***
Гарри сидел на пыльном полу, обняв руками колени и прикрыв глаза. Пожалуй, это было единственное место в безупречном доме Дурслей, где пахло пылью. Сухой пылью, древесиной, старыми книгами и чем-то еще очень знакомым, уютным и волшебным. Маленькое чердачное окошко почти не освещало помещение, только у стекла в тусклом свете коротких солнечных лучей на фоне полумрака красиво танцевали серебристые пылинки. — Мальчишка! — послышался снизу высокий, резкий голос тетушки Петунии. — Спускайся, через пять минут ужин. Дважды звать не буду. Гарри горько вздохнул, аккуратно подышал на стекло, нарисовал пальцем человечка и неохотно поплелся к лестнице. Неделя. Осталась всего неделя мучений «в гостях», и бабушка Роза заберет его обратно домой.***
Детство и юность Петуния провела в Кроукворте. У них здесь был дом, отец работал инженером на местной фабрике, а родители матери жили в конце улицы. Лили была похожа на материнскую родню — такая же рыжая, непоседливая, яркая. А вот Петуния уродилась в отца: долговязого белобрысого Гербера Эванса. Мистер Эванс часто подчеркивал, что он именно Гербер, а не Герберт. На цветочных именах настаивали его родители. Петуния и Лили, например, получили свои благодаря бабушке Розе, которая на имянаречение каждой из внучек выписала щедрый чек. Сами Эвансы-старшие жили в другом графстве. Петуния их и не помнила совсем. Вроде бы, когда она была совсем малышкой, бабушка их навещала. Но вскоре после того, как Пет исполнилось шесть, а Лили — четыре, дедушка Эванс заболел тяжелой формой пневмонии, а потом отец получил наследство. Эти деньги им здорово помогли в тяжёлые времена. Дни тогда длились долго-долго, лето казалось бесконечным, и взрослые заботы проходили мимо девочек, почти не касаясь их. Кто-то из соседей переезжал, как сестра матери, кто-то спивался, как мистер Снейп. Фабрика агонизировала, но родители умудрялись поддерживать прежний уровень жизни. Лили и Петунии покупали новые платьица и туфельки, папа ездил на красивой дорогой машине, мама не работала и занималась своим садом. На столе всегда было и хорошее мясо, и свежий творог, и вкусные пироги. Петуния не помнила такого, чтобы они бедствовали. Потом время ускорилось, а после того, как Лили уехала в свою волшебную школу, и вовсе полетело как-то стремительно. Пет закончила курсы машинописи в Лондоне, вышла замуж за Вернона и перебралась вместе с ним в Литтл-Уинкинг. Родился Дадли. Бизнес Вернона раскручивался медленно, кредиты за дом и машину висели над молодой семьей дамокловым мечом. Петунии пришлось учиться экономить. На поездки к родителям не хватало ни времени, ни средств. С сестрой они вообще не общались. В Кроукворт Петуния вернулась только после внезапной и трагической гибели Эвансов в аварии. Несчастный случай. Пастор попытался утешить ее, сообщив, что смерть наступила мгновенно, но Петуния никак не могла поверить в то, что веселой смешливой мамы и доброго серьезного отца больше нет. Это просто не укладывалось у нее в голове. Где-то в своем сознании она до сих пор была их маленькой девочкой, и верила, что папа способен решить любые проблемы, а мама всегда выслушает и утешит. Она и организацией похорон занималась, пребывая в ступоре. А Лили в Кроукворте вообще не появилась. Петуния даже не знала, дошло ли до сестры ее письмо. Сову ей взять было неоткуда, а работает ли еще абонентский ящик, через который Лили когда-то просила передавать корреспонденцию, было непонятно. Снейпа по старому адресу тоже не оказалось. Соседи подсказали, что он если и появляется изредка, то только летом да под Рождество. Людей на кладбище пришло немного: сослуживцы отца, соседи, какая-то дальняя родня по материнской линии… Поэтому на высокую стройную даму в кашемировом пальто Петуния обратила внимание сразу же. Кого-то та ей напоминала. Очень сильно. Но вот кого? Гроб уже засыпали землей, народ принялся расходиться, высказав свои соболезнования, когда женщина подошла к ней и с очень знакомым прищуром сказала: — Петуния, детка, я так понимаю, ты одна всем занимаешься? — Да. А вы…? — Я твоя бабушка. Бабушка Роза. — Охххх! Теперь Петуния поняла, где видела эту лебединую шею, длинный аристократичный нос и высокие скулы. В зеркале. Только бабушка, даже без скидки на возраст, выглядела лучше. Старше, конечно, но ухоженнее и… Шикарней, да. Петуния наконец подобрала правильное определение. Бабушка Роза с ее дорогими кольцами и элегантной прической, в которой почти не было заметно седины, выглядела как обеспеченная аристократка на отдыхе. Цена одной только ее траурной шали была сравнима со стоимостью машины Вернона. — Бабушка… — растеряно моргая, обронила Петуния, — Но как же так? Я была уверена, что ты давно умерла! Ты к нам ни разу не приезжала! — тут она смутилась и быстро добавила: — Извини, это так невежливо! — Ничего, детка, — женщина не обиделась и даже ласково погладила ее по щеке. Хотя объяснять свое отсутствие не спешила. — Я все понимаю, ты расстроена. Со мной связался нотариус, он ждет нас после обеда в конторе. Тебе нужно вернуться домой, чтобы отдохнуть, или просто перекусим в кафе? У нас есть часа полтора. Петуния растеряно захлопала глазами. — Нотариус? — У которого хранится завещание твоего отца. Денег на банковском счете оказалось немного. Гораздо меньше, чем рассчитывала Пет. Автомобиль после аварии восстановлению не подлежал. Оставался