Cherry Blossom

С горизонта вставало солнце. Его тёплые лучи уже ласкали лицо Мэй. Девушка не стала отгораживаться зонтом, давая солнцу немного времени поиграть. Всё так изменилось. Её жизнь была перевёрнута с головы до ног уже второй раз. Их раскрыли. Дворцовые интриги, убийства, засады. Всё было зря. Это было так спонтанно и неожиданно, что они покидали все свои вещи и принялись бежать. Кицунэ безумно боялась за Кадзу, но тот был в порядке. Ему помогли, а вот Масамунэ подставился, давая им всем шанс уйти живыми. Он принял на себя весь удар и его в скором времени казнили. Мэй не расспрашивала у Кадзу каким образом они это с ним сделали, она знала, что не выдержит. Скорее всего казнью была лапидация и от этого было ещё больнее. Ещё один человек на её счету и всё из-за неё. Ниндзя запретил ей об этом думать, но она не могла. Ей было больно, страшно и вина тянула её вниз, топя в болоте. Сино-Одори всё ещё выполняла роль её служанки, хоть они уже были в глухой деревне, где всё вокруг цвело красным. Для всех здешних жителей, они были бывшими аристократами. По легенде, отец Мэй отдал душу Богу и та, чтоб залечить раны, приехала сюда в деревню. Здешние края лечили душу. Здесь частые туманы и вообще Япония её восхищала, а именно её красота. Красивые дома с изогнутыми крышами, декор из бамбука, приятный аромат свежести и тому подобное. Это место успокаивало разум кицунэ и она подтвердила то, что хотела провести остаток своей жизни здесь. В реке плавали рыбки красного цвета. Старый рыбак рассказывал, что это специально выведенная рыба и что такую в Японии можно найти лишь в трёх местах, но здесь её не вылавливали на продажу, ведь отсюда и до столицы было слишком далеко. Поселение основал самурай, который плохо смыслил в географии и в итоге отбился от основного состава. Как сказал рыбак, это было несколько столетий назад. В этих краях часто люди терялись и в итоге объединив усилия, они построили первые дома. Место было живописным. Любому ценителю искусства захотелось бы здесь побывать, но мысли Мэй всё время нагоняло прошлое. О ней узнали. Узнали все. Теперь ей нужно жить оглядываясь. Постоянно. Везде могла поджидать опасность. Во многих деревнях её задавали. Кричали в след. Она вновь почувствовала жизнь в холодном лесу, во всей его красе. Для Сино-Одори это было лишь в радость. Она прожила так всю свою жизнь и в этом не было что-то удивительного. Лишь в этом месте всем было наплевать, кто ты и что ты. У всех свои проблемы, да и деревня находилась на отшибе всей Японии. Фальшивая дочь чиновника, Ёсинага, не захотела возвращаться в деревню клана, говоря, что не хочет во всяком случае их подставлять и раскрывать. Такао согласился. Кадзу было непросто. Он не мог разорваться между кланом Наито и любви к Мэй. Он корил себя всё время за чувства к ней. Так не должно было получиться. Мужчина поговорил с дзёнином и они оба решили, что пока Кадзу будет лучше пригоден возле Мэй. Он приносил ей еду, одежду и предоставлял защиту. Охотники в деревню не заходили, но это не значило, что они и вовсе не придут. Риск и шанс были всегда. Пока она сидела и вспоминала прошлое к ней пришёл ниндзя. — Как ты, пушистая? — Кадзу… — Чего? Что стряслось? — Это всё из-за меня… — Не говори дурни. — Ты же знаешь, что это так. Зачем ты пытаешься меня переубедить? — Ты знала, что так будет? — Нет. — Ну вот. Не грусти. Масамунэ всем нам шанс дал. — Дал. — Дал. Сейчас ты ставишь под угрозу все его старания и жертвы. — Мне просто не по себе. — Мне тоже, не ведьма. Мэй осмелилась повернутся к нему лицом. Кадзу не выражал ни какую эмоцию. Он был спокоен, как