***
Проходит весь рабочий день. Вечер, я был очень зол. Я шипел и бормотал себе под нос всякие ругательства и раздражения. Я подхожу на кухню, не разуваясь, и начинаю перебирать шкафчики, ища таблетки от тревоги. Найдя коробку, я открываю её и быстро огорчаюсь. Она пустая, всё съедено. Я вышвырнул пустую коробку в, и так заполненную, мусорку. Я сел на стул рядом со цветком, хватая голову руками, бормоча и успокаиваясь. Я не любил, даже боялся, тишины, потому что из-за неё приходили самые разные и ужасные мысли. Через минуту я решил взглянуть на розовый гибискус, который всё смотрел на меня своими красивыми и гладкими лепестками. Я тяжело вздохнул, выпрямляясь на стуле, решаясь признаться цветку: — Знаешь, ты очень похож на Россию. Даже сквозь весь беспорядок и каждодневный ад остаёшься ярким и спокойным, — я улыбнулся гибискусу, поглаживая его шелковистые лепестки. Мой гнев медленно улетучивался, но мой, и так больной, мозг решил представить, что вместо цветка глажу щёку России. Я резко отдёрнул руку, как от горячей плиты, испугавшись воображения. Я стыдливо покраснел, отворачиваясь от растения. На душе снова появилась пустота. Я долго не мог признать, что влюбился в Россию, понимая, я для неё — маленький напарник, обычный товарищ. В мире есть ещё страны которые лучше меня во всех смыслах и дружат с Россией: Китай — крупная страна по экономике и по силе; Индия — хороший торговец и продавец; Сербия — дружелюбный и любящий малый, который готов расцеловать Россию из-за их тесных дружеских отношений... Я застучал ногой по полу, злясь на себя. Какой же я жалкий по сравнению с ними, про них жители вспоминают, любят и уважают. А я ошибка своего существования, которая не может справиться с бедностью и нарастающим голодом. Даже себя тяжело прокормить! Я резко встал со стула, ходя зад и вперёд, чувствуя, как зависть и ревность пробирается до меня. Ох, мне далеко до них, их достижений и величия! А вдруг Россия имеет с кем-то из них отношения? Я резко остановился испугано, чувствуя, как онемела душа. Сердце ушло в пятки, а дыхание сбилось. В мозг начали приходить различные пугающие и напрягающие мысли, что Россия в обнимку ходит по парку с кем-то из них, смеясь и радуясь жизни. Мои руки задрожали, ноги покосились, а повязка начала мокнуть от слёз из глаз. Я понимал, что это предположение и можно просто узнать в интернете или хотя бы спросить у самой России, но тревога не слушалась, выдавая всё больше и больше изображений счастливой пары, но не со мной. Я рухнул на пол и, прижимая к себе колени, начал плакать. Мне не хватает её прикосновений и общения, не хватает близости с ней и любви. Я очень скучаю по России, желая её тоже подбодрить и порадовать приятными словами. Её улыбка — лучшее лекарство от тревоги и от безответной любви. Вдруг я резко вспомнил про сегодняшний день, почему был злым. Чёртовый американец, который снова нарушил моё воздушное пространство. Я встал с пола и начал снова валять круги по комнате, погружаясь в ненависть и злость. Ох, если бы не этот ублюдок, то Россия и другие страны жили бы спокойнее и дружелюбно. Накидал на Россию санкций, подстроил Европу против её и ещё много рядов причин! Паскуда, скотина — эти оскорбления лезут первым делом, когда вспоминаю про Америку. Так ещё он мне пакостит, не давая спокойно жить. Бесит, раздражает, как его вообще свет держит! Я начал углублять свои мысли в сторону ненависти к США, злясь с каждым разом всё больше и больше. Не выдержав накопившуюся злость, выкрикнул: — Чтоб ты сдох! — и ударил в первый попавшийся предмет. Я почувствовал резкую и ужасную боль, как будто что-то острое поцарапало мой кулак. Я поднял глаза и ужаснулся. Это был разбитый горшок со цветком — подарок для России. Я побледнел и посмотрел на руку, которая была вся в глубоких порезах, в крови и в земле. — Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Прости меня, пожалуйста, прости меня! Я аккуратно поправлял и поднимал розовый гибискус, укрывая его корни землёй. Мои слёзы текли рекой, я извинялся тысячу раз, уговаривая, чтобы цветок не умер именно так. Какой же я тупой и псих! Чтоб я был проклят и помер! Так невозможно жить, страдая от неразделённой любви и несправедливости! Такими темпами