Not time to die

Die for you - Tatum Langley В минуты, когда мы становимся своими собственными врагами, мир для нас перестает существовать. Люди кажутся странными, а ты сам выглядишь для себя до боли чужим. Ты видишь собственное отражение и ненавидишь его. Ненавидишь того, кто поступает неправильно, самонадеянно, глупо. Того, кто отчаянно ищет выход в кромешной тьме. Того, кто протягивает к тебе руку и просит помощи, в то время как ты создаешь нового себя.  Нова давно лишилась частички себя старой. Или же пыталась себя в этом убедить. Ловчая верила, что сейчас, напротив него стояла незнакомая ему ранее Нова. Сильная, могущественная и независимая. Она, верная Церкви, Кардиналу, отцу, Ренато. Она, яро презирающая Союз Сопротивления. Она, кто был и будет предателем во благо Церкви. Она, чье сердце не дрогнет, в момент, когда это чертово лезвие вонзиться в его сердце. И также она, любящая его своей никчемной, разрушающей любовью.  “Ты принадлежишь Церкви, Нова. Помни об этом, и никогда не забывай для чего ты была рождена!” «Ты не рождена для любви» - она видит пред собой отца, его тяжелый, въедающийся взгляд, слышит в голове его властный голос, ощущает, как слова застревают в горле от страха, вновь слышит громкие удары его руки и в сотый раз вздрагивает, проклиная себя за возможность чувствовать хоть что-то. Ей хочется вырвать никому ненужное сердце с корнями, перестать плакать, перестать быть слабой перед ним, быть для него идеалом, той, кого бы он любил, но ведь им нельзя любить, почему она все еще надеется на это? Малышка Нова ненавидит себя, причиняет себе боль, убивает себя сама, чтобы другим неповадно было к ней скверно относиться. Ожесточает себя сама, чтобы больше не любить никого. Красавица Нова становится холодной, озлобленной, скрытной, она красива внешне и так изранена внутри. Она ведьма, она ловчая, она оружие в руках своего жестокого отца. У нее нет чувств, нет семьи, нет ничего. В этом мире у нее нет даже самой себя. Но все меняется. Резко. Неожиданно. С появлением чернокнижника в ее жизни, она становится другой. Она становится живой. Улыбается, шутит, смотрит на мир с надеждой, с давно забытой верой, будто все ее прошлое было перечеркнуто одним незаметным движением. Ловчая находит свою спокойную гавань в его обличии, видит в его холодных глазах свои и отдает всю себя без остатка. Ночью она просит Бога быть с ним рядом, охраняет его беспокойный сон, крепко прижимает к себе и целует так самозабвенно. Утром презирает себя за бессилие пред ним и убегает в Церковь за новым заданием. Нова не знает, что такое любить, не знает, как правильно любить других, но почему-то его она любит в тысячу раз сильнее жизни, отца, Церкви, всего мира! Почему-то несуществующее сердце Новы пронзает дикая боль, когда она смотрит на него измученного, беспомощного, неспособного даже встать. Она готова проклясть себя за слабость, готова выбросить свое сердце, снова стать прежней версией себя, но не может. Не может, потому что чувствует как ненавидит старую Нову. Ненавидит каждую созданную в ней черту характера, отцовскую жестокость, ненавидит свои силы и глупые поступки. Ненавидит весь этот мир, отца, Церковь и собственное отражение в этих зеркалах. Эта Нова была ей противна. В белоснежном одеянии, она должна была олицетворять жизнь, а в итоге была смертью.  “Исправь. Ошибку” Девушка слышит этот едкий голос, направляющий ее убить. Она должна. В этом ее предназначение.  - Убей же меня, ловчая - Шен произносит это так нежно, невесомо, что она не выдерживает. Слова вонзаются в сердце сильнее оружия, которое она держала в своей хрупкой руке. Чувствует, как внутри все ломается. Слезы градом текут по ее лицу, переходя на шею, пачкая собой идеальный наряд. Она задыхается, сжимая кинжал слишком сильно. Руку обжигает холодное серебро. Ей оно безразлично. - Меня больше ничего не держит в этом мире.  - Ничего? - хрипит она, в то время как он горько смеется, медленно прикрывая глаза - А как же я? - Моей ты никогда не была, ведьмочка - неприятная горечь в его голосе оседает на ее искусанных губах, заставляя поморщиться. Сердце забилось быстрее, слезы душили, не давая возможности сказать и слова. Он давно смирился с жестокостью судьбы, теперь, был ее решающий ход.  