2015
Леви пожалел сразу. Вначале, когда его, обутого и одетого, одёрнули прямо у двери и позвали в комнату, — посидеть на дорожку. Затем на Казанском, когда тащил две клетчатые сумки, пробираясь через толпу на платформе. А ещё мужик в метро всё спрашивал и спрашивал, почему сумки, почему не чемодан. В общем, доебался; пришлось отмахнуться — в чемодан всё не влезло. Проводница жевала арбузную жвачку и болтала с высоченным чернявым дружком, лишь изредка поворачивая пергидрольную голову к страждущим пассажирам, что, неловко заглядывая ей в глаза, молили взять с собой. Пустить на Ковчег, что отправится ровно в 18 часов 14 минут. В поезде (сумки еле поместились в проходе, всё цеплялись за уголки полок) было жарко, душно и воняло кислым потом. Люди таращились голодными глазами, точно аборигены, которые впервые увидели белого цивилизованного человека. Грязные, мокрые, в старых домашних футболках и растянутых штанах. Это в самолётах полно накрашенных, элегантных, попросту красивых. В поезд все тащили расслабленные версии себя. Посередине вагона Леви остановился. Бля, место-то какое? Обернулся. Саша шла сзади. Походный рюкзак, камуфляжная кепка, вокруг лица ниточки наушников. — Что?.. — вытянула один и чуть прищурилась. — Места, спрашиваю, какие? — Дальше, дальше. Хорошо, пошли. В окошко сбоку постучались. Краем глаза Леви заметил счастливую лыбу Ханджи. Господи, как же воняет. Когда они успели? Как? Дошли. 14 и 15 место. Нижние. Покупали заранее, — летом за такие билеты убить можно. На верхних пока ни кого, и Леви мечтательно подумал, чтобы хорошо было бы, если бы… В окошко снова забарабанили. Саша отодвинула шторку. На перроне стояли Эрвин и Ханджи — он в просторной рубашке и в шлёпках на белый носок, она в джинсовых шортах и футболке, в которых обычно ходят на физкультуру. — Места хорошие? — кричала Ханджи. — Не у туалета хоть? — Всё отлично. Тут даже кондиционер есть, только он не работает. И людей пока нет. А туалет рядышком, но не воняет совсем, — нахваливала Саша, пока Леви пытался впихнуть сумки под полку. — Ну что? — вздохнул Эрвин, прикрывая ладонью лицо от солнца, — с Богом! — С Богом, — эхом вторила Ханджи и снова помахала рукой. — Вы звоните, пишите. Хотя это дорого, да? — Это ж не роуминг, — заметил Эрвин. Поезд неторопливо тронулся. Саша плюхнулась на сидение и медленно стащила с головы кепку. — Надо переодеться. — Бельё надо взять, — строго сказал Леви и закинул её рюкзак наверх. — Потом уберу, если что. Вышел. Мужик на полке сбоку посмотрел на Леви потухшим алкашным взглядом и тяжко вздохнул. По соседству ютились школьники. Ехали с Питера всем классом. «На сдачу со штор могли бы и самолёт арендовать», — злобно подумал Леви. В Рязани Саша решила, что пора обедать. Достали из рюкзака целлофановый пакет с варёными яйцами, фольгу с курицей-гриль, упаковку яблочного сока. Алкаш сбоку угостил солёными огурцами. — Вы куда? — спросил, незаметно усаживаясь на краешек полки. — На море едем, — улыбнулась Саша, и сразу же будто повеяло солёной прохладой. — А-а. Я в Ростов. Были там? — Нет, — Саша пододвинула ему курицу. — Угощайтесь! — Зря. В Ростов надо обязательно съездить. — Съездим, — флегматично согласился Леви, укладываясь на полке. — В следующий раз. Мимо, в сторону туалета, шёл солдатик. Эти ехали в другом конце вагона и, если бы не воняли потными из-за сапог ногами, никто бы их и не заметил. — А я из Ростова. — Да ну? — вытянул шею алкаш. — Звать как? — Эрен. — Блять вот поназовут, а! Эрен!.. Нет, таких не знаем. Вот я Ханнес. Хорошее, нормальное имя! — Я бы даже сказала: «православное», — заметила Саша под тихий смешок Леви. Эрен спросил, можно ли в гости. Саша взглядом уточнила у Леви и