ТИРИОН
Тирион Ланнистер соскребал последние остатки каши со стенок своей миски для завтрака, когда вошел надзиратель и сказал, что сир Джейме ждет снаружи. «Ты долго ждал», — сказал он, когда вошел его брат. Это была шутка, но горькая. В наши дни все имело горький привкус . Джейме сел на табуретку, ближайшую к двери. «Ты думал, кого бы ты хотел вызвать на суд?» «Нет, но я думал о другом. Настоящий убийца, вероятно, все еще в Королевской Гавани». Джейме вздохнул. «Тирион… это тебе не поможет…» «И как ты можешь быть в этом уверен?» «Серсея не отпустит тебя так просто». Он знал это с самого начала, и это было мучительной правдой. Убийца Джоффри мог бы объявить себя виновным перед всем королевством, а его сестра все равно бы судила Тириона за убийство. «Она очень долго хотела моей смерти, Джейме. Но я до сих пор оставался неуловимым». «Да». Губы его брата сложились в мрачную улыбку. Некоторые вещи неизбежны. Рано или поздно Серсея всегда получает то, чего желает. Он склонил голову. «Ты говорил с отцом?» «Ради всего святого, что это мне принесет?» «Я», сказал его брат, «Тирион, я...» «Он снова мне отказал. Не удивляйся». Половина его хотела смеяться, другая — плакать. «А если я попрошу об испытании поединком, ее чемпионом будет Григор Клиган. По крайней мере, это должно стать прекрасной песней. Они смогут спеть ее на моих похоронах». Джейме нахмурился. «Ты сегодня странно угрюм, братишка». «А вчера я наслаждался жизнью и всеми возможностями, которые открывались впереди. Увы, будущее — дерьмо». Он отодвинул миску с кашей в сторону. «Хочешь послушать мои теории?» «Полагаю, это будет приятным разнообразием после обыденности Королевской Гавани», — пробормотал Джейме, придвигая свой табурет поближе. «Тогда начинай». «На той полке есть пергамент». Тирион указал головой. «Рисование и составление списков помогает мне оставаться в здравом уме». Его отец был настолько добр, что выделил ему камеру с окнами, по крайней мере, он мог зарисовывать мир снаружи, когда был в самом худшем состоянии. Бумага была там, чтобы Тирион мог записать имена любых свидетелей, которых он хотел вызвать в суд, но в отсутствие таковых он вместо этого нарисовал несколько ворон. Они собирались у его окна почти каждую ночь. Он задавался вопросом, что сказал бы лорд Тайвин, если бы Тирион показал ему рисунки. «Ты чахлый дурак», скорее всего. Его отец любил так говорить. Джейме положил перед собой бумагу и принес ему перо. «Тогда начнем с определенности? Серсея не имела к этому никакого отношения, я могу это точно сказать». «Осторожно», — сказал его брат, — «у стен есть уши». «Лорд Варис вряд ли найдет интерес в этих шепотках, — сказал Тирион. — Но, говоря об этом, я также не верю, что евнух сделал это». Джейме поднял бровь. «Я думал, Варис — один из самых очевидных подозреваемых». «Вот почему я умный брат». Тирион забарабанил пальцами по столу. «Нет, это слишком очевидно и неосторожно, чтобы в этом был замешан евнух. Отравление, на свадебном пиру, перед великими и лучшими людьми всего королевства? Как ты и сказал, Варис был бы очевидным подозреваемым; моя милая сестра могла бы даже арестовать его, если бы я не стоял там так долго, уставившись на кубок. Ты смотришь не туда, Джейме». Его брат нахмурился. «Я?» «Ты смотришь на убийцу, а не на убитого Джоффри. Итак, кто больше всего выиграет от смерти Джоффри?» «Ну», — сказал Джейме после паузы, — «это, должно быть, ты, Тирион». Он перевел дух. «Ты…?» Его характер взял верх. «Ты что, идиот? Они отняли у тебя не только руку, но и разум? Если бы я убил Джоффа, думаешь, я бы так долго держал в руках отравленный кубок?» Он сжал руки в кулаки, потом снова разжал их. «Прошу прощения, брат. Просто… так много дней здесь… Мейегор писал о людях, сходящих с ума в черных камерах, но эти, должно