Империус

— Я рад, что ты чувствуешь себя лучше, — Смит подготавливал капельницу и все необходимые препараты. — Мне бы хотелось лучшего аппетита, но я прекрасно всё понимаю и не давлю... — В отличие от мистера Томпса? — немного потянула Гермиона уголки губ. — Он старой закалки, Гермиона, — возвращался к её кровати медик, — у него другие методы лечения. И, не забываем, что он волшебник, — улыбнулся Смит. Девушка знала, что его давно не цепляют упоминания того, кем он являлся. — Но это не значит, что я поощряю твою апатию к еде и прочему. — Я же не глупая, Джон, я прекрасно понимаю, что меня ждёт, — с натянутой улыбкой ответила Гермиона. — Я благодарна вам с Томпсом за заботу. Малфоям за временный приют и всё, что они сделали, но я морально пытаюсь себя подготовить... Мне сложно это всё принять, и я... Смит сел рядом с ней на кровать, так и не развернув систему с капельницей. — Я не буду тебе обещать того, что от меня не зависит, но давай договоримся так — сейчас твоя миссия поправиться физически и морально, чтобы встать на ноги. Всё, что будет после — в волшебном мире или магловском, мы будем решать потом, — он протянул руку, мягко сжимая её предплечье. — Я тебя точно не брошу в беде, Гермиона, не в этот раз. Нужна будет помощь в магловском мире, я сделаю всё от меня зависящее, — уверенно заявил медик. Гермиона смотрела в его искренние голубые глаза, понимая, что она полностью правильно истолковала ситуацию. Но и Смит был прав. Ей нужно восстановиться. Принять то, что произошло, и планировать с ясной головой, что делать дальше. *** Нарцисса, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. Гермиона сидела на софе, читая книгу. Девушка резко подняла голову, как только услышала тихий скрежет опускающейся ручки двери. — Прости, милая, не хотела тебя напугать, поэтому не стала стучать, — вошла женщина в комнату, держа в руках небольшую стопку вещей. Она подошла к Гермионе, положив это всё рядом с ней. Девушка вопросительно посмотрела на хозяйку поместья. — Я принесла тебе кое-что из одежды. Я попросила мистера Смита принести это для тебя, когда узнала, что у него есть дочь. И, как оказалось, девочка твоего телосложения. Правда, она купила всё на свой вкус, — Нарцисса добродушно разворачивала верхнюю вязаную кофточку, показывая её Гермионе, напряжённой до самой последней косточки. — Очень даже ничего, как тебе? — Нарцисса с искренней улыбкой подняла глаза в тот момент, как Гермиона отвернула голову, смотря в окно, пытаясь сдержать слёзы. Женщина откинула в сторону вещь, присаживаясь в полной растерянности с другой стороны от девушки. — Я не хотела тебя этим обидеть... Гермиона лишь покачала головой, не в силах сдержать вырвавшиеся слёзы. — Я не знаю, как мне вас благодарить, Миссис Малфой, — всхлипывая, говорила девушка, как почувствовала руки на своих плечах, которые неожиданно прижали её к груди. Гермиона замерла, а Нарцисса только после этого осознала, что сделала. Но назад пути не было, она уже обеими руками ласково прижимала к себе девушку. Медленно подняв руку, почувствовав, как Гермиона напряглась, она легко провела ладонью по девичьим волосам, а потом снова, поднимая руку всё выше, ведя уже почти от макушки по всей длине, замечая, как постепенно девушка расслабляется в её руках. — Ты и не должна меня благодарить, Гермиона, — спустя несколько минут тишины проговорила женщина. — Ты столько добра сделала для мира, помогла нашей семье, учитывая всё наше прошлое, что не тебе говорить о благодарностях... — Вы не обязаны сюсюкаться со мной... — прошептала девушка, сглатывая последние слёзы. — А ты не была обязана выступать за нас в суде, верно? — она немного отклонилась, взглянула в лицо Гермионы. — Ты не заслуживаешь всего того, что с тобой произошло. И если убрать то, что было, твои поступки, мы бы всё равно поступили бы именно так... — Почему? — она искренне не понимала происходящего со стороны Малфоев. — Потому что мы были вынуждены быть теми, кем являлись. Сначала плясав под дудку Люциуса, после