кивнула. Нужно! Пришли, притащили гитару и девушку. Гитара была своя, девушку подобрали по пути. — Микаса, — назвалась она и села на полку, утыкаясь взглядом в окно на бесконечные электрические столбы, которые поезд собирал, как бусинки на леску. — Не помешаю? — Делайте, что хотите, только чтобы после себя убрали. Белобрысый парень, который представился Армином, играл ужасно. Но пел неплохо, и своим мягким тембром приятно убаюкивал. Заглянули стеснительно школьники. Девчонка — упрямые круглые глаза, чёрные короткие волосы — ловко вскарабкалась на верхнюю полку. — А можно что-нибудь по-современнее? Армин, который только доиграл минорный аккорд «рок-н-ролла» Би-2, встревоженно вскинул голову. — Играю, что умею, простите. — Газманова можешь? — басом поинтересовался здоровенный сопровождающий школьников. — «Офицеров». Армин смутился. — Нет. — Ты ж военный. Ты чего? — Да я так… балуюсь с гитарой. — А «прощание славянки»? — Я же говорю: играю немного, в основном популярный рок… — А давай-ка «Группу крови», — хлопнул себя по колену Эрен. Поезд протрясся до Россоши. — Стоим десять минут, — объявила проводница, и все разбежались, хватая сигареты и кошельки. — Пошли, — Леви достал портмоне. — Воздухом хоть подышим. Жёлтый одноэтажный вокзал. Серые упитанные тучи над головой. К киоску выстроилась очередь. Рядом, обмахиваясь веером, сидела бабушка с пирожками. Горячие, длинные, с жирной золотистой корочкой. Саша надломила один (яйца и зелень), угостила собаку, что всё петляла вокруг. Ханнес, уперев кулаки в бока, смотрел на небо: — Вот мы уехали, и сразу дождь в Москве. Видно, действительно Москва для москвичей… Плавно стемнело. Школьники играли в «правду или действие», солдатики раскинули партийку в карты. Леви, минуя препятствия в виде голых пяток, что как ветви в джунглях, всё норовили ухватить путника, вышел в тамбур. Там ждала кипяток высокая короткостриженная блондинка. Бросила на Леви усталый взгляд. — Курить есть? — Не курю. Шмыгнула коротким носом. — Как звать? — Леви. Кивок. — Елена. Вы из Москвы? — Да. Сам вообще из Воронежа, но уже давно живу в Москве. А вы? Она наклонилась и залила Ролтон кипятком. Запахло химозным бульоном. — Тоже с Москвы. Вот решила попутешествовать. Страну посмотреть. Леви одобрил. Хорошее дело. Он раньше из-за работы никуда не ездил, а как травму получил, то хоть какая-то свобода появилась. Бывшее начальство в лице Эрвина посоветовало смотаться сразу на моря. Воздухом подышать поплавать. (Говорят, для костей полезно). А у Саши, что долгое время ходила в подчинённых, удачно совпали даты отпуска, и, долго не думая, решили, что вместе ехать выгоднее. — Вы один? — С подругой. — Хорошо вам. А я с мужем. Едем в начале к нему на малую родину. В тамбур вышел здоровый, похожий на гориллу, мужик в майке-алкашке. — Ленка, да ёб твою мать, ты тут уснула? — Я иду, иду. Вот с человеком культурно поговорила. Ушли. Леви стал смотреть на бесконечные поля. Иногда они сменялись хвойным лесом. Пару раз мелькнули деревни, из окна поезда похожие на рассыпанные сухари. — Розеточка занята? А то там заряжает медленно… Армин стоял в проходе и крутил в руках зарядку. — Нет. Пикнул телефон. — А вы куда едете? Армин вскинул голову. — У Эрена брат в Краснодаре живёт, хотим навестить. Сюрприз сделать. Мимо пролетел целый город. Маленький, незнакомый, уютно мигающий фонарями. — Надо перед сном ещё раз выйти, — внезапно выдохнул Леви и прижался лбом к дрожащему стеклу. В Курске верхнюю полку, увы, заняли. Пришлось включать свет, толкаться, запихивать рюкзак («Саша, блять, что ты туда положила, он же каменный!») вниз. Женщина в воздушном сарафане и высокий холёный парень в спортивном костюме. Она сиротливо уселась на