только дом, стремительно обесценивающийся из-за экономического кризиса. И половину всего надо было отдать Лили. Гербер Эванс завещал все движимое и недвижимое имущество дочерям, не упоминая ни жену, ни мать, словно был уверен, что они его не переживут. Или что будут обеспечены и без его денег. Петуния украдкой взглянула на бабушку. Та держалась очень достойно и отсутствию наследства от сына совершенно не удивилась и не расстроилась. Хотя, наверное, на что-то рассчитывала, раз именно с ней связался нотариус. Однако для бабушки было оставлено лишь письмо на полстраницы, прочитав которое она фыркнула и тут же сожгла его в пепельнице. После чего сочувственно посмотрела на Петунию и принялась яростно отстаивать ее интересы, настаивая, чтобы часть расходов на похороны возместили из доли Лили. Нотариус поворчал, но согласился. У Петунии аж на душе потеплело от подобной заботы. У них с Верноном сейчас каждый шиллинг был на счету, и инициатива бабушки пришлась как нельзя более кстати. На выходе из нотариальной конторы бабушка Роза пообещала найти хорошего риэлтора, а после еще и проводила Петунию до самого дома Эвансов, где согласилась зайти выпить чаю. Дом, в котором она выросла, показался Пет чужим и мрачным. Без родителей, веселого смеха матери и надежной основательности отца, он словно усох и опустел, теряя прежнее уютное очарование. Петуния зашла на кухню, всхлипнула и опустилась на стул. — Детка, думаю, тебе стоит какое-то время побыть одной, — бабушка погладила ее по плечу сухой изящной кистью с тяжелыми камнями в перстнях. — А потом завари мяты с ромашкой, Гербер любил такой чай. А я пока поднимусь на чердак, посмотрю памятные вещи. Следующие полчаса, готовя травяной чай и поджаривая тосты, Петуния с удивлением слушала доносящиеся сверху звуки: скрипы, скрежет, грохот, звяканье. Хотя, казалось бы, чему там грохотать и звякать? Сколько Петуния помнила, на чердаке стоял лишь старый шкаф, набитый древним барахлом, да пустой сундук. Когда бабушка спустилась — такая чистая и аккуратная, словно и не ходила по жуткой пылище с паутиной, Пет подозрительно прищурилась. Но руки у женщины были свободны, а в крохотный ридикюль влезли бы разве что кошелек и пудреница. — Хотела поискать старые письма, — безмятежно пояснила бабушка, — но ничего не осталось. Петуния сочувственно покивала. Это она могла понять. К бутербродам бабушка Роза не притронулась, чай едва отхлебнула. Вызвала по телефону такси, сердечно попрощалась с Пет, и была такова. Адрес оставила, хотя и предупредила, что много путешествует и не всегда сможет ответить быстро. А ещё выписала чек на небольшую сумму — поддержать молодую семью. Обнимая бабулю напоследок, Петуния чуть не прослезилась. Вот как должны вести себя нормальные родственники! А не как всякие там ведьмы вроде Лильки, которая даже не соизволила явиться на похороны! За следующие полтора года Петуния получила от бабушки Розы две весточки. Контакты риэлтора, который действительно очень быстро и выгодно сумел продать дом в загнивающем Кроукворте, и чек на день рождения Дадли. Очень скромный, но Петуния была рада и этому. Хотя, знай она раньше, что бабушка Роза жива, назвала бы сына Крофордом или Бернаром*, — глядишь, перепало бы побольше. А потом наступил ноябрь, и у себя на пороге Петуния нашла корзинку с племянником и записку от Дамблдора.***
Гарри ковырял ложкой пудинг и грустил. Нет, готовила тетя Петуния неплохо. Пожалуй, даже вкусно. Но ему тут были настолько не рады, что кусок не лез в горло. А еще из-за внепланового ремонта маленькая угловая комната, в которой он обычно останавливался и к которой почти привык, оказалась полностью непригодна к проживанию, и для него временно поставили топчан в чулане под лестницей. Кошмар какой! В той спаленке хотя бы был «его» шкаф с книгами и вещами, письменный стол, хорошая кровать. В этой же каморке он едва помещался, а вместо приличного освещения дядя повесил под потолок голую лампочку на проводе. Бррр! Ну что за ужасные люди! И они еще пеняют ему на ненормальность! А сами-то? Кто в своем уме и здравом рассудке будет селить почти одиннадцатилетнего мальчика, да еще и гостя, в темный и душный чулан? Гарри отодвинул в сторону тарелку и принялся вяло цедить чай. — Что, очкарик, аппетита нет? — хихикнул Дадли. — Дрыщ, мелкий, как прыщ! — Хо-хо-хо! — засмеялся дядя и погладил кузена по прилизанной соломенной голове: — Молодец, парень! Оттачивает остроту ума! Гарри насупился. Ума за маленьким свином он как-то не замечал. Но вот говорить гадости и придумывать мерзкие дразнилки тот наловчился так, что обидно порой было до слез. — А ты бы ел лучше, мальчишка, а то миссис Эванс еще обвинит нас в том, что мы тебя недокармливаем! — беззлобно фыркнул в усы дядя. — Хотя порода всегда возьмет свое! Вон наш Дадлик, настоящим мужчиной растет, крепким, как дуб. Прямо как я. А ты и впрямь какой-то дохлый. — Это потому что Поттер был невелик, — встряла тетя Петуния. — Может, чуть повыше Лили. Но не тощий! За доходягу вроде Снейпа Лили бы не пошла. Они с мамой часто посмеивались над ним, когда Снейп часами бродил вокруг нашего дома с независимым видом, якобы случайно мимо проходя. С таким задранным носом, словно он не оборванец в лохмотьях, которого вот-вот ветром снесет, а как минимум наследный принц в изгнании. Эх! Тетя вдруг светло улыбнулась, хорошея на глазах, и на какой-то миг