***
Иккинг сделал глубокий вдох. Солёный бриз наполнял его лёгкие и придавал бодрости. Солнце сияло в безоблачном небе, было необычно тепло для зимы. Наконец-то всё начало налаживаться. Последующие дни после ухода драконов были мрачными и полными страданий — как эмоциональных, так и физических. Олуховчане неустанно работали, чтобы построить жильё и превратить новый остров в дом. Иккинг передвигался, опираясь на Астрид; ему понадобились сутки, чтобы сделать новый протез. Видимо, он стал выше, потому что его запасной протез оказался короче на полдюйма и защемлялся при ходьбе. Неудобство от плохо сидящей запасной ноги было ничто по сравнению с болью в груди. Потеря Беззубика оставила глубокий след. Его сердце было разбито. Слёзы текли по щекам, когда он смотрел, как его лучший друг скрывается в закате. С наступлением темноты пришло отрицание. Оно просачивалось в его душу, окутывая сердце. Это чувство не покидало его до самой ночи, даже когда он нашёл утешение в объятиях Астрид. Ноющая пустота поселилась в его груди на следующее утро, продлившись весь день и даже дальше. Он всё делал механически, словно одно из своих изобретений: руководил, отдавал приказы и работал, пока руки не становились грязными и не начинали болеть. Кто-то считал, что он хорошо справляется с потерей, а те, кто знал его лучше, смотрели на него настороженно, гадая, действительно ли он так хорошо справляется, как кажется. Иккинг не обладал грубостью, характерной для викингов, но умел скрывать свою боль с детства, и этот раз не был исключением. Вот только скрывать свое состояние от Астрид ему не удавалось. Боги благословили его, подарив ему Астрид. Она знала его лучше всех и всегда смотрела на вещи без розовых очков. Она дала ему время погоревать, и он будет вечно благодарен ей за это. Она также страдала от потери Громгильды. В последнее время он не был хорошим парнем, пренебрегая не только своими эмоциональными потребностями, но и её. Но она по-прежнему любила его так же сильно, как и раньше, и не держала на него зла. Она видела, как он опускается на самое дно, и всё равно пытался соответствовать высоким стандартам, которым никогда не соответствовал. Жители Олуха ждали от него лидерства, стабильности и надежды. В конце концов, он сломался под давлением. Бутылка, в которую он запихнул всё своё горе и эмоции, лопнула. И Астрид оказалась рядом, чтобы поддержать его. Она позволила ему излить все свои переживания и душевные муки в своих объятиях, утешая его. Затем она сделала то, что умела лучше всего, и напомнила ему, что их племя выживало задолго до перемирия с драконами, и они легко вернутся к прежнему образу жизни. Строительство домов и важных общественных сооружений шло быстро, как только они заготавливали приличные запасы пиломатериалов. Олуховчане довели ускоренное строительство до искусства, поскольку каждую неделю здания приходилось строить заново из-за нападений драконов. Строители шутили, что останутся без работы, ведь без чешуйчатых и огнедышащих друзей их дома простоят дольше. Астрид точно знала, что ему нужно услышать. Их люди поддерживали его, работали на него, вместе с ним, но они знали, как ему тяжело, и никто не считал все его усилия провалом. Каждый человек был заинтересован в будущем Нового Олуха, и все были готовы внести свой вклад в успех племени. Не все лежало на нем, и никто не ожидал, что он взвалит на себя всю тяжесть в одиночку. Она всегда умела поднять его уверенность в себе, когда он оказывался на самом дне. Они с Беззубиком сделали то, что было необходимо для безопасности Олуха и всех драконов, хотя этот поступок был одним из самых болезненных в его жизни, но крайне необходимым. Как и у Беззубика, у которого теперь был партнер, Иккинг переориентировался на Астрид и обрел новое чувство цели. Раньше все они жили без драконов, даже воевали, а теперь находились на сильно укрепленном острове, где больше не было врагов. Все проходили