* * *
Декабрь пролетел незаметно, и семья Уизли вместе с остальными готовилась к Рождеству. Это было напряженное время не только для магазина Рона и Джорджа, но и для Музея магии, который заказал у мастеров факсимиле самых красивых экспонатов, надеясь, что они станут изысканными рождественскими подарками. Все были в восторге, когда школьники вернулись домой и снова ощутили волшебство Рождества с детской радостью и искренностью. Однако январь вернул всех к повседневной жизни. Именно в это время Сара Дурсль как-то одним днем окликнула Гарри в коридорах Министерства. Он извинился перед капитаном Ферстоном из магической полиции, с которым как раз разговаривал, и поспешил поздравить кузину с Новым годом. — Знаешь, Гарри, — сказала Сара после обмена приветствиями, — ты ни за что не догадаешься, кто приходил к нам первого января! — Волшебник или маггл? — улыбнулся Гарри. — Петунья. Она явилась без предупреждения с горой подарков для Маркуса и сказала, что Санта-Клаус по ошибке оставил их у неё дома под ёлкой. Поэтому она пришла, чтобы их отдать. Маркус был в восторге, и она осталась у нас, играя с ним почти до самого вечера. Гарри потерял дар речи. — Петунья, — повторил он, чтобы убедиться, что не ослышался. — Да, чудесно, не правда ли? А я была уверена, что она по-настоящему любит его. — Да, это так, — согласился Гарри и добавил: — Никогда не теряй надежды. А как же Вернон? — Она о нем не упоминала. Наверное, придумала какую-то отговорку, чтобы объяснить, почему мы больше не видимся. Ты ведь сам говорил, что лучше не спрашивать. — А что говорит Дадли? — с любопытством спросил Гарри. — Сильно удивился, — призналась Сара, — но, думаю, что он счастлив. Хотя он никогда этого не показывал, я знаю, что ему было грустно от мысли, что родители больше не увидят Маркуса. — Если Петунья пришла, это уже хорошее начало, — ободряюще сказал Гарри. — Как ты думаешь, я смогу когда-нибудь рассказать ей о себе? — Понятия не имею, — признался Гарри. — Кажется, она сильно изменилась, но, возможно, это чувство вины заставляет её так себя вести. В любом случае, магические способности требуют волшебной крови с обеих сторон, так что Маркус обладает этими способностями благодаря ей и Дадли. Поэтому это не такая уж большая ложь — заставлять ее думать, что это её вина. Но решение должен принять Дадли. — Да, думаю, ты прав. Но это был хороший рождественский подарок. — Рад за тебя, — улыбнулся Гарри, надеясь, что это маленькое чудо откроет новые возможности для волшебного сообщества.* * *
Одним февральским утром Гарри начал день с чтения "Ежедневного Пророка". Смена руководства, о которых объявили Джорданы, произошла две недели назад. Они прошли незаметно, и читатели узнали об этом из короткой статьи на третьей странице. Однако это привлекло внимание Министерства, и тема стала предметом обсуждения на еженедельных совещаниях, куда приглашались Гарри и другие главы Отдела магического правопорядка. Все с нетерпением ждали, как новый редактор воспользуется своими немалыми ресурсами. С тех пор Гарри стал внимательнее читать "Пророк", стараясь замечать любые редакционные изменения. Пока что он не отметил ничего особо нового. Гермиона сообщила, что, вероятно, Гарольд Трибун работает над новой моделью, и предположила, что в будущем запланированы более содержательные статьи и глубокие расследования. Это позволит им здорово конкурировать с "АльМагом". Гарри уже заканчивал чтение газеты, когда его внимание привлекла небольшая заметка почти в самом конце, написанная гильдией общепита. — Я тебе нужен сегодня утром? — спросил он Причарда. — Через час у тебя совещание глав магического правопорядка, — напомнил тот. — Понял, буду. Я в Хогсмид. — Хорошо. Спустившись в Атриум, Гарри аппарировал несколько раз и наконец оказался на небольшой площади, расположенной за почтой. Он сразу же направился в «Кабанью голову», отмахнувшись от внезапной мысли, что бар может