быть, почти такие же плохие. Окно дает мне свежий воздух и немного света, но в этом месте все еще воняет мочой». Джейме долго сидел. Он поднял культю руки над столом. «Ни один из нас не в лучшем положении, Тирион». «Нет». Он сглотнул. «Из моего окна я вижу лагерь Тиреллов на другом берегу Черноводной. Пятьдесят тысяч мечей из Хайгардена, десять тысяч всадников. Семеро знает, сколько крыс они привели с собой. Наемники, головорезы, отравители… » Его брат выглядел настороженным. «Ты подозреваешь Тиреллов?» «Если бы ты был Толстым Цветком, ты бы добровольно выдал свою дочь за Джоффри, зная, кто он такой?» Джейме задумался на мгновение. «Мейс Тирелл — полный дурак. Вчера во время ужина он разразился «Медведем и прекрасной девой», пока мы ждали сладкого. Леди Маргери выглядела готовой умереть от стыда». Ну, это милосердие. Заключение Тириона, по крайней мере, дало ему свободу есть, как ему заблагорассудится, что было в тысячу раз лучше, чем ужинать с отцом. «Это не освобождает тебя ни от каких обвинений», — сказал его брат. «Самая убийственная улика против тебя — исчезновение леди Сансы. Зачем девушке бежать в ночь убийства Джоффри, если она не была в этом замешана?» Тирион сомневался, что у Сансы хватит духу пойти на убийство короля, и что у нее хватит ресурсов, но он об этом не упомянул. Если они думают, что она убила короля, а не меня, у меня все еще может быть шанс. «Тиреллы хотели выдать Сансу замуж за старшего сына, Уилласа, чтобы взять под контроль Север. Возможно, она сейчас в Хайгардене, ожидая моей смерти. Если это произойдет, Тиреллы смогут захватить Север. И отцу это не понравится». Это была самая важная часть. «Джейме, если бы ты смог убедить его, что Санса Старк у Тиреллов…» Его брат покачал головой. «Отец уже дважды отрекся от меня. Он меня тоже собирается бросить в камеру». «И все же, я готов поспорить, что ты ему нравишься больше, чем я...» «Я бы не стал много ставить», — Джейме прочистил горло. — «Сансу Старк в последний раз видели в компании королевского шута, сира Донтоса Холларда. Отец считает, что она сбежала в залив Черноводной и направилась на восток. В Эссос, может быть, или к своей тетке в Долине...» «У Тиреллов могут быть друзья в Вольных городах. Торговцы, магистры и тому подобное. Арбор торгует с Волантисом, Тирошем и Миром…» «Я послал Бриенну Тарт за девчонкой Старк», — сказал Джейме, — «чтобы найти ее и обеспечить ее безопасность. Я также вместе с ней послал твоего оруженосца, Подрика». «По крайней мере, никто больше не умрет за меня», — размышлял Тирион. Хотя, если твоя девка Тарт так сильна, как говорят мужчины, ты мог бы заставить ее сражаться за меня... но Джейме Ланнистеру такая мысль, конечно, и в голову не придет. Если бы девка сражалась за меня, его гордость была бы уязвлена. «Ты не умрешь», — сказал Джейме. «Если бы». Тирион прошелся по камере, сделав десять шагов в одну сторону, а затем десять шагов назад, туда, откуда пришел. «Серсея давно этого хотела», — горько сказал он. «И рано или поздно Серсея всегда получает то, чего хочет…» «Это не в ее руках». Конечно, это в ее руках, подумал Тирион. Так же, как и ты. Ты спас бы меня от волков, драконов и любого, кто мог бы попытаться причинить мне вред, я в этом не сомневаюсь, но наша собственная милая сестра... что тебя больше волнует, Джейме? Справедливость или золотая женщина, которая согреет твою постель? «Разумеется, будет суд. Вас будут судить присяжные из трех человек». «Отец, для начала», — прорычал Тирион. «И Мейс Тирелл. Что касается третьего... какой-то приятель Тирелла, я полагаю? Лорд Роуэн? Лорд Редвин? Или, может быть, наш дядя Киван? Он любит меня больше, чем отец, хотя я бы не рассчитывал на его спасение...» «Вот тут ты ошибаешься», — сказал Джейме. «Отец — судья, и Мейс Тирелл тоже, который будет голосовать именно так, как скажет ему отец, и...» «А я вот надеялся на хорошие новости». «...