через этот период возрождения и открытий. Его народ был стойким, и с ним все будет в порядке. Астрид упомянула о планах Плеваки, который вскользь говорил ей о строительстве дренажной системы, ведущей к морю, и у Иккинга начали формироваться идеи и планы. Драконы улетели. Беззубик улетел. Хотя он всегда будет хранить память о своем лучшем друге в своем сердце, он должен был привыкнуть к этой новой жизни и окончательно вжиться в свою роль. Другого выхода не было. Жалость к себе не принесет ничего хорошего ни ему, ни его деревне. Астрид сжала его руку, вытерла слезы со щек и поцеловала, затаив дыхание. Ее сила и решимость не переставали удивлять его, и он поклялся быть тем вождем и партнером, которого она заслуживала. У них все получится. Они все преодолеют вместе. — Я подумал, что мы могли бы построить здесь зернохранилище. На этом острове в основном скальные породы, и здесь не так много мест, которые можно превратить в пахотные поля, но на восточной стороне есть несколько равнин, которые, я думаю, мы могли бы использовать для сельского хозяйства, не считая личных огородов каждого. А вот здесь будет коптильня, чтобы мы могли коптить рыбу и дичь. — Эй, Астрид! Приди и посмотри, какую рыбу я поймал! Иккинг прервал свой разговор и повернулся, чтобы увидеть приближающегося кузена. Астрид подняла бровь и скрестила руки. — Посмотри на эту красоту, — гордо сказал Сморкала, держа в руке огромную рыбу. — Боже! Сморкала, убери это от моего лица! — Астрид прикрыла рот ладонью и отвернулась. — Что? Я думал, ты будешь впечатлена тем, что мне удалось в одиночку поймать эту рыбу. Этого хватит, чтобы накормить нескольких здоровенных викингов, ну, таких, как я, — он взвалил рыбу на плечо. — Это, конечно, круто, но не нужно трясти ею перед моим лицом, — она с отвращением прикрыла себе нос. — Эй, ты поставила меня во главе рыбаков, а теперь даже не радуешься, что я выполняю свои обязанности? Ну и дела. Удачи тебе, — он закатил глаза и пошел прочь, бормоча себе под нос, — Высокопоставленная гарпия. — Что ты сказал? — зарычала Астрид. — Вернись и скажи мне это в лицо, сопляк безмозглый! — она погрозила ему кулаком, даже когда он отмахнулся от нее. — Ты можешь поверить, что здесь царит вопиющее неуважение? — Иккинг бросил на нее полуприкрытый взгляд. — Ты действительно задаешь мне этот вопрос? — Да, но ты к этому привык. Он вскинул руки и насмешливо хмыкнул. — Неужели тебе обязательно было кричать на него? Он просто хотел показать тебе рыбу, которую поймал. — Она отвратительно пахла, детка. — Не больше, чем обычно. Ты в порядке? — он поднял на нее бровь. — Я в порядке, — выдавила из себя Астрид. — Хватит задавать вопросы. — Ладно, извини, я просто хочу убедиться, что ты в порядке, — Иккинг поднял руки в знак защиты. — Да, я в порядке. Ничего особенного не происходит. — Хорошо, — Иккинг не выглядел убежденным.***
Через два дня Иккинг с головой ушел в проектирование дренажной системы. Жители деревни все еще обследовали остров в поисках руды, поэтому они ограничили свои запасы железа, пока не найдут больше. Больше не было Громмелей, которые бы находили металл и выплевывали расплавленное железо. Его охватила волна грусти, как это всегда бывало, когда приходилось сталкиваться с тем, что раньше для них делали драконы. Он отмахнулся от этого и пошел дальше. Поступил срочный заказ на гвозди, поэтому Иккинг отложил свои планы и занялся изготовлением новых. — Можешь передать мне молоток, пожалуйста? — он протянул руку к Астрид. Когда он не почувствовал тяжести дерева и железа на своей ладони, то посмотрел на нее. Странное растерянное выражение ее лица заставило его выпрямиться. — Эй, ты в порядке? Она прикрыла ладонью рот. — Да, — ответила она. — Мне так кажется. Она взяла молоток и протянула ему. Он некоторое время наблюдал за ней с опаской, затем взял из огня железный прут и стукнул им по наковальне. Астрид сморщила нос. — Ты когда-нибудь замечал, как