Том 2. Урохара

Хикари двинулась к упавшему Синдзи, но Киске преградил ей дорогу и достал меч. — Тебе лучше не приближаться к нему. — Но я... — Не спорь, ты итак держишься из последних сил, девчонка. Не стоит искушать судьбу. Хикари медленно отошла назад, с чувством бессилия и тоски. Киске взял его на руки и скрылся наверху. Она осталась одна в этом песчаном плену, не в силах смотреть, как уносят ее любимого. Наверху же было заброшенное здание, защищённое барьером. Среди разнообразного оборудования, Урохара положил его на кровать и смочил губы лечебным раствором. Он тяжело вздохнул, надеясь, что собственных сил Хираку будет достаточно, чтобы оправиться. Урохара спустился вниз с тяжёлым сердцем. Вид его был суровым. Он внимательно разглядывал девушку. У нее пробежали мурашки от этого гнетущего взгляда. Хикари заметила, как он крепко держится за рукоять меча. — Почему вы не разрешили Синдзи остаться? — насторожилась она. — Потому что ему не понравится то, что я сделаю, — его голос звучал холодно, как сталь. После этих слов Урохара обнажил меч. Девушка отшатнулась. Блеск лезвия заставил вспомнить ей ту ночь. — К тому же... Ты совсем не умеешь сражаться. Хоть и риацу твоя сильна, но что ты можешь сделать против Синегами? — К чему вы клоните? — каждая клеточка ее тела напряглась. — К тому, что ты ничего не смогла сделать, когда Айдзен напал на вас в тот вечер. Не смогла защитить Синдзи, даже имея силу пустого. — Да как вы... — Если ,конечно, не брать в расчет то, что если бы не ты, то всего этого в принципе бы не произошло. Сердце девушки словно разбилось после этих слов. — Да как вы смеете такое говорить? ! Ноги ее подкосились, голова кружилась, а виски стучали. — Посмотри на себя. Ты же слаба и бесполезна, как в том обличии, так и в этом. Какой вообще от тебя толк, девчонка? Ты будешь нам только мешать. Почему молчишь? Нечего противопоставить моим словам? Ты должна была умереть в ту ночь и по великой ошибке ещё можешь дышать. — С чего вы решили, что имеете право решать, кто должен жить, а кто нет? — ее голос стал тих, злость слышалась в ее голосе. — От того, что я синегами. Это право было даровано мне свыше. — Ошибаетесь. Почему вы все решили, что имеете такую привилегию, — она сжала свои ладони, от подступающей злости, — то, что вы носите меч, ещё не значит, что можете вершить судьбы. Я достойна жить, точно так же как и вы! — Как и я говоришь? Ты не больше, чем ошибка, которой не должно существовать в этом мире. — Какие громкие слова, — зубы ее скрипели, она еле стояла на ногах, но сейчас, обуреваемая злостью, она почти подошла к нему. — Я ничем не отличаюсь от тех, кого синегами защищают. Я не сделала ничего плохого, чтобы так говорить. Вы даже не знаете меня и разбрасываетесь такими словами! Вы ничем не отличаетесь от Айдзена и его приспешников. Мните себя богом, будто бы вам все позволено! — Мне не нужно тебя знать, чтобы сделать вывод. Ты больше не человек. Такой же монстр, как и пустые, за исключением небольших отличий. — Замолчи, — прорычала она, не замечая, как ее голос стал меняться. — Я говорю правду, как она есть. Оставь он тебя тогда или выполни свой приказ, нам всем бы не пришлось сейчас страдать. Разве ты стоишь того, чтобы тратить на тебя время и силы, — он говорил так же холодно, наседая на нее. Что-то вырывалось изнутри, она почувствовала маску, которая стремилась слиться с ее лицом, она упала на колени. Клокочущий сдавленный звук вырвался из ее глотки: — Не подходи... — выставила она руки вперёд, когда поняла, что обращается. — А чего мне бояться? Ты ведь ничего не можешь, — его голос стал громче, он подходил ближе. Хикари чувствовала, как изменялось ее тело вместе с нарастающей злостью внутри. — А если не можешь, то ты бесполезна! Киске замахнулся и опустил на нее меч, но она схватила его за лезвие преобразившейся рукой. Киске заметил, как та полностью покрылась панцирем, а на пальцах появились острые когти. Издался звонкий звук, словно лезвие столкнулось с камнем. Киске снова замахнулся: — Давай! Покажи свое истинное лицо! Хикари отпрянула назад, не понимая как до сих пор стоит на ногах, казалось, что силы ее покинули, и за нее двигается кто-то другой. Урохара кинулся на нее, она заметила лишь его горящие безумством глаза. — Докажи, что хоть что-то можешь! Уже обе ее руки отражали атаки с огромной скоростью, она отступала под его искромётным натиском. Вены вздулись, и казалось по ним растекался огонь, а не кровь. — Доказывай, что Синдзи не зря чуть не погиб по твоей вине! Его слова словно хлыстом ранили ее сердце, она закричала, переставая отступать назад. Пустой полностью завоевал ее телом, и пустой этот был в ярости, она уже не отличала собственное я и не заметила, как сама перешла в наступление. Уже Урохара стал