Любить призрак

Крутобок повернул ключ в замочной скважине, проклиная и Песчаную Бурю, и Огнезвёзда, и Дыма, и всех далее по списку. Отдохнуть в его единственный выходной ему не дали. Девочкам, видите ли, в клуб захотелось. Потусить. Всем вместе. Крутобок шикнул сквозь зубы, ударяясь мизинцем о тумбу. И на кой пень мама её купила?... Буран ведь об неё тоже вечно спотыкается. Уют,блин. Крутобок раздражен, измотан и зол. Дело ведь совсем не в тумбе и даже не в этом гребанном клубе. Он совсем не против набухаться до чёртиков и летающих звездочек перед глазами. Он скорее даже желает этого. Лишь бы не думать не о чём. Не о ком. Крутобоку откровенно плохо от всего, что происходит. Потому он закапывается в работу. Затем плохо уже от работы и он ныряет в неё глубже. Чтобы совсем не оставалось сил ни на что. Ни на кого. Мама с отчимом и младшей сестрой переживают. Сильно переживают. Крутобок это видит. И от этого тоже больно. И плохо. Мама пыталась с ним поговорить, угрожала своими же внуками (которые все ещё дети Крутобока, на минуточку!) , ругалась, надеясь, что сын хоть что-то, но расскажет. А сын скрипел зубами и ломал пальцы, не поднимая взгляда на Синеглазку. Затем контакт пытался наладить Буран, которого парень в мыслях называет папой. Вслух страшно. Он не уверен, что для отчима он сын. Буран не давил, но пытался ковыряться в душе. Легко так. Деликатно, емае. А Крутобок от того заводился ещё сильнее, чем от маминых криков. Пальцы не помогали. Он кусал губы до крови и не мог смотреть. Ни на кого. Медуница приходила к нему домой, и няньчила Урагана и Ласточку, меняясь с Песчаной Бурей. Или иногда с Пепелицей и ещё реже с Тростинкой. Младшая сестра молча целовала двухметрового старшего брата в лоб и легко проводила тонкими пальцами по густым волосам. Медуница, в свои пятнадцать лет оказалась мудрее, чем мама и папа и брата прочитала сразу. В душу не лезла, просто помогала, чем могла. Крутобок молча был ей благодарен. Огнезвёзд и Песчаная Буря Уайсфулды были его личным благословением свыше. Это Крутобок понял ещё несколько лет назад. Песчаная Буря прекрасно понимала, что ему не до чего и даже не до кого, потому потребовала у лучшего друга ключи от квартиры и приходила готовить, наньчить крестников и убираться. Она тоже ничего не говорила. Потому что ей тоже очень больно. Крутобок это видел. И скрытые слёзы, которые подруга пыталась незаметно от него стереть с щёк. И трясущиеся руки, когда она смотрела на Урагана и Ласточку. Особенно на Ласточку. И то, как она задерживалась взглядом на тех фотографиях, где Серебрянка улыбалась в камеру, такая молодая, живая и счастливая. Огнезвёзд из всей их компании был самым сдержанным, самым холодным, самым скупым на эмоции и пожалуй, единственным кто знал Крутобока лучше, чем он сам. Ему бы Дэвотид доверил и жизнь, и душу, и детей, и Серебрянку. Огнезвёзд это знал и потому терпеливо ждал когда его прорвет и он расскажет всё, что на душе. Молчал. Ждал. Прикрывал от начальства. Отпрашивался у него же за себя и за друга. Возил жену с младшим Дэвотидами по поликлиникам. Крутобок замечал иногда, как он не отрываясь смотрит на крестника и его сестрёнку. Зеленые глаза тоскливо блестели за стеклами очков, а густые ресницы странно дрожали. Крутобок молча сидел с ним на крыльце их дома с Песчаной Бурей и бухал под чутким руководством лучшего друга,стараясь сдерживаться, отчаянно не желая проиграть. А потом как-то раз не сдержался. Вылил всё, что на душе, ревя как последняя сволочь. Всё, что копилось в душе каждую гребанную секунду без неё. Огнезвёзд крепко обнимал Крутобока, чувствуя как у самого взгляд застилает солёная пелена. Крутобок отчаянно цеплялся за друга, как за спасательный круг, не замечая никого вокруг. Не видя, что Песчаная Буря обвила руками обоих детенышей-полусирот, всхлипывая от того, что так мерзко сдавливает сердце, вот уже которые сутки подряд. Не видя, как Горелый часто-часто заморгал, стискивая зубы, одновременно прихимая к себе плачущую Пепелицу. Бедная девушка всё ещё считала, что это она виновата в смерти двадцатитрехлетней Серебрянки Дэвотид. Кто же знал, что красавице прочили тяжёлые роды с вероятным летальным исходом. Кто же знал, что Серебрянка, зажимая себе рот рукой, сползая по стене вниз, отчаянно решится дать малышу или малышке жизнь. Даже ценой собственной. Никто не знал. И Дым, и Тростинка с двух сторон обнимали тоже - Клевефуллов, стараясь унять то гребанное чувство тоски и отчаяния. По двору дома Уайсфулдов разносились тихие всхлипы всех друзей, прочно мешаясь с нечеловеческим воем овдовевшего молодого отца. Замокли даже птицы на деревьях. Затихли машины на улице. Ветер унял своё буйство, скорбя вместе со смертными. То, что боль у них одна на всех, было ясно и без слов.

