Крошечный компас счастья

      Тони никогда не любил больницы. Резкий запах хлорки и лекарств, постные лица персонала, чаще всего и вовсе закрытые маской, давящие стены — всё это по его мнению только больше подчёркивало атмосферу боли и страдания, которая намертво въедалась в абсолютно каждую щель медицинских зданий. И сейчас бы он с радостью сбежал подальше от детской инфекционной больницы, куда его доставил Хэппи, но Тони просто не мог этого сделать — где-то здесь был его сын, о котором он узнал всего несколько дней назад.       Старк не исключал, что при том образе жизни, который он вёл, у него могли появиться дети. Даже самые лучшие средства контрацепции не давали стопроцентную гарантию. И мысленно, он уже давно был готов к тому, что одна из его мимолётных пассий может прийти к нему с сообщением о беременности.       Отчего Мэри Паркер, девушка, которую Энтони даже не запомнил, скрыла от него свою беременность, было совершенно непонятно. Стабильным доходом она не обладала, так что алименты миллиардера пришлись бы в её положении как нельзя кстати, однако она даже не попыталась связаться со Старком. Хотя родив два с половиной года назад, она, под недоверчивые взгляды персонала, вписала отцом ребёнка Энтони Говарда Старка. Теперь же, внезапно устав от материнства, она написала отказ от ребёнка и уехала в Вашингтон — искать успех и более престижный доход.       Тони, которому как гром среди ясного неба пришло извещение, что какой-то ребёнок записан на него, конечно, сначала провёл тест ДНК. И когда тот показал близкое родство, прилетел сюда, в Джексон, где жила последнее время Мэри Паркер, чтобы увидеть ребёнка, так неожиданно оказавшегося его сыном.       — Мистер Старк, — главный врач лично вышла встретить миллиардера, увидев в окно своего кабинета подъехавшую к зданию больницы шикарную Ауди. — Пойдёмте, я провожу Вас к мальчику.       Поднимаясь на третий этаж и слушая плач детей из отделений, Тони усиленно думал, как ему вести себя с неожиданно обретённым отпрыском. По правде сказать, он даже не знал, что с ним делать: определить в хороший детский дом и завести на его имя приличный банковский счёт, отдать в приёмную семью и выплачивать алименты или, о, Боже, забрать мальчика себе? Впрочем, последний вариант Тони даже не рассматривал, считая его несвоевременным и вряд ли осуществимым.       — Вот мы и пришли, — оборвала мысли мужчины главный врач, остановившись у одно из полубоксов. Через коридорное окно Старк увидел маленького, худого мальчугана с мило вьющимися коричневыми волосами, которого, судя по сильно отросшим прядям, давно не стригли и за которым вообще не сильно следили.       — Почему он здесь? — стоило, конечно, спросить об этом раньше, но Тони был занят другими размышлениями.       — У Питера насморк. Дом малютки отказался принять его до полного выздоровления, — женщина не стала скрывать своих эмоций по отношению к руководству детского учреждения, по воле которых малыш оказался заперт в боксе без кондиционера в самый разгар жаркого июня. — К тому же мать не предоставила никаких документов, кроме свидетельства о рождении. Мы не знаем, чем переболел ребёнок за два года и были ли сделаны ему прививки.       «Так значит его зовут Питер», — подумал Старк, наблюдая через стекло, как санитарка меняет мальчику памперс и уносит практически полную тарелку каши, к которой малыш почти не притронулся. Ребёнок старался отодвинуться от грузной женщины как можно дальше, и когда она закончила с ним, неуклюже забрался на кровать и придвинулся вплотную к стене.       — Я могу зайти к нему? — спросил Тони, когда санитарка вышла из палаты.       — Можете, — не отказала ему главврач. — Только должна Вас предупредить, Питер не разговаривает.       — Он нем?       — Нет, он вполне здоровый ребёнок, его развитие соответствует возрасту, но с ним никто не занимался, — женщина поджала губы, и Старк понял, как вся больница относится к его пассии на одну ночь и её полной безответственности.       Собравшись с духом, Тони набросил на плечи халат, поправил маску и осторожно открыл дверь в палату. Та оказалась тугой, и открыть её получилось только с усилием и раздражающим грохотом. Питер вздрогнул и, оторвавшись от кучки книг на кровати, которую он старательно перекладывал после ухода санитарки, уставился на мужчину большими настороженными глазами.       — Привет, малыш, — неловко поздоровался Тони и кинул взгляд в коридор. Но и главный врач, и санитарка ушли по своим делам, оставив его один на один с отказником. Мальчик продолжал настороженно смотреть на него, и Старк неловко спросил, не особо надеясь на ответ, — можно сесть к тебе?       К его удивлению ребёнок кивнул и отодвинул книги, освобождая миллиардеру место на больничной кровати. Когда тот сел рядом, Питер достал из кучи яркую книжку с котятами на обложке и положил её на колени. Ткнув маленьким пальчиком в серого пушистика, он поднял взгляд на Тони и вопросительно замычал.       — Это котёнок, — несколько смущенно ответил ему Старк, вспомнив, что вроде бы так мама рассматривала с ним книги, когда он ещё не умел читать. — Смотри какие у него уш…ки. — Питер, не обращая внимания на объяснения мужчины, перевернул страницу и, ткнув пальцем в цыплёнка, снова замычал. — А это цыплёнок, он… — однако мальчик уже долистал книжку до конца и отбросил её к стене. Взяв из кучи новую, малыш снова замычал, впрочем не сильно вслушиваясь в объяснения Тони.       Поражённый Старк пытался было спрашивать ребёнка о цветах или звуках, которые издают животные, но Питер его не слушал и продолжал листать книжки, пока не добрался до последней, после чего начал сначала.       К огромному сожалению Тони, главный врач оказалась права — с малышом никто не занимался, и за полчаса, которые он провёл с Питером, тот не сказал ни одного слова, только мычал. Он даже пить попросил, тыкнув пальцем в стакан, который оставила санитарка. А когда Тони принёс его мальчику, открыл рот, чтобы взрослый напоил его, даже не попытавшись взять стакан в руки.       Когда книги надоели им обоим, а уходить Старку пока ещё почему-то не хотелось, мужчина обратил внимание на лежащий в углу бокса синий мяч. Подобрав его с пола, Тони бросил его мальчику на кровать. Питер оторвался от подушки, под которую неаккуратно и без цели запихивал книги, и взял мяч в руки. А затем вдруг смущённо улыбнулся и немного нечётко произнёс:       — Попал.       Тони был так ошарашен новостью, что мальчик, оказывается, разговаривает, что пропустил мяч, который Питер кинул ему обратно. А когда снова отправил его мальчику, тот заулыбался шире и уже громче залопотал:       — Попал! Попал!       Старк замер, непрезентабельно сидя на корточках, переваривая мысль, что мальчик выбрал его из всего персонала и решил открыться только ему. Это было поразительно! Малыш же воспринял молчаливость мужчины, как недовольство и, замявшись, грустно спросил:       — Неть? Попал неть?       Тони спохватился и легко подкинув мячик вверх, ответил с ласковым выражением лица:       — Попал — да, — приведя мальчика в восторг.       К обеду халат, выданный главным врачом, как и пиджак Старка оказались небрежно сброшены на стул, к которым очень скоро отправилась и маска — дышать через неё в такую жару было решительно невозможно. Сам миллиардер с закатанными до локтей рукавами рубашки уже еле переставлял ноги от усталости, но не мог перестать улыбаться. От настороженного мальчика не осталось и следа: Питер с удовольствием играл в мяч и так звонко смеялся, когда тот возвращался к нему обратно, что в палату несколько раз заглядывали медсестры и даже врачи — посмотреть на того, кто смог растормошить брошенного малыша.       Когда в полубокс зашла санитарка, чтобы помыть полы, Питер схватил Тони за руку и потянул его за собой. И Старку, самодостаточному мужчине, пришлось, скорчившись, сидеть между кроватью и стеной, потому что малыш хотел, чтобы он прятался от незнакомой тёти вместе с ним. Тони попытался было объяснить, что санитарка просто наведёт здесь чистоту и даже отодвинулся, чтобы показать Питеру, что женщина пришла с благими намерениями, но малыш вдруг вцепился в него и тревожно замычал, силой затаскивая в «убежище».       Ушёл Тони незадолго до обеда — звонок Пеппер вернул его в действительность и напомнил, зачем он приехал сюда. Но за эти несколько часов он так и не смог решить, что ему делать с ребёнком. Даже наоборот, встреча с Питером, лишь спутала все его мысли и чувства.       — Могу ли я прийти к Питеру завтра? — спросил Старк, заглянув в кабинет главного врача.       — Конечно. Он проведёт у нас ещё несколько дней, так что у Вас есть время всё обдумать, — ответила ему женщина, и Тони был даже рад, что малыш заболел. Так у него будет возможность принять взвешенное, обдуманное решение.