стала безумно похожа на бабушку. А потом посмотрела на Гарри, и на ее лицо вернулась прежняя брезгливая гримаса: — Может, хочешь пирога мисс Фигг? Или у ненормальных теперь мода на недоросликов? Как там они назывались — хоббиты? Гарри вскинулся, сердито раздул ноздри, но все же притянул к себе тост. Бабушка Роза тоже считала, что Гарри мелковат для своего возраста. Большинство его друзей были выше на полголовы, а Уолли-младший так вообще на целую голову, и в плечах шире раза в два. Но Тео, лучший друг Гарри, с которым они вместе ходили на восточные единоборства, считал, что ему просто не очень повезло с генетикой, и он вырастет после малого совершеннолетия. Такое бывает иногда. Гарри очень хотел ему верить. Тем более, что не один он пока что рос медленно. Тот мелкий белобрысый задрот, который победил Гарри в финале последнего чемпионата по фехтованию, был почти на два месяца старше, хоть и выглядел таким же худым и маленьким, как и он сам. А вот его отец, раскланивающийся с бабушкой Розой с непередаваемым выражением лица, был похож на фотомодель: в меру высокий, стройный и гармонично сложенный. Гарри даже злорадствовал немного, пока бабушка, к немалому его удивлению, как-то не обмолвилась, что сыночек выглядит точной копией папаши в его возрасте. Гарри быстро доел тост, выпил свой чай и обернулся к тете Петунии: — Мне заняться посудой? Бабушка Роза воспитала его вежливым ребенком и всякий раз, отправляя в Литтл-Уинкинг, отдельно напоминала, что в гостях у Дурслей хозяйке обязательно надо помогать. — Не надо, я сама, — вздохнула Петуния. — Лучше иди в сад, проверь розы. Я очень надеюсь в этом году снова победить в конкурсе цветоводов. Гарри повеселел. Возиться с растениями ему нравилось. К тому же, приятель-ботаник научил некоторым особенным приемам, и теперь ему не терпелось попробовать их на практике. — А завтра с утра поможешь мне помыть машину, — добавил дядя Вернон, и Дадли снова пакостно захихикал. — Отрабатывай стол и кров, шрамоголовый! — Дадли! — нахмурился дядя Вернон. — Гарольд — наш гость! Тетя Петуния по-особому поджала губы и отвела взгляд, и Гарри понял, что про чек, который передала ей бабушка Роза, она никому не сказала. Наверное, все еще копит на новое манто. Ну и ладно! Он обещал бабушке вести себя сдержанно и не нарываться. Вот и не будет болтать лишнего. Проходя мимо зеркала в прихожей, Гарри мельком глянул на свое отражение. Мальчишка как мальчишка, темноволосый, худощавый, гибкий и ловкий. От шрама на лбу, кстати, осталась тонкая едва заметная полоска, — под челкой ее и не видно совсем. Лицо, по словам Тео, слишком симпатичное, но все же не смазливое. А то, что в больших, не по размеру, шмотках Дадли, которые он переодевал для работы по дому и в саду, Гарри выглядит совсем маленьким и хрупким, так это нормально. Лучше быть как их наставник Ван Шу — худым и жилистым, но практически непобедимым, чем как толстопузый дядя Вернон, который и десятка раз отжаться не сможет, не говоря уже о том, чтобы кинуть кого-то через бедро. Повеселев, Гарри заглянул в сарай, взял там ведро, секатор и садовые ножницы и, насвистывая, отправился в сад. А дурному книззлу, который наблюдал за ним из-за соседского забора, показал язык.***
Бабушка Роза приехала в Литтл-Уинкинг, когда Петуния готова была опустить руки. Мелкий племянник оказался таким же ненормальным, как бедовая сестрица, да вдобавок простыл за ночь на крыльце, так что орал дурниной все ночи напролет, выдавая периодически спонтанные магические выбросы, отчего то занавески перекрашивались в другой цвет, то игрушки начинали летать в воздухе, то в тарелке с овсянкой случался мини-пожар. Добили Дурслей задымившийся телевизор и взорванная радио-няня. Вернон и Петуния ужасно боялись за собственного сына и понятия не имели, что делать дальше. Отдать племянника на усыновление чужим людям представлялось невозможным. Оставить себе — тоже. Но неделя в обществе малыша-мутанта почти разрушила их маленький устоявшийся мир. На руках у бабушки мелкий Поттер удивительно быстро затих. — Как ты предлагаешь разрешить эту ситуацию? — устраиваясь на диване, обитом недорогим ситцем, поинтересовалась миссис Эванс. — Я не знаю! — призналась Петуния. — У ребенка нет никаких документов, — добавил Вернон. — Мы, конечно, можем обратиться в полицию, и пусть они решают эту проблему, но Пет уже сообщила соседям, что мальчик — сын ее родной сестры. Так что избавляться от него таким образом будет некрасиво. Да и все эти волшебные штучки… — он со значением посмотрел на женщину: — Мало кто в наше время верит в колдовство. Ребенка, скорей всего, не в приличную семью пристроят, а начнут изучать в лаборатории. А это как-то не по-человечески. Родственник все же! — Согласна, — кивнула бабушка Роза и подула Гарри в растрепанную макушку со смешным хохолком. Тот заулыбался, активно теребя кулон у нее на шее. Кулон плавно наливался розовым. — Так что же нам делать? — шмыгнула носом Петуния. — Я с ним не справляюсь! — Охотно верю, — согласилась бабушка. — Гербер писал про сложности с воспитанием Лили. — Я не помню, — призналась Петуния. — Мне кажется, она до школы почти нормальная была. — Я готова помочь с Гарри, — понаблюдав еще немного за карапузом и что-то обдумав, сказала бабушка. Но стоило Петунии воспрять духом, тут же добавила: — Но я не смогу забрать его насовсем. — И что вы