Потерянные дети.

      Сегодня утром Степан Данилов никак не ожидал, что в половине седьмого ему позвонит начальство. Сообщили о новом деле и попросили срочно ехать в Ломань с Соколовой. Подробности Галина Николаевна не раскрыла, сказав лишь, что группа рабочих обнаружила в лесу человеческие останки. Прежде чем окончательно уехать на сутки, Степан оставляет в мойке недопитый кофе. Он заглядывает в детскую комнату, где сладко спит его маленькая дочка. Ей осталось наслаждаться сном совсем недолго. Степан невесомо касается поцелуем маленькой щёчки дочери и, поправив одеяло, выходит из комнаты, оставляя малышку досыпать последние минуты перед садиком. Данилову повезло, что у него такая заботливая жена. Позавчера она как будто предчувствовала, что капитана вызовут на выезд из дома сразу после выходного, и сказала ему забрать форму с работы, чтобы её постирать. Иначе ему пришлось бы заезжать в ФЭС, чтобы переодеться. Пока капитан надевал рабочие берцы, ему пришло СМС от напарницы. Как всегда, в стиле Соколовой.

«Такси ФЭС прибыло по указанному адресу. Каждая минута ожидания стоит как одна шоколадка», — 06:54.

      Данилов с улыбкой читает этот текст и думает о том, что Юля, как обычно, начинает утро с колкостей. Он снимает фирменную ветровку с тремя буквами, которая уже давно высохла после стирки и спокойно висела в прихожей. Из спальни слышен звук будильника, который означает, что вторая часть семьи Даниловых тоже просыпается. Стёпе хватает двух минут, чтобы дождаться супругу на пороге спальни, оставить ей утренний поцелуй и отправиться к ожидающей его Соколовой. — Пять! — Юля замечает своего напарника, опускает стекло автомобиля и одаривает его лукавой улыбкой. — Что пять? — недоумённо спрашивает капитан, садясь в служебный автомобиль. — Пять минут, пять шоколадок, — произнесла майор, завела двигатель и отправились в путь по маршруту Москва — Ломань. — Будут тебе шоколадки, — добродушно вздыхает Степан. — А Рогозина не говорила тебе, что это за останки? — Нет, она сказала, что работники, занимавшиеся вырубкой леса, работали на одном из своих объектов. Под одним из деревьев они обнаружили скелетированное тело, — ответила Соколова, быстро переключаясь на рабочий лад. Она подумала, что напомнит Данилову о сладостях в конце дела. — Значит, будем разбираться на месте, — подытоживает капитан, наблюдая за дорогой через лобовое стекло с пассажирского сиденья. С учётом московских пробок дорога занимает у оперативников примерно полчаса. А затем нужно ещё пройти пешком от просёлочной дороги до леса, где был обнаружен труп. Напарники не были готовы к тому, что на месте они увидят скелет ребёнка. Это было очевидно даже без проведения экспертизы. Горечь от осознания этой трагедии наполнила сердца обоих оперативников. Даже те, кто на своей службе повидал многое, не могут привыкнуть к смерти маленьких детей. Как бы ни старались, сотрудники правоохранительных органов тоже испытывают боль от таких дел. Капитан раскладывает оперативный чемоданчик и приступает к осмотру тела. В это время его напарница подходит к мужчинам, которые обнаружили тело. Галина Николаевна рассказывала, что один из них отправил фотографию в местный участок, а затем информация об этом поступила в ФЭС. — Здравствуйте, я майор Соколова из Федеральной экспертной службы, — представилась Юля. — Скажите, кто из вас делал фотографию? — спросила она у рабочих, на лицах которых всё ещё читался страх. Один из мужчин, который, видимо, только начал приходить в себя после шока, протянул оперативнице смартфон с открытой фотографией. — Спасибо, сейчас верну, — она берёт аппарат и подходит к коллеге. Перед ней лежат маленькие человеческие кости, которые, судя по всему, уже давно были захоронены в лесу. Степану всегда тяжело видеть подобное. Он много раз сталкивался со случаями смерти детей, и каждый раз его сердце болезненно сжималось. У него самого есть дочь, которой три с половиной года, и он не может понять, как можно так поступить с невинным ребёнком. Капитана Данилова охватывает боль при мысли о том, что ребёнка могли похоронить в лесу, словно собаку. Очевидно, что смерть ребёнка пытались скрыть от посторонних глаз. Юля останавливается рядом с местом, где лежит завёрнутое в одеяло тело. Она сверяет фотографию на телефоне с тем, что видит перед собой. На фотографии малыш обнимает плюшевого мишку. Юля оглядывается по сторонам. Её взгляд падает на дерево с маленьким дуплом в стволе. Рядом с дуплом на ветке она замечает пропажу — плюшевого мишку. — Стёпа, — подзывает она напарника, указывая на медведя, который болтается на ветке. Она старательно тянется к нему. С помощью Стёпы ей удаётся достать игрушку. Ещё раз взглянув на фотографию и мишку, она окончательно убеждается, что это та самая игрушка с фотографии. — Может быть, белка утащила что-то ещё, кроме медвежонка? — серьёзно спрашивает капитан. Он не шутит, а действительно обеспокоен этой мыслью. — Смотри, — она показывает на экран смартфона, — эту фотографию сделал рабочий, когда они обнаружили тело. — В её глазах печаль, и она с грустью поясняет: — На фотографии ребёнок обнимает игрушку, а остальное всё на месте. — Ужас, как можно так с ребёнком? Изверги — произнёс капитан, словно