"Красная Москва" и всепобеждающее тепло

      В Минске Орину встречали, так что первым делом она увидела завитую макушку Горпыны. Сама она была в ставшем уже привычном ватникообразном пиджаке, а волосы перевиты одной из прядей. — Рина, солнце! — воскликнула Горпына. — Дождались! Девушки обнялись. — Мішэль! Што ты ўстаў, як саляны слуп! — воскликнула Горпына, обернувшись. В следующую секунду Орина поперхнулась воздухом от неожиданности, ибо к ним подошел человек, выглядящий как точная копия призрака Мишки. Он был похож на него как две капли воды… … как Рюи Блаз и дон Сезар, как Чудовище и Авенан, как Луи XIV и Железная Маска, — подумала Рина. — Рина, — продолжала меж тем Горпына, — знакомься: мой друг и кузен, выпускник Первого Полесского, Мишель Еж. Удивительная предрасположенность к целительству! Мишель, это подруга Аглаи Адамовой, — помнишь, я тебе говорила? — хорсовка Рина Иванова, родом из Коми. — Рад знакомству, — протянул руку Мишель. — Взаимно, Михалек, — усмехнулась Рина. Он улыбнулся, заставляя ее находить все больше сходств с Мишкой. — Пойдемте! — сказала Горпына. — Мишель, тебя ведь учили трансгрессировать? — Разумеется, — несколько заносчиво (Рина подозревала, что это напускное, смеха ради, и оказалась права) откликнулся Миша. — Итак, Рина, что бы ты хотела увидеть у нас. Что тебе показать? — Хатынь, — отчеканила Орина. Мишель кивнул, словно ожидал услышать такой ответ. — Но, дорогая моя, — возразила Горпына, — ты ведь приехала на неделю! Может быть, хоть еще что-то? — Брест, — задумчиво сказала Рина. — Гродно. Слуцк. Не знаю, что еще. — Мир и Несвиж, радзивилловские замки, — предложил Миша. — По Минску походить. Вот и неделя собралась. — Ага, — кивнула Рина.

***

      Поселилась Орина в Горпыниной квартире. Они побывали в Мире, Несвиже, Слуцке, а по вечерам долго разговаривали обо всем на свете. Мишель играл на гитаре, а Орина находила в нем все больше сходств со своим другом. Мишель был теплый, на редкость теплый и солнечный для той маски, которую избрал себе.       Наконец наступил день поездки в Хатынь. Орина была бледна и сосредоточенна. Она медленно шла по бетонной дороге. Ей было холодно, но она списала все на пасмурную погоду. — Если хотите, идите вперед, — сказала Орина. — Я потом вас догоню. — Хорошо, — согласилась Горпына. Мишель смерил Орину долгим взглядом, но потом кивнул.       Орина осталась одна. Впереди маячил «Непокоренный человек», а ей становился все холоднее и холоднее.       Холод ощущался живым существом. Он медленно поднимался от ног, все выше, парализуя тело. Орина хотела позвать, но не получилось. Она чувствовала, даже знала, что умрет, если холод проникнет в сердце. Ей стало очень страшно.       Потом явился Мишка-призрак и, обеспокоенно глянув на подругу, сказал: — Даже не думай, слышишь, Орина?! Ты не имеешь права здесь остаться! Ты нужна мне, сестре, Аглае, Ежу этому! Тебе так много еще надо сделать! — Я ведь даже позвать не могу, — почти эхом ответила Орина. Но Мишка уже исчез. Орина обреченно закрыла глаза, ощущая смерть. А потом вдруг вспыхнул свет, появилось тепло.       Орина распахнула глаза и увидела Ежа рядом с собой. Отступил холод. — Вот как знал ведь, что нельзя тебя оставлять одну здесь, — буркнул Миша. — Орина, пойдем за мной. — Не могу идти, — отозвалась она. — Тонкие вы натуры, ведьмы грани, — беззлобно фыркнул Миша. — Не бойся. Я поведу, если надо будет- даже на руках понесу! Ты только не бойся. Он бережно обнял Орину за плечи. Дернул носом. — Ты душишься «Красной Москвой»? А табак откуда? Орина робко улыбнулся. — Свеча с табаком. Но как ты почувствовал холод? — Горпына сказала, что я целитель. Это не совсем так. У меня солнечный дар, обратный проявлениям твоего. Солнце — тепло, солнце — жизнь. И я такой, понимаешь? — Понимаю, — тихо сказала Орина.