быть закрыт, однако внутри горел свет и кроме черной вуали, висевшей на дверной ручке, не было никаких признаков того, что смерть омрачила это место. Гарри прошел дальше и осмотрелся. Как обычно, мужчины и женщины сидели за грязными столами и вели негромкие разговоры. Так было всегда в этом пабе: сюда приходили вести дела, которых никого не касались, или чтобы спокойно выпить, не вступая в беседы. За стойкой стоял мужчина средних лет, к которому Гарри и направился. — Я только что прочитал в "Пророке" об Аберфорте. Вы не знаете, когда состоятся похороны? Мужчина удивленно посмотрел на него: — Вам это интересно? — Да, — коротко ответил Гарри, не желая раскрывать свои отношения с братом бывшего директора Хогвартса перед незнакомцем. — Завтра. Мадам Розмерта занимается ими, раз уж у него не было семьи. Гарри поблагодарил его и направился в "Три метлы". Хозяйка паба и глава гильдии сумела скрыть свое удивление от того, что Мальчик-Который-Выжил так близко к сердцу принял смерть какого-то жалкого выпивохи. Она рассказала, что ей об этом сообщил курьер, которого она отправила к Аберфорту с его заказом на сливочное пиво. Тот, не обнаружив старика на своем привычном месте, зашел к нему в комнату вместе с соседом, где они оба и обнаружили его лежащим в постели. — Хотите его увидеть? — спросила она. — Он у себя в спальне. — Да, я бы хотел. Извините, мне нужно кое-кому позвонить. Он немного отошел в сторону и открыл зеркало. — Гермиона, ты читала утренний "Пророк"? — Как раз читаю. — Аберфорт в "Некрологе". — Что? — воскликнула она, с шумом переворачивая страницы. — О, нет! Кто им занимается? — Его гильдия в лице мадам Розмерты. Я хочу попрощаться с ним, не хочешь со мной? — Он в "Кабаньей голове"? — Да, наверху. — Буду через минуту. Во время короткой дороги, разделявшей два паба, Гарри спросил у мадам Розмерты: — А где его похоронят? — Рядом с братом в Хогвартсе его, к сожалению, нельзя похоронить, поэтому я подумала, что ему будет хорошо на Хогсмидском кладбище. Он прожил здесь больше семидесяти лет. — Не в Годриковой лощине? — Ну… Да, в книге Риты говорилось, что его семья родом оттуда. Я об этом как-то не подумала. Некоторое время они шли молча, затем мадам Розмерта спросила: — Думаете, так будет уместнее? — Думаю, он хотел быть рядом с сестрой и матерью. Но вы же обо всем уже договорились, так что, возможно, слишком поздно что-то менять, — вежливо добавил он. — Нет, нет, я посмотрю, что можно сделать. Спасибо, что сказали. Они пришли на место. Через несколько минут к ним присоединились Гермиона и Рон. Вместе они вошли в бар. По изъеденной червями лестнице, которая вела в личные апартаменты хозяина, они поднялись наверх. Мадам Розмерта проводила их ко входу в комнату. — Я переодела его в лучшую мантию, — сказала она Гарри, — но если вы считаете, что другой наряд будет лучше... — Наверное, этот идеальный выбор, — заверил он, чувствуя себя немного смущенно от того, что находился так близко к старику, хотя прошло уже много лет с момента их последней встречи. Комната осталась неизменной с момента последнего визита. Гарри с друзьями молча стали вокруг кровати и провели так несколько молчаливых минут. — Портрет Арианы, — внезапно сказала Гермиона. Гарри и Рон обернулись к камину. Картина все так же висела на своем привычном месте. — Многие знают о проходе, — напомнила она. — Теперь, когда его нет, охранять проход некому… — Между Хогвартсом и внешним миром есть несколько проходов, и это не так уж и плохо, — заметил Рон. — Этот — особенный, — возразила Гермиона. — Наверное, его создали для встреч братьев. Сейчас он им не нужен. Как думаете, они бы хотели, чтобы мы продолжали использовать колдографию их сестры теперь, когда их самих уже нет? — А что делать с портретом? Оставим его здесь? — спросил Гарри. — Все фотографии, сувениры и другие предметы, собранные в честь десятой годовщины Битвы за Хогвартс, хранятся в Министерстве, чтобы