Здесь нет кофе!

      Эффи была в весьма скверном настроении. В такие дни её спасал кофе. Свежесваренный, с ореховыми нотками и тонким сливочным послевкусием от покрывающей ароматный напиток кофейной пенки. От одного воспоминания об этом чудотворном запахе вызвал у Эффи болезненные чувства.       В дистрикте 13 было странно, серо и сыро. Она устало открыла глаза и бесцельно посмотрела в потолок. В голове крутилось сотня мыслей, начиная с той, как она попала сюда, заканчивая всё тем же кофе. Ей не хотелось выходить из своей «тюремной клетки», потому как внешний вид её был далек от идеального. От того, каким она привыкла видеть себя в зеркале. Благо зеркал в этих коморках не было, если не считать туалета и душевых.       Зашедший к ней вчера Плутарх быстро дал понять какие здесь порядки, как и нарекшая себя президентом Альма Коин. Эффи по её лицу считала как она рада видеть капитолийскую диву в своем подземном дворце. Что ж, дружелюбный голос её разнился с выражением откровенной надменности на лице, но как всегда в непринужденной манере поприветствовала будущего лидера (со слов Плутарха) Панема. Стиль её, конечно, оставлял желать лучшего. Тринкет еле сдержалась, чтобы не выдать своё недовольство относительно жестких правил в «царстве серых мышей». Однако она не преминула упомянуть об отсутствии кофе, как бы между прочем.       — У нас тут не Капитолий, — ожидаемо отозвалась Коин. — Каждый равен, каждый вносит свой вклад в будущее Панема, мисс Тринкет. Каждый. Даже вы, когда придёт время.       Эффи поджала губы и натянуто улыбнулась, прежде чем Альма развернулась на острых каблуках и ушагала прочь. Тринкет понятия не имела, что значит когда придёт время, но она не предала этому слишком уж большого значения. Мало ли что за политические игры могла затеять эта женщина в сером. Тринкет было сложно это признать, но тут ей действительно было куда безопаснее, чем в Капитолии.       Стук в дверь. Эффи села на кровать и поправила тюрбан.       — Войдите! — громко проговорила Тринкет, в ожидании увидеть кого угодно, кроме Плутарха.       — Привет, — поприветствовал в свойской манере Хеймитч. — Я принес тебе кое-что. Все что сумел прихватить с собой.              В руках он держал очки, в темной оправе и розовыми стеклами и что-то грузное, похожее оверлок. Присмотревшись, Эффи поняла, что это он и есть. Цвета пыльной розы и так любим капитолийской дивой.       — Господи, Хеймитч! — ахнула Тринкет, быстро сократив расстояние между ними. — Как ты…?              Она как малое дитя чуть ли не кинулась ему на шею, поцеловав в щеку и тут же смутившись, улыбнулась.       — За такое я готов хоть каждый день привозить тебе твои вещи, — посмеялся Хеймитч. — Дай только поставить эту хреновину на стол.       — Оверлок, да, — тихонько поправила Эффи Тринкет.       Хеймитч прошел в комнату и поставил, по его мнению огромную хреновину, на с виду хлипкий стол. Благо он выдержал.       — Ещё я принёс немного ткани, только она серая как и всё здесь, но возможно она тебе понадобится. — Хеймитч достал откуда-то из-за пазухи скомканную хлопковую ткань.       Эффи осторожно потрогала ткань, словно опасаясь помять её еще больше. Она бережно взяла её из рук Хеймитча и в сопровождении его явно довольным собой взглядом, отнесла её на кровать.       Здесь подшить, тут укоротить, а в паре мест можно сымпровизировать по ходу дела. Единственное чего не хватало, это яркого и броского аксессуара. К счастью, Хеймитч принёс и его. Очки с розовыми стёклами, тёмно-серый тюрбан и будущая хлопковая накидка будут отлично контрастировать со здешними порядками, и почему-то Тринкет это совсем не заботило. Она не намеревалась чахнуть тут, в этой тюремной клетке и изображать из себя страдалицу. К тому же, она слишком сильно любила Китнисс, чтобы вот так взять и отвернуться от неё, когда она ей так нужна.       