», — говорит он, лениво играя с котом на коленях. «Я хотел бы сказать тебе, что перестал считать. Но через некоторое время это число стало единственным, за что я мог ухватиться. В конце концов, его сумма цифр даже дошла до 9. У судьбы такой жестокий юмор». Шота хмурит брови. «Было ли это когда-нибудь…», — по моей вине его голос срывается, он сглатывает, и глаза мальчика смягчаются. «Нет» Шота вздыхает, прежде чем начать собирать разбросанные по столу бумаги, и быстро допивает свой кофе, к счастью, уже оплаченный ранее. «Подожди, куда ты идешь?» «Мы пойдем домой и навестим Эри», — бросает через плечо Шота, уже выходя из кошачьего кафе. «Что ты имеешь в виду под словом «мы»?» — слышит он растерянный голос мальчика, когда дверь закрывается, а также приглушенный крик: «Эй!» Он скрывает улыбку, услышав, как мальчик следует за ним. И когда они приходят позже — Хизаши встречает их у двери, целует Шоту в губы, и мальчик бросает на него предательский взгляд — и он видит, как Эри широко улыбается при виде мальчика, он думает, что, возможно, сможет жить с кем-то другим, зная историю Оборо. 3. Очако требуется больше времени, чем ей следует, чтобы заметить это. Только когда ее телефон издает сигнал тревоги, а земля под ней сдвигается, и первая волна достигает ее, она понимает, что попала в эпицентр землетрясения. Она прокручивает в голове уроки, которые дали им Тринадцать и Айзава, пытаясь оценить ситуацию. Люди вокруг нее паникуют, и она слышит, как стены скрипят от напряжения, когда происходит подземный толчок. Затем она слышит крики и наблюдает, как первая часть здания начинает рушиться, погребая под собой людей. Она ругается себе под нос и решает, плевать на последствия, даже если у нее нет лицензии, она не может позволить людям умирать здесь. Похоже, она не единственная, у кого возникла такая идея, потому что мальчик ее возраста выходит вперед и отдает такие властные указания, что гражданские лица перестают паниковать и выстраиваются в шеренгу, помогая друг другу быстро эвакуироваться из здания. Не так-то просто идти в ногу с незнакомцем, когда они направляют людей к выходу, Очако подсознательно ищет мальчика в качестве проводника. Но затем он мастерски успокаивает матерей и детей, и даже пожилых людей, и она не может не доверять ему. Ее взгляд скользит по его одежде — невыразительная черная толстовка с капюшоном и практичные шорты-карго — но он не носит школьную форму, как она, поэтому она не может оценить, из школы героев он или нет. Она уверена, что не видела его в UA, но, может быть, в Кецубуцу или в одной из других школ героев поменьше? Громкий взрыв, раздавшийся от рухнувшей еще одной стены, вырывает ее из раздумий, и она снова сосредотачивается на эвакуации. Они вытащили почти всех, кто может передвигаться самостоятельно, и осторожно продвигаются к обрушившимся частям торгового центра, направляя последних людей к выходу. Мальчик смотрит на нее, пока они бегут. «Ты ведь с геройского курса UA, да?» Очако хмурит брови и кивает. Он узнал ее по спортивному фестивалю? «Две полоски на твоей форме», — объясняет мальчик, заметив ее замешательство, и Очако издает хриплый звук. Она помнит, как прочитала в письме, которое они получили в начале учебного года, что школьная форма для общих курсов и курсов героев немного отличалась. Это было известно общественности? «У тебя уже есть лицензия?» — продолжает спрашивать мальчик, и Очако качает головой. «Нет, но я не позволю этому помешать мне спасти больше людей» Мальчик ухмыляется ей. «Хорошо» Они останавливаются перед местом обрушения, и мальчик осматривается. «Нам придется действовать осторожно и быстро», — говорит он. «Я не уверен, как долго фундамент продержится, если опора будет потеряна наполовину». Очако переводит взгляд на трещины в еще стоящих стенах и не обрушившемся потолке и кивает в знак согласия. Очако концентрируется на перемещении обрушившихся частей с помощью своей причуды, в то время как мальчик зовет заваленных мирных жителей и объясняет спокойным голосом, что помощь в пути. Они откапывают первых нескольких жертв, и мальчик указывает ей