***
Акбис был похож на плойн, с макушки которого кто-то забыл снять кожуру, оставив таким образом островок зеленых субтропиков в окружении пустыни. Из сплошных песчаных дюн вырастали редкие шпили городов ульев, тянущихся вдоль оазисов и немногочисленных рек берущих истоки в обширной горной системе, пронизывающей всю планету как гигантский позвоночник неведомого зверя. А над всем этим на орбите чернела громадная космическая станция. Казалось, будто матовый металл поглощает каждый солнечный луч, едва касающийся поверхности. Возведенная Механикус, она была похожа на циклопических размеров шестерню, меж зубцов которой располагались причальные доки для космических кораблей. Торгаш не врал. Акбис и его спутники были очень богаты ископаемыми. От станции в сторону меньших космических тел тянулись вереницы челноков. Пассажирских и грузовых. В тени мерцали одинокие огоньки маячков и узлов связи, обозначающие очередное промышленное поселение. Транспортник немного тряхнуло, когда магнитные захваты сомкнулись на корпусе. Голос сервитора веселым голосом оповестил пассажиров о прибытии. Дождавшись, когда давка у перехода отсека уменьшится, торгаш неспеша покинул свое место и, насвистывая задорный мотивчик, отправился в порт. Номад пошел следом. Изнутри станция походила на несколько закольцованных проспектов, набитых лавками, конторами шахтерских кампаний, гильдиями астропатов и кучей увеселительных заведений, призванных скрасить серые будни старателей. Толпы людей спешили каждый по своим делам, и различить прохожих можно было лишь по наличию охраны и паланкинам, возвышавшимся над головами. Номад легко затерялся в толпе, но ни на секунду не терял из виду торгаша. Он хорошо это умел, потому что всю сознательную жизнь провел в тени беззакония. Империум далеко не такой праведный, как проповедуют священники и не такой законопослушный, как утверждают законники. Очень многим выпадает тяжелый рок влачить свое жалкое существование в бесконечной нищете на грани смерти. Подобно крысе, прячущейся в сточных канавах, куда время от времени падает недоеденный с барского стола кусок. Но бывает так, что некоторые крысеныши становятся вожаками, или вовсе вырываются из тесной клетки под названием «город-улей». Он никогда не испытывал удовольствия от убийства, хоть его руки уже давно были по локоть в крови. Возможно, Бог-Император в курсе тех дел, что творятся ниже богатых уровней улья, а потому избавил Номада от пустых угрызений совести. Тем не менее, предсмертные судороги задыхающегося тела вызвали некоторое удовлетворение на задворках сознания. Роковая минута длилась чудовищно долго, отражаясь от пластековых стен кабинки отзвуками бурлящей воды, тут же терявшимися в шуме бурного проспекта, доносившегося из-за постоянно открывающейся двери сортира. Как только дрожь прекратилась, Номад спокойно обшарил дорожный костюм на предмет наличности и поднялся. В следующий миг он уже скрылся в толпе, абсолютно спокойный, будто бы ничего не произошло.***
— Внимание пассажиры, приближается песчаная буря, — теперь уже не такой чистый, голос сервитора разносился по небольшому отсеку на двадцать человек. — Пожалуйста пристегните ремни. Средств на счету торгаша было предостаточно, чтобы обеспечить себе первоклассный спуск с обзорной экскурсией местных достопримечательностей, однако Номаду не очень хотелось тратить на это время. Заняв кресло у иллюминатора, он наслаждался видом бесконечных дюн, раскинувшихся во все стороны. Сплошной океан песка… А спустя минуту этот пейзаж перекрыла собой непроглядная охра бури. Корпус транспортника задрожал, вызывая опасливые возгласы у женщин, которые торопились покрепче впиться в своих мужей. Среди пассажиров можно было увидеть едва ли одного шахтера, зато мелких купцов был избыток. Особый тип людей, которые выставляют на показ меньший уровень достатка чем есть на самом деле, но любят кичиться своей важностью оказавших среди благородной публики. А сейчас, просто мясо в трясущейся консервной банке трансатмосферника, которое пожалело крон на более спокойный спуск. Оставшаяся часть полета оказалась щадяще короткой, но не из-за неприятного чувства тревоги, а скорее из-за визга некоторых особенно впечатлительных пассажирок. Покидая салон, Номад обменялся парой взглядов с хозяйками этих звонких голосов, красноречиво давая понять, что предпочел бы слышать их визги в постели. Разумеется, подобные вещи вызывали негодование у толстопузов, называющих себя «мужьями», но никто из них не осмелился сказать хоть слово, потому что Номад так же красноречиво давал понять, что шутить с ним не стоит. Поправив широкополую шляпу и накинув на нос платок, он двинулся в сторону терминала космического порта, над которым в жарком мареве подрагивало голубоватое сияние гигантского атмосферного щита, накрывающего весь город-улей. Заплаченные кроны позволили безопасно добраться до поверхности планеты, но теперь нужно было безопасно пересечь посадочную площадку, по рокриту которой ветер то и дело гонял гребни песка, терзавшие кожу подобно наждачной бумаге. Многие считают, что Администратум не способен проявлять какие-либо эмоции или чувства в самоотверженном служении бюрократии Империума, однако это не так. Чтобы понять это, вам достаточно лишь спуститься на пустынный Акбис и прочесть на арке космического порта название второго по размерам города-улья планеты. «Аква-прайм». Впрочем, если вы достаточно дотошный защитник догматов, вам достаточно прочесть информацию из буклета-путеводителя, чтобы убедить всех насмешников в серьезности Администратума. На экране дешевого информационного планшета в первом же абзаце говориться о том, что улей Аква-прайм является главным поставщиком питьевой воды на всей планете. Именно здесь располагается крупнейший концерн какого-то богатея и прочее, и прочее, и прочее… Номад вернул планшет на стойку и принялся изучать гололитическую карту, раскинувшуюся над столом-проектором в холле терминала. Несмотря на обилие разноцветных значков, которые должны были обозначать отели, рестораны, бастионы Блюстителей и другие важные достопримечательности, все они сливались с грязно-голубым сиянием самой проекции. Что-либо рассмотреть было практически невозможно, если только не подойти к консоли управления и не указать сервитору на то, что конкретно вас интересует. И как раз у этой консоли уже собиралась ворчащая толпа новоприбывших гостей планеты. Хоть Номад и был тут впервые, он все же решил использовать более привычный способ получения информации, а потому, покинув здание терминала, поспешил выйти на просторную гостевую площадь. Среди десятка лавчонок с едой и прочей бакалеей, среди толп зевак, облепивших уличного клоуна или процессии священнослужителей, молящихся под кафедрой у проповедника, всегда можно найти дюжину беспризорников, чьи ловкие руки и невинный вид были призваны для совсем неправедных дел… — Эй, малец, пойди сюда, — Номад долго бродил по площади, позволяя местным воришкам привыкнуть к его грозному виду и соблазняя выставленным на показ кошельком. Но даже так, местные дети оказались достаточно смышлёными, чтобы держаться от наемника подальше. — Мистер, я у вас ничего не брал, — мальчишка, едва ли восьмилетнего возраста, попятился, ловко виляя между равнодушными прохожими. — Знаю, — в руках Номада мелькнула блестящая карта, которую он стянул у торгаша. — Давай отойдем в сторонку, я хочу есть. Лучший способ оказаться без денег — пытаться вести себя дружелюбно. К сожалению, жизнь этих юных девочек и мальчиков с малых лет учит одному важному правилу — ничего в жизни не дается даром. А