и принц Оберин Мартелл». Это действительно застало его врасплох. «Красный Змей?» Но когда он задумался, это стало для него все более и более логичным. «Оберин хочет убить Ланнистеров, и я полагаю, Отец был только рад угодить ему». «Ты ведь не думаешь, что это сделал он, не так ли?» — спросил Джейме. «Яд — это стиль Оберина…» «Он хочет убить отца, а не Джоффри». Мне бы очень хотелось, чтобы он поторопился с этим. «И, кроме того, я сомневаюсь, что он будет так... неэлегантен в этом». Тирион нахмурился. «Кажется, суд перед судом — бессмысленное занятие». Остается только... «Испытание поединком тебя не спасет», — сказал Джейме. «Не при обычных обстоятельствах. Но… ну, я сомневаюсь, что Отец позволил бы какому-то лакею причинить боль его золотому сыну…» Это было глупо надеяться, и Тирион сразу это понял. Джейме снова нахмурился и поднял свою золотую руку. «Золоторук Справедливый», — пробормотал он сардонически. «Любимый сын отца». Я всегда мечтал, что ты спасешь меня. На Черноводье я думал, что ты пришел и убил сира Мэндона, когда он напал на меня, но это был всего лишь Под. А теперь и его нет. «Ты не можешь мне помочь». «Я не могу». «Не так». Он кивнул на руку. Но будь я проклят, если пойду на смерть покорно и тихо. «Как хочешь. Пошли за Бронном. Скажи ему, что это хорошие деньги... и пошли за принцем Оберином. Может, стоит попробовать. А ты, Джейме... делай, что можешь... и что должен. И оставь меня». Он устал слушать оправдания. На этот раз его брат не спорил. Но, дойдя до двери, он остановился и бросил на Тириона долгий, тяжелый взгляд. В его глазах был зеленый лед. «Я думаю, ты невиновен», — произнес он. «Но если ты не назовешь кого-то еще, кто мог желать смерти Джоффри, я бессилен что-либо сделать». И затем он ушел. Бессилен, говоришь. Тирион мерил шагами камеру. Ты, может, и бессилен, Джейме, но ты далеко не так бессилен, как я. Он снова сел на кровать. Матрас был набит соломой и особенно комковат. У Тириона на спине появились язвы, когда он пытался спать на нем прошлой ночью. Каждая язва была еще одним подарком его отца. И лорд Тайвин одарил его еще несколько раз, прежде чем прибыл его следующий посетитель, около полудня. К тому времени палящее солнце Королевской Гавани уже лилось в окно, делая тесноту камеры еще более тесной. Тирион снял куртку, но он все еще потел через свою шелковую рубашку. В комнате стоял ужасный запах. Но Бронн все равно поднял ему настроение. Наемник вошел в камеру, выглядя бодрым, как всегда. Новая одежда, увидел Тирион, с тоской в голосе. Кто-то заплатил моему наемнику. Его дублет был новым, с узором в желтые и черные квадраты, его плащ был расшит ярко-зеленой цепью его недавно созданного дома. «Милорд», сказал Бронн. «Это прекрасное местечко». «Они едва ли соответствуют моим апартаментам в самом замке», — сказал Тирион. «Но, с другой стороны, мне не нужно много места. Я полагаю, что вы видели лучшие покои в своей жизни. Особенно, если судить по вашему новообретенному богатству...» Он указал на одежду наемника. Бронн рассмеялся. «Я никогда не думал, что настанет день, когда я буду одет лучше тебя, а?» «Я тоже». Он вздохнул. «Кто дал тебе эту одежду, Бронн?» К чести наемника, он не стал ходить вокруг да около. «Твоя сестра». "Я понимаю." «Я буду возведен в лордство. И женюсь на Лоллис, леди Стокворт. Скоро стану лордом Стокворт». «…когда ее старшая сестра и мать пострадают от несчастных случаев, я полагаю?» Ответное подмигивание Бронна заставило его улыбнуться. Он, может, и не спаситель Тириона, но, по крайней мере, у него будет друг, когда его поволокут на казнь. «За лорда Стокворта, тогда. Я обязательно подниму за вас кубок из могилы. Хотя я бы гораздо лучше поднял