я могу сойти с ума и покончить жизнь... Если, конечно, странам это возможно своими руками. Спустя долгого нытья, пересадил гибискус в какую-то банку, которую нашёл. Горшков у меня больше нет, поэтому это нужно идти в магазин. Но во дворе уже было темно, чтобы куда-то по магазинам шляться. Я немного полил землю цветка, чтобы ему стало лучше. И только сейчас вспомнил про раненую руку, посмотрев на неё. Я подошёл к раковине в ванной комнате и отмыл полностью руки с мылом от земли. Когда оно попало на раны, то начала жутко щепать, но я терпел. Сделав неприятную процедуру, обвязал руку бинтом, как варежку, и вышел из ванной комнаты, подходя к гибискусу и внимательно смотря на него грустным взглядом. Мне очень жаль. Через несколько минут я слышу, как раздался звонок в дверь. Я выпрямился, напрягся. Кому это надо в позднее время? Аккуратно подойдя к двери и посмотрев в глазок, увидел человека, кожа которого была серой, а на щеке чётко было нарисован мой флаг. По его форме понял, что это был почтальон. Я открыл дверь, здороваюсь на своём языке. По его скорчившему лицу я понял, что отвратительный запах из моего дома дошёл до его носа, но не стал говорить мне. Почтальон протянул мне письмо. — Мистер Сирия, Вам пришло письмо от великой державы по имени Россия, — сказал почтальон на арабском языке. Я забрал у него письмо, чувствуя, как внутри всё порхает и теплеет. Я сказал почтальону "Спасибо" и закрыл на замок дверь. Руки тряслись от волнения, держа аккуратно сложенную открытку, на которой написано от руки на английском "От России". Я был на седьмом небе от счастья, улыбаясь на все зубы. Я аккуратно открыл и развернул записку, читая: "Дорогой Сирия, Здраствуйте, я бы хотела встретиться и обсудить различные темы об строительстве на Вашей территории базы и порешать различные не закрывшиеся вопросы. Я к Вам подойду в ваш офис завтра примерно 15:30. Если у Вас в это время какие-то дела или просто не сможете присутствовать, то отправите мне письмо с предупреждением и объяснением, когда именно встретимся и во сколько. С уважением, Российская Федерация" Я нежно посмотрел на полное имя России, немного огорчён, что это по делу, но всё равно был рад. Наконец-то немного вспомнила про меня... Я никогда не решался написать России письмо, даже, если бы у меня в это время было бы какие-то дела. Я аккуратно сложил письмо и положил возле гибискуса. Но затем я резко посмотрел на цветок, а затем на руку. Вот чёрт, я был не в лучшем форме, как и растение! Но когда мне подарить его? Потому что неизвестно, когда снова Россия заглянет ко мне и выживет ли цветок? Вдруг снова ударю? Ох, а моя рука?! Я не хочу, чтобы Россия лишний раз волновалась за меня! Боже, что же делать...***
Наступает следующий день. Я одел самый чистый, поглаженный и красивый костюм с зелёным галстуком. Я быстро, утром, побежал за горшком, как только открылся магазин. Заодно купил таблетки от тревожности и выпил одну из них. Пересадив гибискус, я помолился и набирался сил, чтобы не побояться и подарить наконец-то цветок России. Я смог аккуратно привезти к себе на офис розовый гибискус и поставить возле себя на стол. Я осмотрелся и понял, на что мне потратить время. Чёрт возьми уборка... Везде разбросаны бумаги, сжатые или помятые, книги не на местах и неровные картины на стенах. Я, как ужаленный, подскочил с места, начав раскладывать книги по полкам, бумагу выбрасывать и собирать, а картины поправлять. Я успел даже сбегать в кладовую за веником и совком, чтобы подмести. Спустя час полтора мой офис был самым чистым и свежим, чем когда-либо. Проходит несколько часов, время близилось к четырём часам дня. Я начал нервничать и волноваться, шепча себе под нос, чтобы только не слышать тишину. Но вдруг слышу за дверью цоканье каблуков, которые приближались к моему офису. Я выпрямился, поправил повязку и галстук и для профилактики погладил лепесток гибискуса. Дверь открывается и у порога выделяется высокая фигура девушки в шапке ушанке. Моё сердце забилось, как только посмотрел на её добрые, светло-голубые глаза без зрачков и радужки, как у меня. Россия спокойно зашла внутрь, прикрывая за собой дверь, и садиться напротив меня, кладя маленький чемоданчик с бумагами на стол. — Здраствуйте, мистер