****

Пару лет назад.

Крутобок откинулся на спинку стула в доме Огнезвёзда и, теперь уже, Песчаной Бури. Новая хозяйка кружилась вокруг плиты, время от времени сдувая русую прядь с глаз. Крутобок добродушно улыбнулся: -Женщина, угомонись ты, кошкин хвост! - парень бросил на своего рыжего друга хитрый взгляд и продолжил - Мы с Огнезвездом всеядные, сьедим даже Принцессу. Девушка фыркает, а Огнезвёзд отвешивает другу лёгкий подзатыльник. То что лучший друг, ну очень, не ладит с его старшкй сестрой Огнезвёзд знал. Более того, он и сам с большим трудом переносил её. Зато с Бичом у них полное взаимопонимание. -Вы-то всеядные, я знаю, блонди - Песчаная Буря нахально улыбнулась, зная как друг терпеть не может это прозвище, прекрасно понимая, что ей за это ничего не будет - А мы с Серебрянкой хотим хорошо поесть и хорошо выпить. Так что сдуйся. Девушка щёлкает Крутобока по носу, а тот лишь фыркает и закатывает глаза. -Серебрянка, Серебрянка, Серебрянка... - Крутобок загибал пальцы, театрально щуря карие глаза - Кругом одна Серебрянка, а я её даже не видел! -Вот и увидишь - Огнезвёзд пихает друга в плечо, уходя проверить шашлык - Заодно и познакомишься. Вам же свидетелями быть. Крутобок хмыкает и пожимает плечами: -Ну и фиг с вами, женатики! -Почти женатики! - Песчаная Буря поднимает вверх указательный палец, вновь исчезая на кухне. Крутобок качает голову, не видя особой разницы. Следующие полчаса он проводит, немного беся Песчаную Бурю, таская у неё с тарелок какую - нибудь вкусняшку, под мягкие улыбки Огнезвёзда и возмущённую ругань Песчаной Бури. Серебрянка влетает неожиданно, как ураган, снося смешную подставку в виде ноги тролля. Крутобок резко разворачивается под сокрушенную брань долгожданной гостьи и радостный визг Песчаной Бури. -Солнцы мои , простите, простите, я тут это... -Всё нормально - Огнезвёзд тихо смеётся и крепко обнимает вошедшую девушку, получая поцелуй в щёку - Если хочешь знать, мы сами вечно об неё спотыкаемся. Девушка комично поднимает брови и возмущенно спрашивает: -А тогда за каким лешим она здесь наблюдается?! Огнезвёзд фыркает и победно поворачивается к невесте: -И это тебе говорит третий человек. Песчаная Буря Крутобок слышит их диалог и не знает как себя представить, чтобы не оплошать. Серебрянка не входит, а влетает вперёд друзей на кухню, чуть не врезаясь во вскочившего парня. -Ох ты ж, бородки-сковородки! - Серебрянка шипит и отскакивает от него, разглядывая исподлобья. -Извини - Крутобок успевает взять себя в руки и виновато улыбается, протягивая ладонь - Не хотел. Я Крутобок. Девушка мрачно оглядывается его снмзу вверх, а затем хитро улыбается и решительно отвечает на рукопожатие. -Наслышана, наслышана... - Девушка весело улыбается и тряхнув светлыми волосами представляется - Серебрянка. Крутобок берет себя в руки, усмехается и возвращает ей её слова: -Наслышан. Они одновременно смеются, а Крутобок как-то подсознательно подмечает красивые голубые глаза. Чистые, чистые. Почти хрустальные. Подмечает, смотрит и тонет, позволяя то ли хрусталю, то ли льду замуровать себя на веки вечные.