в будущем выставлять их на всеобщее обозрение. Я могу договориться о том, чтобы портрет был включен в эту экспозицию. Уверена, многие защитники Хогвартса помнят его. Переглянувшись друг с другом, Гарри кивнул в знак согласия, а Рон пожал плечами: — Что касается этого прохода, я спрошу у Билла. Он привык к подобным вещам. — Я схожу с ним, — решила Гермиона. — Воспользуюсь случаем, чтобы забрать вторую картину. Она последний раз коснулась руки старика, и они вышли. Мадам Розмерта все еще находилась внизу, когда они наконец спустились. Она как раз захлопывала свое зеркало. — Все улажено, — сказала она Гарри. — Похороны пройдут завтра утром в десять часов на кладбище Годриковой лощины. Вы будете? — Да, думаю, да. — Мы тоже, — подтвердил Рон. — Спасибо вам за всё, — добавил Гарри. Друзья направилось обратно к месту аппарации. — О Мерлин, — внезапно осознал Гарри. — Я опаздываю на совещание. — Я тоже, — улыбнулась Гермиона. — Но я уже предупредила свое начальство. — Наверное, Стэн меня прикрыл, — с озорным блеском в глазах произнес Гарри. — Не думай, что сможешь отмазаться, — отругала его Гермиона. — Ты пойдешь со мной. — Она стала еще хуже, чем в Хогвартсе, — пробормотал Гарри Рону. Улыбка его лучшего друга уже не была такой понимающей, как раньше. Вот в чем проблема, когда два лучших друга женятся: они начинают больше заботиться о мире в доме, чем о дружбе.* * *
На следующий день Гарри, Рон и Гермиона решили отправиться в Годрикову лощину по каминной сети, которая выходила совсем рядом с кладбищем, так что даже не пришлось менять мантии на маггловскую одежду. Они не стали сильно заморачиваться внешним видом, раз уж сам покойный этим никогда не отличался, однако из уважением выбрали темные одежды. Прежде чем присоединиться к толпе, они решили незаметно понаблюдать за людьми, которых оказалось больше, чем Гарри ожидал. Среди всех своим внушительным ростом выделялся Хагрид. В его руках был платок размером с банную простыню, в который он громко сморкался. Рядом стояла профессор МакГонагалл, она казалась более хрупкой, чем Гарри помнил. Сопровождавший их профессор Броклхерст казался круглее, чем обычно. Рядом с ними Гарри узнал владельцев пабов и кафе, трактирщиков из Косого переулка и Хогсмида и конечно же мадам Розмерту, которая шепталась о чем-то с директором Хогвартса. Остальные члены небольшой группы, видимо, были постоянными посетителями. Они стояли в стороне и не общались между собой. Гарри узнал среди них мелких мошенников, с которыми иногда пересекался в отделе Тирна Уотчовера из магической полиции. Остальные выглядели еще большими маргиналами. Было несколько гарпий, которых можно было опознать по густым волосам и впалым щекам. Относительно большая колония, около тридцати человек, жила на окраине Запретного леса. Рядом с ними также было несколько вампиров, которых можно было узнать по навязчивой привычке проводить языком по губам и голодным взглядам — во всяком случае, на это можно было только надеяться. И, наконец, оборотни, еще не полностью восстановившиеся после предыдущего полнолуния, сгрудились в стаю, находясь еще дальше от остальных. Гарри знал, что часть из них по-прежнему отказывается от аконитового зелья, считая, что оно противоречит их природе и вредит здоровью. Гарри задумался, где их всех разместят. Гермиона, видимо, думала о том же, потому что спросила у Рона: — Кто теперь будет управлять "Кабаньей головой"? — Мадам Розмерта займется рассмотрением заявок. Возможно, тебе следует дать знать в Министерстве, чтобы они искали человека открытых взглядов, — уточнил Рон, научившись читать между строк в словах жены. Гермиона задумчиво кивнула. Гарри знал, что она сожалеет о том, что Гестия Джонс, её бывшая начальница, была убеждена, что её обязанности заключаются только в защите волшебников от опасности, исходящей от магических существ, полностью пренебрегая их защитой, даже когда они вели себя