Опьянённый воздухом

Лестничная клетка сразу за дверью квартиры Эдика была довольно грязной. Надписи на стенах о чём угодно, в том числе о жителях дома, были крайне нелицеприятны. Повсюду валялись сигаретные бычки, несмотря на то, что на перилах стояла банка из-под шпрот именно для того, чтобы их туда складывать. В углу лежал кусок отвалившейся штукатурки. Но Эдик уже давно привык к общему беспорядку и не замечал плачевное состояние своей хрущёвки, особенно сейчас. Эдуард спускался по лестнице со своего шестого этажа на первый, а в голове его роились — нет, плавали! — мысли. Он пытался поймать их, сосредоточится, но выплыла лишь одна, да и то не особо важная, будто бы Эдик выудил из пучины морской ботинок вместо рыбы: "Вот это, конечно, занятия радиотехникой..." Проходя мимо мусоропровода и продолжая свой путь по лестнице вниз, он заметил незнакомого парня, прислонившегося к стене. Спортивная одежда от "Адидас", глуповатое выражение лица и сигарета в руке — сразу было понятно, из какого контингента был паренёк. Слегка кивнув ему, Эдуард снова стал спускаться по лестнице. Пацан усмехнулся и выпустил облако дыма ему вдогонку.  До Эдуарда вдруг дошло: любой человек вокруг может быть тем самым посланником. Откуда ему, на самом деле, знать? Даже хулиган, который выглядел так, будто всю жизнь провел на улице, мог быть с другой планеты. От такой мысли Эдику сразу сделалось очень неуютно: подумать только, он совсем один — никому не может доверять! Зато, выходя из подъезда, он приметил двоих людей, которые уж точно не могли быть пришельцами. Бикбуллат Байбулович и Борис Байбурович всегда с раннего утра сидели за столиком во дворе и играли в домино. Они были оба очень добрые мужики, лучшие друзья с пелёнок, и жили они рядом: в 21 и 22 квартирах на пятом этаже. Они были довольно крупногабаритны оба, что было весьма странно, учитывая, что в день обедал лишь один из них — другой проигрывал свой обед в сеансе утреннего домино своему товарищу. Эдик помахал им двоим рукой и с чистой душой пошёл дальше, отказавшись от предложения Бикбуллата поиграть с ними в домино. Бикбуллат пожал плечами, и они с азартом продолжили играть, громко шлёпая фишками по столу. Эдуард продолжал свой путь. Проходя рощицу деревьев, он с сожалением заметил, что пара тухло-жёлтых листков с них всё же упали на землю. Он проходил через царство всех оттенков жёлтого, но не сильно замечал их, ибо снова занялся ловлей мыслей. В таком состоянии у трансформаторной будки его и застал Вадим Германович, словно избравший это место как свою штаб-квартиру. Вадим представлял собой жалкое зрелище. Ему вряд ли было больше 40, но его волосы уже вовсю седели, пары зубов не было, а под глазом красовался фингал. Он был известен за своё вечное состояние "пьян-как-пробка". Хотя никто ни разу не видел, как он, собственно, поглощал спиртное. Ещё Вадик был известен за то, что всегда просил деньги у любого, кого видел, будь то депутат, приехавший полюбоватся на красивые и только, как ему сказали, вычищенные улицы города, или такой же бездомный, как и он. Просил он всегда на "важное дело", но, насколько Эдик слышал, до сих пор не получил ни копейки, ибо никто ему справедливо не верил. Вот и сейчас Вадик остановил Эдуарда и заплетающимся языком сказал: "Привет, Эдик, дружище!". Положив руку Эдуарду на плечо, тот продолжил: "Эдик, послушай, есть деньги? Да ты не подумай, блин, мне на важное дело одолжить надо, коне-ечно! Чесслово, говорю тебе..." "Нет, простите, Вадим Германович, у меня ничего с собой нет", — ответил Эдик, как возможно, все отвечали ему до этого. Вадик понимающе кивнул и, уходя на свой законный пост, добавил: "Ты это, приноси, если будут.. А то это, блин, не дело вообще, когда ни у кого денег нету. Понимаешь меня, Эдик?" Эдуард утверждающе кивнул и поспешил по своему делу, которое всё более и более его тяготило...