обращаясь не только к Соколовой. — Санитары! — подозвал он сотрудников медицинской службы. — Аккуратно переложите тело и доставьте его в ФЭС. — Ты сам только что ответил на свой вопрос, — говорит Юля, наблюдая за санитарами. — Это не люди, а изверги. Хотя поиск в лесу не имел особого смысла, по внешнему виду костей можно было предположить, что они пролежали там уже не первый год. Тем не менее, оперативники провели предварительный осмотр и только после этого, когда чемоданчик с взятыми образцами был закрыт, а показания рабочих свидетелей получены, они направились обратно к машине. Оттуда их путь лежал в Москву, прямо в контору федеральной экспертной службы. Сейчас вся надежда на Антонову, которой, конечно же, заранее сообщили, что труп будет детским. Учитывая, как Валя относится к таким вещам, предупредить судмедэксперта было правильным решением. Патологоанатом провела первичный осмотр останков и выполнила те экспертизы, которые было возможно. После этого она сделала заключение. В это время в морг, где на двери до сих пор не было таблички «Оставь хотелки всех сюда входящих», зашёл Игорь. Его взгляд выражал надежду, а вопрос «Ну что скажешь?» читался сам собой. — Судя по анализу ДНК, погибший мальчик. — Валя берёт папку с результатами недавно проведённых экспертиз. — Все кости на месте, физиологические изгибы позвоночника слабо выражены. Голова и плечевой пояс слегка смещены вперёд. Во рту у мальчика было двадцать молочных зубов. — Валентина говорит это на одном дыхании. — По всей видимости, мальчику было около трёх лет. Однако ни время, ни причину смерти установить не удалось, — с сожалением констатирует патологоанатом. — Жаль, — вздыхает Игорь. — По состоянию останков можно предположить, что он находился в земле около четырёх лет, — добавляет Валя к своему заключению, надеясь, что эта информация поможет экспертам. — Я понял. Мы проверим всех пропавших детей, которые до сих пор находятся в розыске или объявлены без вести пропавшими. Возможно, нам повезёт. Шустов снимает халат и, покидая морг, набирает номер Холодова, который сразу же берёт трубку. Шустов делится с ним информацией о заключении Антоновой и просит начать поиски по базам данных пропавших мальчиков. Они вдвоём работали с базами данных, используя дополнительные признаки, которых было не так много: примерный рост и возраст малыша из города Ломань. Когда компьютер сообщил об окончании поиска, Игорь, сидя на стуле, подъехал к Андрею, и они начали изучать результаты. — Пойду доложу Рогозиной, — спохватывается Андрей. На ходу он снимает халат и направляется в кабинет Галины Николаевны. Рогозина, выслушав краткий доклад Андрея о том, каким образом они выяснили, что нужно именно по таким приметам искать ребенка, эксперт подходит к компьютеру полковника как к своему родному, открывая досье на пропавшего малыша. — В Ломани четыре года назад пропал только один ребёнок подходящего возраста — это Гриша Самоедов, — эксперт открывает первое досье с фотографией мальчика. — Что о нём известно? — спрашивает Рогозина, глядя на фотографию мальчика. — Он исчез с детской площадки во время прогулки с матерью, — начинает рассказывать Андрей и открывает следующее дело с фотографией мужчины. — Отец мальчика, Кирилл Самоедов, подозревал в похищении Руслана Трофимова, бывшего мужа своей жены. По щелчку открывается третья папка — Кирилл решил самовольно разобраться с ним. — Каким образом? — спросила Рогозина, подумав о том, что сейчас речь пойдёт об убийстве. Но Андрей продолжил рассказывать, и она с облегчением вздохнула. — Трофимов написал на Самоедова заявление о нанесении тяжких телесных повреждений, и его приговорили к четырём годам лишения свободы. В колонии он развёлся с женой, считая её виновной в произошедшем. Холодов работает над последним делом в базе: — Мать мальчика, впала в сильную депрессию и попала в психиатрическую больницу. Там она познакомилась со своим нынешним мужем, от которого сейчас находится на восьмом месяце беременности и лежит на сохранении. — Не стоит беспокоить мать, лучше связаться с её врачом, рассказать о ситуации и попросить образец её крови, — рассуждает Галина Николаевна. — И ещё нужно вызвать отца, взять у него образец ДНК и рассказать о трагедии. Холодов никогда не любил сообщать родственникам о смерти их близких, а особенно тяжело ему давалось сообщение о гибели ребёнка. Обычно он просил Амелину взять на себя эту обязанность, но сегодня она была не на смене, и капитану пришлось самому сообщить ужасную новость. Кирилл Самоедов прибыл в Федеральную экспертную службу (ФЭС) через два часа после звонка сотрудника. На посту его уже ожидал капитан Данилов, которому Холодов поручил проводить отца погибшего в морг. Четыре года он жил с надеждой однажды найти своего сына живым и здоровым, и теперь эта надежда рухнула в одночасье. Стёпа понимал, каково ему сейчас. Он сам пережил потерю племянницы и сестры, и если бы не Рита, которая появилась в его жизни так вовремя, он, возможно, уже сошёл бы с ума или даже хуже. — Кирилл Алексеевич, подождите! — Данилов догоняет Самоедова, который уже успел отойти на несколько метров вперёд. — Подождите… Вы должны знать, что тело мальчика пролежало в земле четыре года, поэтому