***

      На следующий день Старк пришёл с подарками — плюшевым тигрёнком в оранжевом комбинизончике и ярких башмачках и раскраской. Питер, несмотря на раннее утро, уже проснулся и вновь перекладывал книжки из одной кучи в другую. Увидев мужчину, он заулыбался, однако не спешил бежать к нему на встречу. Только когда Тони сел рядом с ним на кровати очень робко прижался к его боку, внимательно отслеживая реакцию миллиардера. Старк не отодвинулся от него, не показал своего удивления, и малыш с видимым облегчением и неподдельным счастьем прижался к нему немного теснее. Впрочем, это не длилось слишком долго — Питер был рад и мимолётной ласке и вновь принялся листать книжки, мычанием привлекая внимание мужчины.       — А я тебе кое-что принёс, — сказал Тони и для начала положил перед мальчиком тигрёнка.       Глаза ребёнка загорелись восторгом, и игрушка тут же оказалась в маленьких ручках. Внимательно рассмотрев тигра и оценив мягкость его шёрстки, Питер принялся с интересом расстёгивать липучки на комбинизончике, а затем — снимать башмачки. Когда вся игрушечная одежда была снята, малыш принялся одевать тигрёнка обратно.       — Тебе помочь? — предложил Старк, наблюдая за стараниями малыша: тот от усердия высунул язычок и громко кряхтел. Но на предложение миллиардера ответил решительным: «Неть!», и даже отодвинул игрушку подальше от взрослого. Однако, когда Питер совсем выбился из сил, тигрёнок был порывисто вручен в руки Тони. И в этот же момент дверь с противным грохотом отворилась, пропуская в палату грузную санитарку.       — О, к тебе опять пришли гости, — произнесла она в тишину бокса, не обращая внимание ни на замершего Питера, ни на ожидающего хотя бы минимального приветствия Старка. Впрочем, Энтони ещё вчера понял, что у персонала слишком много своих дел, чтобы нянчиться с отказником, отчего мальчик был в палате совсем один целыми сутками.       Бесцеремонно стянув с Питера памперс, женщина цокнула и понесла малыша в находящуюся прямо в полубоксе ванную. Тони нерешительно встал и проследовал за ними. Старая ванна, раковина, унитаз и обшарпанная полка — вот и всё, что он увидел. Питеру, по всей видимости, тоже не нравилось там находится, но он не произнёс ни звука, пока санитарка подмывала его после ночи, только чуть отодвигался, когда та касалась его одетыми в медицинские перчатки руками.       — Погодите, — растерянно остановил женщину Старк, когда та начала надевать на мальчика новый памперс. Санитарка нахмурилась — ей нужно было убрать целое отделение, а возиться с отказником дольше положенного у неё не было ни времени, ни особого желания. Питер тоже замер, вслушиваясь в голос миллиардера. — У него же раздражение. Может быть чем-то обработать или хотя бы помазать?..       Санитарка повернула послушного, как куклу, Питера спиной и присмотрелась к ягодичкам малыша — на них ярко и неправильно краснели несколько пятнышек. Тони уже подумал, что придётся обращаться к главному врачу, чтобы решить эту проблему, но женщина взяла откуда-то с полки тюбик детского крема и грубовато смазала им красные пятна. Питер попытался отодвинуться от неё сильнее и даже вроде бы тихонько хныкнул, но Старк не был уверен, действительно ли мальчик издал этот звук, или ему показалось.       После того, как Питер всё же был одет в новый памперс, санитарка отнесла его обратно на кровать и поставила на прикроватную тумбочку тарелку каши и стакан с чаем. Мальчик повёл носиком, вдыхая запах больничного завтрака, но даже не попытался начать есть самостоятельно.       — Покормите его? — скорее поставила перед фактом, нежели спросила санитарка и быстро покинула палату, бросив прямо перед тем, как исчезнуть в коридоре. — Если сходит в туалет, поменяйте ему памперс. — Видимо в её понимании, если Тони видел, как она это делала, то должен смочь повторить это самостоятельно. Энтони же сильно сомневался в своих способностях, касательно подобных вопросов.       — Что ж, малыш, давай для начала позавтракаем. — Во всяком случае пока смена памперса не требовалась, и Старк решил заняться более насущными проблемами. Питер утвердительно кивнул на его предложение и, наконец-то, вновь улыбнулся ему.        Однако, как ни уговаривал его Тони, мальчик согласился съесть только несколько ложек, после чего упрямо отворачивался и плотно сжимал губы. Насильно накормить ребёнка Старк не мог — Питер и так измазал не только рот, но и подбородок, и шею, пока он пытался скормить ему хоть немного, — и придвинул к мальчику раскраску. Это понравилось малышу намного больше и он с готовностью принялся разукрашивать странички, высунув язычок от усердия.       Тони сидел рядом с ним, время от времени поправляя пальчики ребёнка, чтобы он сразу учился держать фломастеры правильно, и с удовольствием вслушивался в лопотание Питера. Тот постепенно разговаривался и начинал болтать без остановки, только иногда останавливаясь, чтобы, глядя миллиардеру прямо в глаза, трогательно спросить: «Дя?». Старк кивал ему в ответ и говорил, что Питер абсолютно прав, хотя даже не представлял, о чём малыш сейчас лопотал. Но это вызывало у мальчишки такой восторг, что Тони не хотелось его огорчать.       Каша остывала на тумбочке, совсем позабытая ребёнком, и Энтони, просто на всякий случай, в последний раз зачерпнул её и приставил ложку к губам малыша. И, о чудо, Питер открыл рот и с удовольствием съел кашу, от которой только что отказывался, лишь на пару секунд прерывая свой монолог.       Дальше дело пошло быстрее: Питер увлечённо раскрашивал и лопотал о чём-то своём, а Тони тем временем скармливал ему кашу. Лишь раз ребёнок нахмурил бровки и очень подозрительно посмотрел на приставленную к его губам ложку, но потом вновь вспомнил про фломастеры и широко открыл ротик, куда тут же влетел «самолёт» с кашей.       Тони, как и вчера, пробыл с Питером почти до обеда. Они опять играли в «попал», и Старк понял, что малыш так называет и мяч, и саму игру. Так же он сумел выяснить, что ребёнок довольно внятно говорит такие слова, как «упал», «дай», «воть» и очень быстро освоил часто повторяемое миллиардером «опа». Понравился мальчику и принесённый мужчиной тигрёнок — Питер мог подолгу одевать и раздевать его, пыхтя над липучками и порой туго надеваемыми башмачками. Это занятие Тони воспринимал, как заслуженный отдых для себя после утомительной игры в мяч.       Но когда Старк стал собираться уходить, малыш вдруг горько расплакался. Не помогали ни новые игрушки, ни книжки, ни увещевания.       — Хей, дружок, я же ещё приду к тебе, — пытался уговорить Питера Тони. — Обещаю, завтра мы с тобой опять поиграем. Я принесу тебе вкусняшку, а ты снова умотаешь меня своим «попал». Ну же, малыш!       Тони был в отчаянии, но на его счастье в палату заглянула медсестра. Старк надеялся, что она сможет успокоить ребёнка или хотя бы посидит с ним немного, когда он уйдёт, но та дала миллиардеру совершенно ошеломительный совет:       — Просто уходите.       — Но он же плачет! — воскликнул в ответ Энтони, одновременно с этим гладя по маленькой спинке плачущего малыша.       — Просто вставайте и уходите, он во всяком случае будет плакать. — В глазах медсестры Тони заметил грусть, направленную на брошенного собственной матерью мальчика, и, затолкав рвущиеся наружу возражения, вместе с ней покинул бокс.       Даже несмотря на плотно закрытую дверь, он всё равно слышал горький плач Питера и видел, что тот продолжает цепляться за него взглядом. Но малыш не сделал даже крохотной попытки удержать Старка или подбежать к двери, за которой скрылись взрослые. Он продолжал всё так же сидеть на прежнем месте, слезами изливая боль от того, что его снова бросили одного.       