Ночной бес

Приглушённый свет от гарнитура, горячий чай, открытое окно, пепельница, стоящая на подоконнике. И миллионы звёзд, таких прекрасных и далёких. Они ещё видны, хотя солнце начинает подниматься. Женщина докуривала сигарету, рассматривая небо, иногда приземляя свой взор на двор дома. Спокойно и тихо. Все спят. Уже глубокая ночь или раннее утро. Но Петрова ещё не ложилась спать. Её мучали мысли и видения. Какое-то странное влечение в никуда. Сердце билось с бешанной скоростью. Голова будто чугунная, тяжёлая и раскалённая. Где-то в клубке спутанных монологов и голосов Высших било навязчивое "стоит пойти!". "Пойти куда?", спрашивала на это Лиза. Но никто так и не ответил. За потоком этим последовало не хорошее ощущение. Промелькнуло несколько картинок-видений. Какой-то статный щетинестый мужчина, протянув руку, забрал кусочек света прямо из сердца женщины. Раз. И собственная квартира стала не мила. Хотелось скрыться где-то в лесу, что бы не видеть то, что происходит в мире, в городе, в собственной жизни. Не хотелось жить сейчас. Почему? Почему какой-то человек позволил себе нагнать столько тоски и тревоги? Странно, ведь мужчина из видения очень напоминает человека, от которого Лиза так яро пятается... Сбежать? Не попадаться на глаза и не разговаривать, испытывая к нему слишком много? Слишком больно. Слишком неприлично. Когда Петрова почувствовала, что их простое соперничество перерасло в хорошую дружбу, её стало сильно тянуть к этому человеку. Но, дабы уберечься от гнева Божьего, из-за чувств стыдных стала бегать от объекта своих терзаний. Резкий громкий звук. На телефон пришло сообщение. Лиза, мучавшая себя ночными мыслями, потушила сигарету и оставила окурок в пепельнице. Развернулась и присела на стул, закинув одну ногу под себя. Взяв телефон с кухонного стола, включив его, она увидела время, прекрасные числа 03:47 и имя отправителя ночного беспокойства. Петрова разблокировала телефон и зашла в мессенджер, по уведомлению. Максим Левин. Доброе утро. Или же ночь. Чем занята наша бестия? Хотел пригласить на чай. Стоит поговорить. Это важно! 03:47. "вспомнишь солнце-вот, и лучик". Женщина слегка ухмыльнулась. Но ей было не понятно, что нашло на этого беса. Чуть поразмышляв, она отпила чая из кружки, пытаясь распутать тревожный клубок в себе. И снова обратила внимание на экран устройства, в своих руках. Нужно было ответить. Ведь он точно уже увидел, что она зашла в сеть. Елизавета Петрова. Хорошо. Где и во сколько? 03:48. Максим Левин. Сейчас. Я тебя заберу. 03:48. -Что? - вопросительно вскинула брови Лиза, но затем одёрнулась. Ведь ей показалось, что могла разбудить детей или мужа, мирно спящих по своим комнатам. Чуть прислушавшись и не заметив ничего, Петрова начала печатать. Елизавета Петрова. Максим, ты совсем, что ли? На часы смотрел? 03:50. Максим Левин. А что? Боишься остаться со мной наедине? 03:54. Да. Женщина боится. Боится чувствовать слишком много. Слишком стыдно за это. Нехочется этому бесу слабость показывать. Но либо Лиза сейчас замучает себя мыслями, либо проведёт с ним пару часов, и выяснит отношения. "стоит пойти!" снова пронеслось где-то в голове. Но женщина яро оспаривала эти слова. Было множество дискуссий, в светлой голове ясновидещей. Всё решилось после очередного сообщения. Максим Левин. Слушай, я подъеду минут через 20. Мы либо поговорим сегодня, либо я не решусь больше никогда. 03:59. Глубокий вздох. Елизавета Петрова. Хорошо. Я пошла собираться. Выезжай. 04:00. Женщина тихо прошла в спальню, к шкафу. На глаза упали любимые чёрные брюки. К ним взяла первую попавшую в руки рубашку. Петрова тихо проскочила мимо кровати, где спал её муж. И мельком заглянула, что бы и дети спали. Всё тихо. Все спят. Вернувшись на кухню, переодевшись, она посмотрела в окно. Около её подъезда уже стояла знакомая машина. Взяв небольшую сумку, в которой были ключи и телефон, Лиза тихо вышла из квартиры, не закрывая дверь на замок. Через две минуты женщина уже села в машину Левина. При этом постоянно успокаивая свою тревогу. Она очень переживала, что муж может проснуться и не обнаружить её дома. А что, если она не успеет вернуться до утра? Ведь от беса, сидящего