Подруга

Сегодня в моем расписании значились две практики. С самого утра я ощущала себя не в полной мере здоровой. Принимая лекарства, я написала врачу, который уверил меня, что ощущаемые мною недомогания — лишь побочные эффекты, и это совершенно нормально. Он напомнил, что через три недели, или даже раньше, мне предстоит сдать анализы и пройти несколько процедур, что даст ясное представление о возможных изменениях в состоянии. Меня охватила тревога: а если результат окажется плохим? А может, все наладится, и я смогу навсегда забыть об этом, как о плохом сне? Невыносимо было держать все в себе, и я решила поделиться мыслями с сестрой и бабушкой. Однако сначала мне нужно было поговорить с Льюисом — он поддержит, как никто другой. Оскару я не хотела рассказывать, не желая причинять ему беспокойство. Позже, переодевшись в новую форму, я спустилась вниз, где меня уже ждал Шарль. Оскара пока не было видно, но я написала ему, что подойду. Его ответ, что он ждет меня у моторхома Макларен, заставил меня улыбнуться, так как Шарль как никогда радовал своим настроением. — Доброе утро! — произнесла я, протягивая к нему объятия. — Доброе утро, моя блондиночка! — он обнял меня в ответ. — Смотрю, сегодня ты полна бодрости. — И ты не отстаешь. Рассказывай, я вижу это по твоему лицу. — Ты права, мы с Алекс помирились и снова вместе, — Шарль светился от счастья, и я не могла сдержать улыбки. — Боже, как я рада! Это потрясающая новость. — Да, и она приедет на гран-при. У меня к тебе просьба. — Конечно, говори! — Можешь подтвердить ей, что между нами ничего не было? Она мне не верит. В сети гуляют фотографии, где мы в боксах, и есть одно, где мы обнимались. — Конечно, я поговорю с ней. — Спасибо, ну что, поедем? Я кивнула, и мы направились к машине. Дорога до трека пролетела быстро. На месте нас встретили остальные, и я, забрав свои документы, начала заполнять данные по Шарлю. Я прощупала его больные места, и затем у меня нашлось время заглянуть к Оскару. Когда я подошла, из бокса вышел Ландо. — Какие люди! Привет, — он потянулся для объятий. — Привет, рада видеть тебя! — ответила я. — А где Оскар? — Ну вот, а я думал, ты соскучилась и пришла подбодрить. — Я верю, что ты хорошо выступишь. Буду поддерживать мысленно. — Ладно, он сейчас выйдет. Ландо ушел, и я ожидала Оскара. Он неторопливо вышел и направился ко мне. — Привет, — я обняла его. — Привет, спасибо, что зашла перед заездом. — Мне нужно было тебя увидеть. Как ты? — Хорошо, настраиваюсь. Чуть-чуть волнуюсь, но думаю, когда выеду на трассу, будет легче. — Я с тобой, ты же знаешь. Неважно, в каком боксе я сижу. — Конечно, помню. Прости, но мне нужно к машине, — он поцеловал меня и ушел к своим. Я направилась к себе, забрав записи из комнаты, и шагнула в бокс, где уже разгоралась подготовка к первой практике. Шарль, словно дирижёр в симфонии, ходил между инженерами, и почти у самого начала он подошёл ко мне. — Я вижу, как ты смотришь на меня и мысленно ругаешь, — с лёгким смехом произнёс он. — Ты совершенно прав. Так давай взвесим тебя, и ты расскажешь, что беспокоит, вплоть до малейшего синяка. — Хорошо, пойдём. Мы провели все необходимые мероприятия, и я тщательно всё записала. Ведение записей для каждой гонки было моим обязательством, даже если пилот сходил на первом круге. С началом первой практики я вновь погрузилась в водоворот событий — это было захватывающе, и мысли о гонках захватили меня с головой. Я внимательно следила за Оскаром, моля о его удаче, и одновременно переживала за остальных. По окончании практики я позвала Шарля и мы обсудили его состояние — вес в норме, а самочувствие прекрасное. Меня позвал Фред, и мы беседовали до начала второй практики. Разговор с ним был удивительно приятным, и я не ожидала такого. Я почувствовала, как напряжение постепенно уходит, когда мы обсуждали стратегию на предстоящую гонку. Фред говорил уверенно, его глаза светились энтузиазмом, и это заражало. В него была вложена такая сила, что я могла лишь восхищаться его целеустремленностью. Он говорил о перспективах команды, о том, как мы можем улучшить результаты, и я не могла не согласиться. Вскоре началась вторая практика, и атмосфера в боксе накалилась до предела. Инженеры, словно натянутые струны, работали молча, сосредоточенно, каждый звук казался важным. Я следила за каждым движением пилотов, фиксируя малейшие детали. Это был тот момент, когда каждая секунда имела значение, и твое сердце бешено стучало в унисон с моторами. Вскоре началась вторая практика, и напряжение в боксе достигло своего апогея. Инженеры, словно натянутые струны, работали в полнейшей тишине, сосредоточенно улавливая каждое шорох и щелчок. Я пристально следила за движениями пилотов, внимая мельчайшим деталям. Это был тот момент, когда каждая секунда была на вес золота, и сердце бешено стучало в унисон с ревом моторов. К концу сессии я ожидала Оскара, но разговор предстояло начать с Льюиса. Углубленная в думы, я не заметила, как Оскар появился рядом. — Что-то не так? — его губы коснулись моей макушки. — Всё в порядке, просто после гонок слишком много эмоций. Не представляю, как вам, сидя в болидах. Со стороны это кажется захватывающим. — Это тоже захватывающе, но сильно утомляет. Предлагаю тебе отдохнуть до утра. — А можно мне поговорить с Льюисом? — Боже, родная, конечно. — Ты лучший. В отеле мы переоделись: Оскар лег, а я направилась к Льюису, желая поделиться своей печалью. При встрече он насторожился. Мы сели, и, колеблясь, я начала разговор. — Льюис, у меня большие проблемы, — выдохнула я. — Говори, я всегда готов помочь. Ты знаешь это. — Но тут ты бессилен. Всё зависит только от меня. — Не пугай меня. — У меня рак.