Несбыточные обещания

На тренировочных полях, как обычно, бушевали боевые действия, звуки подготовки кадетов и криков инструкторов наполняли воздух. Прибыла новая группа.    Как командир, я наблюдал за тренировками, находясь на идеальном расстоянии, чтобы внимательно следить за войсками и запоминать их навыки и прогресс.   Каждый кадет был полон решимости и надежды, каждый жаждал проявить себя как солдата. Однако… один человек особенно привлек мое внимание. Она выделялась из всех остальных, её движения были точными и эффективными, а решимость и стойкость очевидны в каждом шаге.    Наблюдая за ней, можно заметить, как некоторые из других новобранцев также наблюдали за ней, бросая взгляды в её сторону. Однако, она, казалось, не обращала на них внимания, оставаясь сосредоточенной на своем обучении. Мне не понравилось, как они смотрели на нее.    Я заставил себя отвернуться, пытаясь сосредоточиться на остальных местах тренировок, но обнаружил, что мой взгляд движется обратно к ней. Казалось, я не мог ничего с собой поделать. Что-то в ней притягивало.    Пока она тренировалась, те подошли к ней, что заставило меня слегка напрячься. На их лицах красовались недобрые ухмылки. Мое раздражение только усилилось, и я стал сопротивляться собственному стремлению вмешаться. Это не мое дело.    Даже издалека можно было почувствовать её дискомфорт, а в глазах увидеть беспокойство. — Что вам нужно?   Один из курсантов насмехался над ней, его тон был наглым и высокомерным. — Мы просто восхищались твоими... способностями, — сказал он, как-то странно заглядываясь на нее, непристойно и неуместно. Другой кадет вообще начал подходить к ней ближе.  — Не так близко. Дистанция.    Но они только посмеялись над реакцией девушки.  — А что такое? Испугалась? — сказал первый, с его лица не слезала недобрая ухмылка. Вместо того, чтобы услышать просьбу человека и не вторгаться в его личное пространство, он только подошел ещё ближе.    Она сглотнула.  — Почему мне должно быть страшно?  — Тебе следует бояться. Ты просто слабая девушка, очередная игрушка для нас.    Ещё один кадет присоединился, поддакивая. — Да… ты определенно выглядишь так, будто с тобой было бы весело играть.   Девушка стиснула челюсть. — Заткнись.   Но они только снова рассмеялись. Их лица будто потемнели, когда они увидели, как она начала оглядываться. Видимо, в поисках помощи. Внезапно ситуация и впрямь приняла неожиданный поворот. Звук жесткого, авторитетного голоса прервал их разговор.  — Достаточно.    Кадеты замерли. Развернулись, узнав голос. Их лица побледнели, когда они увидели меня, стоящего на расстоянии нескольких метров от них.    Я посмотрел на них с холодом и очевидным недовольством, а затем сделал несколько шагов к ним. Моё присутствие определенно внушало им страх. Под мои взглядом кадеты смялись, словно осознали, что теперь у них явные проблемы.  — Какого черта вы делаете?   Они переглянулись, а та уверенность, с которой они разговаривали с ней всего минуту назад, полностью испарилась. Они не имели возможности дать последовательный ответ под тяжестью моего взгляда.    Один из них посмел заговорить, его голос слегка вздрогнул, когда он ответил.  — Мы просто... разговаривали с новичком, капитан, — он заикался, его взгляд нервно приклеился к земле.    Мой взгляд перекинулся в сторону новобранца. В её лице читалась тревога. — Так ли это? — я спросил, мой голос полон скептицизма.   Но она только молча отвернулась и начала убегать в сторону конюшни.    Мои глаза сузились, когда я проследил убегающую девушку взглядом. Я недовольно цокнул языком, возвращая свое внимание к кадетам. С ними можно разобраться позже, верно?   Мне пришлось отпустить их, приказав вернуться к своим обязанностям. Но это не значит, что всё сойдет им с рук.    Затем я повернулся и пошел в конюшню, куда убежала она. У меня была обязанность проверить ее состояние и убедиться, что она в порядке после неприятного столкновения с кадетами.    Когда я подошёл к конюшне, мои шаги были тихие и преднамеренные. Я остановился у входа, вслушиваясь в любые признаки ее присутствия внутри. Сначала была слышна только тишина, но затем я услышал едва уловимый звук. Я открыл дверь и вошёл внутрь, приспосабливая свои глаза к слабому освещению. Я тихо проник глубже в помещение, мои шаги слабо отзывались от стен.   Мои глаза наконец-то нашли девушку, сидящую в углу, возле кучи сена. Она явно пыталась спрятаться. Её выражение лица было смешанным, как со стыдом, так и со страхом, а сама она избегала моего взгляда. Казалось, она не ожидала, что кто-то ещё её побеспокоит.    Впрочем я не мог оставить ее одну. Не после того, как эти подонки с ней обращались. Я почувствовал странное, незнакомое мне чувство беспокойства и необходимость убедиться, что она в порядке.    На мгновение я просто стоял и смотрел на нее на расстоянии. Часть меня хотела уйти  и оставить её одну. Но потом я заметил, как дрожали её руки.   Я сделал несколько шагов к ней, остановившись на расстоянии примерно одного метра. — Ты в порядке? — я спросил, рассматривая девушку. Из-за этого мне удалось отчетливо увидеть страх в её глазах.  — В полном.    Физически она не пострадала. По крайней мере, насколько мне известно. Но что-то было не так.    Я внимательно изучал её. Было ясно, что она по-прежнему потрясена тем событием, и что ей сложно избавиться от тревоги, которую оно вызвало.   Я попытался сделать свой голос более деликатным, когда снова заговорил.  — Эти идиоты не причинили тебе вреда, ведь так?  Мне нужно было удостовериться.   Девушка хмыкнула, но это было скорее безэмоционально.  — Физически нет.    Я не мог не почувствовать волну раздражения, когда услышал её ответ. Эти засранцы явно перешли черту, и я уже планировал разобраться с ними позже. Но тогда я должен был сосредоточиться на ней. — Что они сказали тебе? — Что было бы здорово «поиграть» со мной.   Я снова недовольно цокнул. Это так раздражает. Попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Мне следует держать свои эмоции под контролем. По крайней мере… сейчас.   Опустившись вниз, чтобы быть на уровне глаз с ней, я изо всех сил пытался сделать своё выражение лица как можно мягче.    Я наблюдал, как она смотрела на меня. Спокойнее, чем раньше. Почему-то страх в ее глазах вызывал у меня необъяснимую боль в груди.   Но я напомнил себе, что это был всего лишь ещё один новобранец, ещё один солдат под моим командованием.    Это было смешно. Я был закоренелым солдатом, который видел и делал вещи, о которых большинство людей даже себе не представляло.    У меня не было времени на это... что бы это ни было.   Я сел на пол рядом с ней, спиной к стене.   Мы сидели в тишине.  Я снова посмотрел на лицо девушки. Несмотря на страх, который все ещё виднелся в её выражении, там также была устойчивость, сила, которую невозможно было игнорировать.    Должен признать, она отличалась от других новобранцев. Большинство из них были бы потрясены после подобного, но эта девушка сумела сохранить самообладание. По крайней мере, внешне.   Я наклонил голову к стене и вздохнул. Было непривычно утешать людей, быть понимающим. Я привык быть отдаленным, держать свои мысли и чувства в узде. Но что-то заставило меня немного ослабить свою оборону.  — Капитан…    Я посмотрел на девушку и мои глаза встретились с её. А потом поднял бровь, молча говоря ей продолжать. — Спасибо, — она сказала тихо, почти шепотом.   Я слегка кивнул в знак признания, мой голос был грубым, когда я отвечал. — Я просто делаю свою работу.    Мой тон был пренебрежителен. Но глубоко внутри, я знал, что это был не просто долг для меня.  На мгновение я замолчал, размышляя над ситуацией. Затем я снова заговорил, пытаясь звучать сдержанно, но при этом уверенно, не оставляя места для сомнений.  — Послушай, эти идиоты... я прослежу, чтобы отныне они держались от тебя подальше.    Её глаза немного округлились. Ещё несколько секунд она просто смотрела на меня, но затем благодарно кивнула.   Тишина между нами тяжела, но не была такая напряженная, как раньше. Я заметил, как она устало потерла свой лоб. Она выглядела измученной, как физически и эмоционально. Я не мог избавиться от чувства, что вся эта ситуация была немного необычной. Проводить время наедине с новобранцами, особенно в такой обстановке… И все же, несмотря на странность всего этого, я обнаружил, что странным образом не желаю уходить.   Я колебался, размышляя о том, говорить или не говорить. Часть меня хотела держаться подальше, сохранять свое обычное отдаленное поведение. Но другая часть меня, та часть, которая неожиданно стала беспокоиться о ней, побуждала меня говорить.