значит, если кто-то хочет вас угостить или просто проявить сострадание, значит он потребует что-то взамен. — Два грогсовых пирожка, шеф, — Номад соблазнился мясным ароматом, доносящимся с противня, над которым хлопотал лавочник. — Прошу вас, — небритый толстяк бережно завернул выпечку в бумагу какого-то дрянного качества и с вожделением спрятал в сумку монеты. Номад отошел в сторону, примостившись у ступеней небольшой часовни, тут же привлекая внимание нескольких калек-попрошаек. Их пересохшие губы вдруг начали обливаться голодной слюной. Мальчишка тоже проследовал за наемником, обдумывая как бы ловко подрезать его кошелек, что неминуемо вызывало улыбку. Номад сам был таким, а потому легко читал своего спутника. — Держи, ешь. — Властно сказал он, заняв руки мелкого воришки пирожком. — А пока ешь, расскажи мне о городе. Мальчик недоверчиво посмотрел на свой пирожок, а потом на собеседника, почти умявшего свой. Несмотря на возраст, он понимал, что лучше вести переговоры, когда у обоих сторон руки на виду. — Что именно вы хотите знать, мистер? — Где бы разжиться информацией так, чтобы каски не узнали об этом? — Упоминание сленга в отношении Блюстителей расположило мальчишку еще больше. — Есть местечко. Даже два. — И где? — Номад тупо поглядел на малолетнего афериста, понимая к чему тот ведет. Но никогда не стоит торопиться. — У вас хоть деньги есть, мистер? Или в кошеле камни? — А у тебя глаз наметан. — Еще бы, — воришка самодовольно вздернул нос. — Сколько? — Три кроны. — Я купил тебе поесть, — возмущенным тоном напомнил Номад. — Я сам стащил у него такой полчаса назад, — и снова самолюбование. — Не боишься, что ваш старший заберет себе больше, чем ты можешь настричь? — Прищурился наемник, глядя куда-то в толпу. Он прекрасно знал, как и кто отправляет маленьких мальчиков и девочек попрошайничать и обирать честный народ. Проследив за взглядом собеседника, мальчишка опасливо обернулся, пригибая голову. — Ну ладно, давайте две. Но тогда еще половину пирожка. — Так ты же сам можешь себе стащить. — Номад улыбнулся, глядя как воришка надувает щеки, после чего потрепал его по волосам. — Идет. Вот твои кроны. Еду получишь, когда назовешь место.***
Чем глубже опускался лифт, тем ярче пробивался свет сквозь смотровые иллюминаторы. В Империуме мало что могло удивить Номада, но Аква-прайм удалось на мгновение заставить его глаза раскрыться шире. Из-за песчаной бури рассмотреть город на подлете не вышло, а оказавшись в космопорте Номад и вовсе не заметил его особенностей. И только теперь, сойдя с гостевой площади, он наконец понял, что находится в горах. А если быть точнее — на краю просторного каньона, где и пряталась основная громада причудливого города-улья. С севера, с вершин, в него неслись мощные потоки воды, рассыпающиеся блестящей дымкой и захватываемые множеством акведуков, пронизывающих лощину, которую утыкивали сотни монструозных шпилей. Из-за чудовищной жары, пробивающейся даже сквозь атмосферный щит, верховья этих огромных башен оказались не по душе местным аристократам, отчего те предпочли занять самые глубокие лощины для своих роскошных резиденций. Среди мощных опор, овитые акведуками и ручьями, сверкали на солнце белокаменные дворцы, украшенные какими-то причудливыми украшениями, искрящимися в лучах полуденного света. А среди шпилей и высотных мостов тем временем дрейфовали пузатые дирижабли, несшие на себе транспаранты, прославляющие Бога-Императора. Восточная сторона «чаши» каньона практически полностью обросла зданиями, словно укрытое строительными лесами древнее строение. Судя по всему, в Аква-прайм проживало очень много народу… Когда лифт наконец спустился, из открывшихся дверей в лицо Номада врезались неожиданные свежесть и прохлада. Он бывал во многих города-ульях, а потому почти не обращал внимания на царивший шум гигантского города. Но на этот раз он задрал голову, чтобы найти источник необычного звука, заглушавшего даже рев спортивных флаеров. С высоты акведуки казались крошечными речушками, но сейчас один из таких пролегал совсем близко, огибая просторные автомобильные трассы и убегал куда-то на юг вдоль сужающегося горлышка каньона. Удивленный зрелищем, Номад даже позабыл о том, как легко дышится здесь внизу. Даже на мирах удовольствий типа Каддиса не везде можно было вдохнуть полной грудью и при этом не ощутить приторного привкуса винных производств. Но здесь… — Гражданин, ваши документы? — Отдаленный приказ тут же стряхнул с наемника блаженное недоумение, вновь превращая его в безжалостного охотника. Впереди, на широкой площади, которая встречала спускающихся, уже дежурили люди в узорчатых шлемах с алыми плюмажами. Они не были похожи на арбитров, поскольку броня выглядела неоправданно роскошно, а плечи украшали символы одного из местных знатных домов. Похоже, здешние обитатели не очень жаловали незваных гостей, предпочитая располагать «простолюдинов» на верху. Вдоль каньона и на душных вершинах шпилей… Какой-то незадачливый купец оказался недостаточно почтительным, когда у него потребовали документы. По площади прокатился женский крик, совершенно не привлекающий внимания к тому, как шоковые дубинки щедро одаряли несчастного толстяка. Некоторые прохожие бросали лишь безразличные взгляды, видимо, считая себя намного умнее и выше бедолаги, распластавшегося на рокрите. Другие же лишь ускоряли шаг, благодаря Императора за то, что тот отвел лишнее внимание стражей от них самих. Сами же полицейские кордоном выстроились вокруг площади, пристально следя за тем, как ведет себя прибывший народец. Большинство спускающихся миновали пункты досмотра достаточно быстро, обладая либо чистыми помыслами, либо большими кошельками, обеспечивающими неприкосновенность. Кому-то же везло меньше и стража требовала показать содержимое ручной клади. Под агрессивный лай кибер-мастифов, их хозяева внимательно изучали ауспики. Время от времени они показывали что-то необычное и тогда звучал тревожный сигнал. Шоковые дубинки начинали рассыпать снопы искр, а предупреждающий сигнал тонул в жалостливом крике. Именно в один из таких моментов Номад просочился в город, как ни в чем ни бывало продолжая уверенно шагать вперед.***
Несмотря на жесткий пропускной контроль, нижний город не мог обмануть его. Здесь, в сумраке искрящихся гололитических проекций и дымке водопадов скрывался незримый узел, в котором туго переплетались все торговые сделки, дворцовые интриги и заказные контракты. И как полагается, он скрывался у всех на виду. Где-то в уединенном углу каньона природную стену покрывала причудливая конструкция из сотен зеркал, передающая лучи солнца в одну единственную лощину. Туда, где скандировали восторженные крики. — Фамопис! Фа-мо-пис! Теперь в воздухе явственно ощущался запах навоза и жареной карамели, так знакомый Номаду с юности. В особенно широком каньоне меж шпилей возвышался амфитеатр. Площадь вокруг заполонили гуляки и лавочники, весело галдящие в отблесках неоновых ламп, облизывающих пестрые штандарты, что свисали с краснокаменных фонарных столбов и стен. — Фамопис! Фа-мо-пис! — Скандировали толпы, размахивая флажками из пластека и медленно продвигаясь к высоким стрельчатым аркам входа, освещенным одними лишь факелами. В это же время, находящиеся в конце очереди могли наблюдать за причудливой игрой света, отражающегося от красных панелей купола, венчающего арену цирка. Лучи с поверхности, передаваемые сотнями зеркал, раздваивались на множество лучей поменьше, либо проникая внутрь здания, либо отскакивая и рассеиваясь в специальных фильтрах, облепивших стеклянную полусферу словно паучьи лапы. Таким образом, над площадью возникало дрожащее багровое сияние. Пройдя через одну из арок, Номад оказался в тесных сырых туннелях, камень которых в некоторых местах оброс мхом. Вдоль редких колонн здесь стояли те же самые стражи с красными плюмажами, вооруженные высокими пилумами. Обычным зевакам они казались внушительными и устрашающими, а потому торопливая толпа осторожно обтекала охрану. Наемник же знал, что копья нужны только для отвода глаз, приметив на поясе у каждого смотанные шоковые стрекала. — Привет, гости дорогие, скорее-скорее проходите на места! — В недрах проходов первого уровня на пьедестале был установлен трон, на котором скакал горбатый шут, голосивший во все горло. — Представление вот-вот начнется! Здесь же располагались лестницы на верхние этажи, а в воздухе все сильнее пахло карамелью, что проносили внутрь посетители или продавали здешние лавочники, таскавшие все необходимые в деревянных ящиках, висящих на шее. Все, кто имел билет, должны были подняться на верхние уровни, чтобы занять зрительские скамьи. Однако Номаду нужно было в совершенно иное место…***