кубок при жизни…» Бронн скрестил руки на груди. «Чего ты хочешь?» «Против меня есть гора дерьмовых улик, как ты, я уверен, знаешь. Ты, полагаю, часть этого. Но если случится худшее, у меня есть другой вариант. Испытание поединком. Ты спас меня в Долине, Бронн и если ты сомневаешься, что я тебя вознагражу, не ищи ничего, кроме моей фамилии. Ланнистеры всегда платят свои долги». Он знал, каким будет ответ Бронна, но наемник, притворяющийся, что обдумывает его предложение, разозлил его. Тирион крепко сжал кулаки. Черт бы побрал этого человека. И черт бы побрал меня за то, что я не нашел себе лучших друзей. «Нет», — сказал Бронн. «Не за все золото Утеса Кастерли. Если дело дойдет до суда поединком, мы оба знаем, кто будет представлять твою сестру. Грегор Клиган. Гора». Гора. Ростом 3 метра и около 200 кг. мускулов. Настолько далеко от Тириона, насколько это вообще возможно. «Ну», — сказал он с улыбкой, — «Полагаю, тогда мне придется самому сразиться с Горой. По крайней мере, из этого получится хорошая песня. И если боги будут добры…» «…ты даже можешь победить. Да. Это будет история на века». Тирион понимал, что это напрасно, но решил сделать последнюю попытку. «Я мог бы найти тебе гораздо лучшую жену, чем Лоллис, Бронн». «Лолли мягкая, теплая, и, что самое важное, она так привыкла, что ее отбрасывают в сторону, что ее не волнуют все остальные, которые у меня есть на стороне. А вот ее сестра Фалис — это нечто. Нос острый, как клюв стервятника, и вместо крови по ее венам течет моча». «У нас с Лоллис есть что-то общее. Сестра-стерва». «Но у Лоллис есть соски. У тебя их нет». «Поверьте, если бы наличие сосков и киски спасло мне жизнь, я бы отрезал себе член прямо сейчас, чтобы продолжить свою жизнь». Бронн фыркнул от смеха. Тириону было приятно заставить его улыбнуться, но дело было не только в этом. Мне придется держать язык острым для этого суда. Да, острым как игла. «Полагаю, ты будешь свидетельствовать против меня, так? Тебя на это уговорила моя сестра?» «Одна из ее людей. Она не будет разговаривать с наемниками. И она была в трауре последние три дня, мой господин, осматривая святое тело короля Джоффри. Хотя ее люди ходили вокруг, находя людей, чтобы выдвинуть против вас дело. Под сказал мне, что какие-то люди подошли к нему и попросили его слова против вас. Он отказался... чертовски хорошо, что ваш брат вытащил его из города, иначе труп бедного Пода был бы обнаружен где-нибудь в сточной канаве». И все же, это было некоторым утешением, знать, что его друзья и союзники не бросили его безжалостно. Но если они казнят его, он никогда не сможет поблагодарить Пода, и он будет сожалеть об этом. «Итак», сказал он Бронну. «Вот и все. Полагаю, больше нечего сказать». «Нет, я полагаю, что нет». Тирион чувствовал себя подавленным, но он никогда не питал больших надежд к Бронну с самого начала. Он протянул Бронну руку для пожатия. «Прощай, наемник». Бронн кивнул в ответ. «Прощай, гном». Его шаги затихли, оставив Тириона терпеть еще один день и ночь одиночества. Как обычно, он попытался вытянуть слово из своих тюремщиков, когда они принесли ему ужин и завтрак, но они не ответили на его требования. Джейме тоже не вернулся. Бумага с именами его свидетелей осталась пустой. Полной изоляции было достаточно, чтобы свести Тириона с ума. Когда он спал той ночью, ему снились прерывистые сны о продуваемой ветрами равнине посреди косого дождя, и он стоит один посреди всего этого. Когда он посмотрел на небо, то увидел кружащихся огромных крылатых зверей, солнечный свет отражался от чешуи обсидиана, нефрита и белого жемчуга. Драконы, подумал он, просыпаясь. Должно быть, я схожу с ума, раз мне снятся драконы. Завтрак утром был больше обычного, с жареным беконом и кашей. Он задавался вопросом, не имеет ли к этому отношения