****

Настоящее время.

-Такой момент, как предать память— пояснила журналистка.

-Ну, конечно. Скажите, как человек по идее создателя должен жить — в любви или в тоске? В любви. Забыть — это значит предать. Вот так вот.

Интервью Константина Хабенского у Ирины Шихман.

Крутобоку уже тридцать два года. Прошло восемь лет и он кажется почти смирился. Правда вот в голове назойливой мухой тюкает мысль каждое шестое апреля - а сегодня ей двадцать четыре... Двадцать пять... Двадцать шесть... Двадцать семь... Двадцать восемь... Двадцать девять... Тридцать. И вот сегодня ей тридцать один. Крутобок свернул с трассы и завернул в цветочный магазин. Серебрянка любит лютики. С цветочного мистер Дэвотид, набирая скорость, мчится к Уайсфулдам и в который раз думает, что они подарены ему свыше. У них две девочки. Старшей, Листвичке, шесть лет, а младшей, Белке, четыре года. Крутобок усмехается, думая об уже таких разных дочерях друзей. Белка принесёт Огнезвёзду много головной боли. Да и ему самому не отвертеться будет от крестницы. Как будто он пытается... Крутобок быстро подходит к входной двери и стучит. Устало прислоняясь к дверному косяку, мужчина пытается собраться, чтобы улыбаться искренне, а не как обычно. За дверью быстрые лёгкие шаги . Песчаная Буря распахивает дверь и тепло улыбается лучшему другу. -Привет. Крутобок улыбается действительно искренне, мягко поднимая уголки губ. Синхронно делая друг к другу шаг, они обнимаются настолько крепко, что у обоих хрустит где-то в спине. -Заходи. Крутобок качает головой: -Женщина, я на минутку, забрать своих сорванцов. "Женщина" хмыкает от их прозвища и кивает. -Вечером заедите? - вопрос звучит с надеждой. Она скучает. Сидя в дикрете уже почти седьмой год, Песчаная Буря, что называется офигевает от скуки. Крутобок смотрит ей в глаза и всё понимает. Кивает спокойно и щёлкает по аккуратному носу в веснушках. Крутобок видит своих двойцов и приветственно улыбается обоим. Ласточка с готовностью ныряет в расставленые для обьятий руки отца, тут же двигаясь и давая место брату. Крутобок крепко обнимает обоих детей. Скучает. Всё также сильно, но менее болезненно. Прошлое действительно причиняет боль. Важно не то, как ты будешь проживать эту боль, а то как ты будешь к ней относится. Потому Крутобок стоит у её могилы, не держа Ласточку и Урагана, давая им возможность постоять у могилы мамы, которую они не видели живой, но знают о ней всё или пойти к могилам бабушек и дедушки. Синеглазка умерла три года назад в автокатастрофе. Буран тогда посидел полностью. Это было видно даже сквозь светлые волосы. Метеор скончался от сердечного приступа шесть лет назад, а Вербовейная умерла в тяжёлых родах ещё когда Серебрянка была маленькой. Смерть - злодейка забрала и мать, и едва рожденное дитя. Крутобок не проводит параллель, но всё понимает и уже боится за Ласточку. Серебрянка смотрит на него с фотографии. Красивая. До безумия красивая. Эту фотографию отвоевали у Метеора Невидимка, двоюродная сестра Серебрянки, и Песчаная Буря. Тесть покряхтел, побурчал, немножко поскандалил, а потом вдруг расплакался, щедро полива фотографию единственной дочери горьким слезами. Крутобок действительно был рад, что крепкий старик держался и не возненавидел его самого и их с Серебрянкой друзей. Ласточку и Урагана он буквально носил на руках. Крутобок улыбнулся, смаргивая слёзы. Голубые глаза смотрели на него так же, как и всегда. Только теперь чудилось Крутобоку будто Серебрянка стоит рядом. Наверное он сошёл с ума, но всем телом чувствовал будто она прижимается к нему, обнимая со спины. Крутобок почти не дышит, боясь спугнуть её дух. Точно сумасшедший! Но счастливый сумасшедший. Он закрывает глаза, чувствует её запах, чувствует её духи с вишней, чувствует её аккуратный нос между своих лопаток. Чувствует её. И не дышит. -Это ты? Вопрос, конечно, остаётся без ответа, но Крутобок с детства обладает одной способностью - всё понимает без слов. И сейчас всё понял. Стоит, не шевелясь, вздыхает её всю, чувствуя не телом, душой, всем своим естеством, как тугой ком в горле развязывается и он вдыхает чистый воздух вместе с лёгким ветерком. Холодная кисть, прощальный подарок её смерти, разжимается и Крутобок чувствует как грудь вздымается теперь свободно и легко. Он не знает сколько так стоит. Не знает когда она ушла. Не знает чего ей это стоило, а он уверен, что чего-то стоило. Они всегда друг друга спасали.