камень. Мужчина помог ей подняться, медленно убирая солнечный зонт ей за спину, ложа под красную софору. — Мы столько пережили. Вместе. — Верно. Ниндзя обнял её. Мэй склонила голову, уткнулась ею в его шею. Он был не против. — Когда всё это устаканится? — Не знаю. — Не хочу бежать вперёд времени, но как ты представляешь наше будущее? — Жить хорошо. Ни в чём не отказывать. Тишина и спокойствие. Может дети. Много. — Правда так и представляешь? — Да. А ты думала, что иначе? — Да. — Тебе не холодно? Мэй отошла от него. Заглянула в глубинные глаза. — Нет. Мужчина улыбнулся. Блеск его глаз всегда притягивал и она радовалась, что спустя столько времени это свечение лишь становилось ярче. Кадзу стал родным. Когда-то она считала его лишь убийцей и боялась его, поя водой. Внешность обманчива. — Где ёкай? — Сино-Одори пошла в лес. — По грибы? — Очень смешно, Кадзу. — Прости, пушистая. Он улыбнулся, заправляя её прядь волос за ухо. Мэй перехватила его ладонь, прижала к сердцу. Трогать его, ощущать… она не хотела, чтоб это заканчивалось… хотела, чтобы длилось вечно и всё равно на других. Она уже не та майко на имя Мэй, и даже не гейша. Она воин и мастер владения тэссендзюцу. Кицунэ примерила роль куноити и узнала о своём истинном происхождении. Лиса. Ладонь Кадзу была тёплой, да и от самого ниндзя исходило тепло, но как она не хотела, ей пришлось отпустить руку последнего аогаваровца, ведь понимала, что он не побеседовать пришёл и его лицо… нет, его глаза выдавали об этом. — Не ведьма, мне нужно уйти. Ему говорилось тяжело, а ей сложно было это слушать. Мэй отвела взгляд. — Куда? — За лес. Ты знаешь куда. — Опасно… — Я приду. — Обещаешь? — Конечно. — Но когда ты вернёшься? — Возле дома вон того богатого купца, есть сад. Там растёт одна-единственная вишня. Я приду тогда, когда она зацветёт. Ты знаешь это место, милая. Жди меня там. Она для нас многое значит. Любовь и надежда. — Воссоединение… — Тоже верно. — Ты правда вернёшься, когда она зацветёт? — Вернусь, пушистая, обещаю. Кадзу ловя её взгляд — наклонился и поцеловал. Соприкосновение было тёплым и грустным. Она не могла верить ему на все сто процентов, что он вернётся. Это было опасно и всё же отстранилась первой, зная, что не сможет его удержать. Он ниндзя, а ниндзя, значит свободный. Она отступила на шаг, давая тому уйти. На душе у Кадзу было гадко. Он не хотел уходить. Развернувшись, он пошёл, но ему так хотелось повернутся и сказать что-нибудь на прощание, но он знал — так будет больнее. Или же и вовсе никуда не идти и обнять любимую девушку, которая перевернула его жизнь, которая застряла в мыслях на долгое время и не собиралась оттуда выходить… Он хотел провести это время с ней, но он не мог. Мужчина и сам не знал, вернётся ли… С тех пор проходили дни и недели, а затем и месяцы бесконечно тянущегося времени. Мэй приходила к вишне каждый день, надеясь увидеть любимого. Сино-Одори напоминала ей, что придёт он только к цветению дерева, но она не слушала. Кицунэ приходила сама, держа в руках всё тот же солнечный зонтик. Купец её не тревожил, понимая положение. Охотники не являлись, а значит Кадзу делал всё правильно. Несколько раз её навещал дзёнин, но про Кадзу ничего не говорил. Мэй думала, что он вообще о его задании то толком ничего и не знает. С каждым днём надежда угасала, а вот любовь только росла. Девушка сидела под деревом целыми днями, дожидаясь, когда к ней придёт тот, по кому трепетало её юное сердце.

И он пришёл, как и обещал.

Пришёл тогда, когда вишня зацвела, вновь соединив их сердца навеки, залечивая все душевные раны, двоих влюблённых без оглядки.