сильно здесь пахнет? Иккинг остановился. — Хм? — Металл очень сильно пахнет, и всё воняет дымом. Это как… Я не знаю, подавляюще больше, чем обычно. Он огляделся по сторонам в замешательстве. — Здесь… пахнет? Больше, чем обычно? Астрид пожала плечами и соскользнула с табурета. — Пойду подышу свежим воздухом. Увидимся позже, детка. — Эй, Астрид, подожди, — сказал Иккинг. Он улыбнулся, и в его глазах появился блеск. — В пещерах, на закате? Астрид ухмыльнулась ему в ответ, но улыбка получилась какой-то неубедительной. — Конечно. Он подбросил молоток вверх и поймал его в руку. — Тогда это свидание. — Так мы называем то, что делаем в пещерах? — пошутила она. Иккинг скрытно ухмыльнулся. — Ну, то есть… Она покачала головой и ушла.***
Иккинг положил железную гирю на весы и присел, чтобы проверить её ровность. — Эй, эм, Вождь? — Привет, Одайр, чем я могу тебе помочь? — Леди Астрид будет тренировать нас сегодня? Иккинг нахмурил брови. — Скорее всего. А что, разве она не на арене? — Нет, сэр. Вся гвардия Нового Олуха там, но прошло уже больше получаса. Иккинг встал и вытер руки. — Хорошо, иди обратно на арену, а я постараюсь найти её. Иккинг искал её по всей деревне, дойдя до дома Хофферсонов. Он постучал в дверь. Никто не открыл, но изнутри раздался тихий стон. — Астрид? — позвал Иккинг. Он открыл дверь и побежал к лестнице, поднявшись в спальню. Она снова застонала и забралась под одеяло. — Эй, что с тобой? Ты заболела? — Который час? — Ты должна была быть на арене почти час назад, — мягко сказал Иккинг. Астрид откинула одеяла и вздохнула. — О нет. — Если ты заболела, останься в кровати. Я отправлю Сморкалу вместо тебя. Она приложила руку ко лбу. — Нельзя позволять Сморкале тренировать их, кто знает, какие дурные привычки они подхватят! — она попыталась сесть, но зажала рот рукой. — Я устала. И мне кажется, что меня сейчас стошнит. — Тогда ты точно останешься в постели. Несмотря на то, что его хвастовство больше похоже на преувеличение, Сморкала всё равно самый искусный в рукопашном бою после тебя. — Не надо недооценивать себя, ты лучше, чем он. Иккинг хихикнул. — Ты даже не представляешь, как приятно слышать это от тебя. Но всё равно, Сморкала не слабак, когда дело доходит до драки; он справится. Я позову Эрета на помощь, если ты так беспокоишься. Если ты больна, я не хочу, чтобы ты заразила кого-то ещё. Отдохни немного. Астрид прикрыла рот рукой. — Ой, нет, можешь передать мне ведро? Он порылся и нашёл его, как раз вовремя передав ей. Она зарылась в него, и Иккинг собрал её волосы в руку, чтобы они не мешали. Она закашлялась и зашипела, откинувшись назад и вытирая рот тыльной стороной ладони. — Это уже второй раз за утро. — Ты никуда не пойдёшь, — твёрдо сказал Иккинг. — Я скажу Сморкале. Уверен, Рыбьеног и близнецы смогут прикрыть тебя после обеда. Она закрыла глаза и прикрыла лицо руками. — Сейчас я слишком устала и меня тошнит, чтобы спорить. Спасибо, детка. Он поцеловал её в лоб. — Конечно, миледи. Поправляйся.***
Только она не поправлялась. Иккинг начал сильно волноваться. Прошла неделя, а Астрид с трудом справлялась со своими обязанностями. Когда она добиралась до арены (после того, как её завтрак оказывался вне её желудка), она сидела в сторонке и инструктировала, вместо того чтобы показывать. Когда она возвращалась домой, то дремала всю вторую половину дня, а на ужин только воротила нос. Если ей и удавалось что-нибудь съесть, то обычно через час это снова вырывалось наружу. — Тебе нужно сходить к Готти, — сказал Иккинг. — Астрид, это не нормально. Расстройство желудка проходит за день-два, а у тебя оно уже целую неделю! — Я в порядке, — её голос был острым, несмотря на её измотанность. — Нет, ты не в порядке. Что-то не так. Почему ты не хочешь принимать помощь? — он положил руку ей на плечо. Астрид вздохнула и прижалась к нему. — Просто… Мне не нравится чувствовать себя такой слабой и уставшей всё время. Я чувствую