в плену у тебя и звёзд

      Небрежно усыпанное звёздами, тяжёлое, хмурое небо терпеливо ожидало прохладного рассветного часа, который был нестерпимо далёким. Долгий вдох и тяжёлый выдох, сопровождавшийся крохотным паром изо рта. В носу всё ещё стоял терпкий, невыносимо горький и до тошноты отвратительный запах чужой крови. И как бы ни пыталась Мэй, прикрыв глаза, обмануть свой мозг, ей не удавалось избавиться от навязчивых воспоминаний. Столько людей храбро шли вперёд, зная, что там их, возможно, ждёт беспощадная и беспристрастная смерть, которая не заботилась о том, насколько искусным бойцом ты был. Главное – тебе не повезло. Не повезло оказаться в ужасающих костлявых руках её.       Мэй снова передёрнуло. Нет, она не хотела думать обо всех воинах, что пали за принцессу. Девушка всё ещё не могла привыкнуть к своему титулу, да и вообще к той жизни, которую она получила, казалось, совсем недавно. Но прошли долгие месяцы изнурительных тренировок, постоянно гложущего страха за свою жизнь, мучительной усталости после долгого нахождения в седле и редких, но надолго врезавшихся в память битв.       – Когда же это всё кончится? – на одном выдохе прошептала Мэй, устало опустив веки. Она услышала тихий разговор, состоявший из двух голосов, один из которых был непривычно грубым. Разговор этот больше напоминал доклад, чем обыденную беседу. «Смена охраны», – подумала Мэй.       Вскоре до неё донеслись удаляющиеся шаги, в которых она почувствовала облегчение и радость предстоящему сну, пускай и недолгому. Выходили они, Мэй чувствовала, через пару часов, когда наступит глубокая ночь. Время ещё оставалось.       Нужно было собрать все тревожащие её мысли воедино, подобрать нужные слова для воодушевления тех, кто собирался пойти сражаться за неё, ещё недавно не смевшую и вообразить себя членом правящей династии. Кожа покрылась мурашками то ли от холода, потому что Мэй натянула на себя первое попавшееся одеяние, то ли от волнения, накрывшего её внушающих размеров волной. Как бы то ни было, заснуть никак не удалось, поэтому девушка аккуратно выскользнула из своей палатки, стараясь остаться незамеченной, и пробралась в расположенный прямо рядом с лагерем лес. Она не стала проходить вглубь, оставшись среди густо росших деревьев. На колючую траву положила наспех захваченное старенькое кимоно, надевавшееся во время тренировок.       Сегодня далёкое небо казалось особенно близким и родным, способным укрыть от всех опасностей. Яркие звёздочки мерцали, то исчезая, то снова появляясь, а луна протягивала свои лучи к остывшей земле, словно пытаясь согреть её. Мэй вдруг подумала, что было бы неплохо развести здесь костёр. Становилось холодно, а одежда согревала не так хорошо, как можно было подумать.       Мэй поёжилась, потёрла сухие ладони друг о друга, как вдруг за спиной раздался негромкий, но отчётливо раздавшийся в темноте хруст веток. Девушка едва не подскочила, но вовремя сохранила самообладание. Неторопливо оглянувшись по сторонам, она никого там не обнаружила, и по спине пробежался холодок. А вдруг кто-то стоял прямо у неё за спиной, готовясь напасть и убить её?       – Замёрзла, отважная? – прозвучал мягкий голос, явно прятавший в себе добрую усмешку. Мэй выдохнула и наконец позволила себе обернуться. В двух шагах от неё застыл Кадзу с непроницаемой чёрной тканью в руках. Заметив на ней внимательный взгляд девушки, ниндзя тут же окутал Мэй в тёплое, как оказалось, одеяло, которое, судя по всему, выдали им днём по прибытии в лагерь.       – Как ты… – не успела договорить она фразу, как Кадзу, усевшийся рядом, перебил её.       – Видел, как ты покинула шатёр. Не получится из тебя умелый синоби, я тебя сразу заметил. Тренировался недалеко, – добавил он, тут же неловким движением скрыв рану на левой руке.       «Где же ты так тренировался?» – тревожно пронеслось у неё в голове. Но Мэй не стала обращать внимание и показывать, что заметила, это привело бы к ненужным расспросам, на которые у них не было времени. Под боком вдруг стало теплее, чем под самым тёплым одеялом на свете. Мэй растянулась в улыбке, внезапно для себя прижавшись к плечу Кадзу. Она была уверена, что тот не дрогнул и мышцей лица, поняв, что ей сейчас это нужно было больше всего. Он всегда знал, в чём она нуждалась, всегда понимал с полуслова.       – Почему же ты не пришёл раньше? – почти промурлыкала девушка, совсем расслабившись рядом с синоби. Только с ним она могла не стесняться выражений своих эмоций и проявления чувств. Даже в обществе Сино-Одори она не позволила бы себе взять Кадзу за руку, довольствуясь лишь краткими переглядками и полуулыбками.       – Хотел посмотреть, что ты будешь делать. Думал, вдруг нужно тебе было пройтись, – от этих слов Мэй вспыхнула, но для Кадзу они, казалось, были такими обыденными, что он не стеснялся говорить, – или вдруг ты захочешь попрактиковать магию. А потом смотрю, ты сидишь, холодная. Решил принести тебе одеяло.       – Спасибо, – прошептала Мэй, ладонью накрывая чужую, покрытую мозолями руку. Она не была неприятна наощупь, не отталкивала даже мысль о том, сколько крови на этих искусных руках накопилось. От них веяло теплом, которое было посвящено только ей.       – Не благодари, пушистая, – девушка едва сдержалась от того, чтобы фыркнуть. Она не любила, когда кто-то другой намекал ей на истинное происхождение. Так же, как и не любила сама об этом думать. Но сейчас, как ни странно, ей пришло в голову, что было бы замечательно пробежаться в меховой шкуре, чувствуя ударявший в мордочку воздух, листья под ногами и твёрдую лесную землю, становящуюся рыхлой под острыми когтями.       «Последняя ли это наша встреча?» – невольно пронеслось в голове Мэй, и на сердце вдруг стало слишком тяжело. Нет, такая ноша ей сейчас была не по силам. Лучше вовсе об этом не вспоминать, не думать и забыть, впитывая в себя этот момент. Пока есть счастливое настоящее, горькое будущее предаётся забвению. Мэй повернула голову, чтобы разглядеть профиль Кадзу. Неизменно строгий, не выражавший никаких эмоций, хотя внутри, она точно это знала, бушует шторм.       Имя его ласково переливалось на её языке, превращаясь в мягкую улыбку. Мэй никогда не думала, насколько трепетно может звучать чьё-то имя, и как сильно оно может будоражить сердце. А сердце готово было выскочить из груди всякий раз, когда она думала о нём. Сначала током проходилось по всему телу одно лишь воспоминание о бесстрашном синоби, затем, когда неопытная Мэй начала понимать и принимать свои чувства, по венам будто разливалось тепло, согревая даже в самые холодные ночи. И сейчас, хотя они даже не говорили о своих чувствах друг другу, она точно знала, что, если война не разлучит их, судьбы их абсолютно точно сольются в одну большую, полноводную реку, которая понесёт их дальше. Но уже вместе. О, как же волнующи были эти мысли!       «Я в плену у него и этих звёзд», – пришло девушке в голову, когда она, всё ещё прислонившись к Кадзу, подняла голову к ясному небосводу. Он укрывал их от закрадывающихся мыслей о неприятностях, которые им предстоит вместе пережить совсем скоро. Неприятности эти были совсем не похожи на те, что им уже пришлось пройти. Но оба были совершенно уверенны друг в друге. Мэй точно.       Даже если ей придётся подставить под удар свою жизнь, даже если ей придётся рискнуть всем, отказаться от всего, что она имеет, о, небеса! Даруйте ему долгую и безмятежную жизнь!       Сдержанный, но ласковый наедине. Хладнокровный убийца, но трепетный мужчина, готовый делиться своим теплом только с ней и ни с кем больше. Мэй усмехнулась своим мыслям. Была бы она лисой чуть больше, укрыла бы его своим мехом и никому-никому не отдала бы.       