предлагаете, мэм? — глядя на вновь поникшую жену, вежливо поинтересовался Вернон. — Я уже не молода, — заметила миссис Эванс, отчего Петуния изрядно смутилась. Как-то она и позабыла, что отец был старше матери почти на пятнадцать лет. Это не скрывалось, но не афишировалось специально, просто… считалось несущественным. Петуния обратила внимание на цифры только когда начала заниматься похоронами. Папе было под шестьдесят, а это означало, что бабушке, как бы прекрасно она не выглядела, уже далеко за семьдесят, и… Додумать она не успела. — Я решу вопрос с документами и займусь воспитанием правнука самостоятельно, — сказала миссис Эванс. — Но пять-шесть раз в год он будет подолгу гостить у вас. Пока я путешествую, оставить мне его не на кого. Каждое лето я на две-три недели ложусь в клинику в Кенте. Это самое длительное отсутствие. В сентябре еду на грязи в Болгарию дней на десять. Зимой летаю в Тибет, тамошние монахи — просто доки в вопросах поправки здоровья и долгожительства. Весной у меня курс в санатории. Ну и так еще, по мелочи. Расходы велики, так что еще и няню на ребенка на это время я не потяну. Тем более «волшебную». Но оплатить вам его пансион мне вполне по силам. Вещи каждый раз привозить не стану, не обессудьте, но не думаю, что с этим возникнут сложности. Ваш сын гораздо крупнее и растет быстро, просто оставляйте что-то для Гарри на время его визитов. Петуния заулыбалась и расправила плечи. Все же одно дело — постоянно воспитывать маленького урода, и совершенно другое — недолго потерпеть его присутствие. К тому же наконец-то получило объяснение категорическое несоответствие внешнего вида миссис Эванс ее реальному возрасту — выглядела бабушка от силы лет на пятьдесят, причем хорошо ухоженные пятьдесят, и теперь Петуния мысленно радовалась, уже прикидывая, что с такими превосходными генами при должном уходе и она сможет долго сохранять привлекательность без всякого колдовства. Просто лечебно-косметические процедуры и здоровый образ жизни. Ну и, конечно же, много денег, но она искренне надеялась, что бизнес Вернона рано или поздно начнет приносить существенную прибыль. Бабушка Роза тем временем продолжила: — Копия свидетельства о рождении Лили у меня есть, а в местной мэрии они с Поттером, как я понимаю, не расписаны, так что запишем ребенка как Гарольда Эванса. Мать-одиночка скончалась, опеку, Пет, оформим на вас с Верноном. Вы молодая полноценная семья, а я — одинокая старуха, мне маленького ребенка никто не доверит. Опять же, пособие вам не помешает. В школу тоже запишете его здесь, но переведете на заочное обучение. Найдите способ договориться. А в одиннадцать лет за Гарри придут волшебники. Петуния сдержано кивнула. Век бы не видеть этих сумасшедших! — Вот и хорошо. Насколько помню, в этом их Хогвардсе полный пансион, возвращаться мальчик будет только на каникулы. Если я еще буду жива, то продолжу его забирать, как договорились. — А что сказать соседям? — вскинулась Петуния. — А зачем им что-то говорить? — изумилась миссис Эванс. — Ну как же… Пособие и вообще… Миссис Эванс поморщилась. — Ну да. Общественное мнение, репутация. Понимаю. Вернон с Петунией в унисон закивали. Гарри пристроил головку в изгибе бабушкиного локтя и потихоньку задремал. Выглядел он при этом, словно безобидный ангелочек, а не ужасный шалопай, вымотавший нервы всей семье. — Ну скажите, что ребенок очень болезненный, вот и сидит дома. Или находится в больнице на обследовании. Гарри будет гостить у вас достаточно часто, чтобы создавалось впечатление его постоянного проживания в доме. Комнату ему выделите, заодно будет что продемонстрировать социальным службам. — Резонно, — согласился Вернон. — А сейчас я Гарри забираю, — миссис Эванс поднялась с дивана, осторожно придерживая уснувшего малыша. — За неделю постараюсь вопрос с документами решить. И вот еще что… — Что? — вскинулась Петуния. — Этот Дамблдор, который написал письмо, что ты о нем знаешь? Вернон пожал плечами, а Петуния недовольно призналась: — Вроде как он какая-то шишка там у них. И директор школы, и председатель суда. И организатор группы, которая участвовала в местной заварушке, из-за которой Лили и погибла. Бабушка поджала губы: — Тогда ему тоже не стоит знать, что Гарри с вами не живет. Он может проверить — вряд ли сам, скорее пришлет представителя, но будьте готовы. Ведите себя так, словно племянник вас сильно обременяет. Что-то не понравился мне тон его письма. Вернон хмыкнул: — Старик слишком много на себя берет. Какое ему дело до этого ребенка? — Этот человек может быть опасен, — возразила миссис Эванс. — Мы не знаем подробностей того, как именно скончались Лили и Джеймс. Поттер вроде бы был не из бедной семьи, чуть ли не аристократ по их меркам, и где его наследство? Может у них там не группа, а секта, такое сейчас часто встречается. Так что будьте осторожны. И письмо я лучше с собой заберу. Вы же его сохранили? — Сейчас принесу, — коротко сказала Петуния.***