себя как старуха, а мой желудок крутит весь день. Я чувствую облегчение, когда сплю. И ничего не хочется есть, но если желудок пуст, то тошнит сильнее. Но если я съем слишком много, меня просто вырвет. Мне приходится весь день держать в желудке нужное количество еды, чтобы чувствовать себя хоть немного нормально. Это ужасно. — Это звучит ужасно. И вообще не похоже на тебя. — Вот видишь, в чём дело, я привыкла к высокому уровню возможностей, а я едва функционирую! Я не знаю, что это такое, но надеюсь, что это скоро закончится. — Я тоже, — Иккинг крепко обнял её. — Я просто переживаю за тебя. — Ой, — воскликнула она. Он отстранился, и она прижала ладони к грудям. — Извини, они просто чувствительные. И у тебя абсурдное количество застёжек. — Прости, — сказал Иккинг, смеясь. — У тебя эти дни? Обычно они у тебя чувствительные, когда, ну, ты понимаешь. Может, поэтому ты заболела? Астрид нахмурилась. — Дело не в этом, потому что я не… — губы Астрид разомкнулись, и они с Иккингом встревоженно переглянулись. — Мой календарь, дай мне его. — Вот, — сказал Иккинг, нащупывая пергамент, который она хранила в сундуке с одеждой. Он протянул его ей, и Астрид дрожащими руками отсчитала дни. — О боги. Я не думала, что прошло столько времени. — Прошло времени от чего? — У меня задержка три недели, — сказала она, зажмурив глаза. — Просто я не обращала внимания, у нас столько всего произошло с уходом драконов и строительством Нового Олуха, что я просто не… — Тебе нужно к Готти, — настоятельно сказал Иккинг. — Сейчас же. — Уже почти вечер, мы не можем… — Астрид, сейчас. — Но я… — она вздохнула, прикрывая лицо ладонями. — Ты прав. Они поспешили к хижине Готти и постучали в дверь. Она открыла дверь в замешательстве, увидев этих двоих. Но все же пустила их внутрь. Она положила еще одно бревно в огонь и окинула их взглядом, который ясно говорил: «Что вы здесь делаете в такое время?» Иккинг и Астрид обменялись нервными взглядами. — Ну, видите ли… — Я... — Астрид опустила глаза и покрутила пальцами. — У Астрид не было... Она... Она не очень хорошо себя чувствовала в последнее время, — сказал Иккинг, его голос дрогнул. Он вздрогнул. На лице Готти появилась небольшая ухмылка. Она пригласила Астрид подойти к кучке песка, которую хранила в углу своей комнаты. Она начертила на нем руны, чтобы Астрид могла их прочитать. — Да. На три недели. Готти подняла брови и посмотрела на нее пристальным взглядом. Астрид опустила глаза, а Готти нацарапала руны и нарисовала еще. Астрид вздохнула. — Обычно это происходит регулярно, и я никогда не пропускала ни одного месяца. Да, меня постоянно тошнит. Меня тошнило каждое утро, и к полудню я выдыхалась. Готти стерла написанное и направилась к полкам, роясь в деревянных коробках и банках. Она нашла маленький мешочек, перевязанный бечевкой, и написала на песке инструкции. Астрид отпрянула назад. — Что вы хотите чтобы я сделала?! — Готти кивнула и протянула ей мешочек. Астрид неловко взяла его в руки и оглядела захламленную комнату. — Эм... куда... мне идти? Готти протянула ей миску и имитировала, что высыпает в нее содержимое мешочка. Затем она провела Астрид в спальню и закрыла дверь. — Что она делает? — спросил Иккинг. Готти указала на песок. Иккинг прочитал и кивнул, его щеки окрасились в красный цвет. — О. Ааа, хорошо. Ладно. Через минуту вышла Астрид и протянула Готти миску. Готти еще раз черкнула на песке. — Она говорит, что мы должны вернуться через пару дней. — Астрид вздохнула и посмотрела на обеспокоенное лицо Иккинга. Она пожала плечами и сказала тихим голосом: — Думаю, тогда мы все узнаем. Следующие два дня стали пыткой и, казалось, тянулись вечно. Иккинг навещал прикованную к постели Астрид каждую свободную минуту. Болезнь и изнеможение взяли свое, и она со слезами на глазах отбивалась от него, пока он откидывал ее волосы назад, а она в это время снова выливала на себя содержимое ужина. — Это ужасно, — плакала