мирно. Нельзя было рассчитывать, что она убедит мастера гильдии в важности создания места для содержания отступников для поддержания равновесия в обществе. Позади послышались шаги — очевидно, еще один волшебник использовал каминную сеть. Они уже собирались отойти в сторону, чтобы пропустить его, когда Гарри узнал его: — Мундугус, давно не виделись! — О, приветствую вас! — улубнылся тот натянуто. — Я вижу, вы все здесь. — Аберфорт помогал нам, как и вы, — любезно пояснила Гермиона. — Вы часто с ним виделись? — О, изредка. Гарри не смог сдержать улыбку. Он знал, что Флетчер все так же занимался своими грязными делишками и проводил встречи в "Кабаньей голове". Его улыбка не ускользнула от Мундугуса, и тот немного отодвинулся. — Сегодня день перемирия, — успокоил его Гарри. — Пока вы не проходите по моего отделу, знайте, что я на вашей стороне. Они вчетвером подошли к остальным. Хагрид бросился к ним и обнял своими мощными руками, разрываясь между радостью от встречи и печалью от потери брата своего бывшего покровителя. Два других учителя были более сдержанны в приветствиях. Вскоре к ним присоединился Невилл в сопровождении Падмы и Парвати. Наконец мадам Розмерта хлопнула в ладоши, и разговоры стихли. Прибыли четверо членов гильдии, на плечах они несли гроб. Церемония прошла быстро. Хозяйка "Трех метел" напомнила о долгом пребывании покойного в Хогсмиде и его родстве с величайшим волшебником поколения. Затем каждый желающий положил в могилу горсть земли или небольшой сувенир. Некоторые принесли бокалы с алкоголем, чтобы сделать последний глоток вместе с барменом, прежде чем опустить бокал в могилу. Это явно раздражало мадам Розмерту, но Гарри, Рон и Невилл громко рассмеялись, и вскоре к ним присоединились Гермиона и сестры Патил. Церемония завершилась, и собравшиеся начали расходиться. Невилл и Парвати ушли первыми, спеша на работу. Падма переходила от группы к группе, вероятно, из профессиональных соображений. Гарри взглянул на друзей и предложил: — Раз уж мы здесь, как насчет сходить на могилу моих родителей? Все эти годы он ни разу не был там. Его первый визит был настолько эмоциональным, что он не хотел возвращаться, считая, что это не принесет ничего хорошего. Он знал, что когда-нибудь ему придется отвезти туда своих детей, но откладывал этот момент, уверяя себя, что они еще слишком малы. Он понимал, что это ложное оправдание, и что на самом деле он сам боится столкновения с прошлым. Но раз уж старина Аберфорт вернул его сюда, он не собирался убегать. «Разве я отказывался когда-нибудь от вызова, брошенного членом этой семьи?" — с едкой язвительностью подумал Гарри. Подойдя к белой мраморной гробнице, он понял, что эта идея пришла в голову не ему одному: другие волшебники тоже направились к гробнице Поттеров. Однако, увидев его, они отошли в сторону. Немного смутившись, Гарри шагнул вперёд под заинтересованными взглядами дюжины волшебников, которые всё ещё оставались там. Рон бросил на них многозначительный взгляд, и они поняли его: некоторые вернулись к камину, другие — в церковь, чтобы посетить военный мемориал или руины дома. Гарри на мгновение замер у надгробия в окружении друзей, а затем они медленно направились к церкви, оставляя себе достаточно времени, чтобы переодеться перед тем, как покинуть этот сад мёртвых. Рон воскликнул, когда маггловский обелиск превратился в скульптуру семьи, и Гарри понял, что его друг никогда не был в Годриковой лощине. — О, а ты был симпатичным карапузом, — заметил Рон. — Родители действительно похожи на себя, а вот насчет себя даже не знаю. Вроде бы нет ни одной фотографии или портрета, где я был бы младенцем. — Но Дамблдор видел тебя за день до трагедии, — напомнила Гермиона. — Он смог отдать свои воспоминание с помощью Омута памяти. Гарри внимательно посмотрел на изваяние. — Он немного похож на моего Альбуса, — заметил он. Они продолжили путь к дому, где жила его семья. Им