Сюда Эффи привезли в укороченном розовом платье с прозрачным подкладом. Узкое сверху и свободное к низу чем-то напоминало бутон приятной глазу розы. Снять ей его пришлось почти сразу, по приезде. Не просто было принять новые порядки и нового президента, когда ты всегда чувствовала себя вне политики, но как оказалось всегда была ею частью.       И всё же Тринкет повиновалась, не смотря на долгие споры с самой собой. Она всегда считала, что встречают все-таки по одежке и по ней же провожают. Но как выяснилось тут просто не перед кем демонстрировать свою индивидуальность, потому как она не ценилась и не поощрялась здесь. По началу это было ударом под дых, но Эффи свыклась довольно-таки быстро и поняла, что сможет показать свою индивидуальность вопреки здешним правилам. Даже с помощью куска этой серой ткани. Она не хотела становится частью дистрикта, она всё же капитолийка и не намерена отвергать свои корни.       Тринкет надела расклешённую накидку, серого мышиного цвета, розовые очки и обула единственные во всем дистрикте отливающие золотым блеском туфли. На голове возвышался тюрбан, а на руках мягким розоватым цветом переливались прозрачные перчатки. Массивное кварцевое кольцо украшало указательный палец.       Эффи покрутилась на предмет не идеальности своего образа, но в целом осталась довольна.       Прежде чем выйти, она окинула взглядом комнату и заострила своё внимание на теплой, черной как смоль кофте с длинными рукавами и темными пуговицами. Хеймитч. Он оставил эту кофту случайно. Пришедший вчера Эбернети был краток и не многословен и уже после пары чашек чая, видимо опьянённые его ароматом, они жадно целовались, в конце концов вместе оказавшись на кровати.       Эффи надела кофту на себя и вышла за дверь.       В столовой Эффи ощущала острые взгляды жителей дистрикта 13 кожей, съёживаясь. Они видели не просто капитолийку, а капитолийку следующую за Сноу и его порядками. И чтобы она не делала, своей она здесь не будет никогда. Пожалуй, это была слишком скромная характеристика взаимоотношений Тринкет с «пещерными жителями» (как называла здешних обитателей сама Эффи, в ответ на их демонстративно-презрительное поведение). В целом они не трогали капитолийку, но это лишь потому, что она находилась под охраной дистрикта 13 и защищали её далеко не последние люди Панема.       Однако когда она сидела в одиночестве в столовой за скромным обедом, жители дистрикта 13 чувствовали себя куда свободней в выражении своих эмоций относительно Тринкет. Они перешептывались и смеялись, играя с ней в не двусмысленные переглядки. Ну и пусть, думала Эффи. Она выше этого и не позволит каким-то пещерным жителям обсуждать её драгоценную персону.       Эффи Тринкет встала с места, так и не притронувшись к еде, и направилась к ближайшему столику от неё, где сидели мужчины и женщины, оживленно переговариваясь до того момента, пока она не подошла к ним. Краем уха ей всё же удалось подцепить пару негативных высказываний в её сторону и она была не намерена оставлять это просто так. К тому же, это далеко не первый раз.       Эффи встала во главе стола, прищурившись и без стеснения разглядывала каждого говорившего о ней жителя дистрикта 13. Здесь были как молодые, так и старые, но каждый в серой робе под стать их серым лицам. Послышался многозначительный кашель, а затем застучали столовые приборы.       — Что ты сказал? — обратилась она к мужчине средних лет с сединой на висках. Он сильно горбился и смотрел в тарелку увлечённей всех, однако с губ его слетела лёгкая усмешка.       Он отодвинул от себя тарелку, выпрямился и стал гораздо больше, чем несколькими секундами ранее. Он прокашлялся и громко выплюнул:       — Я сказал, что ты капитолийская шлюха!       