она. — Я знаю, — посочувствовал Иккинг, ставя ведро на землю. — Я ничего не могу делать, я едва могу поднять конечности, и каждый раз, когда я только смотрю на еду, меня тошнит. А ты знаешь, что у всего есть запах? Я могу чувствовать запахи. Вещи, которые обычно не имеют запаха. Это странно. Иккинг взял ее руки в свои и стал их растирать, слушая, как она причитает. — Я чувствую себя такой бесполезной. — Ты не бесполезна, Астрид, — усмехнулся Иккинг. — Тебе легко говорить. Ты совсем не понимаешь, что я чувствую, — Она смахнула еще одну слезинку. Улыбка сползла с лица Иккинга, когда Астрид поняла свою ошибку и попыталась отступить. — Я, ну, я имею в виду... — Все в порядке, я понял, — сказал Иккинг. — Не зря же меня прозвали Иккингом Бесполезным. Это не очень приятное чувство, и я знаю, что ты особенно не привыкла к таким ощущениям. Дело в том, что неважно, беременна ты или нет, ты все та же способная Астрид, у которой все под контролем. Это нормально, что тебе нужна помощь; всем нужна помощь в какой-то момент. Я более чем счастлив позаботиться о тебе. — он положил руку ей на щеку и погладил ее лицо большим пальцем. — После всего, что ты для меня сделала, теперь моя очередь сделать то же самое для тебя. Она нежно улыбнулась ему, и он сжал ее руку. — Итак, что мы будем делать, если... Он зачесал пальцами челку. — Мы пройдем через это вместе, как всегда. Я буду рядом с тобой. Астрид надулась. — Плевака никогда не должен об этом узнать. Иккинг рассмеялся. — Мне не нравится, что он может оказаться прав насчет этого дурацкого спора. Хотя, учитывая, как ты больна, мы не сможем долго держать это в секрете. Думаю, слухи уже ходят по деревне. — Отлично, — вздохнула она, потирая рукой лицо.***
С рассветом Иккинг и Астрид направились к дому Готти. Иккинг очень сильно нервничал. Астрид была бледной, не только от физических симптомов. Иккинг постучал в дверь, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто их не заметил. Готти впустила их внутрь. Её спокойствие ничуть не успокоило их. Астрид едва могла смотреть ей в глаза, а её пальцы дрожали в руке Иккинга. — Ну что, уже есть результаты? — спросил Иккинг, ненавидя себя за то, что его голос снова будто ломался, перенося его в четырнадцатилетний возраст с соответствующей уверенностью. Готти позвала их к своему столу и указала на миску. Они заглянули внутрь. На дне лежали семена пшеницы и ячменя, большинство из них были раскрыты, а крошечные зеленые ростки только начинали распускаться. — Эм, что… Что это значит? — спросила Астрид, её голос звучал напряжённо. Готти начертила на своём песке руны, чтобы Иккинг и Астрид могли их прочитать. Астрид вскрикнула и тут же зарылась лицом в плечо Иккинга. Он крепко обнял её, онемев от шока. Он гладил её по волосам, и решение заливало его лицо. — Готти, мы были бы... эм... признательны вам за конфиденциальность в этом деле. Она кивнула и похлопала Иккинга по руке. Затем нацарапала на песке: «Поздравляю». Он провёл рукой по лицу. «Я полагаю, это было запланировано». Астрид сильнее прижалась к нему. — Спасибо вам за помощь, Готти. Я отвезу её домой. В её дом, конечно же, я не имел в виду мой дом, — Иккинг поджал губы и неловко замолчал. Готти поджала губы, чтобы сдержать ухмылку, и любезно помахала им рукой. — Я не хочу идти домой, — сказала Астрид. — Я не знаю, чего я хочу, но сейчас я не хочу домой. — Пойдём тогда в пещеры? Астрид издала короткий нервный смешок. — Ты имеешь в виду место преступления? Иккинг хихикнул. — Что-то вроде этого. — Я так и знала, что ты должен был вытащить в ту ночь, — сказала Астрид, рассеянно покусывая ноготь. — Да ладно! — простонал Иккинг. Они прокрались к кузнице, где огонь тлел ровно настолько, чтобы Иккинг смог зажечь факел и осветить им путь. Они были очень осторожны и старались, чтобы их никто не увидел, пока они будут уходить с раскалёнными дровами. После того как к небольшому пляжу на острове были построены