Джейме, но в конце концов признал, что они откармливают его, как свинью на убой. Осталось совсем немного времени до того, как они представят меня суду. Он заканчивал трапезу, когда услышал голоса на лестнице. «Ваша светлость», — услышал он голос мужчины. Это его напугало. Он не ожидал, что Серсея пошлет людей допрашивать его, не говоря уже о том, чтобы прийти самой. Но вот она. Тирион сразу решил, что не выкажет сестре ни капли уважения. Он повернулся к стене и стоял, слушая, как открываются замки и щеколды двери его камеры. «Пришла позлорадствовать над моим заключением, не так ли?» — спросил Тирион, услышав шаги. «Полагаю, ты строила планы с того дня, как бросила меня в эту крошечную комнатушку. Или, может быть, рыдала над телом Джоффри? Хотел бы я его увидеть. Но мы оба знаем, что суд не имеет значения, ты казнишь меня в любом случае. Так скажи мне, почему ты здесь?» С этими словами он повернулся и с некоторым потрясением увидел, что это не Серсея. «Я-я не знаю», — сказал Томмен, застигнутый врасплох. Казалось, он готов развернуться на каблуках и выйти из камеры Тириона. «О», — сказал Тирион. «Племянник. Ваша светлость. Могу я начать снова?» Томмен молча кивнул. Почему, черт возьми, Томмен здесь? Тирион хотел знать. Он был убежден, что это была какая-то сложная уловка Серсеи или его отца, чтобы заставить его признаться, но мальчик, которому едва исполнилось четырнадцать, вряд ли был самым компетентным человеком для заговора. «Зачем ты здесь?» — спросил он. «Я не совсем уверен», — пробормотал мальчик-король. Тирион указал на стул. Что бы это ни было, это была возможность, которую он не мог упустить. «Мы скажем, что вы здесь ради удовольствия от компании вашего дяди, а я наслаждаюсь обществом моего любимого племянника». Тирион сел. «Добро пожаловать в мои скромные покои, ваша светлость. Если бы я знал, что вы придете, я бы оделся по случаю». Томмен сидел напротив. «Пожалуйста, перестаньте называть меня «Ваша светлость», — тихо сказал он, — «это звучит так странно. И я еще не король. Не совсем. Пока не коронуюсь». «Хотя я уверен, что быть королем имеет свои преимущества». «Большую часть работы делает дедушка», — сказал мальчик, «мне нужно запечатать несколько писем и просмотреть несколько бухгалтерских книг, но это все. Сейчас стало намного спокойнее и тише, с тех пор как он умер». Наступила тишина. «Дядя, ты действительно отравил Джоффри?» — спросил Томмен. От этого вопроса не уйти. «Нет», — твердо сказал Тирион. «Ты видел, что произошло. Ты даже видел чашу». «Я знаю», — сказал Томмен. Он заерзал руками. «Я хочу отпустить тебя, но мама запретила мне, а дедушка сказал, что это будет неразумно». «Я был бы очень признателен, если бы меня отпустили, Ваша Светлость. Но слушайте моего отца время от времени. Он может быть порочным и холодным ублюдком, как Стена зимой, но он знает, что делает, я признаю это». Он решил не дразнить мальчика, хотя тот был готов встать на колени и умолять, если придется. Его ставка оправдалась. Томмен глубоко вздохнул. «Я не позволю, чтобы тебя осудили за смерть Джоффри». Тириону пришлось моргнуть дважды. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой . «Что?» «Я хочу освободить тебя, дядя. Я должен это сделать». Впервые за полнедели Тирион Ланнистер искренне улыбнулся. О, милый племянник... «Очень хорошо», — сказал он. «Тогда мне нужна услуга, ваша светлость. И вы никому не должны рассказывать, особенно своей матери или дедушке». Томмен задумался на мгновение и поджал губы. «Что это?» «Что-то важное. Крайне важно, чтобы вы меня выслушали. Если вы сделаете то, что я прошу, я всегда буду у вас в долгу, а Ланнистеры всегда платят свои долги. Вы не Джоффри, слава Семерым, но вам, возможно, придется проявить твердость и даже резкость, чтобы сделать это». «Тебе не