под то, чего было не миновать. И я бы ни за что по собственной воле не пошла на всё, через что мне и моему сыну пришлось пройти... — Почему тогда вы не ушли от Малфоя, не развелись? Нарцисса горько усмехнулась. — В чистокровных семьях нет понятия развода со стороны жены. Муж может даже изменять, жена не смеет перечить, топать ножкой и говорить о таких заявлениях. Гермиона распахнула глаза, в полном шоке смотря на женщину. — Но ведь по закону... Нарцисса вновь горько усмехнулась. — Наши семьи испокон веков живут по законам чистокровных, Гермиона, семейные права для нас не регулируются по законам министерства. — И ваш муж, он... Нарцисса покачала головой, с грустью опуская взгляд. — Нет, Люциус никогда не поднимал на меня руку, не был деспотом, не изменял. Мой муж всем сердцем любил меня несмотря на то, что наш брак был расчётом двух семей. У него лично было предвзятое отношение ко всем, кто не его уровня по крови. А нам с сыном ничего не оставалось, как плясать под его правила. Хотя во всём остальном он был заботливым и внимательным семьянином... До времён определённых... — Мне очень неловко от той заботы, которую вы... — Милая, я делаю это искренне, не потому что обязана или потому что Драко попросил. Нет, я делаю это всё, потому что хочу, — Нарцисса взяла руки Гермионы в своих. — Мне приятно проводить с тобой время, общаться, — женщина немного улыбнулась, — я очень хотела дочь. Но заранее знала, что у Малфоев рождается только один ребёнок и только мальчик. Тогда я надеялась, что Драко женится на достойной девушке, и я смогу приобрести благодаря сыну ещё и дочь. Но увы, — она усмехнулась, — управляться мне приходилось до некоторых пор только с эльфами да павлинами. Негромкий стук прервал их диалог. Малфой чуть приоткрыл дверь, услышав голос матери: — Входи, Драко. Серые штормовые глаза уставились в удивлении на сидящих вплотную друг к другу Гермиону с Нарциссой. — Три совы настойчиво стучат в окна, ожидая твоего ответа, мама, — проговорил Драко. — Какие хозяйки, такие и птицы, — отмахнулась Нарцисса, — стервятницы. — Это по поводу благотворительного вечера у Гринграссов? — уточнил Драко. Нарцисса кивнула, поднимаясь, немного сжав руки Гермионы, перед тем как отпустить. — Очередные сплетни и настойчивые приглашения на чай вместе с тобой уже порядком мне надоели, — недовольно проговорила женщина, проходя мимо сына. Она обернулась у двери. — Гермиона, я ещё зайду, — доброжелательно и мягко сказала Нарцисса. — Хорошо, Миссис Малфой, — совсем немного постаралась потянуть уголки губ вверх девушка. Нарцисса вышла, а Драко так и продолжал стоять посреди комнаты. — Как ты себя чувствуешь? — в его голосе звучала сдержанность и, как показалось Гермионе, небольшая холодность. — Уже намного лучше, — опустив взгляд, не желая смотреть на него, проговорила Гермиона. — Почему ты ведёшь себя с мамой, Смитом и Томпсом иначе, нежели со мной? — вот теперь в его голосе явно прозвучали отдалённые холодные ноты. — Боишься моего присутствия и опускаешь глаза... Я понимаю, когда пробуждение сложное, тут нет вопросов. Но когда после присутствия других ты всё так же замыкаешься при виде меня... Драко замолчал, внимательно следя за её поведением — руки нервно сжимают ткань кофты, а пальцы тормошат молнию. — Грейнджер, ответь мне... — Ты мужчина, Малфой... — уверенно, собрав силу в кулак, сказала Гермиона. Драко не понял. Он свёл брови, продолжая следить за её поведением. — Смит и Томпс тоже, при чём тут это? Гермиона сглотнула, поднимая глаза, смотря в самую глубину серых штормовых. — Смита я знаю давно. Я направлялась к нему, знала, что он может помочь. Томпс не подходит ко мне близко и не касается. Ты же... неосознанно вызываешь страх. Я не могу с собой ничего поделать, это всё на инстинктах. Драко хотел что-то сказать, но Гермиона немного покачала головой, дав ему понять, что ещё не закончила свою речь. — Мой муж чистокровный. Который оказался исчадием ада. Он на постоянной основе применял ко мне насилие, избивал, испробовал