Бабушка обычно старалась подгадать так, чтобы день рождения Гарри они отмечали у нее. На праздник Гарри приглашал друзей, бабуля заказывала вкуснющий торт, стол ломился от крохотных канапе, сладостей и газировки, иногда даже присутствовали артисты или музыканты, которые развлекали ребятню… Было весело. В этом году ссылка к Дурслям сместилась на конец июля и Гарри решил обойтись без дружеской вечеринки. Ну не на Тисовую же приглашать всю компанию? Тетю Петунию от одного их вида удар бы хватил! Особенно если бы Уолли заявился в традиционном килте, а Тео придумал очередной розыгрыш. Бабушка, конечно, согласилась с тем, что отпраздновать они смогут позже, но Гарри все равно было обидно. И вдвойне обиднее было получить письмо из Хогвардса не от пестрой красивой совы, а вместе с обычной корреспонденцией: счетом за воду и рекламным буклетом нового турагентства. — Вот, тетя, — сказал Гарри, выкладывая желтоватый конверт из пергамента на стол. — Бабушка мне объяснила, что это за письмо, но я понятия не имею, как на него ответить. Тут пишут, что ждут мою сову. — Никаких птиц в этом доме! — отрезала Петуния и вопросительно посмотрела на Вернона. — Ты это… мальчишка… — смешался он. — Выброси эту гадость! Я был уверен, что у тебя все давно прошло. Во всяком случае, пока ты у нас живешь, никаких ненормальностей я не замечал, так что может, если его проигнорировать, то они про тебя забудут? — Не забудут, — печально сказал Гарри. — Они вон даже адрес правильно указали: чулан под лестницей, — и добавил чуть в сторону недовольным шепотом: — Вот позорище! Вернон побагровел: — Все равно выкини! Десять лет эти волшебники знать тебя не хотели и вдруг вспомнили! Дадли тем временем стащил конверт, достал из него пергамента и углубился в чтение. После чего громко заржал: — Мантия! Котлы! Ох, не могу! А главное — метлы запрещены. Не расстраивайся, очкарик, мы тебе швабру подарим. Про швабры там ничего нет! А какое длинное имечко у этого вашего директора! Ахахаха! — Дадли, немедленно дай это сюда! — Петуния выхватила листок со списком из рук сына. Отнять конверт с печатью у нее не вышло. Кузен вцепился в него мертвой хваткой. — Не, мам, ты чо, это ж такой прикол! Я сохраню для истории. Гарри ничего прикольного в ситуации не видел. Бабушка обещала, что вопрос с покупками к школе «решится сам собой», но пока что все было очень запутано. И запуталось еще больше, когда на следующий день на Тисовую пришло еще три письма. И еще дюжина — днем позже. Гарри расстраивался, тетя злилась, Дадли ржал, а дядя Вернон наливался тяжелым гневом. Слава богу, направленным не на племянника. — Если эти ненормальные решили таким образом выселить меня из собственного дома, — ворчал Вернон, на пару с Гарри оттирая с крыши машины совиный помет, — они сильно просчитались! Гарри согласно кивал и шустро орудовал тряпкой. — Пусть только хоть один объявится, я ему задам! — дядя грозил здоровым кулачищем в пустоту. А Гарри думал, что с волшебниками дядя точно не справится. Он не мастер восточных единоборств, как Ван Шу, и волшебной палочки, как у колдунов, у него тоже нет. Значит, если бабушка права и за ним придет провожатый из Хогвардса, с ним лучше не спорить, а согласиться пойти за покупками. Вот только хватит ли на все карманных денег? И еще: адресатом на конверте был указан Гарри Поттер, а Гарри всю жизнь жил под именем Гарольда Эванса. Интересно, для волшебников это имеет значение?***
Мисс Фигг поселилась в соседнем доме через неделю после того, как бабушка Роза забрала Гарри. Это сразу же показалось Петунии подозрительным. А уж когда новая соседка притащила воняющий кошками пирог и предложила при необходимости свои услуги, у Петунии от злости едва дым из ушей не повалил. Как у Лильки когда-то, после того, как та хлебнула зелья от простуды из колбы. — Что-что, простите? — Ну у вас же два мальчика и, если вам будет трудно, я могу присмотреть за одним. Петуния длинно выдохнула и, подавив гнев, сладко улыбнулась. Завидев такую улыбку, Дадли обычно тут же вспоминал все свои прегрешения и становился шелковым, а дядя Вернон пытался скрыться в гараже. — Мисс Фигг, подскажите, пожалуйста, а куда делась та милая супружеская пара старичков, что жила тут до вас? Гаррисоны. — А-аааа… Э-ээээ… Гаррисоны, кажется, переехали к сыну. — Хотя, погодите, они же Джонсы! — Точно-точно, Джонсы. — Или нет? Вспомнила — Джексоны! Их фамилия Джексоны. — Эммм… Ну да. Они переехали. — К сыну? — Да-да, именно. — Но у них же была дочь! — Или к дочери, я не очень поняла. — Которая двадцать лет назад перебралась в Америку. — Вот туда и уехали. — И в том же году умерла. Давным-давно. — Э-эээээ…. Петунья вопросительно вздернула брови. Мисс Фигг с ее кривым пирогом и глупым выражением лица выглядела жалко. Но жаль ее не было. — Так вы не знаете? Мисс Фигг отвела взгляд в сторону: — Всеми вопросами занимался мой поверенный. — А бумаг вы не видели и имя прошлого владельца в договоре купли-продажи не запомнили? — Я такая рассеянная… — Угу. И предлагаете приглядывать за ребенком! — Уверяю вас, я справлюсь. Из детской послышался плач проснувшегося Дадли. — Передайте мистеру Дамблдору, — сердито сказала Петуния, — что двустороннюю пневмонию у Поттера мы почти вылечили, да и с остальным вполне справимся! Без вашего вмешательства! И захлопнула дверь у мерзкой клуши прямо перед носом.***
