Полночь, XXI век. Часть 1

Полночь, XXI век.  Часть 1. Тени сгущаются.  «Теперь сходитесь».                                      Хладнокровно, Ещё не целя, два врага Походкой твёрдой, тихо, ровно Четыре перешли шага, Четыре смертные ступени. Александр Пушкин «Евгений Онегин».  И Ангелу Сардийской церкви напиши: так говорит имеющий семь духов Божиих и семь звёзд: знаю твои дела, ты носишь имя, будто жив, но ты мёртв. Откровение Иоанна Богослова.  Тизер 1.  Это гостей на праздник зовут веселиться, а коня, как известно – этих самых гостей возить. Из-за московских митингов часть ильченских милиционеров дёрнули в столицу, а капитану Корягину, хоть он был уже не новичок-лейтенант, велели выйти на дежурство в новогоднюю ночь. Хорошо, что Театральная площадь от дома недалеко. И хорошо, что взял наушник к телефону, не надо замерзающей рукой к уху прикладывать. Звонил, оказывается, Максим Ершов, институтский друг, обретавшийся сейчас в Питере. Или… - С Новым Годом. А я здесь. Приехал вчера. Правда, простыл, дома сижу. Насте привет. - Вернусь домой – передам. - Вот зараза. Тебя, что, опять выгнали? - Ага. Начальства вблизи не наблюдалось, и Корягин облегчил душу, рассказав приятелю, что он о начальстве думает. Предусмотрительно посмотрев, не нажал ли случайно кнопку рации, конечно. Потому что даже на его памяти были прецеденты, когда забывшийся офицер выдавал своё офигенно ценное мнение в открытый эфир. Не говоря уж о случаях, когда просто сболтнул при ком не надо. Начальство, увы, такую откровенность не ценило. К счастью, Макс вряд ли вообще когда-нибудь встретится с полковником Шамсуловым. Корягин вспомнил последний случай, когда Шамсулов грохотал на весь этаж, невольно заржал, и рассказал Максу: - У подполковника Григоровича секретарша опечаталась, набила перед Шамсуловым тоже «подполковник». А Григорович от себя подписал и не заметил, понёс начальству на подпись. На весь отдел было слышно: «Да скорее ты у меня майором станешь, чем я подполковником!». - А меня там что-то там достало совсем, - объяснил Макс своё появление в Ильченске. - Не могу я к Питеру привыкнуть! А с моей любовью к Достоевскому это вообще гарантированный съезд крыши, особенно в старом фонде. Мимо прошла подвыпившая парочка лет за сорок, но вроде как ничего подозрительного вокруг не наблюдалось.  - Кстати, я тут сегодня утром встретил Жилина…  Алексей напрягся и вспомнил. Но на всякий случай уточнил:  - Это приятель Артура который? Пограничник?  - Ага. Он в Средней Азии служит. В отпуск приехал. А мои родичи оттуда окончательно свалили. Теперь как раз в нашей питерской коммуналке живут.  Возле автобусной остановки что-то невнятно заорал пьяный.  - Хорошо, что у нас всё спокойно, - хмыкнул Алексей.  - И пиво хорошее. Слушай, я просто обалдел, насколько лучше «Ильченское» за три года стало.   Они ещё немного потрепались, потом Макс пожаловался, что болит горло, и отключился. Интересно, а Марине он позвонил? Тизер 2.  Добираться до места стычки было недалеко, и добрались они сюда быстро. Даже слишком быстро, по мнению Дуванаева. Он бы предпочёл, чтобы генерал от таких мест держался подальше. Только что улетел вертолёт, должно быть, увозивший раненых русских пограничников, а тела боевиков пока никто не убирал. Оставалось надеяться, что русские правы, и никакие уцелевшие террористы поблизости не прячутся. Первый труп, на который Дуванаев наткнулся, был телом парня лет двадцати. Кажется, это был кыпчак, а, может, киргиз. Его прошили очередью в упор, но потом, похоже, тащили к месту посадки вертолёта – может, рассчитывали допросить, – и бросили уже увидев, что он мёртв. Такие раны должны были убить за несколько секунд. Второго боевика нельзя было узнать: лицо, шея, грудь и левая рука были изорваны осколками. Правая была оторвана по локоть. Дуванаев ни разу не был в бою, лишь однажды пришлось стрелять по ногам взбесившегося вооружённого срочника, но даже он понимал, что тут произошло. Террорист попытался отбросить упавшую рядом гранату, и она взорвалась у него в руке. Русские ещё ходили вокруг, фотографируя тела и подбирая оружие. На искорёженный автомат, лежащий рядом с телом подорвавшегося боевика, никто не польстился. Генерал Нуркенов разговаривал с крепышом-майором, которого Дуванаев как-то уже видел на совместных учениях. Холмский? Хелмский? Какая-то такая фамилия. Охрана, к счастью, не считала ворон и внимательно смотрела по сторонам. Да и русские, хоть и утверждали, что никто из исламистов не уцелел, были