***
Забавно, что всё осталось таким, каким мне запомнилось. Жара, звуки, пруд — я будто попал в прошлое. Или в сон. Мой народ любит меня. Огонь горит ярко и приветливо, и даже залы дворца кажутся гостеприимными. Моя страна. Мой дом. Так почему же я чувствую себя чужаком?***
Вчера Лала тренировалась со мной. Я победил. Она улыбнулась и сказала, что, возможно, из моего изгнания всё-таки вышло что-то хорошее. Сон не шёл той ночью. Я всё ждал, что Лала придёт и покажет мне, что бы случилось, если бы она не позволила мне победить.***
Прошлой ночью мне снилась ты. Во сне я всё сделал по-другому. Дядю не схватили. Я эгоистично поставил свои желания превыше борьбы за мир. Я сражался на твоей стороне и оставался рядом столько, сколько ты мне позволила. Но потом меня разбудил звук бьющегося стекла. Убийцы были молоды, беспечны и… Это было слишком просто.***
Дядя говорил, что время — это иллюзия. Возможно, только возможно, смерть тоже.***
Сегодня я впервые за пять лет встретился с отцом. Он положил руку мне на плечо, улыбнулся и сказал, что я наконец-то стал тем человеком, которого он с гордостью может назвать сыном. А я в этот момент хотел увидеть, как он сгорит.***
В последний раз я присутствовал на похоронах в тот год, когда хоронили деда. Вся страна съехалась в столицу, чтобы увидеть, как зажигают погребальный костёр, и отдать усопшему почести. Мама погребального костра не удостоилась. Как и дети, которые пытались убить своего принца несколько ночей назад, после того, как он увидел тебя во сне. Я воскурил благовония и помолился за них Агни. Надеюсь, он услышал, хотя бы в этот раз.***
Поступило сообщение о пропавшем корабле нашего флота, предположительно захваченном Морским Волком и его людьми. Мне повезло перехватить послание. Как только оно попало ко мне в руки, я заперся в своей спальне и сжёг его. Пожалуйста, будь осторожна. Я мало что могу сделать из этой клетки.***
Совет практически поселился здесь. Заседания идут всё утро и вторую половину дня. Некоторые затягиваются настолько, что их приходится переносить на следующий день. Я не знаю, что происходит. Дядя беспокоится. Хотелось бы сделать больше. Отправить тебе что-нибудь ещё, что-нибудь существенное, но риск слишком высок. Я устал быть бесполезным.***
Один из наших кораблей таинственным образом затонул где-то в море Мо Се. Выжившие говорят, что это водное чудовище. Мудрецы шепчут про ярость Ла, когда думают, что отец не слышит. Сестра злится и шипит про трусов, которые не смогли укротить океан. Но я знаю.***
Отец отослал меня. По его словам, в путешествие, чтобы лучше познакомиться с нашими землями. Видимо, два месяца — слишком долгий срок, чтобы терпеть моё присутствие. Ну что ж…***
Театр Угольного острова после стольких лет стал только хуже. Никогда бы не подумал, что оригинальную пьесу можно испортить настолько. (Я знаю, мама бы посмеялась над моим недовольством. Но я не виноват, что они худшая актёрская труппа, когда-либо выступавшая но этой земле.)***
Хира’а — безопасное место.***
Ходят слухи, что в Джанг Ху появился дух реки. Пожалуй, стоить навестить их.***
Никогда не считал синий своим цветом. Он просто был противоположностью красному. Противоположностью мне. Холодный, успокаивающий, недостижимый. Мирный, если светлого оттенка, и гневный, когда тёмный. Изменчивый. Как моря, омывающие Угольный остров, как маска тёмного духа Воды, и, позже, как ты.***
В мире духов свои правила. Я должен радоваться, что ты о них знаешь. Это значит, что я не обязан говорить, а ты не обязана ко мне прикасаться. Это значит, можно не думать о том факте, что я могу быть собой только под другим именем. Но я не могу заставить себя радоваться. Я хочу произнести эти слова вслух, прокричать их в небеса. Я хочу, чтобы ты удержала меня, когда я начну рассыпаться. Я хочу любить тебя как Зуко, а не как его призрак.***
Мне казалось, что именно благодаря расстоянию я осмелел настолько, чтобы писать то, что пишу. Благодаря расстоянию и знанию о том, что не придётся видеть твою реакцию, когда ты прочтёшь, какой я трус, как нуждаюсь в тебе, хотя не имею никакого права ничего от тебя требовать. Я не хотел мириться с отказом, который непременно последовал бы. Но я находился далеко, а значит, можно было не бояться. Прошлой ночью письмо тебе передал Синий дух, потому что я по-прежнему настолько глуп, чтобы использовать маску как щит, когда уже нечего скрывать. Больше нечего. Ты долго молчала, широко раскрыв глаза — голубые и бездонные, как морские глубины. А я ждал и от страха не мог пошевелиться. Я ждал жалости, скривившихся в отвращении губ и звука удаляющихся шагов. Но потом ты улыбнулась, и я подумал, что совсем не расстояние сделало меня сильнее.***