нужно бояться, дядя. Я сделаю все, чтобы обеспечить твое освобождение». Тирион был близок к тому, чтобы поцеловать его. «Давайте забудем о моем затруднительном положении на мгновение», — заставил он себя сказать. «Прошло слишком много времени с тех пор, как мы в последний раз нормально разговаривали. Полагаю, вы скоро поженитесь?» Томмен кивнул. Значит, эти розы рано вонзили свои шипы, подумал Тирион. Мне, возможно, придется потрудиться, если мне когда-нибудь удастся выбраться из этой камеры. «Через две недели после окончания траура по Джоффри. Мать провела почти неделю в Великой септе, днем и ночью, но… я на самом деле не…» «Тебе все равно?» — сказал Тирион. «Ну, Джофф никогда не был добр ни к одному из нас. Научись получать удовольствие, племянник. Ты этого заслужил». Томмен издал короткий бессловесный писк. Тирион похлопал его по руке. «Лорд Мейс — один из судей на моем процессе, не так ли? И он...» «Ты хочешь, чтобы я убедил его признать тебя невиновным, не так ли?» «Действительно. Теперь, это...» «Я знаю, что лорд Тирелл — амбициозный человек, который сделает все, чтобы обеспечить себе благосклонность Железного трона. И он не хочет ничего, кроме как видеть своих потомков сидящими на нем». Тирион был приятно удивлен ответом. «Признаюсь, я впечатлен. Приятно видеть, что мои мозги не пропали даром среди рядов глупых Ланнистеров». «Мирцелла вдвое умнее меня», — сказал Томмен, — «но я беру уроки у дедушки». Несомненно, лорд Тайвин предлагал Джоффри ту же «возможность», но там были кошки, которых нужно было убить, и слуги, которых нужно было избить, и никто не мог сделать это лучше него. «Я не увижу, как ты умрешь, дядя», — продолжал Томмен. «И я не верю, что дедушка тоже». «Простите меня, если мне трудно поверить в последнее, Ваша Светлость. Он никогда не был самой доброй душой в мире. А я всегда был его наименее любимым ребенком». Король вздохнул. «Мать была такой же со мной и Мирцеллой, иногда. Она никогда по-настоящему не любила нас, не по-настоящему. У нее было все, что ей было нужно». Его голос стал тонким. «Она никогда не наказывала Джоффри за то, что он делал. Он убивал замковых кошек и резал их, чтобы посмотреть, что внутри, просто ради забавы. Он бросал камни в детей слуг и обвинял меня в этом. И он... он бил нас, иногда...» Это не удивило Тириона. Он видел двух шлюх, которых подарил своему племяннику после их сеанса с королем. Они пришли в его комнату по просьбе короля с огромными фиолетовыми и черными синяками по всей спине и каплями крови, стекающими по ногам. Ему потребовалось больше часа, чтобы заставить одну из них связать целое предложение. Но он никогда не понимал, что жестокость Джоффри может распространяться на его собственных братьев и сестер. Даже Серсея никогда так не делала, подумал он, по крайней мере, в присутствии отца. «Это я, ты знаешь, отослал тебя», — сказал Тирион своему племяннику. Боги знают, что это спасло тебя от гораздо худшего. За те месяцы, что Томмен и Мирцелла провели в Винтерфелле, детей слуг в Королевской Гавани избили до полусмерти, а маленький Роберт Аррен, сын Десницы, вообще боялся отходить от матери. Глаза мальчика расширились. «Ты?» «Я убедил твоего отца, что ты и твоя сестра слишком мягкие и слабые. Что ты предпочитаешь своих кошек своим мечам». Томмен кивнул. «Это был ты? Я не знаю, как тебя благодарить». «Да, вы это делаете. Мне крайне необходима ваша помощь, ваша светлость. Вы станете хорошим королем. Боги, вы даже еще не коронованы, но вы лучше, чем он когда-либо был. Помните это». Томмен встал и позвал свою Королевскую гвардию к двери. Затем повернулся к Тириону, нервно улыбаясь. «Клянусь, я не дам тебе умереть, дядя, даже если мне придется вытаскивать тебя из петли самому. Клянусь богами, старыми и новыми. Я не позволю им забрать тебя».