проследить, чтобы что-то не сдвинулось, пока он осторожно извлекает их, даже не толкая их в процессе, а постепенно поднимает и опускает в более безопасное место здания. Они уже почти добрались до последнего мирного жителя, когда Очако слышит сирены. Мальчик оживляется и веселеет. «Это, должно быть, парамедики» «И герои», — добавляет Очако, и мальчик слегка колеблется, ныряя под обломки, которые Очако выпускает в воздух, но быстро берет себя в руки. Когда он сглатывает, в его голосе слышится что-то странное. «Да, и они тоже.» Но он не показывает этого, улыбаясь пожилой женщине, которую он выносит на руках в стиле невесты и ставит рядом с другими людьми. Вскоре после этого прибывают медики с носилками, и Очако сводит пальцы вместе, прекращая действие своей причуды. Мальчик смотрит, как рушится бетон, падая вниз, прежде чем повернуться к ней. «Было приятно снова с тобой поработать», — говорит он, широко улыбается и пожимает ей руку. Она теплая. Подождите, снова? «Спасибо, что ты — мой первый друг», — добавляет он, прежде чем Очако успевает задать ему вопрос. И Очако больше его не видит. (Только позже, когда Очако дает показания, она понимает, что так и не узнала его имени и не видела, как он использовал свою причуду.) 4. Незу пьет чай, когда мальчик садится напротив него. «Все вас избегают, как чумы», — говорит мальчик, прежде чем передвинуть вперед черную пешку. «Почему ты думаешь, что после этого ты не сделаешь то же самое?» — отвечает Незу, слегка удивленный такой прямотой, затем ставит чашку и двигает свою пешку. Мальчик напевает, передвигая следующую шахматную фигуру. «У меня было много времени для практики» Взгляд Незу скользит по одежде мальчика. «Обучаешься на дому?» «Что-то в этом роде» Незу напевает, передвигая своего коня. «Ну, тогда почему ты здесь?» «Я не могу наслаждаться днем в парке, общаясь с людьми?» «Ты сам сказал, что пошёл ко мне, несмотря на то, что видел, что все меня избегают», — начинает Незу. «Теперь либо ты высокомерен и думаешь, что сможешь меня победить, либо ты специально искал меня». Мальчик слегка улыбается. «Возможно, и то, и другое» Незу лишь приподнимает одну бровь. «Как тебя зовут?» Что-то неописуемое происходит в глазах мальчика, когда он смотрит на шахматную доску, и его улыбка становится натянутой, когда он отвечает, одновременно передвигая фигуру. «Можете называть меня Девятым» «Ну что ж, Девятый», — говорит Незу, обдумывая свой следующий ход и мысленно решая, что мальчик попадает во вторую категорию. «Чего ты хочешь?» Мальчик наблюдает, как Незу расставляет следующую шахматную фигуру. «Что вы знаете о концепции временных петель?» Недзу замирает, все еще держа лапу на шахматной фигуре. «Очень любопытно» Он откидывается назад и размышляет. «Ну, мы говорим о временной петле, которая сбрасывается после определенного события или по истечении заранее определенного времени?» Мальчик облизывает губы. «Конкретное событие» «Что именно за событие?» — Незу не позволяет мальчику отвести взгляд. «Смерть» «С сохранением или без сохранения воспоминаний?» «С» Незу что-то напевает, а мальчик отворачивается. «И вы спрашиваете об этом, потому что…?» Мальчик горько смеется. «Как будто вы не знаете» «Но почему я?» «Вы одно из самых умных существ во Вселенной, если вы не знаете ответа, то…», — он замолкает, качая головой и вздыхая. «Неважно, это была ошибка» Он встает, но прежде чем он успевает уйти, Незу говорит. «А что, если я действительно не знаю?» Лицо мальчика темнеет. «Тогда это все бессмысленно» И на этот раз Незу не останавливает его, наблюдая, как мальчик уходит. Когда он снова смотрит на шахматную доску, анализируя их приостановленную партию, он тихонько усмехается. «Я бы проиграл через 4 хода», — он стучит по своей королеве, заставляя ее упасть, «Неплохо, Девятый» 5. Однажды ранним весенним днем Мидория Изуку бесследно исчез. В один момент он был здесь, а в следующий его не стало. И мир продолжал вращаться без него. Продолжал вращаться без бормотания ботаника за его спиной, без его дрожащей улыбки, когда он смотрел на него сверху вниз, когда он думал, что Кацуки