Любовь в мелочах.

С первого этажа доносилось лёгкое позвякивание посудой: то ложка безустали бьётся об кружку, пытаясь размешать сахар в чае, то нож стучит по разделочной доске, пытаясь как можно ровнее разрезать морковь и картофель. Гилберт настолько был погружён в приготовление еды для больной, что забыл про полотенце. -Ой! Я же не отнес полотенце! - внезапно всколыхнулся парень, водя глазами по кухне, в поисках хотя бы чего-то похожего, - А, вот! Так, надо немного смочить... *** -Почему он пришёл сюда...Его действительно так зацепило то, что я разозлилась тогда? Я ведь думала, что он ничего и не заметил...Но это так странно. И сейчас тоже, всё это странно. Я ведь должна быть ему безразлична, такая невзрачная рыжеволосая девчонка, которая постоянно на него злится, так теперь еще и больная. Да уж, какой ужас ,- всё это Энн говорила полушёпотом, не в силах остановиться размышлять о странном поведении кудрявого парня, внезапно появившегося на пороге её дома, - Выглядит так, будто он...Волнуется обо мне? Да нет, ерунда. Это обычное проявление вежливости, брось Энн, забудь. Твоё бледное серое личико никогда не будет беспокоить ни единого парня, а уж тем более Гилберта Блайта, вокруг которого кружится вся женская половина нашей школы. Стоп, почему я вообще об этом думаю!? Забудь, просто забудь! -Что ты тут собралась забывать? - со смешком спросил Гилберт, - Тут есть кто-то ещё? - Он действительно не понимал о чем она говорит, так как слышал только последнюю фразу её эмоционального монолога. -Что ты здесь делаешь!?- Энн чуть ли не подскочила с кровати от испуга, - Тебя не учили стучаться?? -Извини, я лишь принёс тебе влажное полотенце. Ложись, я сейчас всё сделаю. -Не надо, я и сама могу... -Энн, пожалуйста, ляг, - Гилберт снова произнёс эти слова с той серьёзной интонацией, от которой девушка впадала в ступор, - я сделаю всё сам. Спустя несколько секунд голова Энн опустилась обратно, её рыжие локоны, освещаемые золотистым солнечным светом, распушились на подушке. Гилберт замер. Энн даже сейчас казалась ему самым невероятным человеком на планете. Её волосы светились так, будто вот вот вспыхнет сильное яркое пламя; её глаза, её прекрасные глаза, словно глубины океана затягивали его глубже и глубже, не давая выбраться; милые веснушки по всему лицу девушки так и манили его руки к себе; он так хотел ощутить тепло её кожи, рук, губ... Гилберт не мог насытиться этим чудесным моментом, когда он вот так просто может сидеть рядом с Энн, смотреть на неё. Ему хотелось, чтобы это длилось вечно... Молодой человек и не заметил, что уже минуту сидит неподвижно, пристально рассматривая больную. -Гилберт? Ты чего? -Что? - Он резко вынырнул из своих фантазий и понял, что он сейчас делает - Ой! Извини, Энн, я ,кажется, слегка задумался...Так...Да где же это полотенце? - Гилберт в полном смятении обыскивал комнату глазами в поисках полотенца, не понимая, куда оно могло деться. -Плечо... - почти прошептала Энн, указывая пальцем на правое плечо парня. -Ах, да, я и забыл что закинул его туда - Гилберт хотел посмеяться, но смог выдать только нервный смешок, больше похожий на кашель. Он взял с плеча полотенце, свернул в несколько раз, и начал тянуться до лба Энн. Как только парень положил полотенце, ножка стула, на котором он сидел, предательски решила треснуть. От страха упасть, молодой человек схватился руками за спинку кровати, оказавшись лицом к лицу с прекрасной леди. Он застыл буквально в десяти сантиметрах от неё, и снова не мог пошевелиться. Вновь эти глаза, веснушки и...губы...такие мягкие... -Г...Гилберт, что снова случилось, почему ты опять застыл? -, в недоумении спросила Энн. Она и сама не могла отвести взгляд от темноволосого парня с серыми, похожими на сумерки в густом лесу глазами, которые одновременно и пугают и так манят к себе. Её сердце забилось так бешено, что казалось он вот-вот это услышит. Но он ничего не слышал, в его голове сейчас пролетало столько мыслей, что слышать он мог только их, - Пожалуйста, отодвинься... -Извини!! Я...я не знаю что случилось - Гилберт чуть ли не кричал. Ему было так стыдно, - Ну, я сделал всё, что должен был, так что я пойду доделаю дела на кухне... Парень выскочил из комнаты, будто бежал от какого-то ужасного монстра, преследующего его по пятам. Хотя этот монстр на самом деле был. Стыд. Как же ему было стыдно от того, что каждый раз, находясь рядом с Энн его сердце сначала замирало, а потом начинало биться так сильно, что казалось оно вот-вот выскочит из груди. Глаза теряли способность моргать, а нос дышать. Всё, на что он был способен, так это просто смотреть. Смотреть на её завораживающую красоту. Увы, видимо наслаждаться ею ему придется недолго. Скоро конец учебы, новая жизнь, новые знакомства. Наверное, у Энн появится куча ухажёров в Куинс...Какой ужас! Может всё-таки признаться ей...Вдруг это хоть капельку взаимно? Тем временем Энн всё еще пыталась прийти в себя. Сердце кипело, рассудок был полностью отключен, а воображение уже в сотый раз заставляло её прокручивать у себя в голове эпизод, случившийся только что. -Почему он так странно на меня смотрел? Да и в целом смотрит, он постоянно смотрит на меня таким взглядом...Может из-за болезни я стала выглядеть в сто раз хуже, чем обычно, и он лишь не может отвести взгляд от такой уродины, как я. Точно! Наверно так оно и есть! Надо бы прикрыть лицо и не пугать человека больше, оно того явно не стоит. Энн нашла в тумбочке белый платок, которым вскоре замотала всю нижнюю часть своего лица. Снаружи остались только глаза, да лоб. "Да, теперь всё в порядке",- подумала Энн, и спокойно легла обратно. Что касается состояния девушки, то ей все ещё было невыносимо плохо, всё тело продолжало гореть, лицо лишь чуть-чуть спасало полотенце, принесённое Гилбертом. Было неясно, что за болезнь могла настигнуть её так внезапно. Ведь не было никаких предпосылок этому, вчера вечером она чувствовала себя совершенно бодро и весело, и уже предвкушала дни без постоянных указов Мариллы и её недовольства в сторону Мэттью. Энн любит их, она считает их своими родителями, но иногда хочется побыть наедине с собой и своими мыслями. Но увы, и в этот раз ничего не вышло. Однако девушка не чувствовала досады, она словно...Была даже счастлива? Интересно получается.