ещё начеку. Один из них, капитан чуть выше среднего роста и не так крепко сложенный, как майор, подошёл к Дуванаеву. - Капитан Жилин, управление «Юг» - представился он. - Иван. - Старший лейтенант Дуванаев, штаб южной группы войск. Рашид. Про Жилина, главного разведчика у сандыровцев, Дуванаев слышал, но ни разу до сих пор не видел вблизи. Да, подходящая для разведчика внешность, совершенно невзрачная. Переодеть в гражданское, не отличишь от любого местного русского, даже и не подумаешь, что силовик. Работяга или инженер. - Пленные есть? - К сожалению, нет, - ответил Жилин. - Здорово сопротивлялись. И так понятно, что с перевала. Теоретически, конечно, боевики могли прийти и из Узбекистана, пройдя район насквозь – население здесь редкое, местность глухая. Но раз Жилин так уверенно говорит, наверное, имеет основания. - Сколько их было? - Семеро. Один или двое, похоже, местные. Дуванаев поморщился. Юг Аркытской области – самая бедная часть республики. Ещё в девяносто девятом, во время вторжения ИДФ, некоторые подрабатывали проводниками, а уж продавать боевикам еду вообще никого не затрудняло. Эти, кстати, могли быть тоже из людей Тахира Фергани. Они здорово активизировались в последние недели. К счастью, в основном в Таджикистане, а не у нас. Пролог.  Начинается новый день И машины туда-сюда… Раз уж солнцу вставать не лень, И для нас, значит, ерунда. Муравейник живет, Кто-то лапку сломал — не в счет, А до свадьбы заживет, А помрет — так помрет… Я не люблю, когда мне врут, Но от правды я тоже устал, Я пытался найти приют, Говорят, что плохо искал. И я не знаю, каков процент Сумасшедших на данный час, Но, если верить глазам и ушам — Больше в несколько раз… И мы могли бы вести войну Против тех, кто против нас, Так как те, кто против тех, кто против нас, Не справляются с ними без нас. Наше будущее — туман, В нашем прошлом — то ад, то рай, Наши деньги не лезут в карман, Вот и утро — вставай! Я не люблю, когда мне врут, Но от правды я тоже устал, Я пытался найти приют, Говорят, что плохо искал. И я не знаю, каков процент Сумасшедших на данный час, Но, если верить глазам и ушам — Больше в несколько раз… Виктор Цой «Муравейник»  Иероглиф для слова "стена" – "камень" и "мастерство". Засыпая и просыпаясь, разум творит чудовищ. Но, если их разом вычесть, не останется ничего – ни династии, ни стражи, ни огней кочевых становищ. Иероглиф для слова "война" – его задача проста: ограничивать пространство, где могут встретиться двое. Потому что не обведённая лезвием пустота тоже станет искать создателя и пытаться жить как живое. Иероглиф для слова "распад" – применению нет конца – на бумаге ли, на земле – нет предела его обновам. Остаётся ни сном, ни облаком не входить в расчёты Творца и удерживать над водой то, что было в начале словом. Елена Михайлик «Wall. Stone. Craft» - Я, Уолтер Захария Калвер, торжественно клянусь, что буду добросовестно выполнять обязанности президента Соединённых Штатов и в полную меру своих сил буду поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединённых Штатов… «Почему я стою на этом месте?», - Элли невольно стала озираться по сторонам, ища глазами Феррела, госсекретаря. Кто-то попросил её встать здесь, она думала, что просто бережёт место для него. Но президент уже произнёс присягу, а госсекретарь так до сих пор и не появился. Она покосилась в сторону… Что это? Прямо по лестнице скатывалась больничная каталка с привязанным к ней Феррелом. Расталкивая собравшихся, Элли бросилась к госсекретарю, но толпа становилась всё теснее. Потом люди неожиданно расступились, но каталка оказалась уже вдалеке – её куда-то увозили. Один из людей, толкавших каталку, обернулся – Элли увидела бородатое лицо, ремень автомата, заброшенного за спину, какое-то ближневосточное одеяние. Что он вообще здесь делает? Элли попыталась вытащить пистолет, откуда-то раздался крик: «У неё оружие!». Лучше бы на этого автоматчика посмотрели! Звуки выстрелов, всё куда-то поплыло… Элли открыла глаза и несколько секунд смотрела в потолок. Если её и разбудил какой-то резкий звук, то вряд ли выстрел – скорее всего, какой-то транспорт шумел. Неприятно, что дом пуст – ни мужа, ни дочери, сын ночует в гостях. Джин торчит в Афганистане, Шерил в университете.  «А я теперь, и уже почти год – государственный секретарь Соединённых Штатов. А Феррел тяжело болен, и вряд ли выкарабкается. На инаугурации он, конечно, был, и стоял на своём месте… А подсознание до сих пор мне покоя не даёт по этому поводу. И неудивительно…». А она-то рассчитывала после избирательной кампании Калвера вернуться к преподаванию. «Хочешь рассмешить Бога – расскажи о своих планах». Феррел уже тогда был болен, как она потом узнала. И нового госсекретаря они с Калвером искали вместе. - Уолтер, почему я? - не выдержала она под конец разговора. - В госдепартаменте полно народу, который лучше разбирается в дипломатии. Строго говоря, можно почти любого посла взять, и он будет лучше в этом смысле. - На своём месте – возможно. Но мне нужен человек с широким взглядом. Я читал твои статьи и книги по международной политике. Сейчас такая ситуация, что мы не можем идти по проторенной дороге, нужно искать новые пути. Но это, в конце концов, не главное. Мне нужен человек, которому я, во-первых, мог бы доверять – а ты во время избирательной кампании нам очень помогла – а, во-вторых, который вовремя заметит, что меня занесло, и сможет мне это сказать. И объяснить, почему так не надо делать. И таких людей совсем мало. Заснуть опять так и не удавалось. То ли снова разбалансировка биоритмов после возвращения с саммита ОБСЕ, то ли ещё как-то мозг чудит. Теперь после обеда будет хотеться спать до самого вечера. Элли стянула с прикроватного столика ноутбук, открыла его и стала читать информацию по текущим событиям. В Афганистане объявлены окончательные результаты парламентских выборов. Компания «Amazon» отказала в предоставлении хостинга сайту «Wikileaks». Крупный лесной пожар на севере Израиля. Чемпионат мира по футболу 2018 года пройдёт в России. В Африканской Республике Чиара завершены приготовления к президентским выборам, в столицу стянуты верные действующему президенту войска… А что в Кыпчакской Республике? Только вернулись из Астаны, скоро опять в те места лететь… Достигнуто соглашение, что депутат самой малочисленной фракции Курултая станет спикером парламента. То ли президент Абаев по-прежнему успешно «разделяет и властвует», то ли что-то более сложное в их политике происходит. Надо попросить собрать дополнительную информацию. А, может, удастся до отъезда и с Джином пообщаться по поводу тамошних дел. И кто там ещё из разведки сейчас?.. На юге республики задержана группа вооружённых людей, подозреваемых в принадлежности к террористическому подполью. У здания Дворца Спорта в Ташпеке, где проходят судебные заседания по поводу летних беспорядков, прогремел взрыв. Погибших нет, несколько человек ранено. Будем надеяться, президенту не настолько подробную сводку по тем местам предоставляют. Отменит ещё визит из опасения за жизнь госсекретаря… За окном вдруг резко зашумел ветер. Аж взвыл. Может, именно порыв ветра её и разбудил. Интересно, какая сейчас погода в Ташпеке? Ветер из северной степи дул не то, чтобы очень холодный, но сырой и промозглый, противный. Снег за ночь выпал и довольно обильный, но утром, как обычно, начал таять, превращаясь прямо под ногами идущих на работу людей в снежно-водно-грязевую кашу. Если кто идёт по главным улицам на юг – им-то хорошо, ветер в спину, а вот тем, кому идти на север, тяжко приходится, вон как горбятся и лица отворачивают. Утро среды, всё как всегда: очереди на маршрутки, столпотворение на обычных остановках, нахохлившиеся дома, то пропадающая в низких тучах, то возникающая вновь в прорывающихся утренних лучах огромная труба ташпекской ТЭЦ.  Погода здесь зимой – не приведи Аллах, но нет худа без добра. От того, что Зангиев горбится, отворачивает, если вдруг что, лицо, и что-то бормочет себе под нос, даже у самого бдительного человека вряд ли проснётся подозрительность.  - Садится в машину. Чёрный лендровер.  - Вижу, - отозвался с противоположной стороны улицы Авдеев. - Вроде получилось, лицо должно быть в кадре… Ага. Сейчас тебе сброшу, кажется кто-то важный…  С вниманием у Авдеева всё в порядке, а вот с памятью на лица, похоже… Впрочем, он по местным политикам не работал, а телевизор, говорят, не смотрит. А вот Зангиев, увидев рожу на экране, тихо присвистнул. Даже размыто-увеличенную – трудно не узнать.  - Зараза! Похоже, они контру выставили…  - Понял, - Зангиев добрался до перехода, притормозил и отступил в сторону, пропуская людской поток. - Главное, фото есть. Иди с людьми, за ларьками сворачивай к дому, там магазин проходной, с восьми работает, второй выход во двор. Я проверю.  Нет, кажется, за Авдеевым никто не двинулся, а со стороны Зангиева контрнаблюдение трудно было разглядеть. Лендровер отъехал и вроде ехал спокойно. Даже если Авдеев перестраховался, главное сделано.  - Как у тебя?  - У меня чисто. В магазине вроде нормально, хвоста нет.  - Походи по отделам, я перейду, выйду во двор на всякий случай.  В высшей степени сомнительно, что у этих деятелей не только «контра», но и люди на возможных путях отхода потенциальных наблюдателей… Всё-таки, ни Мусабаев, ни Кайсанов – не президенты, чтобы явной и скрытой охраной сплошь утыкать окрестности… Но бережёного и Аллах, и русский Бог берегут. Провериться и вдвоём отходить безопаснее. Особенно если Авдеев всё-таки спалился.  Помощники занимались делом – вели наблюдение – а Жилин тем временем просматривал местные новости, на сайтах газет и на главном кипчакском форуме, почему-то называвшемся «Мотор». Писали там в основном по-русски, хотя и восточно-кипчакский Жилин тоже понимал. В столичном разделе форума внезапно развернулся срач между местными русскими, и внезапно – на церковную тему.   Что случилось в епархии, Жилин толком по первым страницам темы не понял – видно, что какой-то скандал. Начал было читать дальше, но тут с наблюдения вернулись Авдеев и Зангиев, и стало не до того. Хотя отметку себе в уме сделал. У самого Жилина вся религиозность сводилась к фразе, запомнившейся ещё в детстве из «Звёздных войн»: «Страх и ярость ведут на тёмную сторону Силы». Но что для людей это важно, он, поживши здесь, тоже запомнил. А, учитывая идущие прямо сейчас в северном Таджикистане бои с исламистами, трудно было забыть. Как и пулю, которую Жилин схватил на юге Аркытской области ещё в девяносто девятом. От тех же самых деятелей, между прочим.  Об Амирхане Кайсанове он ничего хорошего не думал и раньше (как и о политиках вообще – что российских, что здешних), но вот его рандеву с Мусабаевым – это что-то новенькое. До сих пор депутат был достаточно осторожен, чтобы не путаться с наркомафией. Да и узбеков он не любит. Интересно, на чём его втянули? Да много на чём могли, вообще-то… Что у нас тут летом и в начале осени творилось – ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Любой человек мог влипнуть во что угодно, а такой шустрый как Кайсанов – в особенности. Мысль переключилась обратно на только что выловленное из сети – на разборки в епархии. Бегло пролистал ещё несколько страниц… Кажется, один из настоятелей сваливает в другую церковь, тоже русскую и тоже православную, но не ту. Что-то вертелось на эту тему в голове, но никак не вспоминалось. Как назло, по службе Жилину до сих пор не приходилось особенно интересоваться местными православными – исламисты были важнее, а местные русские, хоть православные, хоть нет, никак себя не проявляли… ну, за исключением обычной преступности, которая, всё же, не входила в круг интересов военно-оперативного управления погрансил ФСБ «Юг». Хотя… один знакомый техник вроде обычный инженер был, неверующий, но живёт как раз возле спорного храма. Надо будет позвонить… …Когда лишнее время будет, мысленно добавил Жилин, глядя в служебный коммуникатор. А будет оно, кажется, нескоро. Восток – дело тонкое. А вот Мусабаев был человеком и толстым, и заметным в этих краях с незапамятных времён – когда Жилин ещё пешком под стол ходил за тысячи вёрст отсюда. Обретался он тогда в основном в Узбекистане, но и в Аркыте бывал, благо в южной области узбеков много. За девяностые годы успел и в нескольких европейских странах пожить, но изо всех его выслали под каким-нибудь предлогом, хотя доказательств, чтобы посадить, найти не смогли. Теперь Мусабаев по большей части жил в России, но и в Кыпчакской Республике появлялся по каким-то своим делам нередко. Ни там, ни тут к нему официальных претензий не было. Вот в Узбекистан возвращаться не рисковал – похоже, слишком сильно там наследил.  К сожалению, в Узбекистане управление «Юг» серьёзных связей не имело, а Москва и далеко, и слишком велика. Один город как две Кыпчакских Республики по населению, даже если пригороды не считать. И слишком серьёзные имена начали всплывать, когда «отдел информационного обеспечения» попытался поднять российские связи Мусабаева. Там дело пока шло ни шатко, ни валко. А вот в Кыпчакской Республике, стоило копнуть всерьёз – кажется, летом этого под шумок никто не заметил – серьёзные имена посыпались как из рога изобилия. Но вот наткнуться в связи с «опиумной тропой» на Кайсанова всё-таки не ждали. И теперь у нас вопрос: это они тоже под шумок летом связались, рассчитывая, что никто не заметит, или давно повязаны были, а вся нелюбовь Кайсанова к узбекам – для отвода глаз? Впрочем, и у нас для совместной работы любовь не обязательна, а уж у мафии тем более. И хорошо бы поторопиться с выяснением: во время визита американского госсекретаря не до того будет.  