В технических подземельях цирка царило то, что он называл «гвардейской суетой». Всюду бегали люди, выполняя поручения мастеров арены. Звенели кузнецы, точившие оружие для гладиаторов, кто-то покрывал кого-то черной бранью или яркой краской. Из глубины проходов доносилось яростное рычание зверей и свист хлыстов. Здесь уже не было ряженных стражей с копьями, потому что каждый из местных сам был вооружен и мог дать отпор в случае чего. На Номада никто не обращал внимания, потому что тот прекрасно знал, как нужно себя вести. Наглый, дерзкий, да еще и обменивающийся какими-то фразами с мимо проходящими. Он знал, что и кому говорить и заранее предугадывал ответ, потому что цирк — это то место, что взрастило маленького крысеныша. И как и в любом цирке, здесь тоже отыскался особый лифт, о котором рядовые гости не знали и не могли знать, но постоянно засматривались на одну из зрительских лож, по обычаю укрытую алыми шторами или украшенную особыми знаками. Кабина практически бесшумно поднялась на нужный этаж, перенося из суетливых служебных помещений в умиротворенный бар, затаивший дыхание перед началом представления на арене. В приглушенном свете царила легкая сигаретная дымка, смешанная с экзотическими запахами. Огражденное от шума арены, помещение утопало в звоне бокалов, едва слышной музыке и гулу голосов. Здесь обсуждали ставки, заключали договора и решали «важные» вопросы местные воротилы. Однако Номада они не интересовали, от чего он сразу направился к вытянутой барной стойке, расположившейся перпендикулярно длинному обзорному окну. — Налей мне джойлика, здоровяк, — бросил наемник, усаживаясь на скрипучий стул. Стоявший по ту сторону гигант недоверчиво посмотрел на посетителя, потирая мощными татуированными руками огромный стакан, будто бы предназначенный для огрина. Но ничего сказать бармен не успел, потом что следом за просьбой на лакированной стойке оказалась пластековая карта мертвого наркоторговца, что красноречиво говорило о финансовых возможностях гостя и о том, что тот не заблудился, а пришел по адресу. Тогда гигант лишь хмыкнул, взял стакан поменьше и тут же наполнил его светло-зеленым напитком, который мгновенно начал пениться и шипеть. Прежде чем вручить его гостю, бармен подложил стеклянную подставку и вложил в стакан трубочку вместе с кусочком плойна. — Благодарю, — подмигнул Номад и, сделав глоток, расплылся в удовлетворительном мычании. — Значит рассказы не врут. Тем временем на шум барабанов на арене усилился, подогревая толпу. Похоже, представление вот-вот начнется, что так же подтверждало эхо диктора, слова которого, впрочем, до бара почти не долетали, а транслировались через приглушенные сейчас динамики. — Как мне тебя записать? — Неожиданно спросил бармен, доставая большую учетную книгу из-под стойки. — Что? — Не понял наемник, увлеченный дрожащими цветными волнами на зрительских местах. — Имя. — Здоровяка распирало нетерпение. Кажется, он был чем-то недоволен. — А, это, — Номад развернулся и демонстративно порылся во внутреннем кармане плаща, доставая ворованные документы и прищурено глядя в них. — Билли Бобинс. Наверняка любой другой ничего бы не заметил, но от Номада не укрылась длившаяся всего секунду реакция здоровяка, когда тот вносил имя пером. От времени и грубых рук оно потеряло былую пестрость и дорогой вид, но все еще оставалось достаточно экзотическим, показывая статус местного заведения. Тем временем за окном прокатилась очередная волна радостных возгласов, скандирующих название цирка в унисон барабанной дроби. — Кажется начинается, — Номад перешел на заискивающий шепот. И действительно, центр арены, устланный золотистым песком, содрогнулся и невидимые створки разошлись в сторону, уступая место поднимающейся платформе. Голос герольда снова зазвучал, раззадоривая толпу, оглашая имена показавшихся гладиаторов. Номад улыбнулся, глядя на воинов арены. Их было порядка двадцати. Лысые и седые, мускулистые и тощие, кто-то обнаженный, укрытый лишь ритуальными красками, а кто-то в архаичной броне, сверкая хромированными протезами. Как только платформа поднялась, темп барабанов изменился, став более зловещим. Пока зрители бесновались в эйфории, гладиаторы встали в боевые стойки, приготовившись. Через пару секунд в основании зрительских рядов отворились ворота, ведущие к клеткам со зверьми. — А вот это уже интересно… — Протянул Номад, с любопытством разглядывая диковинных зверей, выбравшихся на песчаный двор. Бойцов окружили гигантские скорпионы, уродливые химеры и даже несколько орков. — У вас тут даже зеленокожие есть? — Еще бы, — хохотнул бармен, откладывая начищенный стакан и принимаясь за новый. — После недавнего вторжения Механикус и караванщики постоянно страдают от ксеносов. Их ловят на дальних оазисах и в джунглях на севере. — Занятно… — Наемнику очень хотелось посмотрел на шоу, но упоминание шестеренок напомнило ему о главной причине своего появления здесь. — К слову о Механикус…я тут ищу кое-что в пустыне. Ходят слухи, что на Акбисе орудуют мусорщики, которые на них работают. — Слухи? — Бармен сложил руки и оперся локтями на стойку. — Парень, тебе стоит лучше выбирать осведомителей. Все знают о мусорщиках. Без них эти железнозадые доходяги давно бы растеряли все свои игрушки. — Вот как? — Номад виновато улыбнулся, допивая первую порцию. — Буду иметь ввиду. Так может ты подскажешь, где мне их искать? — Смотря кто тебе нужен. Несколько секунд Номад молчал, после чего, окинув быстрым взглядом округу, наклонился ближе к собеседнику. Из внутреннего кармана на стойку легла развернутая карта. — Это сектор «J» 15-30.30-40. — Вижу, — задумчиво промычал громила, всматриваясь в пикт при скверном свете. — Это юг от экватора… Тогда тебе нужен Моаб. Неловкую тишину переговоров нарушил непринужденный звон, и на столешнице возникло две золотые монеты. Значительно больше, чем стоил джойлик или даже темнеющая за спиной бармена бутылка гесперусского красного. Тогда оба они заговорщицки переглянулись. — Черканешь мне адресок?***