не нужно было прикасаться к двери, чтобы на ней появился знак, напоминающий об ужасных событиях. Трое учителей Хогвартса стояли рядом, расшифровывая послания, оставленные для Гарри. — Я не знала, что во время войны сюда приезжало так много людей, — заметила профессор Макгонагалл. — Мы были здесь, и я оценил их поддержку, — сказал Гарри. — Это очень поддержало меня в тот момент. Он не стал рассказывать, что после часа ожесточённой битвы чувствовал себя опустошённым, его палочка была сломана, и он не знал, как продолжать поиски. Глаза Хагрида наполнились слезами. — Если бы вы знали, какое это было потрясение — увидеть дом в руинах и чувствовать этот запах гари и смерти, — хрипло сказал он. — И посреди всего этого бедный Сириус, измученный болью, держит тебя в своих объятиях. Это самое печальное воспоминание в моей жизни… Гарри неловко похлопал его по руке. — Спасибо, что позаботился обо мне, — искренне сказал он. — В тот день и когда мне было одиннадцать. — Что ты, это была мелочь. Кто действительно заботился о тебе все эти годы так это Альбус Дамблдор. Гарри улыбнулся, ничего не ответив. Он не сомневался в привязанности к нему директора, но понимал, что все его действия имели скрытый подтекст. Зато Хагрид всегда действовал из чистой доброты, без скрытых мотивов. Хранитель ключей не мог спасти волшебный мир или остановить тёмного мага, но такие преданные и неравнодушные люди тоже играли важную роль в обществе. — Ты недооцениваешь себя, — сказал он. — Ты дал мне больше, чем думаешь. Профессор Макгонагалл прочистила горло, её глаза увлажнились, когда Гермиона нежно сжала руку великана. Рон, скрывая свои эмоции, делал вид, что расшифровывает послания на панели, а нынешний директор Хогвартса смотрел в сторону, будто хотел, чтобы все забыли о его присутствии. — Что ж, — сказал Гарри, чтобы разрядить обстановку. — Как сказал бы Рон, когда мы будем уже есть?* * *
Наконец, все шестеро пообедали в "Трех метлах". Гарри воспользовался случаем, чтобы узнать, как идут дела у Тедди. — Он еще не так хорош, как мог бы быть, если бы работал усерднее, но за последний год значительно продвинулся, и его результаты улучшились, — сообщила МакГонагалл. — Мы все стараемся показать ему, для чего нужны ваши уроки, — ответил Гарри, кивнув в сторону Рона. — Более того, мы подумали, что практика для каждого ученика во время летних каникул между шестым и седьмым курсами была бы очень полезной. — Я уверен, что моя гильдия согласилась бы на это, — сказал Рон. — Вы также могли бы обсудить это с мадам Розмертой, чтобы узнать, что она думает на этот счет. — Я уже думал об этом, — подхватил профессор Броклхерст. — Это распространено в маггловском мире, и есть в моем списке дел. Думаю, через год или два я разработаю образовательный проект на эту тему, — пообещал он. — Тедди спросил меня кое о чём, и я понял, что совсем позабыл, — сказал Гарри, меняя тему разговора. — Он ищет людей, которые хорошо знали его отца. Я подумал, не могли бы вы рассказать ему несколько историй или найти домашние задания, которые Ремус когда-то делал? — обратился он к профессору Макгонагалл и Хагриду. — Я смогу найти несколько фотографий, — ответил Хагрид. — Я точно смогу рассказать ему несколько историй, — заверила Минерва. — Его отец со своими друзьями были незабываемыми учениками. — Хуже, чем близнецы? — спросил Рон, улыбаясь. — Они были совсем другого сорта. Их шалости были магически более опасными, чем те, что устраивали ваши братья. Но нам почему-то никогда не удавалось поймать из за пределами гостиной. Гарри, Рон и Гермиона настороженно замолчали. Гарри не передавал Тедди ни Карту мародеров, ни мантию-невидимку, зная, что Андромеда будет категорически против. Однако он не исключал, что одолжит их своим детям, когда те станут достаточно взрослыми, чтобы использовать их с умом. — С тех пор как Фред и Джордж уехали, у вас почти каникулы, — заметила Гермиона, пытаясь