Нова смотрела на него невидящим взглядом. Ее вдруг охватила такая паника. Оглядевшись, она не могла понять, что происходит. Что она делала? Для чего она все это делала? Ей захотелось навсегда спрятать себя в его объятиях, доказать ему, что она была и будет только его. Она готова была пойти против Кардинала, сбежать с Шеном, залечить все те раны, что сама же оставила, вымолить у него прощение за свое предательство, но голос за ее спиной заставляет прийти в себя, заставляет ее вспомнить, что он все еще здесь. Отец. Кардинал. От него ей никогда не убежать, как бы она не пыталась.  “Вспомни для чего ты здесь, дочь” Ее словно током ударяет от одного только «дочь». В сознании всплывают воспоминания об ее детстве и к ней приходит резкое осознание того, что она давно потеряла свою малышку Нову. Легкую, радостную, верящую в светлое будущее. Ту, кто просил ее вывести себя на правильный путь, просил никогда не забывать. Она понимает, ей не стать счастливой. Не стать цельной личностью, не быть любимой женщиной. Она никогда не перестанет быть орудием в чужих, ранее знакомых ей руках. Ловчая потеряла себя в бегстве за мнимым идеалом. И вместе с тем, она навсегда потеряла свою единственную любовь. Чистую, верную, неповторимую. Ее любовь стояла пред ней на коленях, проживая свои последние минуты. Ее любовь больше не улыбалась, не смотрела на нее своим пронзительным взглядом, не прикасалась чуткими губами к ее покалеченному телу. Ее любовь ждала своего часа. Ее любовь простилась с ней раз и навсегда. Она понимает, это их неизбежный конец.  Нова медленно опускается на колени пред ним. Прижимаясь своими губами к его щеке, чувствует как он сжимает челюсть, сдерживает себя, чтобы снова не посмотреть на нее. Шен не хочет видеть ее лицо, боится, что так ей будет еще больнее. Пусть лучше он будет мысленно представлять Нову, ее тело, шрамы, родинки, ее незабываемую улыбку. Поэтому он сжимает глаза со всей силой, надеясь, что ее образ не покинет его раньше, чем она убьет его. Она же пытается запомнить каждую частичку ее любви. Ее пальцы прикасаются к его губам, перебирают его длинные волосы, губы оставляют свои жестокие следы на его потресканных губах, она в последний раз наслаждается мгновениями своей любви. Она произносит тихое:  - Я люблю тебя, чернокнижник. Тишина. Проходит несколько секунд. Кинжал падает на пол. Резкая боль. Лезвие прознает тело. Страх сковывает его. Открывая глаза, первое что видит Шен, это ее глаза. Сердце пронзает нечеловеческая боль. Он видит в этих незабываемых янтарных глазах столько печали, любви, бессилия. Он обхватывает ее заплаканное лицо, опуская свой взор на любимые руки. Он задыхается.  Воздуха не хватает.  Плачет.  Впервые, за последние несколько лет, он позволяет себе плакать.  Ее платье приобретает кровавый оттенок в области живота. Шен не верит в происходящее. На ее аккуратных руках виднеются большие порезы и много крови. Он пытается остановить кровотечение, пытается перенести их в Гнездо, но ничего не получается. Он ругается, пытается снова, но понимает, у него слишком мало времени. Шен успокаивает ее, гладит по волосам, целует заплаканное лицо, и просит не покидать его. Нова видит его размытый силуэт, чувствует его прикосновения и лицо озаряет спокойная улыбка. Она понимает, что все сделала правильно. Он должен жить. Он достоин жизни. - Не смей, ты должна жить, Нова! Я вытащу тебя, обещаю!  - чуть ли не кричит Шен, видя как она безмятежно улыбается и прикрывает глаза. Вдали доносятся голоса ребят и ему хочется верить, что это еще не конец. Он хочет верить, что вновь увидит ее смущенный взгляд в моменты их близости, услышит громкий смех, когда он снова неловко пошутит, понаблюдает за ней, когда она будет готовить ему завтрак в их личной квартире. Ему хочется верить, что он еще укроет ее в своих надежных объятиях. Он ощущает мягкое прикосновение холодных пальцев на своей щеке. Видит бледное лицо, угасающий взгляд, и все ту же близкую его сердцу Нову. Слышит как друзья поднимают его, просят отпустить ее, но руки сами не отдают, сжимая слабеющее тело ловчей. Веспер просит его прийти в себя. Оникс с Хорхе еле забирают у него Нову, не сдерживая слез. - Прости.  Он услышит тихое «прости» перед тем, как Веспер отключит его. Ее голос будет эхом звучать в его сознании, и все будет казаться безумием, обычным кошмаром. Но все станет слишком реальным, когда он услышит тяжелый, безжизненный голос Веспер, которая вымолвит единственное: - Она не дышит, Хорхе.