Возвращение в горы обожгло легкие горячим воздухом пустыни. Тело под термо-плащом вспотело и стало неприятно липким. Палящее солнце, казалось, словно бы не покидало зенита, угрожая бесконечно долго опалять пески. Выйдя на площадь, Номад сразу же направился к вокзалу. На этот раз он не скользил среди толпы, а шел как простой залетный турист, который решил бездарно растратить отцовское наследство и поиграть в путешественника. Лакомый кусочек для отчаянных парней с намеченным глазом. Именно парочка таких неторопливо двигалась за ним от самого амфитеатра. Обычный человек легко мог заподозрить в них простых любителей быстрой наживы, однако Номад обычным не был. Вполне возможно, что несколько увесистых монет не убедили бармена, и потому он решил повнимательнее проследить за новым хозяином имени, которое не так давно принадлежало худому торгашу дурью. Или же, — к чему Номад склонялся больше, —здоровяк не был единственным «старшим», которому он попался на глаза. Стало быть, сейчас в игру вступила еще одна сила, пославшая «хвост». На первый взгляд может показаться, что на Акбисе крайне мало населенных мест. Большая часть планеты — пустыня, разбавленная солеными морями или гигантскими пустошами пересохших океанов. Лишь в северном полушарии можно было отыскать чудом уцелевший кусочек растительности, а главный источник пресной воды — тянущийся через всю планету горный хребет, дающий начало нескольким крупным рекам. Условия явно не благоволили райской жизни, но когда человечество не совало руку в капкан, зная что внутри что-то есть? И будто бы зная об этой причуде человеческих существ, Акбис наполнил свои бескрайние пустыни оазисами, словно специально давая лишнюю опору в опасном предприятии охотников за сокровищами. Основным способом связи на этой планете были железные дороги. Из-за частых песчаных бурь, высокотехнологичная техника подвергалась быстрому износу, а потому Механикус решили положиться на надежность. От западного склона каньона из Аква-прайм вела протяженная железная дорога, на которой можно было добраться до цитадели техножрецов на северо-западе континента или еще выше, к самым джунглям. Именно слуги Омниссии первыми разглядели богатство системы, когда один из разведывательных флотов обнаружил на поверхности «Рабских миров» руины древних городов. Слухи гласят, что они принадлежали человеческим колониям, существовавшим еще до объединения Терры Императором. Впрочем, правду знают только шестеренки, но они не очень любят болтать, а Номад не очень любил все эти сказки и легенды. Он был наемником и искателем более простых богатств, а не фантазером, ищущим легендарные артефакты. Эта простая мысль посетила Номада в очередной раз, когда тот прошел мимо нескольких контор мусорщиков, которые призывали в свои ряды городских жителей, суля приключения и звонкую монету, куда более весомую нежели ту, что можно было заработать большинству «на поверхности» каньона. Здание вокзала находилось недалеко от космопорта и представляло из себя приземистое сооружение, обросшее системами охлаждения, чадящими белоснежным паром. Внутри же все было достаточно простенько. Стареющие голые конструкции металла, пятна масла и человеческих жидкостей, которые сервиторы размазывали по полу. А так же прорва народу, воняющего потом и брюзжащего недовольством. К счастью, ждать экспресс не пришлось. У перрона уже стоял громадный локомотив, корпус которого выкрасили в красную с белыми полосами краску и украсили символами техножречества. Когда Номад отошел от сервитора-кассира, помещение наполнил протяжный гудок, означавший скорое отправление. У вагонов начали собираться пассажиры. В основном это были рабочие в плотных комбинезонах и солнечных плащах. Те самые мусорщики. Приобретя путеводитель по железной дорогое, Номад последовал за людским потоком и занял пустующее место среди рядов скамей, установленных по направлению движения. Он выбрал средний вагон, где было значительно меньше народу, но тем не менее уселся напротив хорошенькой девушки. Ее круглое лицо покрывали веснушки и окружали рыжие как огонь волосы. Именно прическа, а точнее то, какую форму она имела, выдавала в попутчице человека, не чурающегося физического труда. Как и рабочая одежда, но Номад был романтиком. — Тебе что-то нужно? — Сразу распознав плута, девица не стала демонстрировать высокие манеры, недовольно вперившись взглядом в незнакомца. — Просто люблю смотреть на красавиц, — глуповато улыбнулся наемник, на мгновение повернув голову в сторону. Преследовавшие его бугаи пока что не появились. Скорее всего выбрали другой вагон. Ответ вызвал на загорелом лице небольшой румянец, однако не растопил холодного сердце. Потянувшись в карман, попутчица извлекла из него продолговатый разводной ключ и, направив в сторону Номада, с легкой угрозой произнесла: — Лучше держи руки на виду, дорогуша. Такой бойкий характер всегда привлекал интерес наемника, однако он, будучи человеком опытным, прекрасно понимал, когда девушка флиртует, а когда стоит поостеречься. На этот раз он примирительно поднял руки и откинулся на спинку из потертой кожи. Тогда же над головами пронесся скрипучий сигнал и голос сервитора, объявивший конец посадки. Вагон дрогнул, а ветер принес в открытое окно громкое шипение гидравлики. Спустя еще минуту состав тронулся, стремительно набирая ход. В какой-то момент в вагоне вновь зазвучал сигнал. Но на этот раз он был тревожный и очень настойчивый, неприятно буравя слух. — Внимание, состав подходит к атмосферному щиту. Внимание, — прорычал синтезированный голос, после к сирене прибавился шум всяческих приводов и микромоторчиков, отвечающих за закрытие окон и опускание фотофильтрующих щитов. Вагон погрузился в кромешный мрак, и почти в этот же момент где-то впереди послышался громкий хлопок. Динамики успокоились, а в стремительно нагревающемся воздухе запахло озоном. Лишь пару минут погодя, под потолком заработали компрессорные системы, с ревом нагнетающие прохладу, а большие круглые лампы загорелись приятным белым светом. Тогда слегка напрягшийся Номад вновь позволил себе расслабиться, убирая руку из-под плаща. — Ты бандит? — Из-за царящего в вагоне шума и довольно далеко сидящих соседей, девушка не боялась быть услышанной посторонними. — А похож? — Игриво спросил наемник, хитро ухмыляясь. — Скорее похож на щеголя, — тут же отпустила едкий комментарий девица, задирая подбородок. — На тех болванов, что ищут неприятностей, думая что они им по зубам. — Прямо как космические наемники? — Уточнил Номад. — Ага. Снова ухмыльнувшись, он не стал отрицать или соглашаться, лишь посмотрел в окно. Там, за темно-фиолетовым стеклом простиралась бескрайняя пустыня. Из-за фильтра, практически весь пейзаж сливался, от чего казалось, что неба нету вовсе. Или же наоборот, что локомотив рассекал по небосводу, а железнодорожный виадук удерживает только Император. — Здесь всегда так? — Спросил Номад, когда где-то вдалеке показалась огромная туча песчаной бури. Стремительно занимая все пространство в окне. — Как «так»? — Не поняла попутчица, бросив лишь короткий взгляд на происходящее. Судя по всему, она уже давно насмотрелась на все эти проявления природной мощи. — Бури и песок. Ну там знаешь, дожди у вас бывают? — Редко, — девушка посмотрела на собеседника исподлобья, пытаясь понять, что у того на уме. — Так ты не здешний? — А по мне не видно? — Номад растерялся, думая что его бледная кожа говорит сама за себя. Однако девица только хмыкнула на это. — И зачем только поднялся? И где твоя охрана вообще? На одно мгновение он действительно оказался в замешательстве, но только на мгновение, потому что в следующее уже глупо улыбнулся, словно пойманный на хулиганстве ребенок. — Сбежал от них…думаешь нам так нравится постоянно ходить под присмотром? — Дурак ты… — Только и выдохнула девица, после чего окончательно отвернулась к окну. Некоторое время она сидела молча, что-то обдумывая. — Тебе лучше вернуться первым же рейсом обратно. Пустыня не место для папенькиных сынков вроде тебя. Может быть в начале это кажется