опознать его будет невозможно. — Прошу вас, поймите, я должен увидеть его. Вы не можете мне запретить опознать собственного сына, — сказал мужчина. В его глазах Стёпа заметил такую же пелену, как тогда, когда он смотрел на полыхающий торговый центр. В тот момент Стёпа вспомнил о своей потере. — Я не запрещаю вам… — Степан глубоко вздохнул. — Просто там нечего опознавать. Печальный голос Антоновой привлекает внимание мужчин, и они словно в замедленной съёмке обращают на него внимание. — Проходите, — обращается она к родственнику погибшего малыша. — Проходите, пожалуйста… — Мужчина оставляет двоих сотрудников ФЭС и направляется в морг, где на каталке лежит скелетированное тело. — Дайте человеку попрощаться с сыном, — говорит Валя, опустив влажные глаза. Затем они с Даниловым идут за Кириллом Алексеевичем. В морге они видят, как отец прощается с маленьким сыном. Данилов с душевной горестью наблюдает за тем, как мужчина, положив ладонь на скелет, шепчет что-то. Антонова тоже не может сдержать слёз, но смотрит куда угодно, только не на эту картину. — Гришка, — за долгие минуты тишины в стенах морга, — нарушает её Самоедов. — Спасибо вам большое! Теперь я хотя бы смогу похоронить его и ходить к нему на могилу, а не жить словно в аду. Самое страшное было ничего о нём не знать. После опознания, если можно так выразиться, Галина Николаевна ещё немного поговорила с Кириллом Алексеевичем и, отпустив его домой, и направилась в лабораторию эксперта. — Как жаль этого несчастного отца, — с порога заговорила начальница, появившись в лаборатории. — Да, только Кирилл Самоедов не является отцом погибшего ребёнка, — сообщает Шустов полковнику, передавая результаты ДНК-экспертизы. — Более того, его ДНК не совпадает с ДНК матери. — Очень интересно, — удивляется Рогозина, услышав эту информацию. — Чей же тогда труп мы имеем в морге? — Андрей запросил информацию о всех пропавших детях, соответствующих нашим критериям, в разных городах. В результате было найдено двадцать подходящих мальчиков, — дополняет Игорь. В лабораторию заходит Холодов с большим количеством распечаток. Не говоря ни слова, он прикрепляет их магнитами к доске, на которой уже висят двадцать ориентировок с фотографиями детей младше трёх лет. Коллеги молча наблюдают за его действиями. — Это мальчики подходящего возраста, пропавшие четыре года назад по всей стране. Они до сих пор в розыске. Я уже запросил анализы ДНК и даже успел провести сравнительные тесты. Однако совпадений с нашим малышом не обнаружено, — отчитался Холодов о проделанной работе. Галина Николаевна задумчиво смотрела на доску с ориентировками. Она размышляла: «А значит, был ещё один пропавший ребёнок, останки которого сейчас, возможно, лежат в нашем морге». — Мы можем говорить как минимум об одном случае. Теоретически их могло быть больше, но мы об этом ничего не знаем, — предположил Игорь. — Самоедов абсолютно уверен, что его сына похитил Трофимов, — вспомнила начальница. — Но наша полиция не смогла это доказать либо не захотела. — Четыре года назад Трофимова тщательно проверяли, проводили обыски, но это не дало результатов, и его причастность не была доказана, — говорит Холодов, сверяясь с информацией из баз данных. Галина Николаевна взяла телефон и набрала номер Данилова. Она велела ему и его напарнице Соколовой, не привлекая внимания, следить за Русланом Трофимовым. В случае необходимости им разрешалось сразу же задержать его. Также Галина Николаевна прочитала им по телефону лекцию о том, что нужно быть предельно осторожными и не использовать оружие без необходимости. — Тебе Власова когда-нибудь говорила, как эффектно на тебе смотрятся чёрные футболки? — разряжая напряжённую обстановку в машине, Юля посмотрела на напарника и вынесла свой вердикт. — Она уже давно Данилова, — говорит капитан с хитрой усмешкой, глядя на Соколову. — И я отвечу на твой вопрос: ей больше нравится, когда я без футболки. — Ну ещё бы ей не нравилось, — и сейчас, конечно, он кинет колкость в её адрес по поводу Лёни, не первый день же работают бок о бок. — Неужели тебя не привлекает пресса Субботина? — майор, ожидавшая подобных слов, лишь добродушно усмехается в ответ. Она уже готова ответить, но тут из подъезда, за которым они наблюдали, выходит объект их слежки. — Потом придумаешь оправдания, наш клиент появился, — говорит он, Юля изумлённо глянула на него, а затем переводит взгляд на Трофимова, за которым они медленно ехали по двору. — И чего он пешком? Ведь у него есть своя машина, — удивляется Юля, глядя на Руслана Трофимова, который медленно идёт по тротуару. — Кто знает, может быть, он любит ходить пешком, — предположил Стёпа. Только когда они выехали на основную дорогу, поддерживать такой темп стало сложнее. Позади начали сигналить машины, а подозреваемый уже оглядывался по сторонам и мог заметить слежку. — Мы так далеко не уедем… — говорит Юля, оглядываясь в зеркало заднего вида. — Он нас заметит раньше, чем мы его. Остановись здесь. — Хорошо, Юля, — соглашается Степан. — А что мне делать? — Езжай вперёд, а я потом скину тебе адрес, — отвечает Юля. Напарники договариваются о дальнейших действиях, и Юля выходит из машины. Степан прибавляет газ и едет вперёд. Путь, по которому шёл