поступает несправедливо. И Кацуки тоже пытался. Но все равно тень ботаника, казалось, цеплялась за него. Когда за несколько недель до выпуска среднюю школу Альдеры закрыли из-за связей со злодейской организацией, Кацуки оглянулся на пустое место и вздрогнул, вспомнив, что там никого нет. Во время их первого урока героизма, когда Всемогущий вошел в дверь, он почти ожидал, что ботаник будет фанбоить позади него. (И о, какой болезненный был разговор, когда он признался своему терапевту, что всегда думал, что ботаник станет героем без причуды или нет). Но взволнованное лицо, которое посмотрело на него, когда он обернулся, было не его лицом. Через некоторое время он признал боль. Мысль о том, что в другой жизни этот ботаник легко бы вписался в класс, шутил с одноклассниками и стоял бы рядом с ним во время упражнений с этой своей бесящей сияющей улыбкой. Что он был бы с ними, когда они выбирали бы себе героические имена. Он пытался убедить себя, что этот ботаник не умер — этого не могло быть, — но каждый раз, когда его мать приглашала мать этого ботаника к себе в комнату и ее плач разносились по лестнице, ему становилось все труднее верить в это. Он не мог. Кацуки бы знал. Верно? Когда Айзава начинает урок этики на тему дискриминации по причудам и всплывает статистика для людей без причуд, Кацуки разбивает ручку, которую он держал, на мелкие кусочки, пластик впивается ему в кожу. Только когда он смотрит на свою забинтованную руку после урока, он впервые рассказывает одному из своих одноклассников о ботане. О том, что в лучшем мире он был бы здесь. Именно после этого в нем что-то успокаивается, и он наконец принимает советы своего психотерапевта близко к сердцу. Он будет лучше. Для ботаника. Это вторник, когда он его видит. Это был вторник, когда этот ботаник пропал. Это то, что делал ботан. Наблюдал за людьми. Анализировал их поведение и тики, искал очевидные мутации и пытался угадать, в чем их причуда. Когда они были моложе — до того, как Кацуки облажался — они делали из этого игру, и ботан всегда преуспевал. Теперь, когда он может преодолеть свое прошлое глупое убеждение, что это было жутко, он действительно может увидеть пользу всего этого для работы героем. Когда он рассказал об этом своему терапевту, она порекомендовала использовать это как способ управления гневом. Сосредоточьтесь на чем-то другом, когда нервы накалены. Со временем он подсознательно анализировал все вокруг, даже когда не был зол на мир. Это успокаивало его. Напоминало ему о ботане. Иногда он представлял, что мальчик сидит рядом с ним, бормочет что-то и обсуждает с ним теории. Сегодня 15 июля. Прошло ровно 445 дней, 1 час и 37 минут с тех пор, как кто-либо видел хотя бы один волосок этого ботаника. А еще у него день рождения. Кацуки сдал письменный и практический экзамены. Он должен быть счастлив. Но все равно на языке горьковатый привкус, как от жженой карамели. Он не живет без него уже 445 дней, 1 час и 42 минуты. Он успокаивается, прерывисто дыша, и сосредотачивает свое внимание на платформе напротив него. Там девушка, обеспокоенно постукивающая ногой, и каждый раз, когда она это делает, в воздухе шипит искра энергии, напоминая ему о Каминари. Несколько раз кто-то слишком близко к ней прикасается, и их волосы становятся статическими. Кажется, что вокруг нее электрическое поле. Ему стоит спросить Каминари, есть ли у него сестры или кузины. Рядом с ней, в нескольких шагах, стоит мальчик с мутацией летучей мыши, его уши дергаются каждый раз, когда кто-то издает звук. Его глаза кажутся закрытыми, и он почти спит на ногах. Кацуки скрывает дрожь. Большинство летучих мышей ведут ночной образ жизни, и не нужно быть профессионалом, чтобы заметить, что мальчик, похоже, унаследовал эту черту. А потом… Его мозг пропускает тех, с кем скучно работать, но каким-то образом его взгляд останавливается на мальчике, сидящем прямо напротив него. На нем толстовка с капюшоном и куртка поверх нее, а его волосы темного цвета. Если Кацуки сфокусируется, он сможет увидеть несколько белых прядей, смешанных с ними. Он примерно того же возраста, что и