Несколько человек за столом прыснули, почесав носы. Эффи подавила в себе обиду и снова прищурилась. Сжатые губы могли бы выдать её, как и чуть дернувшийся подбородок. После своих слов мужчина взглянул на неё с откровенным вызовом, явно ждущий ответа. Но его не последовало. Эффи опустила глаза под смешок мужчины и сжала зубы.       — Видимо у капитолийских шлюх язык отсыхает, когда дело доходит до ругани. Конечно, они же учились манерам в отличии от нас, пещерных жителей, — скривился мужчина словно бы выпив лимонного сока.       В следующий момент случилось одновременно несколько вещей. Эффи, сама плохо осознав что делает, выплеснула содержимое одной из тарелок на голову оскорбившего её мужчине. Тот выругался и мигом подскочил с места, схватив Тринкет за горло и прижав её к ближайшей колонне. Она вскрикнула, в безуспешной попытке скинуть с себя разъяренного пещерного жителя.       — Ты думаешь тебе это с рук сойдет, а? Тварь!       Эффи мгновенно осмелела и плюнула ему в лицо. В ответ последовала пощечина от которой у Тринкет всё поплыло перед глазами. Из-за стола кто-то вскочил намереваясь успокоить мужчину, но тот злостно оттолкнул его.       — Ах ты подонок!       Последующий удар пришелся мужчине в лицо, от чего тот рухнул на пол, постанывая.       — Эффи, всё хорошо? — спросил Хеймитч, аккуратно коснувшись её красной от удара щеки.       На глазах едва выступили слезы, но она сдержалась, кивнув. К этому моменту мужчина уже встал на ноги, пошатываясь, утерев кровь с разбитого носа. Эффи не была уверенна, была ли у мужчины горбинка на носу до того, как Хеймитч ударил его. Его ноздри свирепо раздувались, а на губах больше не играла самодовольная улыбка. Губа тоже была разбита, из неё сочились капельки крови, стекая по подбородку. Эбернети вложил все силы в этот удар, подумала Тринкет.       Издав слабый рык, мужчина накинулся на Хеймитча повалив того на пол. Пропустив пару ударов, Хеймитч вывернулся, крепко врезав мужчине коленом в живот и оттолкнув его от себя. И без того разбитое лицо мужчины заимело ещё парочку кровотощущих ран. Вскоре его лицо обратилось в кровавое месиво: глаза заплыли, нос сгорбился ещё сильнее, а губы вовсе были едва видны из-за скопившихся сгустков крови.       Попытка Эффи прекратить эту потасовку осталась неуслышанной. Эбернети бил и бил мужчину под ним, не дав ему ни малейшего шанса оказать сопротивление. Тринкет не могла понять откуда столько агрессии. Хеймитч был всё равно, что пьяным. В таком состоянии он часто был только когда выпьет. А учитывая тот факт, что Коин ввела строгий сухой закон, Эбернети мог быть таким хотя бы по этой причине.       Всё бы закончилось плачевно, не окажись рядом Плутарх, чьё грузное тело и сильные руки сыграли свою роль и сумели оттащить Хеймитча от избитого мужчины.       — Спокойно, спокойно, — ровным тоном проговорил Плутарх Хевенсби. — Ты натворил достаточно.       — Я спокоен, — рыкнул Хеймитч, сбросив руки Плутарха со своих плеч. — Спокоен.       Он утер кровь под носом рукавом своей робы и задержал взгляд на Эффи. По его взгляду она поняла, что он был несколько удивлён тем, что она надела его кофту. И судя по всему, это ему даже понравилось. По лицу скользнула довольная усмешка и Хеймитч подмигнул Тринкет. Она кротко улыбнулась и плотнее закуталась в теплую черную кофту.       