краешек полки, закинув еду на стол, а он сразу полез наверх. — А вы не стесняйтесь, — Саша развернула кулёк с яйцами. — Вот, берите. И вообще, хотите ближе сесть? Я пока спать не хочу. Женщина благодарно кивнула. Распаковала пластиковые запотевшие контейнеры. — Будете котлетки? — С удовольствием! — Жанчик, дорогой, котлету покушай. — Мам, потом. — А рыбку? Хочешь рыбку? — Я хочу, — уверенно заявил проходящий мимо небритый парень в шортах. — Почём? Она растерянно моргнула. — Я так могу угостить… Он сел, скромно сведя худые коленки. — Спасибо. Я на самом деле очень давно не ел домашней еды. — Сирота что ли? — поинтересовался Ханнес. — Почему же сирота? — возмутился парень и почесал веснушчатую щеку. — Студент. Он хотел сказать что-то ещё, но прибежал Армин. Чуть не пропустил их места, вернулся, перепугав сонных соседей — дружную осетинскую семью. — Вы не поверите!.. — Выхожу курить, вижу затылок знакомый, — орал Эрен, размахивая «Клинским» в железе. — Ну думаю: быть не может… — А я, — подхватил муж Елены, — чую что-то родное, поворачиваюсь и — ба! — брательник мой. — Эх, ну это ж как бывает, — вздохнул Армин. — Да-а, — протянула проводница, — жизнь покруче всяких сериалов. — Энни, — ахнула Елена, вскакивая, — а что вы в проходе стоите? Давайте к нам! У нас тут скумбрия, картошечка в «мундире»… Ребята, кушайте, кушайте. — Да не положено мне, — прикрыла глаза проводница. — Вы главное не шумите особо, — тон упал до заговорческого, — на гитарку-то вашу уже пожаловались. — Что за люди, а, — протянул один из братьев и снял круглые очки. На миг мелькнула светлая волосатая подмышка. — Не себе, не другим. — И тут пожаловаться успели, — вставил школьный сопровождающий, почесав щетину, — во народ!.. Елена быстренько разлила тёплую водку по пластиковым стаканам. — Да чёрт с ними! Встали дружно, чокнулись. — Ну что, — шумно выдохнул в сторону Ханнес. — За нас, за вас, за Северный Кавказ? Ночью стало жарко. Невыносимо. Леви понял, что ещё немного и задохнётся. Раскрыл форточку. Через пять минут блаженного, хоть и горячего, свежего воздуха раздался хлопок. — Холодно, — пошелестела женщина. Поезд громыхал дальше. Даже под мерное постукивание колёс Леви не мог уснуть. Матрац скользил вниз, намереваясь убежать с полки, простынь собиралась под жопой гармошкой. Он встал и снова открыл окно. Внушительно промелькнули трубы какого-то завода. — Дуть будет, — прошептала женщина, наклоняя голову. — Не будет. — Будет! — Не будет. — Уже дует! — Жарко, дышать нечем. — А я болеть не хочу, — заупрямилась она. — Закройте сейчас же! — Нет. — Я жаловаться проводнице буду! Жанчику дует! «Да хуй с тобой», — подумал Леви и вышел. Ханнеса провожали всем вагоном. На вокзале даже обнялись. (Леви благополучно отходил за мороженым). Поклялись приехать в гости. — Обязательно, — кивнул Леви, всучивая Саше стаканчик «Бемби». — В Ростов? Да хоть завтра. — Это Ростов, — тихо подсказала Саша. — Значит, уже погостили. Повезло так повезло. Краснодарский край встретил мелким грибным дождём. Саша жевала мучные орехи со сгущёнкой внутри и цедила сок из почти пустой пачки. — Главное, чтобы на море дождя не было. — Да. — Я прогноз смотрела, — сообщила Микаса, которая не ясно как оказалась рядом, — вроде хороший. — А ты куда едешь? — Адлер. Мне до конечной. А вы? — Мы — в Туапсе.***