****

Мне было так одиноко на этом празднике жизни;

Музыка играла, моей дамой была стена.

Твой белый танец, как током меня ударил,

И мы с тех пор вместе и навсегда.

Крутобок уже особо не помнит кто именно из коллег смог его затащить на корпоратив. Помнит только как Огнезвёзд буквально под жопу пихнул его все же пойти. Ну, ничего, он ему ещё припомнит... Крутобоку скучно. С удивлением для себя, но мужчина понимает, что видимо он больше не тот весельчак - балагур из золотой молодости. Не может он больше отплясывать лихие движения. Не его это. Крутобок кивает сам себе, спокойно и уверенно, продолжая наблюдать за коллегами, одновременно отслеживая минутную стрелку. Ещё полчаса. Великое Звёздное племя, какой идиот придумал корпоративы. Крутобок устало выдыхает, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. Прикрывает глаза и вслушивается в мелодию музыки. Кстати, не плохой. Битлз. Тот, кто додумался до Битлза заслуживает уважения. -Почему не танцуете? Крутобок, наученный работой и многолетней дружбой с Дымом и Песчаной Бурей, не вздрагивает от внезапноно женского голоса, а лишь открывает глаза. Девушка. Лет двадцать пять - двадцать восемь. Симпатичная, даже. Средний рост, голубые глаза, кудрявые светлые волосы, правильные черты лица, веснушки да ладно. Очки. Круглые, в тонкой черной оправе. Крутобок молчит достаточно долго и девушка ещё больше стушевывается. Переминается с ноги на ногу, не знает куда деть глаза и руки. Крутобок моргает. -Извините. - улыбается немного виновато и продолжает - Задумался. Не хочу. А Вы? Девушка неловко плюхается рядом на стул, тут же выпрямляя спину и отводя взгляд прямо перед собой. Крутобок усмехается в кулак, но смотрит прямо, вынуждая к тому же. -Тоже. Мнется, закусывая губу, и решаясь, протягивает руку: -Милли. Милли Тоул. Крутобок кивает, аккуратно сжимая изящную кисть, что почти утонула в его ладони: -Крутобок Дэвотид. Милли нервно улыбается и быстро кивает пару раз. Крутобок наблюдает за этим действием и хмурится. -Вам здесь не комфортно? - спрашивает её в лоб. Не имеет привычки ходить заячьими кругами. Милли дёргается и едва заметно кивает. -Очень. - тихий голос, едва слышный и Крутобок склоняется немного ближе. На фоне включилось что-то медленное и размеренное. Крутобок устало прикрывает глаза. Медляк, чтоб его через ногу и в прорубь! Слышит рядом копошение, но решает не придавать этому значение. А зря. -Не хотите? Крутобок распахивает карие глаза, с неким удивлением наблюдая перед собой ладонь. Перед ним всё та же Милли. Хочется нервно рассмеяться, но лучше не надо. Крутобок тупо уставился на женскую ладонь. Идиот. И что делать? Огнезвёзд, будь он рядом, а не у Бича с Цири в квартире, вновь пихнул бы его в спину. И Крутобок пошёл. Милли оказалась ещё ниже, чем Серебрянка и Песчаная Буря. Крутобок молчал, не зная, что и говорить. Забавно. Тридцать два года, двое детей, стоит, мнется на недо - медляке и не знает, что сказать. Докатился. Просто топтать я на месте - так себе занятие для человека, у которого подвижный образ жизни. И Крутобок аккуратно разворачивается Милли вокруг её оси. Милли удивлена, но не против. А дальше просто по накатанной. Они кружились, выбиваясь из серой толпы,сливаясь друг с другом, узнавая всё больше и больше о партнёре. Смеялись. Крутобок снова шутил, и снова, видимо по старой памяти, смешно. Давно у него не выходило просто шутить. Крутобоку кажется будто у него открылось второе дыхание. И он стремился не просто дышать - надышаться, боясь, что это ненадолго. После корпоратива Крутобок отвозит Милли домой, но не более. Он почти угадал. Ей двадцать девять.