Отец зовёт. Сегодня вечером я уезжаю. (Но часть меня навсегда останется здесь.)***
Я не ожидал, что лето покажется таким холодным после ночей, проведённых у реки.***
Лала ведёт себя страннее обычного. Она добрее ко мне, и даже обычный лукавый блеск исчез из её глаз. Она говорит, что скучала по своему Зузу, и что неправильно было разлучать нас. Она говорит, что братья и сёстры должны держаться вместе, и, поскольку мамы и дяди рядом нет, кто может помешать нашей дружбе? Озай, ответил я, и она улыбнулась.***
Учителя всегда говорили, что я слишком вспыльчив, чтобы как следует контролировать огонь. Не думаю, что они оценили иронию. Лала же, напротив, была точной, безжалостной и идеальной. Она всегда и во всём олицетворяла совершенство. Теперь я боюсь того дня, когда эта видимость пойдёт трещинами.***
Заседания, вопреки всем обстоятельствам, участились. В дворцовых залах витает какая-то недосказанность. Что-то важное. У дяди есть подозрения, но он отказывается поведать мне о них. Говорит, что не время, что я не готов. Так было, когда умерла мама. Одна огромная тайна, от которой загустел воздух, и которая высосала всю жизнь из тех, кто ещё помнил её имя, но не имел права его произносить. Что бы ни происходило, мне это не нравится.***
В последнее время Лала часто улыбается. От её широких, искренних улыбок весь двор трясётся, а я не сплю по ночам.***
Что-то не так. Очень, очень не так.***
Отец пригласил меня на одно из военных собраний. Первое из многих, сказала Лала. Не знаю, что и думать. Нет времени навестить дядю. Лала только что ушла, и теперь мне следует поторопиться, если хочу, чтобы ястреб поскорее доставил тебе это письмо. Не уверен, что вернусь.***
Я больше так не могу. Не могу.***
Интересно, что бы ты сделала на моём месте?***
Отец улыбался, как ребёнок, которому только что вручили его любимую конфету. Лала была бесстрастна, но в её глазах читалось презрение. Это была её идея.***
Я должен был возразить. Я должен был сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить это. Дядя сказал бы, что я поступил правильно, хотя это и ужасно, да, но для возражений не место и не время. Я уже сделал это однажды, и новый шрам стал бы наименьшей из моих проблем, если бы я хотя бы помыслил снова подать голос. Знаю. Знаю. Я ещё не сказал дяде. Не знаю, смогу ли.***
Я снова ходил к пруду. Уткочерепахи всегда были хорошими слушателями, внимательными к моему мнению, никогда не хмурились из-за моих идей (разве это не грустно?). Я не хотел думать о последнем заседании как можно дольше, поэтому рассказал им о тебе. Мне кажется, ты бы им понравилась. Я представил, что ты рядом, плавными движениями рук заставляешь воду танцевать, тихонько напевая ту колыбельную, которой тебя научила мама, когда тебе было шесть. Ту, слова которой ты не помнишь, но которую ещё твоя Пра-Пра пела ей на ночь. Я начал подпевать тебе, чтобы собственные ноги не затянули меня в пруд и не утопили. Знаю, я не должен использовать тебя так. Но иногда ты — единственное, что удерживает меня на земле, и я ненавижу себя за то, что не жалею об этом.***
Я проснулся с кусочками кожи под ногтями и запёкшейся на подбородке кровью. Если Лала и заметила царапины у меня на левой стороне лица, то промолчала.***
Из зеркала на меня смотрит отец. Только одна его половина, ждущая момента, чтобы ожить и уничтожить то, что не уничтожил огонь. Только Лу Тен, бывало, говорил, что я похож на маму, но даже дядя не может смотреть на меня при правильном освещении.***
У Лалы мешки под глазами. Она пропустила сигнал во время тренировки три дня назад и с тех пор не спит. Мэй и Тай Ли пытаются заставить её поесть, но она только отмахивается. Говорит, что нет времени на перерывы, нет права на неудачи. Час назад она потеряла сознание. Я поднял её, отнёс в её комнату и накрыл одеялом, как делал целую жизнь назад.***