Наконец, я сдался.

— Ты выглядишь уставшей. — Нет, все хорошо. Правда. — Не лги мне. Я не идиот.    Я снова посмотрел на её лицо, заметив темные круги под глазами. — Когда ты в последний раз нормально отдыхала? — Думаю, прошлой осенью.    Целый год без нормального сна был не шуткой. Я заметил, как она слабо улыбнулась, и это только сильнее раздражало.  — Это нехорошо.  — Знаю.   Я вздохнул, покачивая головой в небольшом разочаровании. Мне хотелось дать ей целую лекцию о важности отдыха и сна, но я знал, что, скорее всего, это не будет услышано. — Капитан… вы волнуетесь за меня?   Я остановился на середине мысли, застигнутый врасплох её словами. Тот вопрос был настолько неожиданным и прямым, что почти сбил меня с толку. Я задержал свой взгляд на девушке на несколько секунд, сидя с нечитаемым выражением лица.  Но потом всё же ответил.  — Не будь смешной. Я просто не хочу, чтобы кадет под моим командованием умер от истощения, — как только слова вышли из моих губ, я мысленно ударил себя по лбу. Такое себе оправдание.  — Можно понять. Ну... спасибо за все, — сказала девушка, вставая на ноги. — ... за спасение и за разговор.    На её щеках появился легкий румянец.    Часть меня хотела снова отмахнуться от благодарности, чтобы повторить, что я просто выполняю свою работу.  — Не за что.    Мы стояли там еще мгновение, и тишина между нами была какой-то неуютной. Но потом я сделал шаг к двери, нарушая молчание. — Тебе нужно отдохнуть.  Это был скорее приказ, чем предложение. — Наверное, вы правы.      Я кивнул, мои глаза задержались на ней на несколько секунд, прежде чем я наконец-то отвернулся.    Когда я вышел из конюшни, сделал небольшой вздох. В моей голове закрались мысли и чувства, которые я не совсем понимал. Надо было просто избавиться от них. 

  Это действительно становилось смешным.