увлекательным, но после первых же неприятностей весь задор пропадет. Говорила она явно со знанием дела, что лишь подогревало любопытство. Однако утолить его Номаду не удалось, так как дальняя дверь в вагон открылась и из тамбура вышел сервитор вместе со стюардом. — Уважаемые пассажиры, мы предлагаем прохладительные напитки. Прошу вас. Оплата осуществляется наличным и безналичным расчетом. — Вы принимаете цифровые ассигнации Офидии? — Выкрикнул кто-то из ближайших путешественников, на что стюард только покачал головой. — Исключительно валюта Акбиса, господа. — Дерьмо! — Ну конечно… Дождавшись, пока стихнут возмущения, Номад достал из кармана кошелек и пересчитал бумажные деньги, которые прихватил с собой убитый наркоторговец. — Ты не хочешь чего-нибудь? — Немного неловко спросил наемник у попутчицы, продолжая играть роль. — Не утруждайся, дружок. У меня все запасы с собой, — и тогда девушка демонстративно нащупала едва заметный клапан, из которого тянулась трубка. Поймав ее губами, она тут же сделала короткий глоток. — Знаешь…я бы не стал хвастаться тем, что можешь пить свою мочу… — Номад произнес эти слова достаточно тихо, поддавшись вперед. — Что ты… — Лицо попутчицы загорелось от негодования, а тело напряглось, готовое к хищному броску. — …поэтому пока сохрани свои запасы, а я куплю тебе простой воды, — наемник поднялся с уже готовой наличностью, чем сразу привлек внимание стюарда. Тот мигом оценил внешний вид пассажира и вежливо поинтересовался, чего ему угодно. Оказавшись впервые на Акбисе, Номад не был искушен местными товарами, однако знал пару фраз, которые легко могли расположить торговца к себе. Тогда проводник расплылся в широкой улыбке и извлек из холодильной камеры, которую подключили напрямую к сервитору, пару бутылочек с кристально чистой водой. Стекло приятно зазвенело, и от него еще несколько секунд по вагону разлетался белый холодок. Оставив сдачу в качестве чаевых, Номад вернулся на место. Его попутчица теперь лишь метала взглядом молнии, что говорило о ее отходчивом характере. Не говоря и слова, он протянул ей ледяную бутылку, а сам занял прежнее место. Прежде чем начать пить, наемник внимательно осмотрел приобретение. Само по себе стекло не являлось чем-то дорогим, однако на более развитых мирах его зачастую заменял пластек, как производная от добычи прометиума и более и многозадачный материал. Но здесь, на планете пустынь, вполне очевидно, что стекольная промышленность являлась куда предпочтительнее. А глядя на необычные формы бутылки и фантастически тонкие, но прочные, стенки, оставалось лишь гадать над тем, насколько искусны местные мастера. Даже путешествуя по Империуму подобное редко где встретишь… И его реакция не укрылась от попутчицы, которая уже отпила чуть меньше четверти своей порции. — Ты чего? — В ее взгляде зажглось любопытство, но все еще смешанное с подозрительностью. Тогда девушка наклонилась вперед и прошептала особенно тихо. — Торчок что ли? По какой-то причине в ее голосе можно было различить легкое разочарование, тут же отозвавшееся в душе наемника самовлюбленным толчком. Но сам он едва сдержал смешок. — А похож? — Снова повторил Номад обезоруживающую улыбку, наконец откупорив крышку и сделав глоток. Ледяная влага разлилась по телу, заставляя пробежаться по коже волну мурашек. — Теперь я даже не уверена, — сощурилась попутчица, мельком взглянув на свою бутылку и пригубив ее. Вытерев губы обратной стороной платка, что висел на шее, она уже хотела что-то сказать, как вдруг дверь из тамбура открылась вновь, впуская в вагон парочку бугаев. — Похоже мне пора готовиться сойти, — тут же обронил наемник, плавно поднимаясь на ноги. — Может еще повезет и поговорим. Покрепче закрутив бутылку, он спокойно зашагал в сторону локомотива, держа одну руку в кармане, а другую — на небольшой автоматическом пистолете, припрятанном в кобуре под плащом. Так он пересек три вагона, в одном из которых зазвучал скрипучий голос объявления: — Оазис триста одиннадцать. Прибытие через десять минут. Время стоянки — двадцать минут. Эта новость поставила перед Номадом выбор: либо устроить стрельбу и привлечь слишком много внимания, либо тянуть время до прибытия и сойти с надеждой, что удастся скрыться. Но где-то в промежутке между размышлениями о транспорте в пустыне и желанием сверить карты в его мир ворвался какой-то жилистый пассажир с криками «осторожнее, твою мать». Номад тут же собрался и уже был готов извиниться за недоразумение, но подняв голову и столкнувшись взглядом с дебоширом понял — просить прощения не за что. Всего за секунду в глазах жилистого сверкнул целый спектр эмоций, которые красноречиво говорили о том, что припрятанный под плащом нож был не просто средством для самообороны. Сталь сверкнула под бледным светом, но очевидно так, чтобы лишь ранить Номада. Тот, быстро смекнув расклад, отклонился назад. Достать пистолет и выстрелить он бы не успел, а вот левая рука все это время лежала на увесистой бутылке с водой. Пока кто-то еще из пассажиров уже поднимался за спиной, вероятно являясь напарником жилистого, наемник успел увернуться от короткого удара в живот кулаком и извлек импровизированное оружие. Стекло с оглушительным звоном врезалось в покрывшуюся щетиной морду, тут же расплескивая ледяную воду, стремительно сменившую оттенок на красный. Тогда-то остальные пассажиры и закричали, наконец поняв, что происходит у них на глазах. А Номад тем временем воспользовался моментом, развернулся и не вытягивая руки, выстрелил из пистолета. Он был достаточно хорошим стрелком, чтобы попасть с пары метров «от пояса». Пуля мелкого калибра продырявила второго бандита как раз в тот момент, когда в вагон вошли те самые два бугая. И на этот раз в их руках было оружие. — Замри, щегол! — Рявкнул один из них и выстрелил куда-то над головой Номада, после чего за спиной раздался громкий хлопок и в помещении стало чуть темнее. Возможно таким образом он хотел показать свои намерения, которые наемник уже прочитал, но лишь сильнее напугал толпу. Люди вокруг принялись соскакивать со своих мест и, перепрыгивая скамейки, наперегонки бросились к дальней двери в тамбур. Разумеется, Номад не стал безучастно наблюдать, а быстро влился в людской поток, чем вызвал гневные крики со стороны новых преследователей. Пассажиры пихались и толкались в отчаянной надежде добраться до дверей тамбура раньше других и перебежать в спасительный следующий вагон. Используя всю имеющуюся прыть, наемник нагло пробивался вглубь толпы, время от времени, как и все, бросая тревожный взгляд назад. Два бугая, растерявшись, некоторое время смотрели на происходящее, потом посмотрели на труп их неудачливого конкурента, а следом и на жилистого, с окровавленным лицом, который просто смирно сидел на полу. От злобы его ноздри неестественно широко раздувались, однако ничего предпринять бандит не мог потому как у каждого бугая имелся лазпистолет. Когда же те все-таки сообразили, что делать, то прикончили жилистого и устремились к напуганной толпе, грозно приказывая расступиться. Разумеется, никто их не послушал, что для Номада было как нельзя к стати. Распихивая соседей локтями наравне со всеми, наемник уже добрался до двери и начал просачиваться в нее, как вдруг столкнулся взглядом с какой-то женщиной. Ее движения были такими же резкими, как у всех обезумевших граждан, но вот глаза… Номад не раз видел такой холодный блеск, выдающий в хозяине человека опасного и опытного. Наемник уже напрягся, ведь оказался в крайне стесненном положении и не сомневался — если противник захочет напасть, то не станет переживать о