сейчас за рулём, можно ожидать всё, что угодно. -Ну что? Весёлая ночька? Что, не спишь? - увидев или почувствовав напряжение бестии, пытался пошутить Максим, фальшиво улыбаясь. -Левин... - вздохнула Петрова, повернув голову к нему. Она заглянула в бездонные янтарные глаза, пытаясь найти покой и возможные ответы на свои вопросы. - Давай... Начинай свой серьёзный разговор... Мне нужно вернуться домой до того, как все проснутся. -Знаешь, то, что ты села сейчас в мою машину, уже о многом сказало... - сказал мужчина, отвернувшись, коснулся коробки передач и нажал на газ. Машина тронулась с места. Проехав пару минут в тишине, на секунду Максим перевёл взгляд на женщину, которая сидела опустив голову. -Я, не любитель говорить на сопливые темы.... Но всё же спрошу... Почему ты стараешься на съёмках меня избегать?... Будто как огня боишься. - прервал тишину Левин, поворачивая на незнакомую Лизе улицу. Женщина не отвечала. Испуганно смотрела на излюбленный мужской профиль, поджимая губы. Не находя нужных слов, она растерянно произнесла - Прости... Я не... -Ангелочки твои постарались? - перебил Максим, чуть рвано посмотрев на Петрову. -Я не могу тебе сказать. Мужчина лишь ухмыльнулся. Оставшиеся время они просто молчали, иногда переглядываясь. Подъехав к дому, мужчина вышел из машины, открыл дверь и помог выйти даме. Они поднялись на нужный этаж. Заходя в квартиру, в нос ударил запах сырости, хвои, воска. Разувшись, люди перешли из узкой прихожей в просторную гостиную. На небольшом столике между параллельно стоящих кресел красовались бокалы и бутылка красного вина, что сразу бросились в глаза. -Не чай всё таки... - вздохнула православная ясновидещая. Максим неспешно её догонял. -Ну, если тебе так принципиально, то могу поставить чайник. - расплылся в улыбке Левин, пока в его голове стреляли едкими словами: "святоша", "Ангелок", "Она сегодня только для нас". Лиза лишь отрицательно помотала головой. В гостиной стояли диван, те самые два кресла и между ними столик, большой книжный шкаф во всю стену. На одной из полок на стене Петрова увидела затаившуюся или забытую иконку. "Всё не так плохо", подбадривали голоса свыше. Елизавета застыла. Она улыбалась, смотря на обстановку, изучая картины, висящие рядом с окном. Потом поняла, что в комнате одна и стоит почти в дверном проёме. Чуть собрав мысли, женщина присела на одно из чёрных кресел, читая корешки у книг в шкафу, стоящем напротив её "трона". Хозяин квартиры в это время копашился на кухне. И только Бог знает, что он хотел там найти. Ясновидещая, дожидаясь ночного беса, перебирала теории, что за серьёзный разговор должен у них состояться. Да, она переживала. Искала ответы на скребущие душу вопросы. Не может ничего к бесу ангел чувствовать. Нельзя. Запрещено. Но почему тогда думает о нём? Почему ощущает тягу? Тут появился в проходе виновник сие мироприяния. В руках у мужчины был штопор и тарелочка с порезанным красным перцем. Поставив всё на стеклянную столешницу, он уселся в кресло напротив женщины, смотря прямо ей в глаза, будто пытаясь найти какую-то информацию. Какой смысл что-то искать друг в друге? Стоит уже начать говорить. Но слова вдруг потеряли смысл. В серых глазах он нащупал пожар. Она никогда не признается даже самой себе. Не может бес к ангелу ближе подойти. Рано. Опасно. Такое безмолвие вызывало тяжесть на плечах. Омрачало светлое намерение разговор завести. Да и не нужно это уже. Колдун штопором открыл изящную бутылку с вином. Два бокала были наполнены керпичного цвета житкостью. Мужчина, вручая один из сосудов даме, пытался разбавить тишину и вино беспантовыми словами и вопросами о финале. После третьего бокала и массы нелепого обсуждения битвы они так и не подошли к главной теме. Но может, уже и не надо начинать. Левин расслаблялся, забыв о цели сегодняшней ночи. Женщина напротив вызывала странные ощущения. Ни на что не похожие. Глядя ясновидещей прямо в душу, он выдал самую важную, но уже будто ненужную фразу. Он уже будто знал ответ, но хотел слышать его именно от дамы. -Любишь?.... Чувствуешь?... - слова по ребятчески глупые, но имеющие значение. Елизавета была готова к вопросу. Догадывалась, что