Лесничий Хагрид с невыясненной родословной и совершенно неудовлетворительным ай-кью на ответственного сотрудника школы походил примерно, как бегемот на балерину. Но упорно доказывал, что именно ему поручено сопровождать Гарри «самим Дамблдором» и что «вот такусенького» мальчика он же привез когда-то на Тисовую в ночи. Хагрид и сейчас явился в полночь, что симпатии со стороны Дурслей и самого Гарри ему не прибавило. А уж когда этот полудурок умудрился наколдовать Дадлику поросячий хвостик, дядя Вернон окончательно вышел из себя и бабахнул-таки в нежданного гостя из своей двустволки. Дробью. Вот только дробь благополучно застряла в кротовой шубе и поддетой под нее жилеткой, а Хагрид так разъярился из-за попорченной одежды, что разнес вдребезги всю гостиную. — Помогите! — в голос заорал Гарри, зажмурившись и стиснув кулаки. Детские магические выплески у него почти прекратились, но в экстренных случаях бабушка рекомендовала делать именно так — отправлять посыл с призывом о помощи. Бабушкин совет сработал. С громким двойным хлопком в доме появились два здоровых плечистых типа в алых суперменских плащах и с палочками на изготовку. — Что случилось? — Кто колдует? — Он! — решительно ткнул Гарри пальцем в лесника. — Вот. Нарушает статут, издевается над магглами, вандальничает, а еще хочет меня куда-то забрать. Похищение детей карается законом? Хагрид застыл посреди разрушенной комнаты с открытым ртом. — Дык… Энто… Я энто… Того… — Ба! Хагрид! — в пакостной улыбке расплылся один из «супермен»-типов. — Ты что творишь? Снова в Азкабан захотел? — Дык энтот… мне одёжу попортил, — Хагрид попытался перевести стрелки на Вернона. — Кто? — не понял аврор. — Маггл? — Это дом моих опекунов. Мистера и миссис Дурсль. Я у них живу, — охотно сообщил Гарри. — Наверху воет мой кузен Дадли, мистер Хагрид ему хвост наколдовал. Вот дядя и разозлился. А еще мистер Хагрид всю мебель и технику испортил, тетину любимую вазу разбил и ужасно всех напугал. Аж до икоты и за-за-заикания. Слышите? Я, кстати, Гарри. Гарри Поттер. — Ух ты! Сам Гарри Поттер? — воскликнул второй «супермен». — Ага, — Гарри охотно продемонстрировал малозаметный шрам. — А вы кто? — Авроры. На страже правопорядка, — хмуро представился первый и строго зыркнул на Хагрида. Тот втянул голову в плечи. — Не беспокойтесь, мы сейчас во всем разберемся, — оптимистично пообещал второй. — Послушайте, вы, стражи, — сердито пророкотал Вернон. — В чем вы разберетесь? Арестуете этого ненормального? И что? Нам-то что теперь делать? Оперировать хвост? Так у хирурга возникнут резонные вопросы, откуда он такой нарисовался. Вызывать страховую для оценки ущерба? А как я объясню, кто все это разгромил? Второй супермен вздохнул и повел палочкой: — Репаро. Обломки осколки и щепки стали оперативно собираться в единое целое. — Ведите, кому там надо хвост убрать. Сейчас поправим. — Пет, милая! — крикнул дядя Вернон в потолок. — Спускайся! Гарри вызвал полицию. Первый «супермен» тем временем подошел к Хагриду, отобрал у него розовый зонтик и принялся вполголоса что-то выговаривать. Хагрид начал трясти головой, всхлипывать и шмыгать носом, через слово поминая Дамблдора. — Раз вы — волшебная полиция, я бы хотел сделать заявление, — что-то обдумав, решительно сказал Гарри. — Этот человек, или кто он там, напал на моих родных, причинил материальный и моральный ущерб и полностью скомпрометировал волшебный мир в моих глазах. Я десять лет жил без всякого коннекта с Магической Британией и дальше прекрасно, господа волшебники, без вас обойдусь. Тем более, если в этом вашем Хогвардсе в школе работают такие вот опасные придурки. Короче, забирайте его, забирайте все пятьдесят восемь сохранившихся писем, которые нам накидали под дверь и через дымоход, и сделайте так, чтобы нас больше не беспокоили! — В смысле?! — Какие пятьдесят восемь писем? — Молодец, мальчишка, я давно говорил тебе, чтоб не связывался с ненормальными! Они родителей твоих убили и тебя сгубят! — Силенцио! — Не смейте нападать на дядю! Вот уж точно… Раз даже полицейские так себя ведут, ни за что не хочу иметь с вами ничего общего. — Гарри! Дык ведь… Энто… Как же так…? — Мистер Поттер! — Что?! — рявкнул Гарри и сердито насупился. — Ребенка-то мне расколдуйте, — сухо напомнила Петуния, придерживая всхлипывающего Дадли за плечо. — Финита! — взмахнул палочкой второй. — Мистер Поттер, не порите горячку, давайте поговорим, — забеспокоился первый. — Сомневаюсь, что вы уполномочены. И вообще — я хочу сделать заявление еще и для прессы. У вас есть магическая пресса? Авроры уныло переглянулись. Первый покачал головой: — Если все это дойдет до Скиттер, нам конец! — Кто такая Скиттер? — тут же заинтересовался Гарри. Через два часа в восстановленной общими усилиями гостиной, уложив Дадли спать и отправив Хагрида в сопровождении авроров в камеру предварительного заключения для дальнейшего разбирательства, тетя Петуния, дядя Вернон, Гарри и толстый сильно потеющий человек в смешной шляпе-котелке пили чай. — Только под вашу личную ответственность, господин министр! — согласился дядя Вернон, и на рассвете Гарри с министром Фаджем оказались первыми посетителями банка Гринготтс. Вот тут-то и выяснилось, что ключа от сейфа у Гарри нет. — Дайте доступ по крови, — распорядился сердитый и невыспавшийся министр. — Сделайте новый ключ, а старый аннулируйте! Я понятия не имею, у кого он находится. Может, у Дамблдора, а может у Сириуса Блэка. Или вообще потерян. — А кто последний брал деньги из моего сейфа? — поинтересовался ушлый Гарри. — Мы пришлем Вам выписку, — пообещал хмурый и недовольный гоблин. — Ясно, — Гарри зевнул. — Ну давайте уже скорей закончим. И выделите или продайте мне сразу какой-нибудь кошелек побольше, а то я ничего с собой не захватил, а карманы в джинсах маленькие. Они подтвердили