Сирия. Рада снова видеть Вас! — сказала Россия на русском, дружелюбно улыбнувшись мне. Мы, страны, вынуждены были выучить у каждого язык, чтобы можно было спокойно общаться и понимать друг друга, даже с акцентом. Давно, может лет 5 назад, Россия спросила у меня, что на каком языке будем говорить. Мне было не трудно, поэтому согласился на русском. России было очень приятно и мы продолжаем на её языке разговаривать до сих пор. Я заметил, что она любопытно посмотрела на розовый гибискус. — Красивый у Вас цветок. — Здравствуи... И сбасибо... — сказал я стеснительно на русском с видным акцентом. Я понимал, что нужно сейчас что-то сделать, пока тема про цветок не пропала. — А-э-э-э... Это Вам! Б-бодарок... За всо... Что сдэлали... Было видно, как Россия очень сильно удивилась, моргая своими большими глазами на меня. Я покрылся сильным румянцем, чувствуя, как моя тревога нагнетает. Русская повернулась снова к гибискусу, смотря уже на него по другому. Я готовился, что ей цветок очень сильно не понр- — Это так приятно! Спасибо большое! — радостно улыбнулась русская, благодаря меня за подарок. Я быстро поднял взгляд на неё с немного открытым ртом. Я готовился к худшему, но мне повезло. — Ну ладно, давай начинать с темы. Россия восхищённо рассказывала свои и наши идеи по строительстве, помощи и т.д. Я уже успел потеряться в пространстве, смотря только на лицо русской. Оно такое красивое, здоровое и молодое. Ни прыщей, ни морщин, ни синяков под глазами. Как будто из обложки! Я пристально смотрел сквозь повязку, рассматривая и изучая глубокие глаза России. Когда она почувствовала пристальный взгляд и зыркнула на меня, то я быстро отводил голову в другую сторону. Под столом я прятал перевязанную руку, не высовывая её на показ. Но как только Россия дала бумагу, которую нужно подписать, я напрягся. А я же поранил правую руку, с которой пишу! Россия увидела мой неуверенный вид и решила спросить: — Вам что-то не нравиться в договоре? — виновато посмотрела на бумагу русская, пытаясь понять, что не так. Я вздрогнул, размахивая обеими руками. — Н-нэт! Всо в борадкэ! Бросто... — я посмотрел на перевязанную руку, понимая, что спалил её, и опустил смущённый взгляд вниз. Россия точно этого не ожидала, волнующие смотря на меня. Ох, чёрт, ну не надо сейчас извиняться или жалеть меня! — Извините, я не знала... Но как это у Вас получилось? Перелом? — извинилась Россия, пытаясь быть в теме и подбодрить меня. Я невольно погладил перевязанную руку, которая реально была похожа на загипсованную. — Н-нэт... Я нэудачно убал... И разодрал до крови... Вот так, — неохотно соврал я России. Мне не хотелось, чтобы она узнала об моих проблемах с гневом и тревожностью, пусть эти проблемы со мной останутся. Само пройдёт когда-нибудь. У России переменилось настроение, почувствовав лож, но ничего не ответила. Может она что-то понимает. — Вы знаете, что наши отношения построены на доверие? — сказала невзначай Россия, с неким холодом, напоминая мне об доверие. М-да, если бы я был доверчивым, то давно рассказал бы о своей влюблённости и с проблемой психики. Ох, лишь бы ты вспоминала про меня почаще. Лицо России было немного серьёзным, вся доброта и весёлость улетучились. Она вздохнула. — Вы сможете подписать бумаги? — Да... Смогу, — сказал я, беря аккуратно свою ручку и подвигая ближе документы. Я краем глаза, сквозь повязку, посмотрел на Россию. В её лице было какое-то разочарование и серьёзность, а взгляд был повёрнут на розовый гибискус. Ох, мне это не нравиться. Что я такого сделал? После того, как я подписал, Россия бережно сложила бумаги в чемоданчик и, сказав хорошего вечера, собиралась уходить, взяв под руку горшок со цветком. Я напугано посмотрел на её высокую спину, не желая оставлять эту неприятную между нами паузу. Я подскочил с кресла и подбежал на своих, по сравнению с Россией, маленьких ножках. — Стои! Русиа! Я поддался своими эмоциями и тревогой, что не смогу снова увидеть её долгое время, не смогу узнать её получше, не смогу в конце до концов признаться. Россия не успела развернуться полностью, как я её крепко-накрепко обнял за талию. Моя голова была на уровне с её грудью, поэтому выбора никакого не было. Русская, конечно же, удивилась и