для развлечения запрещённые вещества, как ты знаешь. Он говорил, что подарит меня своим друзьям за непослушание. Драко казалось, что он горел изнутри. Он догадывался о подобном. Он понимал, что такое скорее всего и происходило, учитывая её состояние. Но он не думал, что это всё настолько... настолько, что ему самому теперь хотелось задушить Берка голыми руками. Ему хотелось отомстить за то, что это чудовище натворило. — И если сейчас я более-менее могу совладать со своим телом и разумом, то я не могу быть уверена, что после моего следующего пробуждения будет так же. Что я не буду пугаться одного твоего вида. — Ты говоришь мне об этом сейчас, почему открываешься? — спросил Драко с интересом. Гермиона пожала плечами. — Я думаю, если я могу уже об этом говорить, то это уверенный шаг вперёд. Смит со мной согласен, — она посмотрела в сторону окна. — Несколько дней назад я не могла спокойно об этом всём думать без слёз и истерик... Мелкий дождь забарабанил по окнам. — Я рад, что тебе намного легче. Если тебе что-то нужно, прошу тебя, говори, не... — Сколько я здесь нахожусь? — перебила его Гермиона. Драко кашлянул, подходя к окну, в которое Гермиона смотрела, сидя в нескольких метрах от него. — Шестнадцатый день... Она немного свела брови, смотря в даль горизонта. — А число сегодня какое? — совсем тихо прозвучало из её уст. — Двадцать первое сентября, — он, обернувшись, вопросительно посмотрел на неё, а потом заметил лежащую возле стопки одежды книгу. — Я не знал, что конкретно ты любишь читать, поэтому посчитал, что сказки покажутся тебе хорошим возвращением к жизни... Гермиона взглянула на лежащую у ноги книгу. — Да, я прочла их дважды взахлёб. Хоть и помню наизусть. Ощущение, что держу в руках книгу, как неверящееся дежавю. — Ты с первого дня была под заклятием? — неожиданно спросил Драко. Гермиона кивнула, прикусив губу, хмурясь. — С первого вечера, который мы провели вместе. Выйдя из ресторана, он решил провести меня до отеля, в котором мы остановились с министерскими сотрудниками. И уже в лифте, удостоверившись, что в нём нет камер, а я была под каким-то зельем, которое подлили мне в ресторане, он применил ко мне мощный империус, который вкупе со остальными зельями дал результат полного подчинения. — У тебя были просветы или он постоянно обновлял империус? — поинтересовался Драко. — После того, как я пару раз пыталась сбежать, он стал накладывать его чаще. А когда несколько раз после сильнейших унижений ловил на мыслях под сывороткой, что я хочу покончить с собой — выпрыгнуть из окна было самым желанным, — Гермиона горько усмехнулась, — он запретил мне покидать комнату, подходить к окнам ближе, чем на метр, трогать любые предметы. Я должна была лежать весь день овощем, ожидая его прихода. Тогда он периодически мог снять империус, чтобы я осознавала, что происходит. А уже после, насладившись пыткой, заставлял пить зелья, а на утро накладывал новое свежее заклинание. Драко ошеломлённо смотрел на неё, не в силах моргнуть. — Не уверена, что смогу в следующее своё пробуждение рассказать тебе или кому-то подобное, но думаю, если я переборю свой страх насильно, я быстрее смогу выкарабкаться из этой ситуации, — нервно сглотнув, сказала она. В тот вечер Драко сидел в кабинете. Томпс пришёл буквально сразу после её последних слов, и Малфой, уточнив, нужно ли что-то медику, вышел из комнаты, оставляя заговаривающего чем-то Гермиону старика. Драко налил стакан огневиски, смотря в пустоту большого кабинета. Он видел весь ужас, представлял, что творилось с ней, с её душой, телом. Боль прожигала насквозь от одних только мыслей, через что она прошла. Удивительно, что она полностью не сошла с ума. Смит хоть и предупреждал уже не раз, что может пойти после улучшения и регресс. Но Драко не хотел об этом думать. Ему нужен был этот чёртов цветок орхидеи-призрака, чтобы попытаться вытащить Гермиону. Это был единственный способ, который вернул бы её к жизни. Но только пятый день безуспешного поиска гасил все надежды.