Глава 3.
27 июля 2024 г. в 23:00
Ignorantia non excusat.
Вечерний бал. Событие, на котором любят присутствовать, практически без исключений, вся аристократия. Вся знать, сломя голову, по первому приглашению прибудет к вам, если вы известный богатый граф или маркиз. Место, где можно обзавестись полезными знакомствами, огранизовать сватовство своих детей, переговорить на серьёзные экономические и политические темы или же просто отдохнуть, танцуя, шутя и выпивая. Эллейн не любила ничего из вышеперечисленного. Ей никак не симпатизировали часы, проведенные с дворянами по пустому поводу, редко случалось так, что беседа казалась ей интересной, и лишь весомые причины могли заставить её посетить это место. К примеру, юбилей батюшки, как это случилось сегодня. Она поздравила Лоренса с днем рождения после обеда, хорошо отоспавшись, вручила ему подарок от себя, получив взамен миллион благодарностей, и вернулась в свои покои. Сальватор нравилось в балах только то, что целый день вся семья и слуги суетились с раннего утра и никак не беспокоили её. Всё это время она занималась своими делами, коих было предостаточно. Новость об убийстве виконта Хардинга появилась в новостях так же, как и про того торговца ФИО, утром, что малость расстроило её родителей. Но портить праздник не хотелось, поэтому разговоры о происшествии были перенесены на некоторое время. Под самый вечер в комнату заявилась Герта. Эллейн отвлеклась от чтения книги и взглянула на неё. — Пора собираться, госпожа. Скоро прибудут гости. Девушка кивнула и подошла вместе со служанкой к шкафу, где висело выглаженное платье. Крауз помогла ей раздеться, и, спустя несколько минут, она принялась завязывать на спине своей госпожи корсет. — В городе тихо? — шепнула Эллейн, безучастно рассматривая себя в зеркале. Острый подбородок, переходящий в хорошо выраженную нижнюю челюсть, четко отделяющую голову от шеи, и хищно очерченные скулы. Прямой ровный нос с едва заметным отпечатком от моста очков. Темные рыжие волосы, что сильно вьются без любых бигудей, веснушки, рассыпавшиеся по бледной коже лица, плеч, груди, спины… Глаза нефритового цвета, обрамленные не сильно длинными, подкрашенными карандашом ресницами. Красивая, довольно высокая и стройная девушка. — Скорее, нет. В полицию поступила информация, что Хардинг грешил до этого, и сразу же просочилась в прессу. Народ активно обсуждает и начинает пускать слух что Лорд Преступности добрался и до нашего городка. Сальватор не успела улыбнуться, как резко почувствовала слишком сильное давление от перетягивания корсета, от чего кашлянула и, по её ощущениям, чуть не задохнулась. Крауз извинилась несколько раз, развязывая атласные ленты и делая узел заново. — Пускай, — ответила Эллейн, теперь скользя взглядом по платью, рассматривая его. Бордовая и черная ткань, красиво облегающая верхнюю часть тела и руки, переходила в пышную, будто воздушную юбку. Глубокое декольте, открывающее грудь и ограничивающее нежную кожу от платья золотым кружевом, которое было в меру распределено по всему одеянию. Образ дополняли серьги и колье с изумрудными камнями. Она была так же красива, как Аманда Сальватор, но для общества голубой цвет глаз до сих пор приветствовался много больше, нежели зеленый. Сказываются глупые привычки, основанные на стереотипах, что остались после эпохи средневековья. Поэтому некоторые аристократы проявляли невежество в сторону Эллейн, а завистницы даже обзывали колдуньей и ведьмой. Герта помогла подправить прическу, после чего они обе взглянули на часы и ахнули. Приём уже начался. Младшая Сальватор закончила с приготовлениями, подкрасила губы, взяла личные вещи и поспешила в бальный зал. Поднимаясь по лестнице, она хитро улыбнулась, рисуя в голове выражение лица её родителей, если те заметят, что она снова пришла не вовремя. Зайдя внутрь, она подняла свой взор ввысь. Бесконечное число огоньков света и, будто бы, такое же количество гостей. Аромат разливающегося брюта и классического вина, закусок и, конечно же, дорогих парфюмов. Неподалеку от центра зала разместился даже оркестр! Эллейн шла, слегка приподняв подол платья, с улыбкой глядя вокруг. Прекрасные платья и костюмы, доброжелательные и счастливые лица… Для неё это зрелище являлось красивым до того момента, пока она не вспоминала, кто