Трофимов, привёл майора к какому-то зданию. На первый взгляд было непонятно, что это за здание. Она отправила Данилову сообщение с геолокацией, а затем сфотографировала строение и отправила фотографию Холодову, чтобы тот выяснил, что это за здание. Капитан приехал так быстро, как только мог, и даже успел постоять в пробке пару минут. Когда она садилась в машину, ему позвонил Андрей, и звонок поступил на служебный телефон. Андрей сказал: «Это подвальное помещение уже два года как выставлено на продажу, но, судя по счетам за электроэнергию, им регулярно пользуются». — Мы вас поняли, спасибо, — сказал оперативник и завершил звонок. Услышав детский плач, они посмотрели на незнакомца. — Ещё один ребёнок, — заключила Соколова, не отводя взгляда. Кто-то из сообщников Трофимова, как они предположили, буквально за руку вёл девочку лет четырёх-пяти в тот самый подвал. Когда они скрылись за дверью и их теней уже не было видно, они достали оружие и приготовились выйти из машины. — Идём — коротко кидает Степан. В помещении оперативники увидели маленькую девочку, а перед ней на корточках сидел Трофимов и предлагал ей выбрать любую конфету. Сначала было непонятно, куда исчез второй мужчина. Капитан врывается в цех и громко воскликнул: — Федеральная экспертная служба, отойдите к стене! — громко сказал Данилов. Его голос разнёсся по всему подвальному помещению. — Ш-ш-ш, — Юля подбегает к девочке. — Мы с тобой все конфеты рассыпали, да? — Затем она замечает кучу коробок, отмеченных красным крестом. — Стёп? Данилов смотрит туда же, куда и Соколова, и сразу чувствует неладное: — Что в коробках? Говори быстро! — Мы торгуем контрафактным алкоголем, — честно признался Трофимов. Степан даже обрадовался такому ответу. Это лучше, чем можно было бы подумать об органах. Чтобы увезти все коробки, пришлось вызвать машину. В гражданский чёрный внедорожник оперативников максимум помещалось десять коробок. Когда Юля позвонила Холодову, чтобы сообщить о скорой доставке нелегальной водки и о её количестве, он только сказал: «Так и думал, что мне нужно было идти в отпуск, а не отпускать Тихонова». В конторе всё это выгружали дружно, усилиями половины сотрудников ФЭС. Если бы оперативники и эксперт тащили столько коробок в одиночку, они бы точно не закончили работу до завтрашнего дня. Хотя сегодня они и дежурят ночью, им лучше посвятить время раскрытию дела, а не разгрузке. — Так, коллеги, это в лабораторию, — Холодов даёт сотрудникам коробки и просит отнести их в указанном направлении, а затем вернуться за остальными. — Прости, не понял, что это такое? — в коридоре около поста появляется Игорь, который, вероятно, только что вернулся с обеда. — В помещении, которое казалось нам логовом серийных детоубийц, мы обнаружили цех по производству контрафактного алкоголя, — говорит коллега, и Шустов в удивлении широко раскрывает глаза. Холодов протягивает ему коробку в качестве доказательства своих слов. — Держи… Отнеси это. — Андрей, а девочка? — Она пришла с одним из сотрудников, он не мог её оставить без присмотра, потому что не с кем было. А она хотела мороженое, — рассказывает Андрей. — Мороженое? — спросил Игорь у своего напарника по лаборатории. Тот кивнул в ответ. Тогда Игорь зашёл в помещение, где уже стояло множество коробок. — Эх, я тоже хочу мороженое, — тихо произнёс Андрей и пошёл за коллегой. Пока эксперты были заняты работой, Галина Николаевна уверенно вошла в комнату для допросов, где уже находился Руслан Трофимов. — Я признаю, что занимался производством контрафакта. Пожалуйста, внесите это в протокол. Я раскаиваюсь и готов сотрудничать со следствием, — сказал подозреваемый сразу после прихода Рогозиной. — Отлично, — ответила полковник. — Расскажите, пожалуйста, о Грише Самоедове. — Но я уже говорил, что мне нечего о нём рассказать, — возмутился подозреваемый. — Вы же хотели сотрудничать? — удивляется начальница. — Мы и так знаем о контрафактном алкоголе, у нас уже целый этаж заставлен вашими уликами. Руслан признался, что они с Инной Самоедовой, матерью мальчика, долгое время встречались и были очень влюблены. Однако после того, как он вернулся из армии, отношения стали портиться, и ссоры стали происходить чуть ли не каждый день. Одной из причин конфликтов была свадьба. — Что было потом? — спрашивает Рогозина. — Да ничего особенного. Она вышла замуж, родила сына, — спокойно отвечает мужчина. — Я бы никогда не причинил ей вреда, тем более не стал бы трогать её ребёнка. Не понимаю, почему мне предъявляют такие обвинения? — Возможно, это потому, что вы не похожи на человека, у которого есть совесть, — объясняет Галина Николаевна, основываясь на своём опыте и профессиональной деятельности. — Подумаете, всего лишь нарушал закон, ничего такого. — Это закон, Галина Николаевна, а это дети, — говорит подозреваемый, заканчивая разговор. В этот момент он слышит звонок, сообщающий о просьбе конвоира зайти. Полковник, только что вернувшись с допроса, направляется в лабораторию к экспертам. Она надеется, что наконец-то появится какая-то новая информация. Она замечает, что коробок стало значительно меньше, и предполагает, что эксперты, возможно, обнаружили что-то важное. — Игорь, мы не нашли следов мальчика в лесу ни