В этот день Тони покидал больницу с тяжёлым сердцем, а все его мысли были направлены только на бедного мальчика. Он приехал в этот город, чтобы решить судьбу сына, появления на свет которого не ждал и которого совсем не любил. Сегодня он решил навестить его второй раз, просто чтобы окончательно всё взвесить и дать Пеппер задание по подбору будущего дома для ребёнка. Теперь же он совершенно не знал как поступить — горькие слёзы Питера ни за что не дадут ему обречь малыша на детдомовскую жизнь, но и отдавать собственного ребёнка совсем чужим людям ему теперь почему-то отчаянно не хотелось. Тони не знал, как поступить, а потому решил вновь приехать к Питеру завтра.

***

      На следующий день Старк приехал в больницу к восьми часам утра. Кивнув уже запомнившим его охраннику и медсёстрам, миллиардер быстро поднялся на третий этаж, но замедлился у палаты Питера. Беспокоясь о реакции ребёнка, он решил прежде заглянуть в бокс через окно и с удивлением увидел, что малыш ещё спит.       Сбросив одеяло на пол, мальчик трогательно сопел, зарывшись в подушку. Рядом с ним лежал тигрёнок Старка. Комбинезончик его был заботливо, хоть и несколько кривовато застёгнут, а башмачки сняты и поставлены на тумбочку — наверное, чтобы лапки тигрёнка отдыхали ночью. Энтони улыбнулся такой заботе, но потом заметил, как трепетно малыш сжимает лапку игрушки. Сердце мужчины болезненно сжалось от понимания, что вчера ребёнка, как и все дни до этого, никто не укладывал спать. Никто не укрывал его одеялом, никто не желал ему добрых снов и абсолютно никто не сажал рядом с ним игрушку, чтобы малышу было не страшно спать. Всё это Питер делал для себя сам — боялся он темноты или нет, кололо ли ему одеяло, он сам залезал на кровать, брал с собой тигрёнка и засыпал в полном одиночестве.       Войдя в палату, Тони присел на край кровати и провёл рукой по мягким волосикам Питера. Ребёнок завозился и приоткрыл один глаз, сонно глядя на миллиардера. Старк никогда бы не признался, но в тот момент он действительно боялся реакции на своё появление. Однако малыш, узнав Энтони, улыбнулся во весь рот и, сбросив остатки сна, резво сел на кровати.       — Доброе утро, Питти, — Тони и сам удивился, что назвал ребёнка так: единственными людьми, к которым он испытывал привязанность были Пеппер, Роуди и Хеппи, но их он знал много лет, а этого мальчика — всего три дня. Питер же, услышав такое обращение заулыбался ещё больше и, подвинувшись ближе к мужчине, прильнул к нему на несколько мгновений.       Тони ещё раз провёл рукой по его волосам, и почувствовал запах. Тот самый, который не спутаешь ни с чем. Ощутив секундную панику, Старк глянул через окно в коридор и, не увидев ни единой живой души, понял, что сегодня подмывать Питера придётся ему. Можно было бы оставить всё до прихода санитарки, но от одной мысли, что ребёнок будет некоторое время ходить в собственных испражнениях, Тони становилось не по себе.       — Ничего, мы и сами справимся. Правда, малыш? — спросил Старк, больше для того, чтобы приободрить себя. Питер ничего не ответил, но с удовольствием пошёл к миллиардеру на руки.       В ванной комнате они пробыли довольно долго и прилично залили пол водой, но зато малыш не отодвигался от рук Тони и не хныкал, когда тот максимально аккуратно смазывал ему покраснения кремом. Он даже немного улыбался, когда лицо Старка принимало озадаченный или несколько растерянный вид.       Когда они вернулись в палату, на тумбочке их уже ждали тарелка манной каши и какао. Приобретя вчера значительный опыт в кормлении, Тони сразу же дал Питеру книжки, и ребёнок без проблем съел всю порцию. Принесшая утренние лекарства медсестра была приятно удивлена тем, что миллиардеру удалось накормить мальчика.       