Подарок на день рождения

Он шёл вдоль пустого длинного коридора, тускло освещённого светом огромных, почти до потолка, аркобразных окон Хогвартса. Шаги его были торопливы, что даже длинная черная мантия с слизеринскими атрибутами стремительно развевалась позади него, будто от ветра. В руках он поддерживал взятые из библиотеки книги по зельеварению и теории заклинаний. Мадам Пергамм, обычно строгая женщина преклонных лет, заведующая библиотекой Хогвартса уже много лет, лично порекомендовала их ему для дополнительного чтения. Та с теплом относилась к самому талантливому первокурснику в этом году, к тому же всегда с трепетом, редким для детей его возраста, относящийся к каждой книжке. Слизеринец только умело пользовался этим, иногда пронося даже книги, не доступные студентам его возраста.      — Мистер Риддл, — впереди мальчика возникла высокая фигура с длинной каштановой бородой с медно-рыжим отливом и такими же длинными густыми волосами. Риддл остановился, хмуро поднимая взгляд на встретившегося ему преподавателя. Узнать профессора трансфигурации было не трудно. Тот всегда носил довольно вычурные мантии и небольшие круглые очки-половинки, через которые поблёскивали два ярких голубых огонька.  — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — тихо произнёс мальчишка, сильнее сжимая руками книги в своих руках. На бледном лице промелькнула слабая вежливая улыбка. — Я очень спешу, сэр. Меня ждут в гостиной факультета... — Насколько я знаю, вы единственный слизеринец-первокурсник, который остался на рождественские каникулы в Хогвартсе, мистер Риддл. Не думаю, что вы так спешите встретиться с кем-то из старших курсов, — быстро разоблачил ложь мальчишки профессор. Строгим взглядом он окинул худощавую высокую фигуру Тома, чуть опустившего голову вниз. Мальчик поджал губы. С недовольством, которое редко можно было разглядеть на его лице, он всё-таки глянул на Дамблдора. Риддл оставил бессмысленное притворство перед единственным человеком в замке, знавшего "настоящего" его. — Тем не менее, я бы хотел поскорее оказаться в своей комнате, сэр, — произнёс Том.  — Я не буду задерживать вас надолго, мистер Риддл. Всего лишь хотел пожелать вам пару приятных слов в ваш праздник. Полагаю, вы хотели бы отметить свой двенадцатый день рождения?        Голос профессора смягчился. Однако Риддл стал мрачен, словно грозовая туча. Брови его сместились к переносице, а взгляд потяжелел. Никогда ещё Дамблдор не видел, чтобы при упоминании своего дня рождения, ребёнок его возраста был бы так недоволен. Но, увы, Том Риддл больше всего на свете не любил свой день рождения. Глупым он считал радоваться дню, напоминающего о том, что ты стал ближе к смерти ещё на один год. Да и жизнь в приюте не взрастила в нём радости к этому дню, ведь он служил напоминанием о том, что его жалкая мамаша бросила его в этом гиблом местечке совершенно одного, а сама погибла, как жалкий магл, которой он ее и считал.     — Я не отмечаю день рождения, — произнёс Том.     — Вы многое теряете, Том, — произнёс Дамблдор. Его взгляд, как показалось Риддлу, на мгновение стал сочувствующим. Мальчик едва подавил желание высказать профессору что-то колкое. Он не любил, когда другие жалели его. Зачастую такие люди были лишь лицемерами, лжецами, которым и вовсе не сдалось то, что он чувствует на самом деле. — Быть может, вы все равно не откажетесь выпить со мной горячего шоколада? Уверяю, домовые эльфы Хогвартса делают просто потрясающий горячий шоколад. А уж какие они пекут печенья...       — Я не... — начал говорить мальчик, но профессор Дамблдор, легонько улыбнувшись, уже взмахнул волшебной палочкой и поднял вверх книги, которые он с собой нёс, отправив их прямиком к своему кабинету. Тому ничего не оставалось, кроме как промолчать и последовать за профессором трансфигурации.        Стоит сказать, он и вправду никогда не пил горячего шоколада. В Хогвартсе всегда подавался исключительно тыквенный сок и какао, даже на праздники, а в приюте даже самые обычные сладости были крайне редким и дорогим удовольствием. Миссис Коул давала их в строго определённые дни и в таком маленьком количестве, что воспитанники приюта даже не могли распробовать их на вкус как следует...     Личный кабинет и спальня профессора находились прямо за кабинетом трансфигурации. Это было просторное уютное помещение, на стенах которого висели портреты выдающихся волшебников, картины битв и значимых в Британии событий. На одной из картин, висевшей прямо над каменным камином, он даже разглядел портрет светловолосого молодого мага, который с ухмылкой поглядывал в его сторону. Стены также украшали серебристые канделябры и круглые фрески. Стояли там и деревянные шкафы, вдоль и поперёк заполненные литературой и магическими артефактами.       — Присаживайся, Том, — отправив его книги на рабочий стол, произнёс профессор. Рукой он указал на уютное кожаное кресло рядом с камином, в котором неторопливо потрескивал огонь.   —У вас.. уютно, — выдавил из себя Риддл, садясь возле ещё одного круглого столика. Расписные чашки, наполненные горячим шоколадом, и вазы-сухарницы с свежеиспечённым печеньем одним за другим появились на нём.      — Благодарю. Не стесняйтесь, Том. Домовым эльфам будет приятно знать, что они старались не зазря, — проговорил профессор. Том подавил желание скривится. Особых чувств к самим эльфам он не испытывал, чтобы ради них тут же набрасываться на еду. Тем не менее Риддл взял в одну руку чашку, в другую печенье и сделал глоток. Приятный вкус шоколада, присахаренного сладким печеньем, пожалуй, и вправду не оставил его равнодушным. Даже на миг он не мог и представить, что когда-то обрадуется этим двум вещам. Это казалось ему таким нереальным. Как и всё то, что делал профессор Дамблдор.       — Я знал, что этот напиток придётся вам по вкусу, — улыбнулся Альбус, поглядывая на мальчика. Том улыбался. Искренне, без фальши, с которой он привык обращаться с другими. В этот момент Риддл и вправду больше не казался ему странным ребёнком. Скорее просто мальчишкой с ужасной судьбой. — Он...приемлем на вкус, — произнёс Том. Безуспешно он пытался скрыть выступившее на его бледном лице смущение, увидев которое, Дамблдор только улыбнулся. Ему были понятны чувства мальчика. Давным-давно ему и самому было ужасно стыдно показаться кому-то слабым глупым мальчишкой, радующимся от подобных простых вещей. Он считал себя далёким от остальных детей, отличающимся от них. Увы, это не привело его к хорошему концу. — Что ж, ужасно рад это слышать... — мягко произнёс профессор Дамблдор.— Пока ты не ушёл, я бы хотел сделать тебе подарок. — Что? — на сей раз выражение Риддла была не читаемым. Он округлил глаза и посмотрел на профессора, словно услышал какой-то вздор. Это казалось ему подозрительным и странным. Никто из других преподавателей и не подумал бы дарить подарки одному из своих многочисленных студентов. — Подарок? Мне? — Да. Ты не ослышался, Том, — кивнул профессор Дамблдор, продолжая улыбаться. Он махнул палочкой ещё раз. В их сторону тут же прилетела тщательно упакованная подарочная коробка и небольшой мешочек.  — Можешь открыть его прямо сейчас. — Это...— темные глаза мальчика сверкнули. Он, совсем как ребенок(а впрочем он таким и был), с азартом стал развязывать пёструю ленту и открывать коробку. Внутри лежала книга. Не сильно толстая, новая, с аккуратно выведенным на нем его собственным именем и именем автора, Николасом Фламелем. Том не так много знал о магическом мире, но уж об этом волшебнике читал многое. Создатель единственного существующего в мире философского камня. Получить именное издание от того не каждый мог, поэтому Том мог оценить значимость этого подарка. В мешочке же рядом лежал неброский медальон. Он казался старинным, изящным. Но самое интересное в нём лежало внутри. Миниатюрное изображение Хогвартса, живое, которое могло меняться от прикосновения. — Хогвартс стал для вас домом, мистер Риддл, — объяснил свой выбор профессор Дамблдор. Том убрал медальон обратно в мешочек и в карман мантии, после чего повернулся к Дамблдору. От ярких эмоций не осталось и следа. Том просто спокойно глядел на профессора, будто радость от такого подарка вовсе не была настоящей. — И я просто хочу, чтобы он и впредь остался для вас таким. — Да, профессор. Спасибо вам за подарок...сэр, — только и сказал Риддл. Он не показал больше никаких эмоций ни от полученного подарка, ни от сладостей. Только сдержанно кивнул.       Задерживаться ещё Том не стал. Просто забрал все свои книги и вышел из кабинета. Дамблдор только хмуро проводил его взглядом, надеясь, что эта встреча хоть на немного, но коснулась юного слизеринца, никогда не знавшего любви и других теплых чувств. ***           — Вы правда подарили Волдеморту подарок на день рождения? — удивлённо переспросил Гарри, вылезая из очередного воспоминания Дамблдора. Он всё ещё не мог поверить, что увидел что-то реальное. Чтобы Волдеморт когда-то был рад получению подарка на день рождения? После предыдущих воспоминаний профессора это казалось таким необычным.           — О да... Это бы первый и единственный раз, когда я увидел в этом ребенке что-то, действительно, человечное, — вздохнул Дамблдор. Взгляд его был печальным, уставшим, будто именно себя директор винил в том, что случилось в дальнейшем с Томом Риддлом. — Позднее Риддл более крепко связался с компанией слизеринцев в лице Эйвери, Малфоя, Лестрейнджа и остальных. Он стал более скрытным, опасным... С тех пор я так и не смог найти с Томом общий язык. А тот подарок Риддл вернул мне, когда попытался устроиться на работу в Хогвартс.     — Волдеморт хранил ваш подарок? — Поттер удивился ещё больше.   — Пожалуй, так и есть, Гарри. В это сложно поверить, но Том всегда ценил вещи, которые принадлежали ему, поэтому этот подарок он тоже хранил. Я верю, что он до последнего не оставлял воспоминания о том дне. То, что он отдал его мне, окончательно показало, что Тома Риддла больше нет на этом свете. Есть только Тёмный лорд Волдеморт, — произнёс Дамблдор. Откровения его были весьма удивительными. Мало бы кто поверил, что когда-то Волдеморт и правду мог походить на обычного ребенка, которому просто не повезло вырасти в таком ужасном месте, как приют Вула. — Спасибо, что показали мне это воспоминание, профессор... Я и вправду теперь не смогу забыть, что видел, как Волдеморт пьёт горячий шоколад и улыбается, — с улыбкой изрёк Гарри. Дамблдор улыбнулся ему в ответ. — О, Гарри. Даже самые ужасные люди на земле когда-то и вправду были обычными детьми. P. S. Ходили слухи, что Тёмный лорд до сих пор безумно обожает горячий шоколад. Однако те, кто видел это, были единицы. И, как правило, они не кончали хорошо.