в одном из мест, где мог быть Трофимов, — заключил Андрей после проведения экспертизы. — На одеяле, в которое был завёрнут труп, — начал рассказывать Шустов, — я обнаружил следы пота погибшего, пыльцу гибискуса и мёртвых полевых клещей. — Кстати, — Андрей посмотрел на игрушку в дальнем углу лаборатории, — а что насчёт медведя? Когда баллист с игрушкой в руках возвращается к компьютеру, чтобы продолжить работу, второй эксперт замечает волосок пятилетней давности и просит Игоря не двигаться. Именно в этот момент в комнату заходит Галина Николаевна, чтобы узнать о ходе расследования. Судя по поведению Андрея, она понимает, что эксперты обнаружили что-то важное. Лицо Андрея выражало то ли шок от результата, то ли сомнения в том, что он допустил ошибку в экспертизе. Он повторно запустил программу, но компьютер выдал тот же результат. — В волосах обнаружены следы седативного препарата ампризина и синтетического наркотика жиха, — сообщает эксперт коллегам после второй попытки провести экспертизу. Затем он решает проверить похожие случаи смерти детей с такими же результатами анализов. — Какой ужас! — восклицает Шустов. — Смотрите, что я нашёл в базах данных, — начинает зачитывать Андрей. — Два года назад полиция задержала попрошайку с мёртвым ребёнком на руках. В крови ребёнка был обнаружен точно такой же коктейль. — А может, наш мальчик тоже попал к попрошайкам и там погиб? — задумался Игорь. — — Надо это проверить, — задумалась Рогозина. И тут Данилов, словно уловив её мысли, подошёл к ней. — О, Стёпа, послушай внимательно. Оперативники решили отправить своего сотрудника под прикрытием к попрошайке, чтобы тот якобы предложил ему помощь в виде денег. Для этого Данилова замаскировали под пожилого мужчину в очках и объяснили ему, что нужно делать. Главной задачей было незаметно взять у ребёнка волосок. Данилов, конечно, слегка возмутился, мол, «Как я волосок возьму», но всё же согласился, так как у него не было другого выбора. Сидя в машине, Соколова якобы просто ждала кого-то. Она сфотографировала капитана и даже подумала, что он был бы хорошим дедушкой: такой галантный, с тросточкой. Соколова усмехнулась и отправила фотографию Рите, подписав: «Знаешь, он будет очень хорошим дедушкой». Рита почти сразу прислала ответ, не упустив возможности посмеяться над своим супругом. Юля смотрит в окно и видит, что Стёпа стоит напротив попрошайки с мальчиком примерно двух лет. Когда Стёпа проводит рукой по головке малыша, Юля понимает, что у них всё получится и они найдут образец. Тогда и появится какая-то версия. Данилов возвращается в машину, хлопает дверью, и его зонт откидывается назад. Он достаёт мини-чемоданчик с заднего сиденья для экспертизы волоска. — Полегче, дедуля, у тебя же суставы больные, — смеётся над ним майор. — Ты где дедулю увидела? — в тон ей отвечает Стёпа. Несколько простых манипуляций с волоском и пробирками — и результат уже отображается на маленьком экране. Пока они ждали, Юля завела машину и поехала за женщиной с ребёнком, чтобы понять, куда они направляются. — Юля, вот результаты, — с грустью и лёгким возмущением говорит капитан, указывая на анализы. — Неужели они там детей наркотиками кормят? — Да, это уже слишком, — соглашается Юля со своим напарником. — Видишь, она заходит в какой-то дом. Сотрудники полиции Данилов и Соколова осмотрели территорию вокруг дома. Когда ворота открылись, они смогли увидеть, что происходит во дворе, и заметили там двух охранников. Вернувшись в ФЭС, они сразу же доложили о результатах осмотра начальнице, которая уже давно ждала новостей от своих подчинённых. Галина Николаевна заняла свободное место и начала свой рассказ. Она сообщила, что экспертам удалось выяснить информацию о попрошайках. Затем к обсуждению присоединились майор и капитан. — Вокруг этого дома высокий сплошной забор, — комментирует Юля. — Внутри охрана и собаки. — Галина Николаевна, может, возьмём штурмом? Там ведь дети, — предлагает Стёпа, который больше всего беспокоится за детей. — Штурмом нельзя, Стёпа, — строго отвечает Галина Николаевна. — Нужно выяснить, где они берут детей, и найти улики по всем статьям. Чтобы ни один из этих людей не избежал наказания. — Мы вас услышали, Галина Николаевна, — говорят они и обещают сделать всё возможное, чтобы собрать достаточно улик. Отдав приказ, она отправляет оперативников. Юлю — готовиться к внедрению в клуб попрошаек, а Стёпу — внимательно следить за всем происходящим по периметру, пока Соколова будет внутри. Юля и Стёпа направляются в лабораторию, где эксперты будут работать над её внешностью и одеждой. Андрей уже установил камеру в пуговку, а Игорь подделал справку об освобождении из исправительной колонии. Юлю удачно замаскировали под бездомную наркозависимую. К тому времени, как они добрались до места, где собирались попрошайки, уже стемнело. Данилов пожелал Юле удачи и отошёл подальше, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Началось самое опасное. Когда Юля попыталась отобрать смесь с наркотиками у попрошайки, на неё напали двое крепких мужчин. Данилов с трудом сдерживался, чтобы не броситься на помощь напарнице с пистолетом в руках. Он даже достал ПМ из кобуры, но избиение закончилось, и её потащили внутрь