В доме, в котором они сняли комнату, было чисто и хорошо. Два этажа (верхний — хозяйский), дворик, место для шашлыка и маленький садик. До моря метров двести. Выходишь, идёшь вниз по улице, мимо частного сектора, и сразу же палатки со всякой отпускной дребеденью. Игрушки, переводные тату, наклейки, маски, ласты, аляповатые круги. На каменистом берегу людей как семечек в пачке. Приходилось неловко перешагивать через тела. Простите, извините, ещё раз простите. Перебор ногами к облюбованному месту. Девять утра, а солнце уже палило во всю. Пахло маслом, солью и водорослями. Саша расстелила полотенце, положив по углам камни, и распрямила до хруста спину, бросая взгляд на море. — Я пойду? Леви отряхивал полотенца от только ему заметного сора. — Иди. Зачем у меня спрашивать? Рядом ленивыми тюленями улеглись две подружки. Одна, прикрыв веснушчатое лицо соломенной шляпой, загорала, а другая — маленькая блондинка, раскладывала на её ноге плоские камни. — Посторожите? — Леви указал на кошелёк и телефон, спрятанные под полотенцем. — Конечно, конечно, — кивнула блондинка. Вода была замечательная. Холодная, когда входишь после раскалённых камней, а потом как парное молоко. Леви нырнул и честно проплыл несколько метров под водой. Всё. Мужской долг по брызгам и нелепому дайвингу исполнен. Отплыл от детворы и женщин, что тихими лебедями покачивались на мелких волнах. До буйков ещё далеко. Расслабленно откинулся, и вода прохладно шлёпнула по лопаткам. Перед глазами возникло голубое небо. Лежать, раскинувшись звездой, было хорошо. Леви покачивало туда-сюда, и он впервые за долгое время выкинул из головы все мысли. Долго плескаться он не любил, поэтому, нырнув ещё раз, пошёл на берег. Саша встретила внимательным взглядом. — Дай полотенце. — Хотите чего-нибудь? — Например? — Леви немного постоял на горячих камнях, позволяя солнцу высушить воду. — Что-нибудь из еды. Приложил ладонь ко лбу на манер козырька и огляделся. Пляж был огромный и коричневый от человеческих загорелых тел. Чуть подальше виднелись палатки с напитками и мороженым. — Сходи посмотри, может, там есть что. Саша просияла и ушла, обмотавшись невесомым парейро. Леви сел на полотенце и уткнулся взглядом в синюю даль. Море накатывало на берег неторопливыми волнами и плескалось, — почти ручное, обманчиво безобидное. Над головой кричали чайки и иногда стремительно падали в воду за добычей. Леви блаженно прикрыл глаза. Море словно подхватило его усталое сердце и унесло прочь от тревог, — прям как у героя нетленки Магомаева. — Медуз жалко, — послышалось рядом. — Дети мучают их, а они ведь живые. Повернул голову. Маленькая блондинка смотрела на линию, где вода белой пеной покрывала тёмный песок, тень от панамки падала ей на лицо. — Имир, а мы поедем завтра в аквапарк? — Ага. Леви отвернулся. Порылся в сумке, достал нивеевский крем от загара. Хлопнула крышечка. — Слушайте, — Саша шла быстро, чуть не спотыкаясь, — там… ой извините! Это ваш круг? Я сейчас принесу!.. Два прыжка по гальке. Разомлевшие на солнце туристы недовольно повскидывали головы. — Там чурчхелу продают… — Мы вчера ели. — А сегодня? — с надеждой спросила Саша. Сливовая, яблочная, вишнёвая, виноградная. На вкус и цвет. Даже ярко-зеленая, из киви, для гурманов. Фундук, грецкий орех. Весело было тянуть зубами орешки вверх по ниточке, а потом с наслаждением жевать. Упругий, как резина, кончик, почему-то был самым вкусным. — А сегодня что-нибудь другое. Солнце давило на головы и мерцало на кончике влажных ресниц. Леви опустил лоб на сложенные руки и вздохнул. Саша провела ладонью по его выгнутой спине. — Кремом помазать? — Да я сам уже. Пальцы коснулись затылка. — Идите плавать, а. Надо хотя бы немного охладиться. Леви неохотно встал, поправил шорты. Разомнул ленивые мышцы рук. — Кукуруза! Горячая кукуруза! — послышалось откуда-то, но так далеко, что ещё ничего видно не было. — Вкусная! Свежая! Леви поймал Сашин взгляд. — Хочешь кукурузу? — Горячая кукуруза! Голос приближался неумолимо, как волна при ядерном взрыве. — Да надо взять, — Саша вынула из-под полотенца кошелёк, — пойду