проталкивающихся мимо. Мгновение тревоги безобразно затянулось, холодной хваткой оплетая сердце, но внезапно исчезло. Неизвестная женщина просто отвернулась и, подхваченная потоком, исчезла в тамбуре, где первые пассажиры уже открыли двери в следующий вагон. Опомнившись, наемник так же просочился вперед, скрываясь в толпе, которая только росла, подстегивая страх перед неизвестностью у других пассажиров. Сначала неохотно, скорее даже возмущенно, люди наблюдали за убегающими, но с каждой секундой их недовольство превращалось в тревогу. И вот, они уже сами, сломя голову покидали места, двигаясь в сторону локомотива. — Уважаемые! — Кричал стюард, воспользовавшись голосовым имплантом. — Уважаемые пассажиры! Пожалуйста успокойтесь. Все в порядке, поезд уже замедляет ход! И действительно. К моменту, как огромная напуганная толпа людей достигла первого вагона, скорость заметно снизилась, а над головой прохрипело неразборчивое объявление о прибытии. — Сохраняйте спокойствие и не толкайтесь! — Продолжал мужчина в красном фраке, хотя Номад видел, как по его вискам стекает холодный пот. Было тяжело сопротивляться панике, когда перед тобой стояло столько народу, глаза которых красноречиво говорили, что их не остановить. — Еще пара секунд и двери откроются! Пожалуйста, вы можете воспользоваться тамбуром в противоположной части вагона! Но конечно же этим предложением мало кто решился воспользоваться, включая самого наемника.***
«Оазис 311» представлял из себя небольшое пятно зеленых насаждений, окружавших такое же небольшое озеро, расположившееся в небольшой низине из дюн и древних скал. Железнодорожный виадук возвышался в стороне, однако по обширной системе труб, тянущихся в его сторону можно было понять важность остановки. Шестеренкам требовалась вода. Как только распахнулись раздвижные двери, толпы пассажиров высыпали на подвесную платформу, пугая местных и даже скучающую охрану. Кто-то попытался унять ужас парочкой выстрелов в воздух, и даже отчасти удачно, однако толкучка сохранялась до самого подножья массивных колонн виадука. Только там, утопая в золотистом песке, люди оказывались свободны. Впрочем…идти они могли лишь в одном направлении. Очень немногие сразу свернули к станции «песчаных ходоков», представлявшей из себя пару приземистых ангаров и где улыбчивый чернокожий парень предлагал услуги аренды всякого транспорта. Для этого нужна была всего лишь малость — документы, подтверждающие личность и квалификацию пилота. Решив не тянуть с отправкой, Номад сразу свернул туда, предположив, что таким образом обманет ожидания преследователей. Вежливо улыбнулся и похлопал себя по кошельку, откуда совершенно случайно выглядывала парочка золотых крон. Разумеется, услуги на Акбисе можно было оплачивать и местными деньгами, но золотая монета всегда производила больше впечатления, чем разноцветная бумажка. Золотая крона представляла собой стабильность и достаток, которые для большинства жителей Империума были лишь мечтой. И тем не менее, «ходок» опередил наемника: — Знаете, мой работодатель очень законопослушный человек. — В таком случае мне повезло, ведь я — законопослушный гражданин, — и вместе с этими словами на конторке появились три золотые монеты. Завидев их, темнокожий «ходок» не стал скрывать интереса, но с минуту разглядывал гостя, после чего все-таки проводил в еще один ангар, где под брезентом скрывались «самые лучшие образцы». Наемник не стал называть точного места куда собирался, но добавив пару лишних сотен километров, указал расстояние, которое необходимо покрыть туда и обратно. Выбрав просторный и тяжелый лендспидер, наемник подвергся еще одному тщательному взгляду, после чего арендатор задал лишь один самый важный вопрос: — Полагаю, трекер вам не нужен? — Обязуюсь вернуть в целости, — улыбнувшись самой невинной улыбкой, Номад положил перед собеседником еще одну полновесную монету. — Будет лучше, если о моем вояже никто не узнает. Темнокожий парень стер улыбку с лица, давая понять, что к просьбе относится серьезно: — Но вам нужно управиться за четыре дня. После меня сменит другой человек. Номад намек понял и только кивнул. — И еще я советую вам не гнать машину в бурю слишком долго. Фильтры могут не выдержать и тогда вы застрянете, — теперь уже в голосе темнокожего «ходока» звучало неподдельное беспокойство за технику. — А если я спешу? — В навигационном когитаторе есть список убежищ, которыми часто пользуются путешественники. Воспользуйтесь им. Больше мне сказать нечего. — В таком случае, не буду больше задерживаться.***
Несмотря на высокую скорость лендспидера, воздух пустыни продолжал обжигать легкие, просачиваясь сквозь влажный платок, натянутый под высокий воротник плаща. После полудня на пути возникла буря, как будто «ходок» точно знал о ее приближении. Сплошная стена песка абсолютно перекрывала обзор и путала навигационную систему. Боясь, что воздухозаборники лендспидера забьются, Номад принялся искать укрытие. К счастью, на такой случай в базе когитатора действительно хранились необходимые данные. Однако усиливающийся ураган стремительно путал ауспики, из-за чего поиски заняли почти час и привели наемника в небольшую пещеру, устроенную сложенными в подобие шалаша обломками скал. Внутри отыскался поношенный набор инструментов, небольшая водяная колонка и портативная горелка с парой запасных баллонов. С некоторой тоской Номад достал из вещмешка питательный батончик и начал жевать его волокнистый брусок. Несмотря на жару, он бы не отказался от горячей пищи. Когда же буря стала слабеть, позволяя ориентироваться в пространстве, наемник вновь забрался в лендспидер и продолжил путь на запад. Спустя еще несколько часов впереди наконец замаячили первые признаки цивилизации. Немногочисленные растения и даже птицы, вынужденные прибиться к небольшому оазису на время непогоды. Анклав Моаба заполучил себе довольно завидное место. Подобно «оазису 311» его окружали скалы позади которых вырастали архаичные металлические конструкции, походившие на частокол. Конечно, размеры были куда меньше, да и запас воды в анклаве вряд ли мог напоить хотя бы пару десятков человек, но это хоть то-то. Номад сильно сомневался, что другим мусорщикам повезло так же, а потому мысленно выругался. Это могло осложнить переговоры… С этими мыслями он выпрыгнул из кабины лендспидера и двинулся в сторону импровизированных ворот, установленных на каких-то высоких мачтах. Ворота оказались приоткрыты, и наемник осторожно проник внутрь оазиса, продолжая прикрывать лицо платком. Теперь слабеющая песчаная буря осталась шуметь позади, метая песок лишь высоко над головой. Впрочем, больше всего Номада занимало отсутствие людей. Небольшое озеро оказалось окружено мелкими палатками и плохо сваренными ангарами, листовое покрытие которых зловеще хлопало об опоры на сильном ветру. Единственным, что хоть как-то выделялось на общем фоне запустения и стального мусора, оказался круглый шатер, покрытый разноцветными узорами. И именно на его пороге вдруг появились двое высоких мужиков в комбинезонах. — Кого это к нам принесло? — Один из них был мускулистым и широким, словно катачанец. Щуря мелкие поросячьи глазки, он начал оглядывать наемника, обходя того по кругу. — Тван, ты его знаешь? — Нет, Худр, не знаю, — протянул второй, высокий ну куда менее полный. Его узкое лицо укрывали защитные очки, отчего казалось, что на Номада глядит мутант с мушиной головой. — Так кто же ты? — Спросил Худр, останавливаясь за спиной у Номада. Не было никаких сомнений, что в руках у громилы уже возникло оружие. — Гость, — наемник решил не проявлять