смутилась, выровняв чемоданчик с документами, но не оттолкнула меня. Она старалась понять мои намерения и эмоции через повязку, разглядывая моё прижавшие лицо. Я ощутил неимоверное спокойствие и прилив сил в душе. Я обнимал Россию только два раза, но это было очень давно, что не помню. Я слышал её сердцебиение, дыхание и как текла кровь по венам. Я даже немного расслабился в неловкой тишине, не решаясь что-то сказать или отпускать Россию. Я, как маленький ребёнок, который не решался отпускать на работу отца. Я слышу тяжёлый вздох со стороны России, а затем через секунду чувствую на затылке её тёплую ладонь. — А теперь рассказывай всё, что случилось и почему так реагируешь, — сказала Россия, переходя на "ты", с какой-то материнской манерой речи: с строгостью и заботой. Я виновато поднял голову на неё, покрываясь румянцем. Лицо русской было в десять раз прекраснее, смотря на неё с низа. — И сними повязку, чтобы я видела твои глаза. Я ошарашил, не желая выполнять её просьбу. А Россия сверлила своими глазами на меня, немного почёсывая пальцами мою повязку. Не выдержав давления, я всё же решился. Я освобождаю руки от объятий и развязываю повязку, открывая свои уставшие, полные боли, светло-зелёные глаза. Под ними хорошо виднелись тёмно-синие круги. Лицо русской расслабилось, выражая больше в нежность. Мои щёки сразу же покрылись краской, но их нельзя было спрятать. — Почему ты прятал от меня такие прекрасные глазки? — сказала Россия, проводя руку по моей красной щеке. Я ничего не мог выразить, кроме какого-то нечленораздельного звука. Внутри бабочки зашевелились, а в горле появился ком. Россия резко поставила горшок с гибискусом на пол, а сама положила ладони на мои плечи. Я наконец-то смог что-то сказать: — Я... бросто нэ хотэл, чтобы кто-то видэл мэна в таком состоании... — признался я России, отводя взгляд. — Но ты можешь мне всё рассказать. Ты же мне доверяешь? — спросила меня Россия, спускаясь на мой уровень лица. Мои губы задрожали, не зная, что сказать. В голове начали бросаться картинки и образы со мной, где в ужасном состоянии и в тревоге испытываю дикий страх. По России. Через пару секунд я медленно кивнул. Россия нежно улыбнулась. — Я хочу... Чтобы ты бро мэна всбоминала... Бочашэ, — сказал я тихо, боясь быть осуждённым или засмеянным. Я осмелился посмотреть в красивые глаза России и увидел её спокойствие и... Понимание? — А я хочу, чтобы ты был сильнее своих страхов и был со мной откровеннее, — призналась русская, а затем снова погладила мою щёку. Покрылась полная тишина. Сердце стучало, как бешеная, от тревоги и волнения. Мои ладони снова задрожали, а мозг перестал нормально работать. Из моих губ, не думая, вырвалось одно слово на арабском: — Ухайбуки, — через секунду я понял, что только что сказал, и закрыл рот ладонями, покрываясь полностью красным цветом, как помидор. Россия тоже поняла перевод слова и очень сильно удивилась и покраснела, отпуская меня и отходя на шаг. Ну вот, кажись, отвергла меня... Я грустно опустил взгляд вниз, готовясь к своему кошмару — отказ. Россия задумалась, поглаживая свои запястья рук, но затем крепко обняла меня своими сильными руками. Я был поражён, но был приятно удивлён и рад. Я, стеснительно, отвечаю взаимностью, прикрывая свои веки. В душе становиться теплее и приятнее, чем когда-либо, а в мозгу утихает ураган тревоги. А розовый гибискус смотрел на нас своими большими и красивыми лепестками. — Я тебя тоже, на самом деле, — тихо шепнула Россия, а затем подарила лёгкий поцелуй в щёку. Я аж вздрогнул от неожиданности. Проходит где-то полчаса-час. Мы поговорили по душам, рассказали, как и почему втюрились в друг друга. Было довольно познавательно. Я признался и рассказал об своих проблемах с психикой, но Россия поддержала меня, сказав, что если мне будет лучше, то будет присылать письма минимум два раза в день. После разговора я попрощался с Россией, чувствуя полноту в душе. Спустя время я начал изменяться: полностью убрался и сделал ремонт в доме, начал посещать психолога и писать письма России. Я продолжал ходить в повязке, но не чтобы прятать свои глаза, а чтобы оставить свой имидж. Пусть Россия и я живём далеко друг от друга, но я буду любить и уважать её до конца жизни.