Кацуки, и его правая щека покрыта шрамом. Поперек переносицы проходит еще один шрам. Кацуки задается вопросом, не спрятаны ли еще шрамы под его одеждой. Кажется, он не обращает особого внимания на людей вокруг себя, вместо этого хмурясь, глядя в свой телефон. Только когда механический голос объявляет о скором прибытии метро, мальчик поднимает взгляд, и Кацуки чувствует ком в горле. Он знает эти глаза. Никогда их не забывал. Это тот же зеленый цвет, который гордо красуется на его геройском костюме, тот же зеленый цвет, который будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но весь воздух как будто покинул его легкие. Он задыхается, наблюдая, как медленно подъезжает метро, и только когда оно почти накрывает мальчика, он выдавливает громкое «Изуку!» Взгляд мальчика устремляется в его сторону, и когда Кацуки видит в нем узнавание, он понимает, что он прав — он наконец нашел его, — но затем его лицо заслоняется поездом. Он выругался, подавляя инстинктивную реакцию — выплеснуть наружу пот, выступивший на его ладонях, — и, игнорируя объявление в метро, мчится вниз по лестнице на другую станцию. Но когда он прибегает, метро уже ушло, а ботаника нигде не видно. Ему приходится прикладывать все усилия, чтобы не упасть на колени, когда он задыхается, слегка согнувшись пополам. Он подавляет крик, когда горячие слезы подступают к его глазам. Он был так близко. Поверят ли ему? Звук шагов привлекает его внимание, и он собирается крикнуть на того, кто собирается сделать вид, что ему не все равно, но когда он оборачивается, это оказывается он. Он тихо плачет, на его лице мягкая улыбка, и Кацуки слышит его голос впервые за 445 дней, 1 час и 56 минут. «Я дома, Каччан» +1 Инко с тяжелым вздохом садится на скамейку в парке и ставит рядом с собой сумку с продуктами. Сегодня день рождения Изуку. И также второй раз, когда она будет праздновать его в одиночестве. С тех пор, как Изуку пропал, она не решалась пойти к Мицуки на день рождения Изуку. В ее голове всегда звучит этот тихий голосок, который говорит ей: «А что, если сегодня тот самый день, а тебя даже не будет рядом, чтобы встретить его?». Завтра она отправится к Мицуки и будет плакать, но сегодня она сделает Кацудон и постарается быть сильной. С каждым днем становится все труднее. Но она не может сдаться и признать поражение, не может признать, что ее мальчик мертв. В конце концов, для чего она тогда живет? Нет, Изуку не может быть мертв. Ей просто хотелось бы услышать его голос в последний раз. Она откидывается назад, глядя в небо, когда ее размышления прерывает кто-то, садящийся рядом с ней. Это мальчик примерно возраста Кацуки, в хирургической маске. Волосы у него темные с несколькими белыми прядями, а из-под маски выглядывают шрамы. Он так сильно напоминает ей ее Изуку, что становится больно. Мальчик замечает, что она пристально на него смотрит, и Инко слегка краснеет, пытаясь объясниться. «Извини, просто…», — вздыхает она, — «Ты очень напоминаешь мне моего сына, у него сегодня день рождения». Мальчик просто кивает, и его взгляд скользит к пакету с продуктами, стоящему между ними. «А, сегодня я готовлю кацудон», — быстро объясняет она. «Это… была его любимая еда». Она сглатывает, опуская взгляд на пакет и слегка сжимая его рукой. Может, ей пора сдаться. Все, кроме нее, думали, что Изуку все-таки умер. Каждый раз, когда она навещала Мицуки, Кацуки даже не спускался поздороваться. Мальчик прочищает горло, и когда он говорит, его голос звучит хрипло. «Он ждет тебя дома?» Инко отпускает его и отворачивается, не желая, чтобы мальчик видел ее слезы. «Нет», — говорит она сквозь слезы, «Но это нормально». «Он плохой сын» Губы Инко дрожат. «Нет, он был лучшим сыном, о котором я когда-либо могла мечтать» Она сморгнула слезы, встала и взяла пакет с продуктами. «Извините, мне пора идти», — говорит она, смаргивая слезы, прежде чем повернуться обратно. От шока она роняет пакет с продуктами. Мальчик стянул хирургическую маску, открыв остальную часть лица и мягкую улыбку, в его собственных глазах были слезы. Ее мальчик. «Прости, что заставил тебя ждать, мама»