двора. Как оказалось, в доме всем заправлял человек по имени Михалыч. Он и не подозревал, что Юля может быть связана с оперативниками ФЭС. Михалыч принял её в дом, и когда Соколову отвели на этаж, где спали женщины с детьми на потрёпанных жизнью матрасах и покрывалах с дырами, она услышала сильный плач ребёнка, которому было около года. Она воспользовалась моментом и подошла к женщине, предложив помочь с ребёнком. Взяв малышку на руки, она начала её укачивать. Затем она присела на стул и открыла камеру, которая была в пуговице на её одежде. За происходящим наблюдали Холодов и Данилов, которые только что видели всё это на разных планшетах. Они были в ужасе от увиденного: от количества женщин с детьми и от условий, в которых они находились. Их план работал так, словно Михалыч специально им подыгрывал. Как они и предполагали, утром главный герой отправился за новым ребёнком, предназначенным для Юли. Стёпа следовал за ним на машине, держась на расстоянии. Со временем он оказался в пустом дворе, где женщина с закутанным в одеяло ребёнком ждала Михалыча. Стёпа, как и многие другие люди, не может понять, как женщины могут быть готовы отдать своих детей за дозу или бутылку. Сейчас он смотрит на эту ситуацию не как оперативник, а как отец, который никогда не отдал бы свою дочь, ведь она для него самое дорогое в жизни. Он знает, что ничего дороже Ксюши и Риты у него нет. И то, как люди могут обрекать ребёнка на смерть, вызывает у него самые негативные эмоции, что только могут в нем быть. Стёпа всю сделку снимал на телефон и когда мужчина с ребенком уходит: — Сделка завершена, — передаёт он по рации твёрдым и холодным голосом. — Я задерживаю так называемую мать. Когда Данилов задержал женщину, которая, судя по всему, была сильно пьяна, и привёз её в ФЭС, его вместе с отрядом ОМОНа отправили к дому попрошаек и приказали ждать команды от Андрея. Наблюдая через скрытую камеру за разговором между Михалычем и Юлей, который касался ребёнка и смеси с наркотиком, Данилов был на готове, а Андрей вот вот должен дать команду. — Я приготовил смесь, но не давайте много, а то дети сейчас слабые, — предупреждает он. — Умирают, как мухи, а деньги уже заплачены. Во всех рациях звучит только слово «Давайте». Холодов отдаёт приказы, и всё происходит как будто в замедленной съёмке. Врывается спецназ, и Юля тут же закрывает собой девочку, чтобы ребёнок не испугался. — Всем оставаться на месте! Быстро лечь на землю! — спецназовцы окружали людей, а женщины убегали в дом. Туда же ворвался ОМОН, и каждого из попрошаек по очереди выводили из дома. Юля подошла к Стёпе, передала ему маленькую девочку, которую он снимал на телефон, и отправилась в служебный автобус, чтобы переодеться. Стёпа укачивал девочку и наблюдал, как сотрудники спецназа выносили других малышей. Всего их было около десяти. Вскоре приехали медики, чтобы госпитализировать детей. Когда к напарнику Соколова возвращается, позади них раздаётся голос пары ребят из ОМОНа: — Товарищ капитан, — его голос заставляет оперативников напрячься. Он был слишком взволнован, и даже сотрудники ФЭС почувствовали, как по спине пробежал холодок. — Там, во дворе за домом, обнаружили захоронение… Ему говорить было тяжело, и Юля решает спросить раньше: — Мальчик? Девочка? — с лёгкой горечью в голосе спросила майор. Но спецназовец отрицательно покачал головой. С тяжёлым сердцем и влагой на глазах оперативники позвонили Антоновой. Они были потрясены находкой во дворе попрошаек, и поняли, что должны сообщить ей о том, что её ждёт. К такому развитию событий их сегодня никто не готовил. Пока они ехали, в салоне стояла тишина, нарушаемая лишь тихими проклятиями в адрес организаторов. Рогозин и эксперты, которые ещё не были в курсе происходящего, обсуждали возможные статьи, по которым им могут предъявить обвинение. — У денег, которые изъяли у мамаши, злоупотребляющую алкоголем, есть чёткие отпечатки пальцев, принадлежащие Михалычу. Также у нас есть видеозапись, подтверждающая сговор о продаже ребёнка — это первое. Второе: было изъято достаточное количество наркотиков, чтобы получить срок до двадцати лет. И, наконец, третье: все попрошайки были задержаны. — перечисляет Андрей. — Отличная работа, молодцы! — поприветствовал коллег вошедший в кабинет. Лица оперативников были очень бледными. — Что с вами? — Во время осмотра двора дома, где живут попрошайки, — Степан понимает, что Юле и так непросто. Поэтому он сам решает рассказать ей о том, что они обнаружили. — Ребята из ОМОНа нашли захоронение. — Всегда очень тяжело сообщать о таких вещах, и в этой ситуации термин «это часть вашей работы» не подходит. — Там было восемнадцать детских тел, разной степени разложения. — Степану стало очень тяжело внутри. — Последний ребёнок умер два дня назад. Когда Валя передавала отчёты о всех вскрытиях, она была морально опустошена. Вскрыть восемнадцать детских трупов, которые были закопаны, как собаки, и на которые всем было наплевать, — это было тяжело и морально, и физически даже для патологоанатома федеральной экспертной службы. Шустов и Соколова первые минуты сидели в буфете в тишине. Даже кофе, который стоял перед ними в кружках, не лез в горло. Если где-то и есть термин, где нужно быть