отвлечь внимание их бывшего учителя от воспоминаний о неуловимых учениках, свободно разгуливавших по коридорам. — Конечно, я не учитываю военные годы, — быстро добавила она. — Да, когда в Хогвартсе появились Пожиратели смерти, моя работа изменилась. Я старалась сделать так, чтобы ученики не попадались им, — улыбнулась МакГонагалл. — Одной из моих задач было занимать беднягу Филча, чтобы он не мог эффективно шпионить ради нас. — Можно было не опасаться, что он примкнет к сопротивлению вместе с нами, — обиженно проворчал Рон. — Я не уверена, — поправила МакГонагалл. — Он — сквиб, и это ставило его в невыгодное положение против таких приверженцев чистой крови, как Кэрроу. Я не хотела подвергать его опасности. Гарри стало немного стыдно, что он никогда не задумывался о трудностях, с которыми сталкивался Филч из-за отсутствия магии. Он сочувствовал сквибам в целом и желал им счастья, но не связывал свои добрые чувства с Филчем в частности. — Разве не жестоко оставлять его в таком положении, когда он постоянно общается с младшими учениками, которые талантливее его? — Не знаю, чья это была идея изначально, — призналась Минерва, — но он отклонил все предложения профессора Броклхерста. — Признаться, я не знаю, гнать ли его прочь, чтобы он занимался чем-то другим, или оставить в покое, чтобы он продолжал свою работу, — сказал директор Хогвартса. — Возвращаясь к Году Тьмы, — продолжила профессор Макгонагалл, — я поняла, что Северус тоже пытался отвлечь Кэрроу от поимки учеников. В тот момент я была так зла на него, что не замечала этого. Но после ваших откровений, мистер Поттер, я пересмотрела свои воспоминания и виню себя за то, что была так слепа. То, как он наказал мисс Уизли и мисс Лавгуд после того, как застал их в своем кабинете, должно было меня насторожить. Я просто подумала, что он поступил недальновидно, отдав их в руки союзника. От злости я забыла, что он был слишком умен, чтобы совершить подобную ошибку. Нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть… Она немного помолчала, прежде чем продолжить: — Должна признаться, мистер Поттер, вы сильно встревожили меня, когда спустя несколько недель после окончания войны написали с вопросом, где похоронен профессор Снейп. Я боялась, что обида и месть не дадут вам жить в мире. Но ваше радиоинтервью с мистером Джорданом успокоило меня. Вы выглядели таким безмятежным, позитивным и устремленным в будущее, что я поняла: вы справитесь. Она не сказала, от какой опасности он спасся, но Гарри прекрасно понял, что она имела в виду. — Я до сих пор не до конца оправился от того тяжелого времени, — признался он. — Но спокойный год в Хогвартсе помог все расставить по местам. — Это была отличная идея — вернуться в школу, — одобрил Броклхерст. — Ничто не может сравниться с тем, чтобы заново познать достоинства мирной жизни. — По правде говоря, я, как и Рон, подумывал бросить учебу, — признался Гарри. — Но министр настоял, что для поступления в Аврорат мне нужно сдать ЖАБА. Это была большая ложь, но она сработала. — Надеюсь, ты не винишь Кингсли, — решительно заявила Минерва. — Он тоже переживал за тебя и старался поступить правильно. — Я простил его, — заверил Гарри. — То, что Джинни была со мной рядом в школе, сделало это приятной обязанностью. — Лучше бы я не знал как, — пошутил Рон. — О, ничего неприличного... по крайней мере, в стенах замка, — поспешно сказал Гарри, чем рассмешил всех. — Спасибо, что избавили меня от необходимости применять карательные меры, — язвительно заметила профессор Макгонагалл. — Я также беспокоилась и о вас, мистер Уизли, — продолжила она, повернувшись к Рону, который принял совершенно невинное выражение лица, отчего Гарри захлестнуло старыми воспоминания глубокой давности. — Спасибо, профессор, — осторожно ответил Рон. — Но я восхищена вашими сегодняшними достижениями, даже если найти ваши товары в школе иногда бывает непросто. — Мне очень жаль, что