пандусы и ступеньки, Иккинг обнаружил ряд скрытых пещер вдоль берега, которые стали идеальным местом для уединения. Тут они с Астрид уединялись. Часто. Оказавшись внутри, Иккинг разжёг небольшую кучку веток из своих запасов, а Астрид уселась на кучу мехов, которые успели повидать немало и из-за которых они и оказались в нынешнем затруднительном положении. Иккинг закончил разжигать огонь и подошёл к Астрид. Она подняла на него глаза, покрасневшие от напряжения и беспокойства. Он сел рядом с ней, и они молча смотрели на мерцающее пламя, воспринимая всё происходящее. Наконец, Иккинг вздохнул и перехватил взгляд Астрид. — Ну, — Иккинг положил руку на её живот с улыбкой на лице. — Здесь правда есть малыш? Астрид пожала плечами, на её губах появился крошечный намёк на улыбку. — Похоже на то. — Невероятно, — вздохнул он. Слезы застилали ей глаза. — Правда? — Конечно. У тебя будет мой ребёнок. Мой ребёнок! — он положил руку на лоб, вода в его глазах блестела на свету. Астрид обхватила себя руками, неуверенно потирая их. — Ты не боишься? — Боюсь ли я? Конечно! Я в ужасе! Я совсем не готов к этому, — он мягко обхватил ее за плечи, притянул к себе и нежно улыбнулся. — Но, мне кажется, в тот день я потерял одну из самых важных вещей в своей жизни. А теперь ты подаришь мне следующую самую важную вещь в моей жизни. И хотя мне страшно, я не могу расстраиваться по этому поводу. Ты и этот ребенок — это все для меня. Астрид подавила слезы, и они крепко обнялись. — Так что же мы будем делать? — спросила Астрид, пожав плечами и растерянно озираясь. В кои-то веки она нуждалась в совете, а не давала его. Иккинг уставился в огонь, и на его лице отразилась решимость. Он поднял голову и встретил ее взгляд. Он крепко сжал ее руки и провел большими пальцами по их тыльной стороне. — Астрид, ты скоро станешь матерью моего ребенка, и я никогда не представлял никого другого в этой роли. Всю мою жизнь это всегда была ты. Я был бы счастливейшим человеком на свете, если бы ты стала моей женой. Как ты думаешь, мы наконец-то сможем...? По ее щеке скатилась слеза, и она решительно кивнула. — Да. Да, да, конечно, да! Иккинг поцеловал ее, и по его лицу потекли слезы. Поцелуй затянулся, распадаясь на мелкие поцелуи, и когда они наконец отстранились, то оба со смехом вытерли лица. Иккинг поймал большим пальцем слезинку, скатившуюся по щеке Астрид, и снова захихикал от избытка чувств. Астрид покачала головой, забавляясь. — Плевака заработает на нас кучу денег. Иккинг расхохотался, вытирая слезы с глаз. — Он будет невыносимым. Я уже чувствую его самодовольство, как будто он уже всё знает. Ты знаешь, как я буду страдать? Знаешь, какую чушь он будет нести, работая со мной? — Извини, это ты будешь страдать? — сказала Астрид, бросив на него пристальный взгляд. — Это я беременна и сейчас выблёвываю свои кишки. — Ну да, прости, — сказал Иккинг, и на его лице зажглась глупая ухмылка от её слов. — Это я беременна. Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? — Меня тошнит каждый день, и любой запах может спровоцировать тошноту. И нужно ли мне напомнить, что я чувствую все запахи? Один только запах соплей может заставить меня бежать за ведром. — Мне очень жаль, — он настороженно посмотрел на неё. — Я ведь не пахну, правда? Она задумалась, с нежностью глядя на него. — Нет, если только ты не вспотел в кузнице или ещё где-нибудь. Но даже тогда это ничто по сравнению с некоторыми другими мужчинами на острове. Мне даже нравится твой мужской запах. Он ухмыльнулся, наклонился и поцеловал её в щёку. — Итак... ты хочешь... ну, знаешь. Ты уже беременна, нам больше не нужно об этом беспокоиться. — Иккинг! — Что?! — Сейчас? Серьёзно, прямо сейчас? — Ты красавица и носишь моего ребёнка! Прости парня за попытку. Ты ведь знаешь, что именно так этот ребёнок попал туда. Астрид насмешливо хмыкнула. — Меня так тошнит, что даже от одной мысли о сексе меня рвёт. Иккинг рассмеялся. — Я шучу. Не могу представить, что в твоём нынешнем состоянии это может быть приятно. — Ни за что, приятель. Ты уже достаточно сделал. — Да, наверное, да, — улыбка озарила его лицо. Он снова прильнул к её губам и поцеловал. — У нас будет ребёнок, — прошептал он между поцелуями, с удивлением в голосе и слезами на глазах. — У нас будет ребёнок, — повторила она, и он почувствовал её сладкую улыбку на своих губах.***