Отвлечься от дел Центральной Азии не удавалось. Оказалось, что посла Кыпчакской Республикой президент теперь хочет назначить премьером, и она улетает – имело смысл попрощаться, особенно в преддверии будущего визита. А тут уже и время визита подошло. Прямо на фоне обострений в Африке и на Ближнем Востоке. Если б не тот факт, что под Ташпеком перевалочная база, снабжающая американские войска в Афганистане, визит можно было бы и отменить. А сейчас, пожалуй, не стоило.  При личном общении президент Абаев был, пожалуй, даже симпатичен, но он всё-таки сын своего места и времени. Как там говорят арабы? «Дети больше похожи на своё время, чем на своих родителей». Может, не столь жёсткий правитель, как глава Узбекистана и, тем более, Туркмении – но он, всё-таки, сидит на своём посту уже двадцать лет и явно намерен сидеть до пределов физической возможности. Хотя, конечно, по сравнению с соседями, в Кыпчакской Республике без пяти минут демократия. А то, что сын президента зарабатывает на поставке топлива американской военной базе – по местным меркам даже и на коррупцию не тянет, так, жест уважения. И Калвер просил этот вопрос не акцентировать. Интересно, что он скажет, когда кто-то из особо буйных республиканцев поднимет его в Конгрессе? Или, того хуже, в СМИ?  Несколько раз удалось поговорить по спецсвязи с Джином. Тот до сих пор торчал в Афганистане, хотя Управление клялось как можно скорее вернуть его на аналитическую работу. До сих пор эти клятвы сотрясением воздуха и оставались, а сам Джин, кажется, не облегчал начальству решение – сообщал о всё новых проблемах в регионе. Особенно в связи с обострением в Таджикистане. Только бы сам туда не полез. Оставалось надеяться, что его начальство всё же сообразит, что совать в горячую точку мужа госсекретаря – плохая идея. Уж на это-то у них ума должно хватить. Сам Джин, похоже, слишком увлёкся, и явно не был готов твёрдо пообещать, что вернётся домой к Рождеству. Хоть и скучал, и понимал, что она тоже скучает.  Но была и польза: Джин с начала девяностых специализировался по Центральной Азии. Высыпал на неё кучу сведений, такую, что целиком всё равно не запомнить. Даже если уволят из Управления, сможет преподавать историю региона за последние десятилетия… да и не только, пожалуй.  Элли невольно усмехнулась, вспомнив последний разговор с мужем по этому поводу. Он позвонил ей во время саммита в Астане. Через неделю ей снова предстояло возвращаться в регион, на этот раз с визитом в Ташпек.    - …Кстати, Джин, ты не расскажешь мне что-нибудь о кыпчаках? Ну, что можно рассказать за пять минут. - Нынешнее коренное население Кыпчакской Республики – наследники древнего кочевого народа, который обитал на пространстве от южноукраинских степей до нынешней Монголии. Современный восточно-кыпчакский язык наиболее близок к киргизскому. Символика флага напоминает флаг Кыргызстана – красный тюндюк на фоне жёлтого солнца, но поле флага не красное, а голубое… - Так… а что такое «тюндюк»? - Круглая решётка, закрывающая верхнее отверстие юрты. У киргизов, как и у кыпчаков, носит в том числе и ритуальные функции… - А что по поводу их истории? - Ах, да. Так вот – согласно легенде об Огуз-хане, мальчик, которому дали имя «кыпчак», родился во время неудачного похода огузов против ит-бараков. По мнению Рашид ад-Дина, кыпчаки были одним из двадцати четырёх племён огузов… - Джин! - Извини. Суть в том, что это не пятиминутный разговор. Лучше я сброшу свою подборку Джейку, у него получается загнать кучу информации в пять страниц. - Ну, ладно. Теперь я, по крайней мере, знаю, что такое тюндюк. В кабинете Оксану Драгунову ждали оба начальника разом, так что она забрала всю сумку с документами и ноутбук у помощника. Чёрт его знает, что там в процессе беседы может пригодиться. Две недели назад ей свалили кучу информации по деятельности кипчакского филиала ТВБ-банка, несколько дней спустя она стала догадываться о конкретной причине этого, а сейчас была практически уверена. И при всей своей любви к путешествиям, не была в восторге от идеи лететь в Среднюю Азию посреди декабря. «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону»: муж с дочерью в Питере, а ей из Москвы не на запад, а на восток. Так и есть: за столом сидели Леонид Капустин, глава ТВБ-банка, и Пётр Макаров, руководитель «Интернефти», где