агрессии раньше времени. — И я пришел не с пустыми руками. Подтверждая слова, он поднял на уровень груди набитый кронами кошель. Да так, что одна из монет выпала и с тяжелым звуком утонула в песке оазиса. — Фраг! — Не сдержал эмоций худой Тван, наклоняя голову и не пряча кинжала, висевшего на поясе. Стоит сказать, что кинжал был хорошим. Практически «катачанский клык», по размерам, хотя лезвие оказалось более изогнутым и широким в основании. — Ты пришел один? Правильный вопрос для тех, кто хочет начать переговоры или же понять степень своей безнаказанности. — Один, — бросил Номад, все еще сохраняя спокойствие. — У меня дело к вашему начальнику. Моабу. И тут громилы как-то странно переглянулись, что не укрылось от внимания наемника. Он произнес неверную фразу, и анализируя движения худого пришло осознание — конфликт неизбежен. Однако атаковать Тван не спешил, справедливо считая, что незваный гость не имеет глаз на затылке. И все же, он не додумался, что выражение его узкого щетинистого лица, хоть и скрытого тенью капюшона, может сказать Наемнику куда больше, чем слова… Широкий шаг в сторону, и за спиной раздался удивленный возглас, за которым тут же пронеслась здоровенная туша громилы. Стоя за спиной, он попытался вырубить Номада, но промахнулся и почти влетел в побратима. Тогда на тусклом солнце сверкнул серебристый ствол пистолета. Выиграв несколько секунд, наемник не стал медлить и сразу перешел к тяжелым аргументам, уперев ствол в шею замершего бугая. Щелчок предохранителя заставил мир и громил замереть. — Ты…сучий сын… — Зашипел Тван, злобно скалясь. — Да я тебя… — Лучше мы договоримся по-хорошему, — медленно произнес Номад, не спуская глаз с худого, но мысленно ругающий себя за то, что не видит левой руки противника. — Я не хочу никого убивать. — Пошел ты! — Выплюнул Худр и начал разворачиваться, что ошеломило наемника. Здоровяк оказался либо непробиваемо тупым, не осознавая угрозы, либо слишком смелым, доверившись словам дерзкого незнакомца. Левая рука бугая первым делом отвела в сторону пистолет, а правая уже разгонялась для нижнего удара в живот. Номад сделал шаг назад, но на мягком песке держать равновесие оказалось непросто. Тогда массивный кулак врезался в нижнюю часть грудной клетки, выбивая из наемника все дыхание и отрывая от земли. Тот же, хладнокровно перехватил пистолет за ствол и со всей силы врезал по шее Худра. Здоровяк оступился и припал на колено, подставляя лицо под резкий удар коленом. На песок пролилась первая кровь. Не дожидаясь ответа, Номад вновь замахнулся пистолетом и отправил оппонента в нокаут, выравнивая шансы. — Ублюдок… — Зашипел Тван, уже оголивший свой экзотический клинок. Через очки можно было заметить, как горят ненавистью его большие глаза. Один на один, но против холодного оружия. Практически меча. Номаду это не казалось достаточно честным. Но на его стороне оказались дистанция и переведенный в боевое положение пистолет. — Я не хочу никого убивать, — вновь повторил наемник, приметив какой-то странный блеск со стороны главного шатра. После чего ловко перехватил пистолет и точным выстрелом угодил прямо в широкое лезвие кинжала мусорщика. Сталь тут же вылетела из рук, обжигая запястье снопом искр, Тван отвлекся и не успел среагировать на мощный хук левой. Второй из охранников таинственного Моаба развалился на песке. А Номад же осторожно вернул оружие в кобуру и медленно повернулся ко входу в украшенный шатер: — Славное у вас тут местечко, — дружелюбно улыбнулся он, наблюдая за выглядывающим из тени стволом винтовки. — Я вообще пришел поговорить, а не драться. — Мои люди живы? — Донесся спереди хриплый голос, принадлежавший низкорослой фигуре. — Вполне. С минуту незнакомец молча размышлял, взвешивая слова незваного гостя. Тот же в свою очередь продолжал глупо улыбаться, словно не обращая внимания на оружие. И тогда обладатель хриплого голоса все-таки опустил винтовку и скрылся в глубине своего укрытия. Номад последовал за ним. Внутри просторной палатки царила легкая прохлада, будоражившая мелкие колокольчики из каких-то деталей. Соударяясь друг с другом, они издавали тонкий мелодичный звон, растекающийся по всему помещению. Пол же был укрыт коврами, которые оказались завалены всяким снаряжением и аппаратурой. Вероятно, чтобы защитить ее от песка снаружи. — Присаживайся, — хозяин сел за стальной стол, установленный в дальнем конце шатра. Хромированную столешницу заполняли пачки бумаг и стопки инфо-планшетов. Даже беглого взгляда хватало, чтобы разглядеть на многих из них символы Механикус. От такого дела Номад присвистнул, опускаясь на простой стул, сделанный из стального мусора. — Похоже, дела у вас крайне серьезные. — Да, так и есть, — коротко ответил мужчина и наконец зажег настольную лампу. Свет тут же выхватил из тени сморщенное загорелое лицо и седую бороду. — Кто ты и зачем пришел? — Я ищу кое-что… — Издалека начал наемник, внимательно разглядывая собеседника. — Ходят слухи, что на Акбисе промышляют люди, понимающие толк в технологиях. А судя по всему этому мусору, завалившему ваш лагерь, слухи верные. Вы ведь Моаб, да? Старик подозрительно глядел на наглого гостя и тяжело вздохнул, видимо, смирившись с неизбежностью долгого разговора. — Да, я Моаб. Это мой анклав. И это не мусор. — Простите, если обидел. Продолжайте. — Действительно, на Акбисе существуют мусорщики, — тон старика изменился, будто бы тот оказался на кафедре университета. — Люди, которые помогают конклаву Механикус на планете производить поиск потерянного оборудования. Дело в том, что местные песчаные и магнитные бури частенько выводят из строя сложную аппаратуру. Ну или дикие звери или орки. Иногда даже люди из дикарей. А шестеренок видимо тут недостаточно, чтобы они могли постоянно сопровождать своих сервиторов и уже тем более искать заблудившихся. Моаб сделал паузу и налил себе воды из стеклянного графина. Да не простого, а выполненного в виде какой-то птицы. — Поэтому Механикус обратились к людям пустыни, — вытерев промокшую бороду, старик отставил стакан в сторону и прямо посмотрел на наемника. — Думаю, история тебя мало интересует, так что вот выжимка: они дают нам информацию и авгуры, а мы находим для них пропажу. Возвращаем — получаем деньги. На это Номад ничего не ответил, но как-то очень выразительно смотрел на графин, будто демонстрируя одолевающую его жажду. Тогда мусорщик поджав губу, достал еще жестяную кружку и, наполнив ее водой, протянул гостю. — Когда последний раз вы приносили добычу? — Благодарно кивнул тот, делая глоток прохладной воды. — Три дня назад. Парни, которых ты только что отделал, получили запрос и вернулись с разведывательным дроном. Но чтобы узнать, что он нарыл, тебе придется заплатить. Номад поставил пустую кружку на стол и хитро улыбнулся. — А ты своего не упустишь, да? Не боишься, что я прибью тебя? — Парень, я живу в три раза дольше, чем ты, — пренебрежительно бросил старик, откидываясь на спинку своего кресла. — Если бы ты пришел за мной, то мы бы не вели эту беседу. — Верно. А что думают жестяные наниматели о твоем маленьком бизнесе? Теперь уже улыбнулся Моаб. Улыбнулся так, словно ждал этого вопроса. На фоне темной кожи показались кривые желтые зубы с редкими темнеющими промежутками. — Почтенным магосам не обязательно знать об этом, парень. К тому же, они явно ничего не теряют от этого, потому что всегда посылают на важные дела своих скитариев, — едва заметное изменение мышц, и улыбка приобрела хищный и коварный оттенок. — Так что ты ищешь? — Я ищу один корабль… — Как бы между делом проронил Номад, потянувшись рукой ко