все эти люди и какое де у них прогнившее сознание. Однако, она умела держать лицо и скрывать свою неприязнь. Заметив своих родителей, тепло принимающих подарки и поздравления, Сальватор поспешила к ним, пробираясь меж людей. Она уже давно перестала обращать внимания на любые взгляды и перешептывания в свою сторону, потому была абсолютно не смущена и сегодня. Лишь осуждающая мысль о том, как не стыдно этим людям себя так вести на приёме в их особняке, витала у неё в голове Вдруг девушка почувствовала сильный толчок в спину. Когда она выпустила из сжатых ладоней юбку, на пол полетел и платок, спрятанный в руке, который она носила всегда с собой. По размеру он был небольшим и являлся платком для кармана пиджака, но именно такой кусочек ткани был удобен для Эллейн: его можно взять и на бал, и с собой ночью для казусных ситуаций или приступов кашля. Послышался звук разбитого стекла. Эллейн чудом удержала равновесие, выпрямилась и взглянула себе за спину. Впервые нанятый на такой праздник официант по неосторожности врезался в неё с подносом в руках. Слава небесам, все бокалы полетели в сторону, а не ей на платье. Тихо вздохнув, она улыбнулась парнишке с небольшим ободрением. Тот так же без слов с благодарностью кивнул, принимаясь убирать осколки. Она наклонилась вниз, чтобы подобрать платок, как вдруг её остановил чей-то голос. — Леди Сальватор, не стоит утруждаться, — светловолосый мужчина, оказавшийся перед ней из ниоткуда, наклонился и сам поднял платок. Наверное, вышел из толпы, когда заметил произошедший инцидент. Когда он выпрямился, Эллейн смогла увидеть его лицо. В первую очередь, её взгляд приковался к необычным алым глазам, будто заглядывающим в душу каждого, кто окажется в их поле зрения, и которые компетентно ни разу не опустились ниже её шеи, — похоже, он испачкался. Мужчина покачал головой, мол, такого допустить нельзя, но не отверг нужды Эллейн в нем. Он неспешно достал похожий платок из кармана своего пиджака и протянул его даме, на его губах была этикетная дежурная улыбка. — Благодарю вас, — Эллейн улыбнулась в ответ, принимая подарок, но с грустью поглядывая на свою утерянную вещь. Конечно же, этот загадочный мужчина не отдаст её — не бонтон, но ничего с этим поделать нельзя. Тот вновь заговорил своим мелодичным голосом: — Вы не ушиблись? Сальватор не видела в небольшом прищуре глаз мужчины ни единой капли беспокойства. Он казался ей самым обыкновенным аристократом с фальшивыми эмоциями, как и у всех здесь присутвующих. Она покачала головой, прогоняя любую мысль об анализе этого человека из-за сложившегося впечатления. — Нисколько. Разрешите покинуть вас, — она незаметно усмехнулась и, не дожидаясь ответа, убежала к родителям. Ей было плевать, что о ней подумает этот мужчина. Судя по лицу матушки, она уже запереживала, что намного страшнее очередного осуждения. Чтобы это её чувство перерубить на корню, Эллейн тихо объяснила причину своего опоздания графине, после чего всё быстро вернулось в прежнее состояние. И с этой минуты начался очередной кошмар. Тосты. Смех. Танец Лоренса и Аманды. Снова речи. Открытие балов, до невозможности долгое, уже научило Эллейн терпению, но как и раньше приносило головную боль. После подачи ужина, около полуночи, дело шло более гладко. Сальваторы беседовали с различными людьми, дочь и мать чаще находились в одном кругу, пока имененник пользовался особой популярностью и с ним хотели вести беседы все гости. Но только Лоренс и знал, как выглядел тот самый профессор Мориарти. Эллейн поджимала губы, с печалью понимая, что забыла попросить Герту добыть фотографию этого человека, а возможности уточнить у отца не предоставлялось. Однако, если она не выполнит свое обещание, он сильно расстроится… Придётся думать самой. Девушка отошла от Аманды к фуршетным столам, чтобы взять закуску и рассмотреть всех гостей, которых на самом деле было не так уж и много. Давние знакомые семьи Сальватор, известные профессора из лондонских университетов с жёнами… новоприбывшие маркиз Кембридж со своей женой! Вот кто сильнее опаздывает, чем она сама, так это Белла, но то было семейной женской привычкой. Эллейн не упустила возможности отсрочить час икс и сместилась с одного края зала в другой, незаметно изучая гостей и там, пока узнавала положения дел и новости