****

Ты и я — больше чем просто друзья,

Потому что я — твой, а ты — моя; проще ответить нельзя!

Думаешь, это мечты? Почему тогда я дарю тебе

Цветы и кольцо с камнем? Дай мне ответ:

Выйдешь ты за меня или нет! Она говорит: «Да...»

Крутобоку тридцать четыре, а Милли тридцать один. Через месяц свадьба, а Крутобоку отчего-то тошно. Нет, не от Милли. Она замечательная. Но... Крутобок снова сидит на крыльце у Уайсфулдов. Курит с Огнезвёздом одну сигарету на двоих и вновь они сидят, рассказывая друг другу обо всем. -Какая-то тоска проклятая - Крутобок растерян и если честно, больше ни в чем не уверен. - Будто я не на своём месте. Делаю то, что должен делать кто-то другой. Живу чужой жизнью, занимая чьё-то место. Я... Я просто не знаю, понимаешь? Огнезвёзд кивает спокойно и немного грустно: -Ты чувствуешь вину перед Серебрянкой. - Крутобок молчит оглушенный, а Огнезвёзд продолжает говорить - Думаешь, что виноват, что влюбившись в Милли, ты предаешь память Серебрянка, её саму. Я не уверен, но вряд ли это так, пусть Милли и очень похожа на нашу голубоглазую. Но один вопрос. Крутобок смотрит прямо в зеленые, чуть прищуренные глаза, и затаив дыхание ждёт. -Ты её помнишь? Крутобок даже не задумывался. Всегда. -Да. Огнезвёзд кивает. Встаёт и заходя в дом, сжимает его плечо: -Забыть - значит предать. А ты помнишь. Помнишь? Крутобок уловил тонкий запах её парфюма. Закрыл глаза и горько усмехнулся. Ничего не прошло. Помню.

****

Моя Изида, иди сюда и думай дальше,

Что я — это я, а ты — это ты. И ты — это та…

Так и не выкупишь, что я-то — я, а ты — mamacita

Сто про не ты — я просто путаю черты

На свадьбе родня Милли сидела поджав губы, абсолютно не одобряя не Крутобока, не его друзей, не Бурана. Крутобок скрипел зубами, лишь бы не сказануть на какую - нибудь "искромётную" реплику что-нибудь этакое. Пока получалось не плохо. Особенно помогали Огнезвёзд, с его многообещающим взглядом в сторону будущей родни друга, Горелый, который пару раз не сдержался и всё же послал кого-то из них к чёртовой матери, кажется это был троюродный дядя, прости Звездное племя, и Дым, который на правах абсолютно не сдержанной личности язвил направо и налево. В общем, весело. А на самом деле тоскливо. Крутобок вдруг понял, о чем говорил ему друг. Он ведь до сих пор всё помнит. Ну... Вообще всё. Абсолютно. Помнит её глаза. Голубые, голубые. Они ему всегда лёд напоминали. Тёплый лед. Смотришь в них и... Тонешь. Затягивает. У Милли глаза не голубые. И не серые. Какие-то неоднородные. Будто в палитру капнули голубого, а затем для чего-то зелёного и сверху коричневого. И всё за стеклами очков. Помнит её руки. Не мягкие, как в женских романах. Длинные пальцы, аккуратные ногти, но всегда без маникюра. Куча колец - без Серебрянка из дома не выходила. Ладонь чуть жестковатая, всегда холодная, но приятная. Крутобок всегда не любил мягкие руки. В мягкой коже будто измазываешься, скользишь. Может это оттого, что его всегда окружали женщины с жёстким или почти жёстким ладонями. У Милли ладони были всегда увлажнены кремом. Оттого всегда мягкие и тёплые. Помнит её нос. У Серебрянки он хоть и маленький, но прямой и всегда будто немного воинственный. У Милли нос картошкой и весь в веснушках. Помнит все её колючки, которые она охотно запускала ему под кожу, попробуй он приблизься к ней. Недоверчивая, язвительная, обожающая сарказм. Видимо поэтому они с Огнезвёздом и Песчаной Бурей так сдружились тогда. А потом он смог пролезть под стену, что она выстроила и увидел её настоящую. Ранимую. Заботливую. Ласковую. Весёлую Всё такую же саркастичную. Умеющую любить. Милли покладистая. Иногда и слова лишнего не скажет, даже если надо. Да, Милли тоже добрая, но... В мире есть разница между добротой и... Раболепством. Вот тогда Крутобок понял, что всё было зря. Но уже поздно.