После произошедшего мужчина, оскорбивший Эффи, принёс свои никому ненужные извинения и был «помилован» Хеймитчем Эбернети. После того удара голова ходила кругом и сложно было это игнорировать. Тринкет снова подумала о кофе. Он всегда поднимал ей настроение, ровно как и приходы к ней Хеймитча. В последнее время она понимала, что с каждым днём симпатия к нему растёт всё больше и больше. Особую роль тут играл алкоголь — прежде он был камнем преткновения в их отношениях. Теперь же она узнавала Хеймитча с новых сторон, словно бы не знала его прежнего. Он был куда более терпим к некоторым выходкам Эффи, в частности всего что касалось одежды, «пещерных» жителей и даже самой Альмы Коин. Он всегда принимал сторону Тринкет, чтобы не происходило, и это продолжало приятно удивлять её. Он был мягок и внимателен к ней, осторожен и спокоен. Эффи же в свою очередь дарила ему свою заботу и поддержку. Когда у него случалось несколько приступов трясучки на фоне отказа от алкоголя, Тринкет была рядом и помогала ему всем чем могла. Компрессы, легкие касания, теплая улыбка и отвлеченные разговоры. Хеймитч был благодарен ей за это и даже больше. Ему нравилось её присутствие, её компания. От неё веяло чем-то родным, спокойным. Ему хотелось удерживать её в объятиях долгими ночами дистрикта 13. Им нравилось быть рядом друг с другом, защищать друг друга. Принимать и понимать. Воспитывать своих «победителей» вместе, словно собственных детей.       В дверь постучали и сердце Эффи на секунду замерло.       — Входите!       Она принюхалась и поняла, что обонятельные рецепторы её не обманывают. Хеймитч стоял с чашкой ароматного напитка в руках. Он улыбнулся и поставил чашку на стол, рядом с оверлоком.       — Я пришел выменять свою кофту на кофе, — посмеялся Эбернети.                    Тринкет улыбнулась в ответ и встала с кровати. Дивный аромат кофе сосредоточил на себе всё внимание Эффи. Она подошла к столу, взяла горячую чашку в руки и отпила глоток. Горячая жидкость растеклась по телу, согревая.       — Где ты его раздобыл? — искренне удивилась Тринкет, всё еще не веря своему счастью.        Она больше ожидала, что кофе будет горьким и придётся глотать его через силу, но нет. Напиток был вкусным, нежным и бархатистым. Сливочная пенка осталась на губах. Эффи хотела аккуратно вытереть её пальцами, но Хеймитч опередил её, нежно смахнув остатки пенки.       — Мы были в дистрикте 12, — пояснил Эбернети. — Я вспомнил, что ты возмущалась почему здесь нет кофе, как и я почему нет алкоголя, поэтому пошарил в своем доме и нашел тебе немного кофе.       — Ммм, — протянула Тринкет. — Алкоголь ты тоже прихватил?       — Я же обещал тебе, детка, — вздохнул Хеймитч. — Можешь провести осмотр, если хочешь. Я буду только рад.       Эффи отпила ещё немного и ощутила неизвестно откуда взявшийся ком в горле. Ему было катастрофически мало места и потому он буквально невыносимо сдавливал глотку, от чего хотелось поскорее избавиться от этого неприятного чувства. И именно потому из глаз брызнули слезы, подбородок задрожал, а нос зашмыгал.       — Эй, милая, ты чего? — всерьёз растерялся Хеймитч, взяв Эффи за плечи.       Она сама не могла объяснить себе причину такого явления. Может это потому, что никто и никогда не был к Эффи так заботлив? Может поэтому это тронуло её до глубины души? Она могла бы ждать подобные жесты от кого угодно, только не от Хеймитча Эбернети.       Эффи поставила чашку на стол, немного завороженная его приятным запахом, и посмотрела широко распахнутыми припухшими глазами на Хеймитча. Она замахала руками перед лицом, словно в попытке прогнать непрошенные слезы, но они продолжали своё существование. Тринкет шмыгнула носом и вытерла несколько слезинок костяшками пальцев.       — Я…просто…       Тринкет не сразу подобрала слова. Да и нужны ли они были? К её счастью, все разрешилось само по себе.              — Иди сюда, — мягко шепнул Эбернети.       Хеймитч поддался вперед и прижал Эффи к себе. И она наконец почувствовала долгожданное облегчение, как после дозы кофеина — устойчивое, мягкое, излюбленное.