После завтрака Питер вывалил из коробки все сложенные там игрушки (Тони выяснил, что и их, и книжки в больницу принесли волонтёры, а не мать мальчика, как он надеялся) на кровать. Старк присоединился к нему, и несколько минут они катали машинки друг другу. Но это быстро наскучило малышу, и он зачем-то стал перетаскивать из коробки на кровать книжки.       — Тебе помочь, Питти?       — Неть, — последовал решительный ответ, и Тони не стал настаивать. Ребёнок ещё успеет умотать его, так почему бы пока не отдохнуть немного. А заодно поразмышлять, почему он возится с этим мальчуганом уже третий день подряд, хотя у него полно дел? Пеппер во время звонков посмеивалась, что у него оказывается очень доброе сердце, несмотря на внешнюю оболочку, но настаивала, чтобы он поскорее определил судьбу ребёнка и вернулся домой.       — Воть! — воскликнул Питер, закончив складывать на кровати книжки. Тони улыбнулся его энтузиазму и неуёмной энергии, однако внимательнее присмотревшись к конструкции, замер, не веря своим глазам. Трамплин. Двухлетный ребёнок только что построил пусть и примитивный, но трамплин из книжек для машинок, потому что просто так катать их ему было скучно!       — Ничего себе, малыш. Ты большой молодец, — искренне похвалил мальчика Старк, почувствовав гордость, и впервые в полной мере осознал, что это — его ребёнок. С его генами, его глазами, его волосами и, кажется, его любовью к конструированию. — Жаль, что здесь нет мастерской, — мечтательно произнёс Тони, — а то бы мы построили с тобой супер классный трамплин.       Питер не понял его слов, но всё равно с интересом вслушивался в голос мужчины. А потом потянул его за руку, чтобы поскорее начать катать машинки с трамплина.       Когда это занятие им приелось, Энтони подхватил Питера на руки и понёс смотреть в окно. Солнце ещё не стояло в зените, опаляя всё и всех жгучими лучами, и было приятно рассматривать деревья и расположившихся в их кронах птиц из окна. Внизу стояло несколько машин, по всей вероятности работников больницы, и Тони не упустил возможность научить мальчика новому слову.       — Смотри, Пит, там машины, — малыш заинтересовано перевёл взгляд на автомобили, — машины, биби.       — Биби? — попробовал повторить Питер. Увидев одобрение в глазах мужчины, он тут же затараторил, — биби! Брррм! Бррм, биби!       — Правильно. А вот там ворона, кар, — показал на притаившуюся в кроне птицу Старк. Но мальчика она совсем не заинтересовала. Его привлекла стоявшая под окнами женщина — видимо её ребёнок лежал в больнице, а так как посещать пациентов было запрещено, они разговаривали через окно.       — Мама, — ни с то ни с сего вдруг выпалил Питер, прислонившись к стеклу, и у Тони всё упало. Тоже приникнув к окну, он стал искать глазами Мэри, пока до него не дошло, что малыш назвал так незнакомую женщину.       — Тётя, Пит, — поправил мальчика Старк.       — Мама, — упрямо ответил тот, а потом оглянулся и, увидев в коридоре довольно милую и добрую медсестру, повторил, — мама!       Тони покачал головой и попытался объяснить малышу, что это тоже тётя. Питер посмотрел на него совсем непонимающим взглядом и тыкнул пальчиком в грудь с твёрдым:       — Папа!       Старк хотел бы исправить его, но не мог. Он, действительно, был его биологическим отцом. И хотя он понимал, что малыш просто не знает слов «тётя» и «дядя» и поэтому называет всех «мама» и «папа», Энтони неожиданно захотелось, ещё раз услышать, как Питер называет его отцом.       И тут он представил, что отдаст мальчика приёмным родителям, и малыш будет звать «папой» совсем другого мужчину. Всё внутри Тони похолодело от этой мысли. Кажется, незаметно для него самого его сердце уже сделало свой выбор. Ему осталось лишь решить — прислушаться к нему, изменив свою жизнь, или оставить всё на своих привычных местах, предав собственное сердце.       Для этого требовалось время, и прения больницы с домом малютки, не желавшим принимать лишнего ребёнка под предлогом соплей, было Тони только на руку.