Кто ты такая, уже не знаю,

Но точно не виновата — я, я, я.

****

Ты так красива (что?),

Невыносимо любить призрак...

Крутобок улыбается, стоя напротив разьярённой девушки. Серебрянка гневно раздувает крылья носа и сверкает голубыми льдинками. -Да брось! - Крутобок лохматит свои и так уже лохматей некуда волосы - Просто прогуляемся и всё! Ничего такого, честно. Серебрянка щурится. Парень задерживает дыхание и ему кажется, что время, нет, жизнь! вокруг них замерла, концентрируясь лишь на нём и ней. Девушка проходится по нему голубыми глазами с густыми ресницами. Закусывает губу и вдруг осторожно кивает. Крутобок моргает. Да? -Точно? - девушка смотрит хитро и настороженно одновременно. И Крутобок мягко улыбается, наклоняя голову вбок, щуря свои карие глаза, не замечая как смешно двигается кончик обветренного носа. -Век воли не видать! Серебрянка отчего - то хохочет, а Крутобок снова улыбается, наблюдая за ней,сейчас такой искренней...

****

Огнезвёзд и Песчаная Буря шли по тропинке кладбища, держась друг за друга, подставляя суровому ветру лица, глаза, губы, носы,руки. Души. Они только что побывали у всех друзей и родственников, что больше не вдохнут полной грудью. Они уже в возрасте. Уже даже внуки взрослые. Скоро мистер и миссис Уайсфулд обзаведутся даже правнуками. Им под восемьдесят лет и они счастливы. Почти. Крутобоку было ровно сорок пять когда он закрыл собой Огнезвёзда от пули Звездоцапа. Он уже не о чем не жалел. К тому времени они с Милли похоронили сначала Иглогривка, а затем и Пестроцветик. От второго брака у Крутобока остался лишь Шмель. Ласточка умерла ещё раньше. Ей было всего двадцать один год. Он ничего не боялся. Рана, полученная им от Хвостолома была пустяшной. Даже не смертельной. Но Крутобок как всегда думал не о себе. Он лишь хотел перетянуть дыхание смерти с лучшего друга на себя. -Для чего ты это сделал, идиот?! - Огнезвёзд плакал и сжимал в своей окровавленной руке, слабую ладонь Крутобока. Слезы скатились градом, но прокурор и не думал их останавливать. Гораздо важнее был брат. Крутобок улыбнулся, через боль,как и всегда. В карих глазах, полных больных слёз, Огнезвёзд и подбежавший Ежевика увидели такую сильную любовь, что оба невольно замерли. -Так ведь я хотел, чтобы ты выжил, рыжий. Огнезвёзд и Песчаная Буря крепче обняли друг друга, медленно бредя к двери с царства мёртвых в царство живых. Огнезвёзд вдруг остановился. Подул ветерок. В январе. Песчаная Буря округлила глаза, встречаясь с зелёными глазами мужа. Ветерок мягко облетел супругов, поднимая хлопья снега, ласково подталктвая их в спину, будто шепча, что им рано. Уайсфулды замерли на пару секунд. Запахи. Их всех. Серебрянка. Горелый. Пепелица. Тростинка. Ласточка. Дым. Пестроцветик. Иглогривка. Крутобок. Они все здесь. Они все тут. Огнезвёзд улыбался сквозь слёзы, а Песчаная Буря прижала ладонь ко рту. Они посмотрели друг на друга и поняли - пора. Ветерок напоследок дунул последний раз и не молодой паре, что уже стояла перед калиткой с кладбища, буквально сделать шаг и воздух будет там живой, послышались родные голоса. -Давай попробуем с тобой на всю жизнь? -Давай. -До конца твоей или моей? -До конца нашей жизни, рыжий!