Кадзу неловко пошевелился, и Мэй отпрянула от него, не желая причинять неудобства, но один лишь взгляд, брошенный в её сторону, сказал ей многое. Она тут же прильнула к нему вновь, обхватила чуть смелее небольшую ладонь и прикрыла глаза. До её ушей донёсся равномерный стук чужого сердца. Она удивилась. Как он может быть сейчас таким спокойным, когда близится ужасное? Мэй ощущала собственное сердцебиение, по частоте явно превышавшее норму.       Да, ей страшно. И она не боялась признаться в этом. Но только ему. И даже не словами, но коротким сжатием руки, которое повествовало ему о многом. Он приобнял её за плечи, ещё сильнее прижав к себе, и ободряюще прикоснулся губами к левому виску. Место поцелуя тут же обожгло холодом и мурашками пробежалось по телу.       – Не бойся, ласковая. Я рядом.       Мэй позволила себе полностью расслабиться и даже погрузиться в короткий сон, успев поинтересоваться у себя в голове, о чём же думал в этот момент Кадзу. Но ответ на этот вопрос ей не требовался. Конечно, о ней.       Она очнулась, когда со стороны лагеря стали вновь доноситься звуки разговоров. Вздрогнув, Мэй открыла глаза и огляделась по сторонам. Кадзу, всё ещё сидевший рядом, по-видимому, тоже позволил себе забыться, потому что в тот же миг, когда она на него посмотрела, он открыл глаза, сперва замутнённые сном. Он тоже услышал переговоры и понял, к чему клонится дело.       – Благородная, вставай. Скоро выходим, – тихо произнёс он, даже не заметив, что Мэй уже проснулась. Густая трава, на которой они сидели, начинала покрываться росой, поэтому становилось мокро и холодно. Девушка аккуратно встала, чувствуя, как затекли ноги, находившиеся в одном положении не один час. Незаметно она размялась, не позволив себе лишних движений, опозоривших бы её.       Кадзу медленно приподнялся, казалось, даже не ощущавший ничего, и, не взглянув на Мэй, тихо произнёс: «Уже скоро». Сердце мучительно сжалось, маленькие ладошки стали влажными, и девушка отчаянно схватила Кадзу за руку, заставив посмотреть на неё. Она тут уже устыдила себя в наглости, но поняла, что сдерживать эмоции сейчас было бы глупо.       – Обещай, что будешь осторожным, – прошептала Мэй, почувствовав, что не способна была сейчас говорить громче. – Обещай, что вернёшься ко мне, – Кадзу внимательно посмотрел на неё и покачал головой.       – Не хочу обещать то, что от меня зависеть не будет, – сказал он с горечью в голосе, которую она ощутила физически. Мэй изо всех сил сдержала подступившие к глазам слёзы, понимающе кивнула и подалась вперёд, утопая в нежных объятиях. Если он не мог дать обещание, то пускай хотя бы последний момент их встречи будет наполнен этим непростым словом, которое Мэй до этого отказывалась произносить даже про себя. Пускай он почувствует всю её любовь.       – Ну что ты, храбрая, – прошептал Кадзу, поглаживая хрупкую спину, на которую свалился непосильный груз даже для взрослого мужчины. – Просто верь, что всё будет хорошо. Этого будет достаточно.       Он отстранился, но только для того, чтобы взглянуть в её беспокойные глаза, наполненные тревогой за него. Синоби мягко улыбнулся, провёл большим пальцем по нижней губе алого цвета и прильнул к ней своими. Ему хотелось, чтобы и Мэй почувствовала, как сильно он ей дорожит, как сильно ему страшно потерять её, его единственное сокровище, обретённое в такой удачный момент.       – Пора.       Мэй кивнула и, в последний раз улыбнувшись ему, направилась в свою палатку обходными путями, чтобы не попасться на глаза часовым. Сино-Одори тихо сопела на своём месте, и девушке не хотелось думать, что её ночная прогулка была замечена. Она лишь бесшумно легла под своё одеяло и, понимая, что больше не сможет заснуть, принялась ждать команды для приготовления.       Что будет дальше? Она не знала. Но верила, что судьба помилует их.