у Изабеллы. Они были так сильно похожи друг на друга, но одновременно с этим являлись абсолютно разными людьми. Даже завитки волос будто были направлены в совершенно разные направления. Когда на себя обратил внимание новый желающий дать длинный тост, Эллейн поняла, что пора действовать. На прицеле уже было несколько молодых людей, которых можно было бы посчитать тем самым профессором Мориарти, но она прислушалась к своей интуиции и вычеркнула ненужных, следуя чувствам, которые её никогда не обманывали. Но была одна маленькая проблема. Она еле вспомнила его второе имя, а первое словно кануло в небытие… Уинстон, Уилфред? Лучше не рисковать… — Приветствую вас, граф Джеймс Мориарти, — будто невзначай проходя мимо окликнула она мужчину, который сам сразу же сделал к ней несколько шагов. Конечно, ведь отказать вниманию от дочери хозяина бала нельзя было никому. Маленькая власть, заставляющая душу трепетать, а губы хитро улыбаться. — Леди Сальватор, — Мориарти с почтением наклонился, взяв протянутую руку в свою, и оставил на вечно холодной коже поцелуй. Эллейн улыбнулась, отмечая, что тот являлся довольно симпатичным мужчиной, движения его были плавными, а в речи не было ничего лишнего. По таким сходят с ума девушки, он явно пользуется популярностью среди них. Она завязала легкую беседу за бокалом алкоголя, чтобы узнать того немного подробнее. Когда немного поодаль от них близкий друг Лоренса закончил произносить свой тост, зазвучала музыка. Они поставили полупустые бокалы на стол, Мориарти пригласил Эллейн на танец, что-то вежливо приговаривая. Она слушала его с легким интересом, пытаясь отыскать его слишком хорошо спрятанные скелеты в шкафу. Увлекательным стало то, что девушка, вспомнив портрет отца в молодости, сравнила его с графом Мориарти и нашла много общего в их внешности. Те же каштановые волосы и зелёные глаза, а ещё любимые оттенки одежды Лоренса. Усов нет, разве что. Кружась в танце, Эллейн не знала, что она обнимала за плечи не профессора Мориарти, а его обаятельного старшего брата. Впрочем, тот всё это время стоял в стороне и наблюдал за ними. Делая заключение о том, что граф оказался на удивление приятным человеком, и на радость родителям можно было бы даже продолжить с ним общение, Эллейн даже не подозревала, что тот мужчина, который отдал ей свой платок несколько часов назад, был именно Уильям Мориарти. Изабелла с матушкой наблюдали за ней влюбленными глазами, пребывая в мечтах о том, что их девочка в точности повторит безупречный союз Сальваторов, воспитают милых детей… до того момента, пока одна из девушек рядом не вздохнула с восхвалением некого Альберта Мориарти и жалобой на то, что он танцует не с ней. Совпадений быть не могло. Аманда быстро сообразила, что ошиблась вместе с дочерьми и восприняли длинные комплименты от Лоренса новому профессору математики как в сторону главы семьи. Теперь очевидно, что им являлся Альберт, а тот был его брат… Но где сам профессор? Когда они закончили танцевать, Альберт поинтересовался самочувствием своей партнерши, уже зная, что та особым здоровьем не отличается. «И ему известно об этом… батюшка всё рассказал или где-то услышал?» — подумала та, едва хмурясь. — Не стоит излишне переживать, лорд Мориарти. Всё хорошо, — Эллейн улыбнулась мужчине, под руку проходя вместе с ним к фуршетному столу, у которого они встретились. — Вы чудесно танцуете. — Как и подобает любому джентельмену наших кругов, — усмехнулся Альберт, глядя на девушку сверху вниз. Несмотря на довольно высокий рост младшей Сальватор, приблизительно в 5,75 футов, он на порядок возвышался. — Вы в равной степени прекрасно вальсируете, леди Сальватор. Эллейн смотрела в глаза графа с лёгкой улыбкой, чуть наклонив голову назад, ни на секунду не прекращая попытки раскусить Мориарти на предмет его недостатков и тайн. Все молодые люди, с которыми родители пытались её свести с целью женитьбы в будущем, безоговорочно оказывались недостойными внимания по её личным убеждениям. Кто-то обладал чрезмерной жестокостью к невинным людям, тем же слугам; кто-то, в столь юном возрасте, врос в это прогнивающее общество и защищал только интересы своих родителей; кто-то скрывал настолько грязные секреты, что любое дело о публичном доме покажется сказкой. Но от Мориарти было трудно