Оксана Кирилловна тоже занимала не последнюю должность. Документы по деятельности «Интернефти» в Кыпчакской Республике она начала запрашивать уже по своей инициативе в процессе работы. Там всё оказалось ещё «забавнее», чем в банковских. - Здравствуйте, Оксана Кирилловна, - вежливо поздоровался Макаров. - Привет, - Капустин улыбнулся. Он почти всегда улыбался. Те, кто принимал это за искреннюю доброжелательность, уже не раз имели возможность жестоко разочароваться. - Добрый день, - Драгунова села за стол, ноутбук поставила, но открывать пока не стала. Будут конкретные вопросы, посмотрим, что нужно. Но, скорее всего, ей сообщат новости «в общем и в целом». - Оксана Кирилловна, - Капустин снова улыбнулся. - Совет директоров ТВБ-банка принял решение назначить вас главой филиала в Кыпчакской Республике. - Да я уж догадалась. Но, вообще-то, две недели назад я знала про эту республику только то, что она существует. И то потому, что у меня в школе по географии пятёрка была, и мы тогда ещё учили список союзных республик. - Ну, судя по вашему отчёту, вы уже знаете больше нас обоих. Два дня назад Драгунова послала начальству предварительный отчёт по поводу изученных документов. Даже тех вопросов, которые можно было задать в официальной переписке, она приложила полтора листа. - И количество вопросов у меня только выросло. - Это естественный путь человеческого познания, - глубокомысленно заметил Капустин. - Расширяется круг неведомого… - Спасибо, я уже поняла, что дальше мне предстоит расширять его на месте. - Мы не собираемся там вас поселить, - примирительно сказал Макаров. - Очень надеюсь. А что там такого срочного, что надо именно до нового года лететь? - В середине месяца – визит госсекретаря США Элли Робертс. В столицу куча народу набежит. Даниленко, например, уже там. В принципе, у вас есть шанс даже на приём попасть, наш посол, думаю, поспособствует. Да и местные тоже.  Ага. «Интернефть» поставляет ГСМ кипчакской фирме, обслуживающей аэропорт, в том числе американскую военную базу. Фирма через подставных лиц принадлежит сыну президента Абаева, что, в общем-то, секрет полишинеля. - Я не поняла: мы хотим президентского сына от поставок топлива отодвинуть? - Пока нет, - поспешил ответить Макаров. - Но рассмотреть разные возможности мы должны. Подробнее вас введёт в курс дела Амирхан Кайсанов, вице-спикер Курултая. Он, кстати, и с ТВБ-банком сотрудничает довольно тесно. О характере этого сотрудничества по имеющимся документам и некоторым переговорам с сотрудниками банка в Ташпеке у Оксаны Драгуновой сложилось вполне конкретное и не самое приятное представление. Но, раз уж всё равно туда лететь, лучше, конечно, посмотреть на месте. И самого Кайсанова послушать. - Мы именно поэтому и хотим вам там всё поручить, - пояснил Капустин. - Вам не нужно будет находиться в Ташпеке постоянно. Но первое, что мы бы хотели узнать: кому из тамошних сотрудников можно доверить текучку. Ну, и все эти связи, которыми наше отделение обросло – они, прямо скажем… очень разные. Кто-то должен отделить овец от козлищ. Оксане невольно вспомнилась присказка дочери – из какого-то интернет-сериала, кажется: - Вся беда в том, что некоторые козлы очень ловко маскируются под не-козлов. А некоторые не-козлы порой ведут себя хуже последних козлиных козлов. Коллеги расхохотались. - Вот именно в этом мы и хотим как следует разобраться. Уж очень много за лето и осень там дерьма повсплывало. А с учётом судебных процессов, наверное, ещё больше всплывёт. И очень не хотелось бы, чтобы всё это вылилось на наш банк. Так, похоже, ещё и Карышева надо будет привлечь. Потому что полагаться только на сведения вице-спикера, который в тамошних делах по уши с момента объявления независимости, а то и дольше, очень уж неосмотрительно. - Может, мне в разведчика или опера переквалифицироваться? Я, такое впечатление, последние годы только расчисткой подобного дерьма и занимаюсь. Анастасия Каменская прямо. - Здесь ещё и дипломатия понадобится. Во всяком случае, с нашим послом вам обязательно надо будет пообщаться. Решив не терять времени, она, едва выйдя из кабинета, позвонила Карышеву, а потом направилась к нему сама, благо офис охранного агентства «Аргус» находился в пяти минутах езды. - В текущие дела там не вникал, - признался Карышев. - В принципе, половцы – нормальные ребята, я как-то с ними работал, ещё в девяносто девятом, по линии «Росвоенконцерна». Но, восток – дело тонкое. Всякое может быть. Как и у нас. Я проверю.  - Говорить «половцы» – это расизм, - хмыкнула Драгунова. - Надо говорить «кипчаки».  - Кыпчаки тогда уж. Вроде у них утихло. Если будешь только в столице, вряд ли особенные проблемы возникнут. В Аркыт не поедешь, надеюсь? - Пока не планирую. Наш филиал только в столице. Капустин снял Алымкулова с филиала, даже его дядя не возражал.  - Погоди… Его дядя – Имран Алымкулов?  - Да, - Драгунова напряглась и вспомнила. - Имран Алимович Алымкулов. А я ведь как-то про него раньше слышала… Нет, не помню.   - Круто… Ну, если не возражал, то и хорошо. Но свяжись с ним на всякий случай – не затаил ли зло. Большой человек. Кстати, бывший начальник Вердина. - А, вот откуда. Может, Игорь Игоревич и говорил. В девяностые, тогда.  - Думаю, с этой стороны проблем тогда не будет. В крайнем случае, привет от президентской семьи ему передашь. Я с ним лично не работал, но отзывались хорошо. Не отморозок, во всяком случае. Но… знаешь что? Всё равно поговори насчёт племянника.   - Уж если такой большой человек, племянник его послушает… К тому же, старший в роду, если правду говорят.  - Поговори. Чем мягче, тем лучше. Вожжа под хвост бывает у всех, у послушных наследников тоже. Вон, сын президента Абаева, чего далеко ходить… Да и брат, прямо скажем…  - Валера, это очень интересно, но я в разборки наших, кипчакских и американских политиков не полезу, особенно в семейные. Мне моя жизнь дорога как память. И если бы там был реальный конфликт, уже фонтан говна стоял бы до небес. И там, и у нас, и у американцев. И уж Макаров бы мне сказал… Зараза…  - Ты уж не ругайся с ним. Я так, сообщил по максимуму, чтобы ты не терялась.  - Нет уж, как вернусь, поругаюсь. Что, в конце концов, за удовольствие, не скандалить? В Кабуле резко похолодало, даже снег выпал. За ночь особенных происшествий не было, только данные от разведки – текучка – да один из полевых агентов некстати напился, но без последствий. Нервное истощение, надо полагать. В этих местах неудивительно. Гнать пока не будем, ограничимся внушением.  По вчерашнему обстрелу шведского блокпоста ничего нового. Прочёсывают местность, несколько подозрительных личностей задержаны, но, кажется, обычные наркоторговцы. То ли держать самим, то ли передать местным властям? Ладно, разберёмся.  Что у нас в сопредельных странах? В Пакистане акции протеста в связи с ударом беспилотника. Выяснить, действительно ли есть жертвы среди гражданских. В Таджикистане продолжаются столкновения с боевиками «Исламского движения Ферганы». Петерсон обещает к вечеру новую информацию, кажется, на что-то интересное вышел. На юг Узбекистана стянуты войска – видимо, опасаются прорыва боевиков. В Аркытской области Кыпчакской Республики – то же самое. По непроверенным данным, в действиях против боевиков участвуют российские военнослужащие погрануправления ФСБ «Юг»… Ну, да, Сандыров мимо войны не пройдёт, обязательно влезет. Во всяком случае, это весьма вероятно – и политически, и психологически. Может, Петерсон это имел в виду? Вряд ли. Для него это тоже само собой. Работал он, всё-таки, по вскрытию связей исламистов с таджикскими силовиками. Опасное дело, особенно сейчас. Надо будет, как выйдет на связь, велеть ему быть поосторожнее.  О, а это от начальства. Мол, нет ли связей между событиями в Таджикистане и обстановкой у нас здесь? Может, и есть. Информация, что Тахир Фергани находился в одном из центров подготовки в Афганистане месяц назад, проходила. Но это я им уже сообщал. Лучше бы сами что-нибудь полезное сообщили, у них, в конце концов, и другие резидентуры в Центральной Азии есть. Ладно, отпишемся. «Ориентировать на поиски Тахира Фергани свободный оперативный состав». Интересно, где они видели в таких местах «свободный оперативный состав»? Все по уши завалены… и Элен Рокуэлл, как приедет из Пакистана, тоже будет завалена по уши. Наверное, будет в Таджикистан проситься, к Петерсону… А если всё это на белый свет вылезет, я же крайним и окажусь… Зараза! Каждому в нашей службе сто раз объясняли что живые люди не юниты по добыче информации и проведению специальных операций. И каждого пытаются сделать именно таким, заведомо зная, что не получится. Ладно, это философия. Что у нас ещё плохого?  Ветер ударил в стёкла так, что они задребезжали. «Интересно, когда рамы меняли, при советских войсках или позже?» - подумал Джин, непроизвольно пытаясь отвлечься от нового сообщения. Из Таджикистана. Про Петерсона. Да чтоб вас…  Первыми, кстати, подняли тревогу именно таджикские безопасники, надо отдать им должное. Офицер, который ждал Петерсона с какой-то важной встречи, не дождался, и, вместо того, чтобы махнуть рукой на чёртова американца, поставил на уши и своих, и наших. Тут-то и оказалось, что Петерсона с утра никто не видел, а коммуникатор его молчит.  «Интересно», - подумал Алымкулов, когда выслушал человека на том конце спутникового телефона. - «министру уже позвонили?» Не министру, а и.о., конечно. Министр государственной безопасности, который летом сидел и дожидался, чем дело кончится, осенью таки дождался и сел. Покамест в СИЗО собственной прежней конторы. Да и его заместитель, исполнявший обязанности бывшего шефа, сидел в «Сером доме» как на подрубленном суку. Будет совершенно неудивительно, если глава ГКНБ соседей позвонил сначала именно Алымкулову – благо очень давно знакомы – а уже потом в кыпчакское МГБ.  Да, ни за что бы не подумал в восемьдесят пятом подполковник Алымкулов, поймавший приезжего доцента на фарцовке и на этом завербовавший чисто для осведомления творящегося в кругах «цеховиков», что двадцать пять лет спустя этот доцент станет главой спецслужбы независимой соседней страны, а сам Алымкулов – лицом частным, но значительно более влиятельным, чем большинство пенсионеров, даже если они были когда-то генералами КГБ. Тогдашний Алымкулов себя нынешнего, кстати, прямо назвал бы «мафиози», а также, вероятно, и не столь литературными словами кыпчакского и русского языков. Жизнь. Когда она долгая, и не такие перемены бывают. Особенно странно, что собеседник до сих пор жив.  Алымкулов поблагодарил за информацию, пожелал здоровья семье (у генерала, кажется, двенадцать детей? Не будучи уверен, уточнять не стал), и, как только собеседник пропал из эфира, стал звонить Даниленко. Российский олигарх оказался вне зоны доступа, а сообщать услышанное его службе безопасности Алымкулов не стал. Сам перезвонит, не дурак. А тут как раз и спутниковый телефон снова, и голос знакомый – словно из телевизора.  - Доброе утро, Имран Алимович.  - Здравствуйте, Анвар Абаевич. Кажется, оно не очень доброе.  - Пожалуйста, уже сообщили, - буркнул президент в пространство. Ему явно было не до смеха. - Какую из новостей, кстати? Или обе?  - Обе. Про американского шпиона тоже. Соболезную, Анвар Абаевич.  - Ты у себя сейчас? - на всякий случай уточнил президент. Голос у него был несколько надорванный. Неудивительно. Как ни плохи были их отношения, родной брат, всё-таки…  - Да.  - Можешь вылететь в Ташпек? - Могу, но… - Вылетай. Пока добираешься, подумай. Я хочу назначить тебя министром безопасности. И передать в министерство службу охраны.  «Тут и сел старик», - хмыкнул про себя Алымкулов, когда президент отключился. Прямо замкнутый круг какой-то. В первый год независимой Кыпчакской Республики он уже был главой охраны президента Абаева. А тогдашним помощником Алымкулова был нынешний президент России Игорь Вердин. - Мадам секретарь, машина подана…  Мелькают знакомые улицы Вашингтона. Надо же – прожила здесь меньше года, и уже привыкла. Кажется, даже Джин привыкал дольше – впрочем, за год он пробыл здесь от силы месяц. А вот Рону новая школа не нравится… Будем надеяться, привыкнет и он – осталось полтора года.  Смена охраны – тоже знакомая, но не та, что обычно… Ах, да, Грегор заболел… И представитель минобороны, похоже, из военной разведки… Да, говорили, что он с нами полетит. Пока Джейк будет дорабатывать приветственную речь, надо с ним тоже поговорить. И Джину позвонить, если время будет.  - Мадам секретарь, срочное сообщение из Кыпчакской Республики…  Господь всемогущий, что у них ещё случилось? Только бы президент не начал опять беспокоиться о моей безопасности… Если там не началась война, моя охрана справится. Там наша база, в конце концов…  Да, это не война, но, кто знает, не преддверие ли её? Погиб брат президента Джумабек, авария в московском аэропорту, выясняют причины. У нас и у них день или два: у нас – решить, стоит ли теперь туда соваться, у них – решить, стоит ли во время траура в президентской семье нас принимать?  - Мадам секретарь, срочное сообщение из ЦРУ…  Вот тут, конечно, сердце шарахнулось, но с лицом ей справиться удалось. На те несколько секунд, пока сообщили как положено: в Таджикистане пропал агент ЦРУ, Джина назначили руководить поисками. Это, конечно, лучше, чем если бы он сам пропал, но тоже, прямо скажем, не подарок. Джин ведь не тот человек, что станет руководить только из кабинета. Даже если забыть, что кабинет у него сейчас в Афганистане.