готовым ко всему, то точно не в этом страшном деле. Но тут пришло сообщение на планшет, и Игорь, не задумываясь, открыл его и начал читать: — Удалось установить личность троих младенцев, данные их родителей есть в базе, — с трудом выговаривает он. — А что с остальными малышами? — спрашивает Юля о их судьбе. — Остальных похоронят как неопознанных, — Шустов качает головой, не желая верить в это. — Трое малышей умерли от пневмонии, один захлебнулся в смеси, а четырнадцать погибли от передозировки. — Сколько раз мы говорили и писали о том, что нельзя подавать милостыню попрошайкам с детьми? Неужели эти сознательные граждане не понимают, что своими пожертвованиями они обрекают ребёнка на гибель? — рассуждает майор. — Конечно, ты права, Юля. Нужно сразу звонить в полицию. За вовлечение детей в попрошайничество даже есть статья в Уголовном кодексе, — с горечью говорит Игорь. Его голос слегка повышается, но Юля прекрасно понимает его чувства. На допросе с Михалычем никто не хотел присутствовать. Никому не хотелось видеть и слышать хладнокровного убийцу детей. Рогозина лишь сказала, что не будет предпринимать никаких действий, чтобы сократить срок заключения, и что сотрудничество с ним не требуется. Она показала воссозданное лицо мальчика из леса, но мужчина спокойно объяснил, что никогда не похищал трёхлетних детей, потому что с ними очень много хлопот. Андрей нашёл в матрасе из дома для попрошаек кусочек ногтя одной из них. Эта женщина когда-то была у Михалыча и была задержана полицией на вокзале с ребёнком на руках. Она показала свидетельство о рождении, где было указано имя Виктор Поречный. Однако капитаны сразу поняли, что малыш младше заявленного возраста. Поскольку настоящего имени ребёнка никто не знал, мальчик так и остался Витей Поречным, когда попал в дом малютки. В доме малютки им сказали, что Витю Поречного взяла под опеку семья Барановых. В то время, когда закрылись плиточные мануфактуры, многие люди остались без работы. Чтобы получать пособие от государства, они стали брать детей под опеку. — На семью Барановых не поступало жалоб, за детьми хорошо ухаживают, и опека тщательно следит за ситуацией, — подводит итог Юля. — Но как же так вышло, что мальчик оказался закопанным в лесу? — задаётся вопросом Стёпа. — Вряд ли это произошло из-за хорошего ухода. — Именно это нам и предстоит выяснить, — добавляет майор и садится на пассажирское сиденье служебного автомобиля. Всё время, пока оперативники были в отъезде, Игорь и Андрей из лаборатории пытались разгадать загадку до конца. Но им чего-то не хватало. И только когда оперативники сообщили, что они уже добрались до дома Барановых и обнаружили, что Витя жив и здоров, эксперты поняли, что им не просто не хватает чего-то важного, а не хватает, кажется, чего-то масштабного, но при этом находящегося прямо у них под носом. — Если с Витей Поречным всё хорошо, то кто же тогда лежит в морге? — задумчиво произнёс Холодов, словно рассуждая сам с собой. — Давайте ещё раз проверим все образцы, — предложил Шустов. Его коллеге ничего не оставалось, кроме как согласиться. — Я думаю, Витя был у Михалыча, как и погибший мальчик. — Возможно. Но правда оказалась гораздо ближе, чем они думали. Юля, сидя на кухне в доме Барановых и попивая воду, заметила гибискус. Именно пыльца этого цветка была обнаружена на одеяльце, найденном в захоронении в лесу. — Какой у вас красивый гибискус! Сколько ему лет? Четыре года, наверное? — с подозрением спросила оперативница. Женщина улыбнулась и ответила: — Что вы, уже лет пять-шесть. — Она подумала, что Юля просто из любопытства задала вопрос. Однако голос оперативницы стал строже, и она сказала: — Извините, но мне нужно взять у Вити образец ДНК. Как и предположила Юля, мальчик, которого выдавали за Витю, оказался Гришей Самоедовым, похищенным ребёнком. Его похитили четыре года назад. Отца семейства Барановых задержали на месте, а мальчика забрали с собой. При обыске в доме Данилов обнаружил мёртвых клещей на входном коврике. Экспертиза показала, что такие же клещи были найдены на одеяле. На допросе мужчина признался, как на самом деле погиб Витя — мальчик опрокинул на ногу кипяток, но родители не стали обращаться к врачу, опасаясь, что ребёнка могут забрать. Однако через неделю Витя умер от гангрены, возникшей в результате ожога. Тогда родителям пришлось похоронить его в лесу. Но скрывать это было невозможно, поэтому Баранов начал искать похожего на Витю мальчика. В итоге он нашёл Гришу Самоедова, который и стал его жертвой похищения. — Со временем мы смогли убедить Гришу, что мама и папа, которых он помнит, погибли, а мы — его новые родители, которые взяли его под свою опеку, — с грустью сказал он. — Своим поступком вы разрушили жизнь семьи Самоедовых, — заключила Рогозина и попросила увести задержанного. Оперативники и Шустов с Антоновой смотрели вслед человеку, которого опека считала примерным семьянином. Они даже не догадывались, что эти люди подписали смертный приговор Вите, когда не захотели отвезти его в больницу. — Просто нет слов — прикрывает рукой рот Игорь. — Удивительно, как некоторые люди могут так легко отказаться от ребёнка, словно это ненужная игрушка. Они крадут другого мальчика и живут спокойно, не