добиться правды, он профессионально держал лицо и не показывал лишних эмоций, смотрел только на собеседницу, причем так, словно никого иного не было в этом помещении. Сальватор в ответ использовала все виды женского обаяния, уже вступив в своеобразную игру с глупой целью доказать себе, что может абсолютно всё. Она сделала маленький шаг ближе к Альберту, забрала у него свой бокал и приподняла в жесте тоста. Однако, не успела она этого сделать, как его начали официально произносить чуть поодаль от них. Взгляд мужчины впервые оторвался от её лица. Эллейн сейчас же последовала за ним в сторону говорящего отца, что представлял гостя для произнесения речи, которого она слушала его всё это время краем уха. — Ни для кого не секрет, что я вот уже двадцать два года профессор в нашем университете. И, конечно же, у меня множество близких друзей среди таких же, как я, любителей науки, — Лоренс улыбался, радостно потирая усы и завивая их. — Представляю вам человека, который доказал, что смена нашего поколения очень достойна, и который получил звание профессора в очень юном возрасте… Эллейн медленно моргнула, едва не выронив бокал из-под внезапно онемевших пальцев. Мориарти, стоявший рядом с ней, не шевельнулся. Значит, батюшка называл другого человека, с очень похожей впечатляющей историей или… — …Профессор математики Уильям Джеймс Мориарти! — граф Мориарти радостно похлопал в ладони, задавая тон. Он был безмерно рад назвать приятелем любого хорошего образованного человека, а от его присутствия на его именинах, сердце Лоренса ликовало. С кем же тогда она проводила время? Девушка метнула взгляд на матушку, которая уже была в курсе всех событий. Аманда едва заметно кивнула, давая знак, что её дочь хоть и перепутала, но попала. Осознание нахлынуло неприятным ощущением в груди из-за произведенной ошибки. Она поджала губы, повернулась и наконец увидела того самого профессора Мориарти. Мужчина, любезно отдавший ей свой платок. Его лик будет сложно забыть даже человеку с лицевой агнозией. Отпечатывающиеся в памяти черты лица и глаза дьявола. Сейчас он мило улыбался, прикрывая веки и с удовольствием принимая на себя центр всеобщего внимания. Эллейн заметила на периферии как Альберт улыбнулся, делая глоток. Она обещала себе, что нароет из принципа на них всю информацию и больше никогда так не облажается. — …Буду верить, что вы ещё не раз порадуете нас книгами по разделам естествознания. Прошу вас, поднимем бокалы за здравие графа Сальватор! — Уильям озарил всех гостей очаровательной улыбкой. Девушка с запозданием выполнила просьбу Мориарти, продолжая за ним следить ещё какое-то время. Если его брата, имя которого она до сих пор не знала, она могла почти сразу посчитать приятным человеком, то Уильям — очевидно тот, кого невозможно раскусить, но вызывал он подозрений намного больше. Судя по поведению других присутствующих и их открытому положительному отношению к профессору математики — она одна, кому он не запал в душу. Вино встало в горле комом, когда Эллейн поймала взгляд алых глаз на себе. Видела, как его губы искривились в ухмылке всего на одну секунду. Этого хватило, чтобы она была готова поклясться, что Уильям Мориарти знал о всех её мыслях в данный момент и о её промахе, в том числе. Второе было неудивительно и обоснованно — вероятно, Лоренс все уши прожужжал о своей дочери, поэтому сопоставить это было легко. Но вызвать такое жуткое ощущение о своей проницательности… Она наконец проглотила горький напиток, едва не подавившись. Всё же кашлянув, Сальватор привела себя в порядок и гордо взглянула на Уильяма, попытавшегося выбить её из колеи. Он до сих пор смотрел на неё сквозь толпу людей с неразборчивой гаммой эмоций, отпивая вино за здоровье хозяина вечера. Эллейн, вопреки своим чувствам, растянула накрашенные бордовой помадой губы в улыбке, понимая, что её незнание было замечено. Будь то любивший пошуметь дворянин, он бы давно закатил скандал, несмотря на праздник, ведь граф пообещал знакомство со своей дочерью, но того не произошло. Более того, он пустил всё на самотёк, дав дочери свободу действий. Такое поведение не подобает устоявшимся традициям! Уильям Мориарти определённо всё знал, Эллейн не показалось, но ничего с этим не делал, лишь продолжал нахально ухмыляться. Что же у него на уме?