— Так, жители деревни, эй... Мы хотим сделать объявление! Астрид приложила пальцы ко рту и издала резкий пронзительный свист, который эхом разнёсся по новому Большому Залу и заглушил все звуки. Иккинг с благодарностью посмотрел на неё. — Спасибо, Астрид. Ладно... Теперь, когда я привлёк всеобщее внимание, у нас есть важное объявление. Мы с Астрид решили пожениться. Иккинг сделал паузу, в то время как толпа взорвалась одобрительными возгласами и хлопками, а также несколькими «чёрт, давно пора». — Мы с семьёй Астрид договорились о цене за невесту и обсудили с организаторами торжества. Дата назначена через три недели. Из толпы послышался ропот, люди обсуждали между собой столь скорую дату. — Я знаю, о чём вы все думаете, что времени на подготовку недостаточно, но нас заверили, что мы всё успеем. Мы знаем, что свадьба зимой — не самая лучшая идея, но мы с Астрид считаем, что ждали достаточно долго. Если нам понадобится ваша помощь в подготовке, мы обязательно сообщим. Кроме того, Хельга, Брунгильдра, Ода и все остальные швеи, пожалуйста, встретьтесь с нами сегодня вечером, и мы дадим вам материалы и мерки для изготовления свадебных нарядов. Спасибо. Иккинг завершил свое выступление облегченным вздохом и стал принимать поздравления, рукопожатия и хлопки по спине, когда люди подходили к нему. Плевака дождался перерыва в потоке пожеланий и с ухмылкой потеребил усы. — Значит, вы все-таки положили булочку в печь, да? —небрежно сказал он. — Плевака! — воскликнул Иккинг, поворачиваясь к нему лицом. — Да ладно, женщины уже несколько дней об этом трещат. Не надо просто лежать в постели целую неделю, если для этого нет причин размером с пинту. Так, когда она должна родить? Должно быть, она еще на ранних сроках, если ты так торопишься со свадьбой. Даже если Иккинг и успел оправиться от несвоевременного окрика Плеваки, его красное лицо выдало всю неубедительную ложь, на которую он только надеялся. — Мы... Это не имеет никакого отношения к... — Подождите, подождите. Кто-то что-то сказал про булочку в печи? — вмешался Задирака. — Ничего подобного, — засуетился Иккинг. — Так вот почему Астрид тошнило весь день, — радостно сказала Забияка, потирая руки. — О-о-о! Это действительно происходит?! — Задирака вскочил на главный стол и захлопал в ладоши. — Так, люди, слушайте сюда! Все, кто ставили на свадьбу после Сногглтога, должны выстроиться прямо здесь, у нас есть шансы четыре к одному! Иккинг уставился на Задираку, когда вокруг него собралась толпа людей. Забияка, казалось бы, из ниоткуда достала огромный мешок с монетами и бросила его на стол. Монеты рассыпались и покатились по поверхности. Затем она достала пергамент и угольный карандаш и начала вычеркивать из списка ставленников и причитающиеся им суммы. — Не могу в это поверить, — сказал Иккинг, проводя рукой по лицу. — Неужели? Ставки так не думают, — сказал Плевака, пересчитывая указательным пальцем монеты в своей деревянной руке. Готти подкралась и незаметно подбросила ему на ладонь еще несколько монет. — Готти! — сказала Астрид, подняв брови на старуху. Та смущенно пожала плечами и похлопала Астрид по плечу. Рыбьеног протянул свой кошелек и попытался привлечь внимание Задираки. — Рыбьеног, только не ты! — ошарашенно воскликнул Иккинг. Рыбьеног опустил кошелек, и ему стало стыдно, но он все же принял свой денежный выигрыш. — Прости, Иккинг, но я не мог упустить такую возможность, судя по статистике. — Знаешь, Рыбик, я ожидал такого от близнецов, но не от тебя. Я думал, ты