куплю. Невысокую черноволосую торговку окружили стаей. Она поставила тяжёлые сумки на камень, раскрыла одну, и тут же повеяло — горячим, чуть сладким. — Тебе сколько, милая? — Две, пожалуйста. И посолите. Кукуруза оказалась молодой, светло-жёлтой. Молочной. Зёрнышки падали на полотенце вместе с солью. Леви слизнул крупицы с ладони и прикрыл глаза. Вкусно. Хотя он любил более позднюю кукурузу, пожелтее и пожёстче. — Слушайте, — Саша немного помолчала, перемалывая зубами зёрна, — а что там? — ткнула пальцем вдаль. Подальше берег словно закругляла зелёная скала. — Можем потом сходить. — Не идите, — вдруг влез пожилой мужик, который загорал рядом на животе, изредка прикладываясь к пиву. — Я вчера ходил… Там пляж нудистов. — Глупости, — махнула рукой рыжая девушка и посмотрела на мужчину очень осуждающе. — Странно вам в вашем возрасте не знать, что это за место. — Вы расскажите, — попросил Леви, и девушка чуть смутилась. — Это же скала Киселёва. И вы, что, сами не узнаёте? — она подманила Сашу и Леви к себе, ткнула пальцем в линию моря, что шла от берега сбоку. — Тут же снимали ту самую сцену с рыбалкой из «Бриллиантовой руки». Ну, помните, ещё персонаж Миронова пошёл за мальчиком, потому что думал что тот по воде идёт?.. Вечером устроили променад по центру. Главный городской пляж (куда грязнее, чем тот, где были они), порт — корабли замечательные, Саша заворожено побегала вокруг, читая звучные названия. А потом двинулись по бульвару, слушая уличных музыкантов. Иногда их перебивала мигающая всеми цветами радуги повозка, что проносилась мимо, очень громко играя из динамика: «Работа двадцать четыре часа И добивается всего сама» Вокруг цвела магнолия — крупная, белая, дурманящая. Леви отказался фотографироваться наотрез. Даже под магнолией! В центре плакаты гастрольных концертов облепили все стены и столбы как красные пятна при ветрянке. Улыбчивые лица эстрады. Уже мало кому нужные, натянутые-перетянутые пластикой. Саша дёрнула Леви за рукав. — Давайте сходим на Михайлова. — Нахуя? — Посмеёмся хоть. — Даже я не так стар, чтобы туда идти. — Вы зануда, зануда и сноб, — резюмировала Саша. — Давайте хотя бы в дельфинарий съездим? — А это можно, — легко согласился Леви. Весёлая повозка проехала мимо, проорав попсу с радио, и остановилась под деревом. — А давайте?.. — Нет. Саша нахмурилась. — Пожалуйста! Один раз. Я у вас ни о чём больше не попрошу. Леви немного помолчал, прикидывая выгоду сделки. Кивнул и молча пошёл к мигающему аттракциону. Саша счастливо подпрыгнула и засеменила следом. — Хотите покататься? — весело поинтересовался невысокий мальчишка с ёжиком пепельных волос. — Вы хозяин? — строго спросил Леви. — Семейный бизнес, мы тут много что держим. «Банан» тоже, кстати, наш, — вытер пот над губой парень. — Ну, что, поедем? — Поедем, — обречённо кивнул Леви и с видом, будто дорога вела на эшафот, уселся. — Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. — Ох, это вы зря, — ухмыльнулся парень. — Весело будет, вот увидите. Меня, кстати, Конни зовут. Если на «банане» ещё не плавали, то скажите, что от меня, и скидка будет. Саша широко улыбнулась и села. Вцепилась пальцами в футболку Леви. — Ух, сейчас с ветерком! Конни оседлал велосипед и надавил на педаль. Повозка, переливаясь малиновым и жёлтым, поехала вниз по проспекту. Саша смеялась живо, хорошо и постоянно оглядывалась на прохожих. Огни города путались в ветках деревьев, тянулись через аллеи и дружелюбно подмигивали на фоне чёрного, как бывает только на юге, звёздного неба. Леви чуть расслабился — да пошло оно всё! — и в его лицо подул летний тёплый ветер. «Меня манили ее губы.Я ее встретил и замер!
Меня манили ее руки.
До скорой встречи глазами».