доступ, прокатились вниз, зашли в пещеру с кучкой монет по центру. Гарри присвистнул. Министр Фадж приосанился. Но тут Гарри повернулся к гоблину и спросил: — А где все остальное? — Что остальное? — Я имею в виду ВСЕ остальное, — Гарри посмотрел на гоблина, как на идиота. — Или разграбили? — Что вы имеете в виду, мистер Поттер? — напрягся Фадж. — Книги. Драгоценности. Вещи. Подарки. Мы с моим другом Тео по приколу неделю назад отправили по почте на имя «Мальчика-который-выжил» кулек ирисок. Есть такая отдельная услуга, «подарок герою» называется, пять сиклей за пересылку. Куда это все девается? — Да, действительно? — Фадж требовательно уставился на гоблина: — Я тоже как-то раз… давно, правда… отправлял «Мальчику-который-выжил» плюшевого единорога. Сотни благодарных волшебников так делали. А уж сколько ему завещали всякого разного по наследству! Теперь гоблина буравило две пары глаз. — Все в другом сейфе, — быстро сориентировался тот. — Каком еще другом? — заинтересовался Фадж. — Это — ученический сейф мистера Поттера. Открытый еще Карлусом Поттером, для текущих расходов наследников на время обучения. Есть еще фамильный, к нему мистер Поттер получит доступ после совершеннолетия. А есть сейф для Мальчика-который-выжил. Победителя Того-кого-нельзя-называть. Индивидуальный, не привязанный к какому-либо роду. — И? — выжидательно протянул Гарри. — Вот он я. Тот самый мальчик. Который выжил и победил этого, которого вы не называете. И я хотел бы посетить тот сейф тоже. Или мне снова надо подтверждать свою личность? — Что скажете? — поддержал Гарри Фадж. — Доступ предоставляется по требованию, — уклончиво сообщил гоблин. — Так я требую. Сейчас, — заявил Гарри и с милой улыбкой попросил Фаджа: — Проводите меня? И еще просьба… Вы не могли бы переместить все эти средства в мой кошелек? — он ткнул пальцем в кучку денег на полу. — Пока не изучу выписку, подержу их у себя. Один кнат можете оставить. Фадж понимающе взмахнул палочкой и монеты красивой блестящей рекой потекли к Гарри. Гоблин скрипнул зубами. Фадж ухмыльнулся. — А теперь — в следующий сейф! — скомандовал Гарри, когда на полу остался одинокий медный кругляш.***
Первого сентября на вокзале Кингс-Кросс наблюдалось натуральное столпотворение. Гарри волновался, что бабушке Розе будет некомфортно в давке, но она и в толпе не терялась, активно проталкиваясь сквозь человеческие потоки. Брючный костюм и удобные замшевые туфли на низком каблуке позволяли ей двигаться без всякого стеснения одновременно быстро и элегантно. Никакую тележку они не брали, в рюкзак Гарри с незримым расширением влезло бы содержимое небольшого грузовика. — Вот просил же вызвать такси чуть раньше, — проворчал Гарри. — Всего пятнадцать минут осталось до отправления! — За это время ты способен совершить три открытия и государственный переворот. А надо всего лишь попасть на нужную платформу, — парировала миссис Эванс. — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов! — послышалось откуда-то со стороны. Гарри вздрогнул и недоуменно посмотрел на компанию рыжеволосых людей, одетых с разнообразием завсегдатаев комиссионки. Девочка так и вовсе щеголяла в ночнушке и резиновых сапогах. — Как же опустилась девица Прюэтт! — негромко прокомментировала бабушка Роза, обходя их по дуге. — Днище! Игнотус в гробу переворачивается. Полная женщина с неряшливой прической отчетливо вздрогнула, а высокий рыжий пацан с перепачканным носом специально толкнул Гарри плечом. Гарри обернулся, мстительно показал ему оттопыренный средний палец и, подхватив бабулю под руку, заторопился дальше. Тонюсенький шрам на лбу надежно прикрывала челка, а артефактные очки, в которых он щеголял у Дурслей, чтобы разглядывать магические потоки на случай какой-либо каверзы со стороны мисс Фигг, были спрятаны в чехол и убраны в рюкзак. Зрение ему бабуля исправила в швейцарской клинике еще на третьем году жизни. Сразу после того, как Ван Шу убрал из шрама крестраж. Так что узнать в этом прилично одетом аристократе Гарри Поттера мог только тот, кто знал его в лицо. — Какая там у нас платформа, ба? — Семь и одна вторая. И прекрати называть меня «ба»! — Прости, бабуля! — засмеялся Гарри. В нужном им углу вокзала людей оказалось значительно меньше. Бабушка на ходу поприветствовала высокого бледного типа в черной шляпе и глухом плаще, который тянул за собой очень бледного и тощего черноглазого мальчика — наверняка те направлялись в румынскую академию графа Дракулы, и подтолкнула Гарри к следующей колонне: — Сюда! Он пролетел барьер на полном ходу и замер, ахнув от восхищения. В Хёрдаланд — норвежскую магическую школу, находящуюся на горе Скьеггедаль, вместо обычного поезда детей вез состав из нескольких длинных саней, во главе которого нетерпеливо топтались на месте шесть гигантских запряженных в упряжку оленей. Половина саней была уже занята, у крутых ступенек толпились школьники, ждущие очереди на посадку. Маленькие человечки в смешных шапках и зеленых полушубках помогали разместить багаж. — Бабушка! — Гарри стремительно оглянулся и обнял бабушку Розу. — Я буду писать! И скучать! И… спасибо тебе! — Магия сбережет тебя, малыш! — бабуля на короткий миг прижала сухие губы к его лбу. — Беги! Гарри углядел впереди высокую фигуру Уолли-младшего, рванул к нему, притормозил, снова оглянулся и помахал бабушке Розе рукой. После чего со всех ног помчался