испытывая угрызений совести, — с горечью говорит Степан. — Бедный Витя, — а вот Антонова действительно плакала, — мать продала за бутылку, попрошайки использовали как реквизит, а опекуны взяли ради пособий. — Они продолжали получать его даже после его смерти, — заканчивает Юля тем же слегка дрожащим голосом и первой покидает помещение. У сотрудников ФЭС давно не было такого сложного дела, которое бы так сильно давило на моральный дух. Галина Николаевна выражает благодарность каждому, кто работал над этим делом, и просит всех отдохнуть и восстановить силы на предстоящих выходных. Она понимает, что и сама сегодня не сможет написать отчёт, поэтому просит сотрудников сдать отчёты позже. — Благодарю вас, коллеги. Все свободны, — в последний раз говорит Рогозина и первой покидает кабинет. Перед тем как уехать из конторы, Данилов догнал Юлю на парковке. В руках у него был небольшой пакетик. Юля догадалась, что Степан купил те самые шоколадки. Правда, в пакете было всего три плитки, но Юля всё равно была рада. Хотя в то утро она действительно пошутила про них. Попрощавшись с коллегой и попросив передать привет Лёньке, капитан садится в свой внедорожник и наконец отправляется домой. Его ждут супруга и дочь. Это дело не даёт ему покоя. Как сказала Антонова, детей использовали как вещи, а когда они умирали, без лишних эмоций закапывали во дворе. На мгновение Стёпа вспомнил, как вместе с Юлей и санитарами доставал останки из-под земли во дворе дома, где собирались попрошайки. От этих воспоминаний по коже побежали мурашки. Он вспоминает глаза Вали, которая наблюдала за тем, как сотрудники одна за другой везли каталки с телами маленьких детей. В тот момент он был готов сам пойти в допросную и разобраться с Михалычем. Он был готов набить ему лицо, несмотря на возможные последствия, вплоть до отстранения от службы. Но вовремя Соколова позвала его на доклад к начальству, и его агрессия слегка отступила, сменившись отчаянием и болью. Не успевает капитан войти в дом, как уже слышит радостное «папа пришёл». В считанные секунды малышка оказывается в прихожей, сбивая на своём пути всё, что можно. Она раскидывает свои маленькие ручки для объятий и оказывается на руках у Данилова. Он крепко прижимает дочку к себе, мысленно благодаря судьбу за то, что она подарила им такую чудесную малышку. — Я так скучала по тебе! — немного отстраняясь, тихо говорит Ксюша. — Пап, почему ты такой грустный? — замечает не только маленькая дочка, но и Маргарита, которая только что появилась в прихожей, с легкой улыбкой на лице, но мрачный вид мужа начинает её беспокоить. Да, он ведь даже не говорил ей об этом деле. Они не разъезжались по домам всей сменой. Постоянно работая над делом, они ночевали на диванчиках, скрывая это от Рогозиной. А утром они вставали пораньше и ставили свои подписи в журнале на посту. — Я тоже скучал по тебе, малышка, — он нежно целует девочку в висок и опускает её на пол. — Всё в порядке, не беспокойтесь. Капитан, поцеловав свою супругу, проходит в спальню, чтобы переодеться в домашнюю одежду. После этого он возвращается на кухню. — Ксюша, собирай игрушки, скоро спать. — Рита нежно касается кончика носика девочки, и та сразу расплывается в улыбке. — Папа придёт попозже и прочитает тебе сказку. Девочка спешит собрать игрушки, умыться и лечь в кроватку, чтобы папа рассказал ей сказку на ночь. Рита идёт за Стёпой на кухню, где может спокойно узнать, почему он такой напряжённый и мрачный. — Стёп, — она присела рядом с любимым мужем и положила руку ему на плечо. — Что случилось? — Дело тяжёлое было, — вздыхает печально Степан. — Представляешь, мы с Юлькой сегодня собственноручно доставали из земли тела восемнадцати малышей, самому старшему, Валя установила, было почти два года. — Господи, кошмар какой. — Власову холодок по всей коже пробрал от представления вида данной картины, и даже на её практике такого не было. Стёпа рассказывает Рите о ходе их расследования с самого начала, не упуская важных деталей. Теперь она понимает, почему её муж вернулся домой таким уставшим и почему он не ночевал дома после ночного дежурства. Когда Стёпа рассказывал о том, как Юльку избивали, чтобы она могла внедриться к попрошайкам, Риту пробрала дрожь. — Ты представляешь, они давали детям смесь с наркотиком, — на одном дыхании произносит Стёпа. — Ужасные люди, — она не знает, что сказать. Здесь нет подходящих слов, да и таких слов, наверное, не существует. — Хорошо, что всё закончилось. — Да, детей очень жалко, — соглашается Стёпа. — Нужно было видеть глаза Вали, когда ей привезли четыре каталки с телами. — Впервые в жизни я рада, что у меня выпало два выходных дня, — признаётся Рита, которая обычно даже в отпуск не хочет ходить без особой необходимости. — Я вас с Ксюшей очень люблю! — Рита взаимно ему отвечает и губы Стёпы на своих в следующий миг ощущает. Как раз в этот момент вбегает малышка на кухню, будто имя свое услышала, и забирается к отцу на колени. — Папа, пойдём сказку читать! — с довольной улыбкой предлагает малышка, потирая глазки и зевая. — Пойдём, малыш, пойдём. — сказал он, подхватывая девочку на руки и направляясь в детскую. Там уже была приготовлена кроватка ко сну и на выбор целый ряд сказок.