***

      К концу недели Питер начал не только говорить больше разборчивых слов, но и петь. Может быть это было влиянием музыкальных книжек, которые принёс ему Энтони, а может быть — внимание Старка. Но во всяком случае ребёнок расцветал и делал это особенно явно, когда с ним был миллиардер.       Теперь малыш не только пролистывал книжки и перекладывал их из одной кучки в другую. Вместе с Тони они подолгу рассматривали животных, учили, какие звуки они издают, и находили, где у них глазки, носики и бровки.       — Покажи, где у собачки глазки, — просил Питера мужчина, и мальчик с энтузиазмом тыкал пальчиком в голубой глаз нарисованного щенка. — Правильно, — неизменно хвалил его Тони, — а у тебя где глазки? — Мальчик осторожно касался своих глазёнок, а потом всегда показывал, где находятся глазки у Старка. Последнее действие всегда веселило его: звонко смеясь над потирающим тыкнутый глаз мужчиной, он хлопал в ладоши и нетерпеливо подпрыгивал на кровати. А потом сам начинал новый круг их игры, но уже показывая, где находится у овечки в книжке ротик.       В конце концов Тони даже научил его играть в упрощённый вариант «ладушек». И это занятие так нравилось Питеру, что старая больничная кровать угрожала развалиться от восторженных прыжков на ней, неизменно сопровождающих игру.       Но больше всего Старк гордился тем, что начал потихоньку приучать мальчика к горшку. Конечно, это не отменило ношение памперсов, потому что мужчина был с Питером только до обеда, а потом малыш был предоставлен сам себе, но это уже был большой шаг к избавлению от них.       — Питер прямо расцвёл, — отметила главный врач, заглянув в палату к отказнику перед выходными. — Вы ещё не решили насчёт него, мистер Старк? Из дома малютки сообщили, что приедут за Питером в понедельник.       — Уже? — порывисто спросил Тони, неосознанно крепче прижимая сидевшего у него на руках мальчика. Питер, услышав в его голосе растерянность, оторвал голову от плеча Старка и вопросительно посмотрел ему в глаза.       — Мне кажется, Вы уже приняли решение, — мягко ответила миллиардеру женщина, и Тони не мог ей соврать. Только не здесь, не в присутствии Пита. — Тогда незачем тянуть, не мучьте ни себя, ни сына.       Старк на секунду прикрыл глаза, приводя мысли в порядок. Да, он, действительно, принял решение. Точнее решил не идти наперекор своему сердцу. Но он не сказал об этом абсолютно никому — ни Хеппи, ни Роуди, ни Пеппер, которую это коснётся больше остальных, не знали о его решении. Но он не мог поступить иначе. Просто не мог. Он слишком хорошо знал каково это быть одиноким; знал, что значит взрослеть без родителей, и не хотел, чтобы этот прекрасный невинный ребёнок прошёл через это.       — Ты поедешь со мной, Питти? На быстрой-быстрой машинке.       — Биби?       — Да, сначала на биби, а потом на самолёте.       — Брррм, брррм?       — Да, малыш. Ты поедешь со мной на нём домой?       Питер задумчиво склонил головку к правому плечику. Его цепкие пальчики мяли рубашку Тони, пока сам мужчина изнывал в ожидании ответа. С рациональной точки зрения в этом не было никакого смысла, ведь Питу было всего два года, но для Старка было принципиально важно прежде всего получить его согласие.       — Дя, — Питер выпрямился на руках мужчины и, обхватив его за шею, возбуждённо крикнул Тони прямо в ухо: — дом, папа, дя!