вперед. — Привет, Макнейр! — О, Эванс! А мы тебя заждались. Там Нотт места занял на первой скамье по ходу движения, а я вот вылез обратно тебя встретить. Гарри подпрыгнул от избытка чувств. Уолли с Теодором были его самыми близкими друзьями, и если мистер Макнейр сразу охотно согласился отправить сына учиться в Норвегию, то мистера Нотта бабуля обрабатывала целых два года, и они до последнего боялись, что тот сделает выбор в пользу Хогвардса. Но в итоге друзья все вместе едут в Хёрдаланд, чему Гарри был несказанно рад. — Прикинь, Нотт познакомился там кое с кем, пока нас ждал, и ему рассказали, что в прошлом году выпуск первокурсников на спор угнал молодых драконов и устроил показательный полет с Языка Тролля в последний день обучения. Теперь он переживает, что нам надо придумать что-то еще более впечатляющее! — Ох уж этот Тео! — тихо и счастливо засмеялся Гарри. — Уверен, его фантазия не подкачает! В воздухе раздался колокольный перезвон, сигнализируя о скором отбытии. Олени встрепенулись и принялись бить копытами.***
Проводив Гарольда на вокзал, миссис Эванс вернулась домой, упала в кресло и вытянула вперед гудящие ноги. Потом позвала домовика и велела подать чай с мелиссой, творожное печение и вишневый джем. Последние десять лет она жила гораздо веселее, чем раньше. Ее скуку разбавила интрига, и Розалия Эванс, в девичестве Розье, даже захихикала, как девчонка, представив себе лицо Дамблдора, когда тот поймет, что потерял своего картонного героя. Интересно, как он будет выкручиваться? Попытается навязать эту роль Невиллу? Так она и с Августой уже пообщалась на тему жертвенных баранов, так что вряд ли у великого манипулятора получится так просто совершить рокировку. Обводить Дамблдора вокруг пальца, играя на его же игровом поле в те же самые фигуры, оказалось ой как увлекательно! Розалия Розье волшебницей была даже не посредственной, а откровенно слабой. Но малый магический потенциал успешно компенсировала силой воли и упертым характером. В Хогвардсе Роза не училась, ее оставили на домашнем обучении. Дед — глава рода — к внучке благоволил и позволял заниматься всем, чем она пожелает. И Роза путешествовала, изучала руны и нумерологию, полюбила кельтские легенды, завела друзей в Дании, Швеции и Норвегии, стала совладельцем маленького драконьего заповедника в Скандинавских горах… А потом дед умер и получивший бразды правления старший брат надумал выдать ее замуж. Да не за кого-то, а за имеющего дурную репутацию Альбуса Дамблдора, который женщинами, кажется, вообще не интересовался. Жена была нужна Дамблдору для статуса и для доступа в высший свет — как полукровке ему в тот же Визенгамот удалось бы попасть только через брак или совершение подвига, достойного Ордена Мерлина первой степени. Как и чем Альбус зацепил ее брата, Розе было плевать. Мнение родственников о ее будущем ее тоже не интересовало. Что Розье могли ей сделать? Лишить ее денежного содержания? Роза обеспечивала себя сама. Отрезать от магии рода? Она давно обходилась без волшебной палочки. Послав братишку в далекое пешее эротическое путешествие, Роза растворилась в мире магглов, а через несколько лет вышла замуж за сквиба рода Эвансов. Одного из последних потомков Кадмуса Певерелла. К сожалению, их единственный сын также родился сквибом. Петунии магический дар вообще не достался, а Лили оказалась восторженной наивной дурочкой, которой, как когда-то ее брату, запудрил мозги сладкоречивый Альбус. Тогда-то Розалия, потерявшая и мужа, и сына, которые долгие годы являлись для нее сдерживающими факторами, решила начать собственную игру. Тем более, что гаденыш Альбус вздумал еще и правнука ее погубить! Она вернулась в магический мир, возобновила прежние знакомства, подготовила к передаче репортерам забранные из Кроукворта материалы для книги, где хватало компромата на Альбуса, и сделала все, чтобы мальчик Гарри Поттер в нужное время исчез. И не просто так, а с шумом! Забрав все деньги и ценности и написав министру Фаджу трогательное письмо о том, как напугал его, воспитанного у магглов и ничего не знающего о магии, ужасный лесник Хагрид. Поэтому со всем уважением, но оставьте меня в покое, я про вас раньше не знал, и дальше знать не хочу. Дурсли тем временем при ее активном содействии переехали в Пенсильванию, не оставив адреса и запутав следы. При помощи гоблинов подобные вопросы решались легко и непринужденно, да и дрели в Пенсильвании продавались не хуже, чем на островах. А Гарольд Эванс — крестник Уолдена Макнейра, который дружил с его сыном и Теодором Ноттом, был приятелем Невилла Лонгботтома, фехтовал с Драко Малфоем и танцевал на детских утренниках с девочками Гринграсс и Панси Паркинссон к Гарри Поттеру вообще никакого отношения не имел. Вот и ищите своего героя, господа маги, да допросите как следует Великого Светлого, отчего ребенок пророчества жил с магглами и куда мог пропасть! А заодно книжечку почитайте, Рита Скиттер ее скоро напечатает в независимом издательстве. Розалия Эванс отпила чаю и зажмурилась от удовольствия, смакуя насыщенный мятный вкус. Ей недавно исполнилось девяносто девять, и жизнь все еще была хороша! Не забыть бы только подписаться на Ежедневный пророк в следующем месяце — новости там должны печататься сногсшибательные! Да и интуиция подсказывала ей, что история на этом не закончится. * Крофорд — лютик * Бернар — шиповник