отступать под ее ударами мощных когтей. Она взрычала и Киске увидел, что она полностью обратилась в пустого. Он улыбнулся и, сделав кувырок в воздухе, отскочил от песчаной стены карьера, и оказался за ее спиной. Плоским ребром меча он прижал ее к себе, не давая ей вырваться. — Тише... Тише... Они опустились на колени под ее яростные вопли. Девушка ничего не различала вокруг, лишь отчаянную ярость и желание разорвать его на куски вместе с безумным и диким голодом. — Все закончилось, возвращайся. Слышишь? Дыши. Вспоминай кто ты, — голос его изменился, стал мягким и звучал где-то далеко, и она еле его различала среди собственных криков. — Кто ты? ! — кричал он. Девушка не могла вспомнить, кем она являлась, внутренний крик пустого заглушал все ее мысли. — Вспоминай кто ты есть, борись! В ее криках ясно звучало слово "ненавижу". Киске крепче сжал ее, наваливаясь на нее грудью. Ее попытки вырваться становились слабее. — Давай же, возвращайся к нам. Кто ты? Перед ее глазами промелькнул образ Синдзи, и она схватилась за него, стараясь разглядеть и вспомнить, кто этот человек. Это воспоминание тянуло за собой другие. — Хикари... Хикари.... — Умничка, все хорошо, — тяжело дышал он, по-прежнему держа ее со всех сил. Хикари заметила, как маска на ее лице начала трескаться. — Ты молодец, возвращайся, дыши. Она перестала вырываться. Реальность постепенно возвращалась к ней. — Вот так, ищи путь назад. Из последних сил она старалась вспомнить все самое хорошее и вернуться из мрака. Маска стала отпадать кусками и крошиться. Девушка заплакала. От облика пустого не осталось и следа. Она чувствовала, как он навалился на нее со спины. Сейчас это прикосновение было похоже на объятие, и она не понимала почему, но сил сопротивляться больше не было. Киске опустил голову, почти шепча ей на ухо: — Ты молодец. Ты вернулась... Прости за слова, которые я тебе наговорил, это не так! Прикосновения его стали мягки, он почти не держал меч.Киске старался улыбаться и она заметила, что руки его дрожали. Он по-прежнему крепко ее держал. — Прости меня, Хикари. Силы ее покинули, и она провалилась в сон, будучи полностью обессиленной. Хикари открыла глаза уже в деревянной лачуге. Тяжёлое одеяло укрывало ее ослабленное тело. Солнечный свет пробивался через оконный проем. Веки были настолько тяжелы, что тяжело поднимались, но она противилась этому чувству. Искусственные солнце, — подумала она. Повернув голову, Хикари увидела сидящего за столом Урохару. Он с мирным видом делал какие-то записи. Мгновение казалось ей невероятно тихим. Ей выдался недолгий шанс понаблюдать за этим человеком со стороны. Как хмурятся его брови, плавно скользит рука, выводя цифры и буквы, медленно вздымается грудь. Она не знала, стоит ли доверять этому странному человеку. Она смутно помнила его успокаивающий голос и объятия, но колкие слова, сказанные ранее навсегда остались в ее сердце. — Это ведь вы тогда стояли у шкафа? — подала она тихий и охрипший голос. — Проснулась... — он повернулся. Она увидела его виноватую улыбку. — Это был я. Ждал нападешь ли ты или нет. Не напала... Как себя чувствуешь? — Паршиво... Но видимо это цена, которую нужно заплатить за то, чтобы этот кошмар закончился. — Ох... Все только началось. То, через что ты проходишь, называется опустофикацией души. Пустой внутри не исчез, как ты могла подумать, он лишь показал свою суть. — Вот как, — горько усмехнулась она. — Так как ты очень долго сдерживала его в сообществе душ, он изголодался и будет неистовать с большей силой. С каждым твоим превращением, силы его будут только расти, пока полностью не поглотят твою душу. — Возможно то, что вы сказали верно... Я ведь чуть не разорвала на куски... — она прикрыла глаза от накативших флешбоков ее ярости, зачем вам... Просто не убить меня? — она закрыла глаза. — Зачем помогаете? — Если ты не сможешь одолеть пустого, то мне придется это сделать... Однако я не допущу этого. — Но почему? Вы ведь верно тогда сказали, что от меня больше проблем, — голос ее дрогнул. — Послушай, — он встал и сел у ее кровати, — все что я тогда сказал тебе, было лишь попыткой вызвать у тебя сильные эмоции, чтобы пустой внутри объявился, по другому ты не сможешь его одолеть... Прости меня за эти слова, я понимаю, как, должно быть, больно было это слышать, — он опустил взгляд, не в силах смотреть на нее.— Мне самому было тяжело говорить все это тебе. Я не считаю, что ты ошибка, и хочу тебе помочь... — Это нечестно... — прошептала она. — Ты можешь мне не доверять. У тебя есть на то причины, но поверь, я не желаю тебе зла. Ты можешь на меня злиться, ненавидеть, но я тебе помогу, а сейчас тебе нужно восстановить силы. Она не нашла что ему ответить и сомкнула веки. Реальность медленно растворилась в объятиях сна.