спросит. Знала, что ответить. Но всё нарушилось. -А что для тебя любовь? - кинула Петрова, понимая, что не это нужно было. Но она не исправилась. Не суетилась. Ждала ответа. Боялась, но скрывала. Боялась, но не подавала виду. Голос свыше молчал, оставив её совсем одну. Левин встал со своего места, медленно подходя к женщине. Он обошёл небольшой столик, приостановился, постоял и заглянул в её растерянные глаза. Затем шагнул к окну, задёрнул плотные шторы. Лиза наблюдала за движениями мужчины. Она так его остерегалась. А теперь, находясь у него в квартире с решением расставить всё по местам, не может уже ничего дельного сказать. Просто смотрит. Просто любуется. -Зачем это? - робко произнесла женщина. -Что бы твои ангелочки не подсматривали. - Максим вернулся, присел на колени перед Бестией, стал растёгивать пуговицы на её белоснежной рубашке. Левин знал, что с женщиной не ангелы разговаривают последнюю неделю. Это он чертей наслал. Хотел заполучить её побыстрей. Елизавета не сопративлялась. Смотрела куда-то за спину колдуна, на книжный шкаф, лишь иногда наблюдая за его действиями. Православная ясновидещая ничего не предпринимала. Пелена перед глазами, туман в разуме, молчали ангельские голоса. Влияние алкоголя или беса уже не так страшно. Когда последняя пуговица поддалась, показалось, что тонкая нить приличия безжалостно была оборвана. Левин аккуратно стянул лишнюю вещь с рыжеволосой красавицы. Он мощными руками провёл по прекрасной шее вниз. Пройдя по плечам, стянул лямочки бюстгальтера. Заведя ладони за спину Петровой, расстегнул поддатливую застёжку и отправил его к рубашке, куда-то рядом с креслом. Максим проводил большими пальцами по ореолам, затем подкрутил подушечками пальцев вишнёвые соски, будто тумблеры на любимом магнитофоне из своей юности. Наигравшись, убрал руки и просто смотрел. Колдун не торопился дальше раздевать женщину. Он любовался её телом. Но его что-то беспокоило. И это что-то - Православный крест, весящий на тонкой цепочке у Лизы на шее. Мешал очень, но не тронул его бес ночной. Мужчина был осторожен, но нетерпелив. Понимая, что не вечно это, всё-же стал снимать с бестии брюки и нижнее бельё. Женщина стала испытывать чувство некое. Не хотелось ей быть тут. Потеряла она что-то. Пока Петрова размышляла, Колдун снял с себя штаны, чуть прижал её спину к спинке кресла, а бёдрами придвинул к себе. Максим раздвинул шикарные ноги Елизаветы для своего удобства. Одной рукой массировал клитор ясновидещей, а другой всовывал член в неё. Когда он вошёл, женщина чуть дёрнулась и откинула голову назад. Закрыла глаза, расслабилась. Только слышала пытливые вздохи Левина и чувствовала его резкие толчки. Периодически движения внутри останавливались, и большее усердие было у клитора. Когда они усиливались, Лиза чувствовала, как чуть дрожат ноги, от этого постанывала. Возобновились толчки внутри женщины. Сильные движение сопровождались тяжёлым дыханием и мычание обоих. Через пару мгновений ощущения переполняли. Ангел и бес кончили почти в унисон. Максим быстро вытащил член. Немного семени капнуло на пол. Стукнуло в висках. Левин привстал, обращая внимание женщины на себя. Когда она подняла голову, он взял её за подбородок. Колдун прильнул к губам бестии. Его язык проник в рот Петровой. Бес пустил руки блуждать от затылка до плеч. Тороплывым взмахом православный крест слетел с тонкой шеи женщины. Порвалась цепочка. Тут Петрова испуганно отстранилась. Всё как в видении ночном. Забрал мужчина кусочек света из сердца и души её. Вырвала из лап зверя она крест серебрянный, сжав в руке. -О, Господи, какая же я дура! - зарыдала светлая душа. - голос ангелов с чёртом перепутать! - она стыдливые глаза прячет, ладонями прикрывает и слёзы горькие вытерает. - бесу отдаться! Как это возможно?! Какое мне прощение теперь?! - внутри Елизаветы рухнул мир. Сжёг его безжалостно посланник тёмный. Забрал свет. - Как так! Она упала на колени перед единственной иконой в мрачной тихой квартире и молилась громко, ни слова не скрывая от беса ночного-мучителя своего, держа у груди сжатый кулак, в котором была цепочка порванная. А Максим лишь чертей своих успокаивал. #господикакаяжеядура