так вышло, — сказал Рон искренним тоном, который никого не убедил. — Что касается вас, моя дорогая мисс Грейнджер, то должна сказать, что вы оправдали мои ожидания, — невозмутимо продолжила Макгонагалл. — Я очень польщена, — сказала Гермиона с широкой улыбкой. — Я слышала, что вы реформируете все наши законы. — Только составляю и подготавливаю изменения, — скромно ответила Гермиона. — Так мне и говорили, — ответила профессор с лёгкой улыбкой, намекая на то, что догадывается об усилиях, скрытых за этим скромным определением. Работа Гермионы над пересмотром законов волшебников не ограничивалась простым перечислением существующих норм. Она обнаружила забытые тексты, некоторые из которых закрепляли права, о которых волшебники и не подозревали, другие пришлись не по вкусу министру, и, наконец, те, которые противоречили или дублировали более поздние правила. Первые она отправляла в газеты, чтобы они решали, освещать их или нет, что приводило в восторг Джастина Финч-Флетчли, писавшего юридические статьи для "АльМага". Что касалось остальных, то их аннулирование требовало решения Визенгамота. Поскольку большинство волшебников поддерживало Кингсли, проблем с этим не возникало. Таким образом, закон постепенно упрощался, модернизировался и становился более человечным. Это был долгосрочный проект, который Гермиона начала осуществлять сразу после прихода в Отдел магического правопорядка пять лет назад. В это время подошла мадам Розмерта, принесла кофе, подарок от заведения, и немного посидела с ними. Гарри поблагодарил её за то, что она учла его замечания, и поздравил с успешной церемонией. Они ещё долго беседовали, пока Гермиона не спросила: — У вас уже есть идеи, кто заменит Аберфорта? Гарри заметил, как Рон вздрогнул от прямоты вопроса. Мадам Розмерта тоже выглядела ошеломленной. Остальные внимательно посмотрели на неё, явно заинтересованные в ответе. — Ну, мы с советом ещё не обсуждали этот вопрос, — осторожно начала глава гильдии. — У вас есть кандидатура, которую вы хотите предложить? Она бросила резкий взгляд на Рона, который откинулся в кресле, показывая своим видом, что ему не было до этого никакого дела. Гарри удивился, почему Рон не оказывает большей поддержки жене, но быстро понял, что тот просто не хотел быть навязчивым и не собирался наступать ей на пятки. — Никого конкретного, — заверила её Гермиона. — Но сегодня утром я видела людей, которым Аберфорт всегда был рад, и надеюсь, что им и дальше будут рады в этом заведении, несмотря на смену руководства. — Это ваша заслуга, — ответила мадам Розмерта. Было очевидно, что это не являлось её главной заботой. Гарри вспомнил, как строго она обращалась с Джинни, когда та договаривалась о предоставлении услуг кейтеринга для Музея. Очевидно, такая разрозненная клиентура была не самой выгодной. Он решил вмешаться. — Если Гермиона беспокоится по гуманитарным причинам, — начал он, — то Министерство также обеспокоено по более прозаическим причинам. Как вы, несомненно, знаете, "Кабанья голова", принимая изгоев и отступников, которых не хотят видеть в других местах, стала благословенным местом для тех, кто ищет информацию о делах, скажем так, на задворках официальной экономики. Глава магической полиции был бы раздосадован, если бы не знал, куда посылать своих осведомителей. Упоминание Тирна Уотчовера попало в цель. Его ведомство часто вмешивалось в дела баров, поскольку продаваемое там спиртное приводило к беспорядкам, сдерживать которые входило в обязанности полиции. Кроме того, именно этот Отдел следил за соблюдением времени закрытия баров и контролировал количество предлагаемых клиентам веществ. Поэтому гильдии общепита было важно оставаться в хороших отношениях с Уотчовером. — Я подумаю об этом, — пообещала мадам Розмерта. — Не откажусь от вашего вкусного сливового ликёра в качестве дижестива, — заключил Рон, положив конец разговору. — По бокалу каждому, за мой счет!