Разбирал свои вещи и нашёл одежду, которая была на мне, когда я встретил тебя в Ба Синг Се. Помню, Лала хотела сжечь эти вещи. Я сказал ей, что сожгу, а сам спрятал их под шелками, купленными мне взамен. Не знаю, зачем сохранил всё это. Можешь называть меня романтиком, беспомощным идиотом, но это единственное, что осталось мне на память о Кристальных катакомбах. И о тебе. До сих пор ни о чём не жалею. Я сделал свой выбор в тех пещерах, когда поклялся на ожерелье, которое нашёл много месяцев назад, прежде чем вернуть тебе. Я обещал вернуться, а ты поклялась защищать браслет моей матери, память о ней, как я, сам того не подозревая, защищал память о твоей. Как-то в куче этой изодранной одежды оказался маленький кристалл. В сумерках он светился нежно-зелёным, и я думал о тебе.***
Говорил с дядей. Когда он послал за мной Минг, я понял, что это важно. Как оказалось, это было преуменьшением. Повелитель Огня Озай — правнук Созина, благословенного дитя Агни и отца нашей нации. Но Урса? Нежная, забытая всеми, скрытная Урса? Оказалось, что она была правнучкой Аватара Року, побратима Созина и Хранителя Мира. Не мог не вспомнить о Лале, когда дядя рассказал мне эту историю. Не хочу быть в этой истории ни Аватаром, ни Хозяином Огня, если это означает, что в конце одному из нас придётся хоронить другого.***
Приближается День Чёрного Солнца, и Совет напоминает растревоженный улей. Мудрецы роняют священные свитки в коридорах, а Лала снова взяла себя в руки (в последнее время она шепталась со стенами, повторяла имена, которые лучше забыть в этом месте). Отец, осмелюсь сказать, счастлив. Наверное, я должен волноваться, паниковать, предаваться паранойе, но, как ни странно, чувствую только умиротворение.***
У меня есть план.***
Мой последний ястреб не вернулся. Не знаю, что и думать.***
Лала что-то подозревает. На самом деле, давно подозревала.***
Отец что-то замышляет. Он задумал какой-то неожиданный ход, но даже дядя не имеет ни малейшего представления, что это может быть. Нам уже некоторое время не разрешают покидать территорию дворца, но Минг говорит, что её семье приказали покинуть кальдеру, и улицы города медленно пустеют. Не знаю, что происходит, но что бы это ни было, оно не к добру. Будь осторожна.***
Они знают.***
Отца там не будет. Ищите ниже.***
Прости.***
Катара, Что бы ни случилось сегодня, это моё последнее письмо. Скоро начнётся затмение, и мне нужно торопиться, но я не мог уйти, не сообщив тебе, что со мной произошло. Дядя сбежит из тюрьмы с помощью Минг в любой момент, а я присоединюсь к вам, как только вторжение ступит в столицу. Не представляю, откуда, но отец знает о нашем плане. До сих пор мне удавалось избегать подозрений, а когда начнётся затмение, всем будет не до пропавших документов и военных планов, которые теперь у меня. Хвала Агни за это. Если Он пожелает, мы встретимся сегодня, как только уляжется пыль. Но есть ещё кое-что, что я должен сделать, прежде чем смогу снова тебя обнять. Ты назовёшь меня глупым, сумасшедшим самоубийцей и станешь проклинать на своём родном языке, пока все духи не услышат и не подчинятся твоим желаниям, потому что тебе никто не может отказать. Я вот никогда не мог, но должен попытаться осуществить задуманное, даже если мысль об этом причиняет боль. Мне придётся нарушить обещание, которое я дал тебе ещё в Ба Синг Се. Стоило пообещать тебе всё, кроме этого, всё, что угодно. Но ошибка уже совершена, и теперь я расплачиваюсь за это. Я собираюсь встретиться лицом к лицу со своим отцом и не знаю, выживу ли. Мне следовало бы бежать от этого безумия в восторге от нашей скорой встречи без масок и щитов в виде фальшивых личностей. Только ты и я, впервые после Ба Синг Се. Но я не могу. Катара, я не могу. Мне нужно сделать это. Убедиться, что я ничего ему не должен, убедиться наверняка, что с попытками угодить этому монстру покончено. Я хочу, чтобы он в последний раз услышал имя моей матери из уст сына, которого никогда не любил. Знаю, это безумие. Знаю, что шансы выжить очень малы. Знаю, что ни одно слово из тех, которые я мог бы сказать ему, ничего не изменит. Но я должен попытаться. Ради матери. Ради Азулы. Ради себя. Я хочу вернуться к тебе без сожалений. А сейчас позволяю себе минуту слабости. Дядя говорит, что я всегда поступаю необдуманно. Я боюсь, Катара. Боюсь, что не выберусь отсюда, никогда не искуплю свою вину, оставлю дядю одного и разобью тебе сердце. Но всё равно надеюсь. Разве это не безумие? Прости, что моё самое длинное письмо оказалось прощальным. Я ни о чём не жалею. И никогда не пожалею. С любовью, Зуко