выше этого, — Иккинг с разочарованным видом скрестил руки. Рыбьеног надулся, но тоже спрятал мешочек с монетами в карман. Несколько фунтов чистых мускулов схватили Иккинга за плечи. — Эй, Вождь, ты старый пес! Поздравляю тебя и будущую миссис. Должен сказать, что твое маленькое прибавление означает, что моя казна получит небольшое пополнение! Рад, что ты не смог удержать его в штанах, приятель. Иккинг перестал сопротивляться и обнял Эрета. — Ну, спасибо, наверное, — его голос затих под сильной рукой Эрета. Иккинг выскользнул и растрепал свои волосы. — Да ладно, люди, откуда вообще уверенность, что она действительно беременна? — Сморкала жаловался на шум и звон монет. — Вы же понимаете, что это значит, что она должна была позволить Иккингу... Ну, знаете... Как? — Сморкала обвел пальцами круг и имитировал, что его указательный палец просовывается в отверстие. — Неужели, Сморкала? — Иккинг посмотрел на него полуприкрытыми глазами. — Эй! Не мог сказать что-то конструктивное, баранья голова? Не думаю. Может, пойдешь и принесешь пользу где-нибудь еще? — прорычала Астрид. — Прошу прощения, но за последнюю неделю я был куда полезнее, чем ты! — защищался Сморкала. — Да? Я сейчас делаю, типа, глазное яблоко. И колено. С нуля. Что ты сделал сегодня? Да, я так и думала. — Я брал на себя все твои тренировочные смены, пока ты болела, делая глазное яблоко и колено, миссис. Иккинг отступил. — О нет, ты опять за свое, Сморкала. Сморкала вздохнул, когда Астрид подошла к нему с завораживающим блеском в глазах, в котором было столько спокойствия и ужаса, и прижала его к стене. Она встала прямо перед его лицом. — Как тебе то, что я оставлю тебя без глазного яблока и колена, — пригрозила она. — Я могу их сделать и могу их забрать. — Она бросила взгляд на его брюки. — И не обязательно останавливаться на этом. Сморкала понял намек и прикрыл руками переднюю часть штанов. — Спасибо, в этом нет необходимости. Я подменю тебя, пока ты будешь делать глаза и колени следующему наследнику Олуха. Он удалился, бормоча что-то о раздражительных неразумных беременных людях. Мама Астрид подошла и положила руки ей на плечи. — Ну что, доченька моя, когда ты собиралась сообщить нам радостную новость? Астрид обернулась с виноватой ухмылкой на лице. — Эм... после свадьбы? — Хм. Такие секреты недолго удается скрывать, не так ли? Ну... — она провела рукой по пряди волос Астрид, осмотрела ее с ног до головы и ухмыльнулась. — Нам лучше начать шить тебе свадебное платье, пока ты в него влазишь. — Мама! — Астрид зарылась лицом в руки. — О! И я лучше заберу свой выигрыш, пока он не пропал, — пропела она, присоединяясь к драке вокруг близнецов. — Мама! Плевака хихикнул и обхватил Иккинга за плечи. — Я должен тебя поздравить. Хотя, тебе надо признать, что приятно видеть, как люди собираются вместе и договариваются о чем-то. Иккинг фыркнул. — Ты хочешь сказать, что все эти люди полагали, что у нас нет сдержанности? Они должны были быть на сто процентов уверены в этом. Плевака рассмеялся и похлопал Иккинга по спине, а сам вздохнул. — Об этом свидетельствует значительная часть ставок. Ну что ж. Что сделано, то сделано, мы все с нетерпением ждем рождения малыша и рады, что вы двое наконец-то связали себя узами брака. Иккинг улыбнулся, наблюдая за взволнованными лицами вокруг. Большинство из них были сосредоточены на перспективе выиграть деньги, но немало было и тех, кто с нетерпением ждал свадьбы вождя и рождения ребенка. Он чувствовал себя полностью присутствующим в этом моменте. Астрид переплела их пальцы и сжала его руку. Он повернулся и улыбнулся ей. Всё будет хорошо. Он думал, что окажется не там, где ожидал, — за много миль от дома их предков и драконов, которых они любили как родных. Но рядом с Астрид и ребенком на подходе первый шаг к исцелению не казался таким уж невозможным. Крошечный кусочек удовлетворения встал на место. У них всё получится, ведь они — вместе.