внутреннему карману. На стол легли несколько пикт снимков хорошо подсвеченные огнем лампады. Потребовалось лишь мгновение, чтобы наглое выражение схлынуло с лица старика. В тишине палатки можно было четко расслышать, как тот нервно сглотнул. И тем не менее, дрожащие мозолистые руки потянулись к пиктам, чтобы рассмотреть их ближе. Любопытство и страх слились в равной борьбе. — Этот дроммон достаточно большой, — после минутного молчания произнес Моаб, взяв себя в руки. — Один анклав его не потянул бы. Тем более мой. «Тем более». Очевидно, что мусорщик воспринял угрозу очень серьезно. — Значит? — Номад наклонил голову, будто кот, рассматривающий загнанную в угол добычу. — Обычно на такие крупные цели приходит несколько, — теперь старик старался не поднимать взгляда, предпочитая любоваться пиктами. Так было легче контролировать голос. — Либо союзные, либо те, кто успел раньше и решил договориться на месте, чтобы поделить добычу поровну. — Ты знаешь, кто его разобрал? — Наемник задал вопрос медленно, с расстановкой. Давая понять собеседнику, что увильнуть не выйдет. — Д…да, конечно, — мусорщик закашлялся и тогда потянулся к графину, продолжая смотреть на пикты. Дрожащая рука едва не сбросила стеклянный сосуд, но Номад плавно поддержал его и, перегнувшись через стол, налил старику воды. — Спасибо… — Мне нужны имена или координаты. Что-то, что позволит найти нужных людей. — Вы хотите призвать их к ответу? — Осторожно спросил Моаб, чем вызвал улыбку на лице собеседника. — В первую очередь Инквизиция занята поиском, — неопределенно ответил наемник. — Так что степень ответственности будет определена в зависимости от дружелюбия. — И что же вы…ищите? — Похоже, старику было настолько страшно, что он совершенно не мог сдержать профессионального любопытства. — Бортовой самописец. У нас есть все основания полагать, что он уцелел при падении. Большего тебе знать не следует. Для твоего же блага. Мусорщик снова сглотнул и понимающе кивнул. — Я дам имена, но, скорее всего вам нужно лишь одно. Номад заинтересованно наклонился вперед. — Знаешь, у кого черный ящик? — П… — Мусорщик осекся и потянулся к чистому листу бумаги. — Подозреваю. Но я напишу всех, конечно же… Дрожащей рукой Моаб начал выводить имена и координаты мест, где обитали их владельцы. Даже пребывая в ужасе, он старательно выводил каждую букву и цифру. Вероятно, это был единственный раз в жизни старика, когда он писал так чисто и разборчиво. — Вот… — Благодарю, — Номад принял лист бумаги и забрал пикты со столешницы. — Ты же понимаешь, что я приду за тобой, если ты солгал? — Я не безумец, шутить с Инквизицией… — Старик сложил на груди руки в знамении аквиллы и пробормотал какую-то молитву. — Ты не представляешь, как часто я слышу эту фразу, — устало пробормотал наемник. Убирая клочок бумаги во внутренний карман, он специально отогнул плащ так, чтобы мусорщик видел кобуру, прицепленную у ребер. — Но я благодарен тебе. На столешницу легла пластековая карта. — Хозяин за ней не придет. Но, уверен, ты знаешь, как без шума слить наличность. Рекомендую потратить эти деньги на переезд. — Э…это все? — С надеждой прохрипел Моаб. — Пока да, — угрожающе закончил Номад, поднимаясь со стула. Довольный переговорами он вышел из палатки на улицу, где его уже ждали двое мусорщиков. Правда в этот раз они вели себя заметно спокойнее. Видимо, подслушали разговор, потому просто стояли на коленях, опустив головы к песку. Номад не стал ничего говорить, а лишь прошел мимо бесконечно довольный собой.***
Путь до нужного места занял еще несколько часов, к счастью, обошедшихся без песчаных бурь. На первый взгляд, перед ним расстилалась бесконечная пустыня. Волны дюн покрылись длинными тенями, а закатное солнце почти скрылось далеко на западе. Жар начал стремительно спадать, уступая место знойному ветру, который продолжал метать в лицо горсти песка. Сначала Номад не был уверен в том, что добрался до цели, но стоило только ощутить неприятное покалывание в мозгу, как все сомнения разом уступили место воспоминаниям об полученных инструкциях. Он оказался на месте. Заглушив спидер, наемник спрыгнул на песок и медленно стал взбираться на очередной бархан. Песок сыпался под ногами, замедляя шаг и будто стремясь уронить путешественника. Однако тот продолжал подъем, после чего услышал внезапное: — Замри и произнеси пароль! — Вермелион… — Устало сказал Номад не останавливаясь. Стоило только добраться до вершины дюны, как мир впереди резко преобразился. Теперь пустыня не была такой уж безжизненной… Прямо перед наемником стояли две черные фигуры, шлема которых украшали изображения черепа, а в руках угрожающе чернели хелганы. Непроницаемые визоры не позволяли проследить за взглядом, однако Номад не сомневался, что штурмовики пристально следят за ним, хоть он и произнес верный пароль. Но он слишком утомился, чтобы обращать внимание на пренебрежение этих безвольных болванчиков, а потому просто начал спускаться вниз. В небольшую низину, которая пустыня уже семь месяцев пыталась замести привычными ей волнами. В низину, в центре которой громоздился покореженный скелет дроммона Инквизиции. Некогда красивое транспортное судно с дорогими украшениями, предназначенное для высокопоставленных чинов Ордосов. Теперь же оно закопалось в землю и погнулось, словно изготовившийся к атаке скорпион. Вокруг остова время от времени сновали какие-то фигуры. В черном, красном и цвета охры. В дальней части низины примостилось три челнока. Таких же черных, как форма штурмовиков и носящих на борту один единственный опознавательный знак. Литеру «I». Не впечатлившись бурной деятельностью, кипевшей вокруг дроммона, Номад медленно побрел к скоплению шатров. Таких же черных, но выполненных с куда большими вольностями и украшениями. Там он обнаружил несколько складных стульев, с которых открывался приятно отстраненный вид на все творящееся действо и с наслаждением плюхнулся в один из них. Минувший день окончательно лишил его сил. И только после этого огляделся. — Прибыл в ваше распоряжение, Босс, — фигура, чей стул стоял заметно дальше от всех остальных никак не отреагировала на слова наемника, от чего тот поморщился. — Спит что ли? — Нет, Кавен, Корнелиус медитирует, — поправил новоприбывшего сидевший рядом седой старик с причудливыми очками. — Ты можешь понять это если на секунду заглянешь внутрь себя. Тяжело вздохнув, Номад последовал совету, но не ощутил ничего, кроме неразборчивого шепота на границе слуха. Недостаточно громкого, чтобы разобрать слова, но при этом достаточно назойливого, чтобы привлекать внимание. — Мне кажется с головастиками под боком, которые сейчас поддерживают «пелену» проще подумать, что Босс спит. Я совершенно не могу сосредоточиться. — Не ты один, наемник. — О, так вы с нами? — Твое появление удивительным образом лишает всякой концентрации. Слова инквизитора, произнесенные внутри сознания Номада, звучали с тоской и недовольством. — Я сделал все как вы приказали и получил координаты мусорщиков, — где-то в глубине души слово «приказали» вызвало волну отторжения. — Ты в них уверен? — Странный вопрос для инквизитора, вы не находите? — Но ты не инквизитор. Выдержав многозначительную паузу, наемник извлек из-за пазухи сложенный пополам листок. — Если старик мне соврал, я готов лично его прибить. — Хорошо. Мы достаточно здесь засиделись. Словно подтверждая свои слова, Корнелиус Кох поднялся со стула и неспешно покрутил головой, от чего захрустели шейные позвонки. Следом за этим движением, старик накинул на лысую голову глубокий капюшон, скрывая изуродованную странными шрамами кожу.