Зелёное на синем

*** — Ты уверен, что это безопасно? Нас могут хватиться, — Нейт слегка прикусила губу, стараясь сдержать волнение. По коже бегали мурашки, и виноват в этом был отнюдь не прохладный вечерний ветер, гулявший по округе. — Тебя-то так уж точно. Не знаю, о чём вы там с верховным нашим эпистатом уговорились, и на каких условиях он вам даровал свободу, но не поверю, что черномага просто так без внимания и надзора оставит. Могут и искать отправиться. — Только если задержимся слишком надолго, — последовал лаконичный невозмутимый ответ. — Рэймсса я предупредил. Прикроет, если вопросы какие задавать начнут. А если всё гладко пойдёт — сегодняшней ночью мы отсюда втроём насовсем и уедем… Возразить ткачихе было решительно нечего. Черномаг, сидевший напротив неё, обладал каким-то поистине нечеловеческим умением передавать своё спокойствие и уверенность окружающим, если то требовала ситуация. Даром, что онейромант. — Ответишь на один вопрос? — Ммм? Реммао скорее не голосом — взглядом — дал понять, что внимательно слушает. Впрочем, не отрывался при этом от своего занятия, аккуратно застегивая тяжелую нить браслета на запястье Нейт. — Почему ты это делаешь? Мужчина удивлённо приподнял бровь: — Хм… Разве не так обычно принято поступать людям, когда их чувства взаимны и они хотят быть вместе? Нейт издала тихий смешок. Обычными их отношения уж точно никогда не были. — Тем не менее. Поделись, мне любопытно. Ведь дело не только в любви. Реммао с ответом не спешил. Оправив браслет на руке женщины так, чтобы камни не впивались в кожу, он разжал ладонь и вытянул чуть вперёд свободное от привычного золотого украшения запястье: — Любовь — слишком эфемерное и, одновременно с этим, слишком сложное чувство, — произнес он. Брови его сошлись в характерном прищуре. — И в большинстве своём, люди, говоря о ней, лишь зря разбрасываются словами. Нейт кивнула, сосредоточившись на том, чтобы случайно не выронить браслет из едва заметно дрожащих пальцев. Реммао же продолжил: — В любовь, не подкреплённую ничем, кроме слов, играют лишь глупые неразумные дети. Я же…у тебя в долгу. Нейт вопросительно изогнула бровь. В зелёных глазах блеснули искорки сдержанного веселья: — Какая неожиданность. И что же, морда шакалья, ты успел задолжать мне в этот раз? Крепление браслета тихо звякнуло. Синие и зелёные камни теперь причудливо обвивали мужское запястье, подобно змее. Чуть шавая, из-за непроходящих до конца мозолей, женская ладонь легла поверх ладони Реммао, невесомо касаясь чужих пальцев. Аккуратно. Бережно. И так…правильно. Светлая кожа поверх чуть более смуглой. Зелёное поверх синего. Из-за сгущавшихся сумерек лицо Реммао было видно уже не так отчетливо, но ткачиха заметила его улыбку: — Много чего. Целую счастливую жизнь, Нейт. Со мной. Если согласишься, разумеется. — Ну, раз я сижу здесь, и мы…в том числе говорим о предстоящем побеге, то, по-моему, мой ответ очевиден… Пальцы рук, с надетыми на них обручальными браслетами, сцепились в замке, который отныне было не разорвать. Их будущее по-прежнему оставалось неясным и туманным, но теперь всё будет иначе, и да помогут им боги. А если нет… Что ж, тогда им троим вновь придётся рассчитывать только на себя. Но даже немилость богов не отнимет у них того, что они снова обрели, спустя многие годы. Друг друга. Однако, что-то подсказывало Нейт: в этот раз всё действительно может быть хорошо. Где-то вдалеке пел свою одинокую ночную песнь ветер. И отзвуки её передразнивали мысли Нейт, искажая их, словно эхо другой, не случившейся реальности: «Не будет. Не будет-не будет-не будет-не будет-не будет…»