Подруга

Утром я проснулась от звона телефона. Оскар, словно стремительная тень, вскочил и вышел из комнаты, оставив за собой легкое дыхание утреннего света. Я потянулась, словно в бескрайний простор, и, словно мимолетная мечта, зевнула в уютную постель. Вернувшись, Оскар тихо произнес, что ему пора уходить; я не стала удерживать его, оставив прощание невысказанным. Погрузившись в ритм утренних дел, я направилась в душ, позволяя каплям воды смывать остатки ночного покоя. Шарль прислал мне сообщение, сообщая о своей готовности ждать у выхода в пять часов. До этого момента оставалось три часа, полных ожидания и предвкушения. Я решила позвонить бабушке и сестре. На звонок ответила сестра. — Привет, как вы там? — с тяжелым вздохом спросила она. — Что случилось? — Привет, Лорен, бабушка приболела. Она легла отдыхать. Не могла бы ты переслать немного денег? У нас впритык, а лекарства нужные она не покупает. — Конечно, сбрось мне реквизиты. А ты как сама? — Да прогулять не сходить, нужно с бабушкой сидеть. Учеба не очень, меня пригласили в команду по волейболу, это занимает много времени. Я ничего не успеваю. Но не переживай, я стараюсь и все наладится. — Ты молодец. — Спасибо, скоро у меня тренировка. — Конечно, собирайся. Деньги я сброшу сегодня или завтра. — Пока. Я получила от нее реквизиты и перевела немного денег — хоть чем-то могла поддержать в этот трудный час. Затем я собралась и спустилась вниз, чтобы поесть. На первом этаже я столкнулась с Льюисом. Мы решили идти вместе, ведь у него был небольшой промежуток времени, а давно не сидели вдвоем. — Ну, рассказывай, как ты поживаешь. Я мельком услышал от Ландо, что Оскар давно не живет в своем номере. Признайся, где он ночует, не у тебя ли? — Может, и у меня. А ты как? Я слышала, что с тобой стали меньше обсуждать планы команды. Это тебя не задевает? — Нет, я их понимаю. Далее наш разговор плавно перетек в различные темы, отражая наши мысли и переживания. Мгновения ускользали, но прежде всего, в этот момент, мы просто наслаждались обществом друг друга. На часах уже раздался звук половины пятого, и я стремглав пустилась в номер за своей сумкой. Проходя мимо зеркала, вдруг вспомнила о необходимости переодеться. Шарль уже ждал на своем месте, и мы отправились в путь на машине. По дороге царила тишина, но я ощущала, как он напряженно сжимает волю, погруженный в свои мысли. Я не могла избавиться от воображения, как нервничает Оскар. Эта смесь ожидания и тревоги витала в автомобиле, заполняя пространство, словно неразрывная нить между нами. Волнение пронизывало мою душу, подчеркивая важность предстоящего момента, словно сама природа подготавливала нас к чему-то великому. Мы отправились в путь, и Шарля сразу же забрали для того, чтобы он дал короткое интервью. Я направилась в бокс, разложив свою сумку и извлекая все необходимое. Перед гонкой мне нужно было записать свои мысли и вести динамику. Едва интервью подошло к концу, я заметила, что Шарль слегка прихрамывает. Я подошла к нему. – У тебя что-то болит? – Нет, с чего ты взяла? – он отвел взгляд. – Говори, или я расскажу всем о твоей серьезной травме. – Он закатил глаза. – Вчера вечером мне позвонили, и от испуга я слетел с кровати. Не успел встать на ноги, и теперь болит поясница. – Ты и вправду удивляешь. Ты сможешь справиться, или лучше поставить укол обезболивающего? – Он задумался. – Давай лучше уточним у Фреда. – Пошли. Мы подошли к Фреду и объяснили ситуацию. Он дал разрешение на укол. Мы направились в комнату Шарля. Обезболивающего должно было хватить на два часа – к счастью, времени оставалось всего двадцать минут до старта спринта. Все пришло в порядок. Спринт начался, и я вновь погружалась в ритм, словно в старые, привычные мелодии. Переживания о Оскаре наполняли меня всё глубже, как тёмные краски на холсте. Гонка становилась всё более напряженной; дух соперничества витал в воздухе, обостряя каждое мгновение. Оборона соперников, их стремление вырваться вперед создавали неповторимую атмосферу, в которой каждый шаг, каждый поворот – это испытание. Я чувствовала, как энергия скатывается по телу, подстёгивая стремление и порыв к победе. Стремительные вздохи на фоне ярких вспышек эмоций, смеха и криков. В каждом взгляде сверкают амбиции, и вот он уже ускользает, на мига поражая своей быстротой. Гонка уже не просто спорт – это искусство, где каждое движение становится частью великого произведения. Конец принес свои плоды: Шарль финишировал вторым, а Оскар оказался шестым. Все восторгались триумфом Шарля, и из боксов раздавался гул поздравлений. Когда Шарль, сияя от счастья, подошел ко мне, его улыбка была широкой, словно раскрывшееся солнце. Он обнял меня, и в этот момент я не смогла удержаться от вопроса о его спине. "Все в порядке", — ответил он, излучая уверенность. Мы договорились сделать еще один укол перед квалификацией, чтобы укрепить его физическую форму. Нежно покинув его компанию, я направилась к боксам Макларен, стремясь увидеть Оскара. И как только я ловко пробралась в пространство, он сам вышел навстречу. Было что-то волнующее в его взгляде, и мы вместе отошли в его комнату, ощущая, как вокруг нас витает атмосфера надежды и ожидания. Когда мы вошли в его комнату, Оскар закрыл дверь и, обняв меня за плечи, сказал, что чувствует, как внутри него разгорается нечто большее, чем просто стремление выиграть. Это было как огненное зарево, жаждущее свободы. Я знала, что эти чувства были не только о гонках, но и о том, что мы с ним стали ближе, чем когда-либо. Оскар рассказывал о своих планах на следующие соревнования, о том, как он был полон решимости показать все, на что способен. Его голос звучал уверенно, и я не могла не улыбнуться в ответ. Мы говорили о стратегии, о каждой мелочи, которая могла повлиять на результат. Ведь в гонках, как и в жизни, важна каждая деталь. В этот момент я почувствовала, как вся тяжесть ожиданий и давлений обрушивается на наши плечи. Мы оба стремились к успеху, но что-то большее объединяло нас — желание поддерживать друг друга и двигаться вперед вместе. И, глядя в его глаза, я знала, что мы можем преодолеть любые преграды. Пришло время квалификации. Я быстро сделала укол Шарлю, а он, словно угнанный мотоцикл, стремительно исчез, готовясь к заезду. Я вернулась на свое место, когда за спиной раздались шепоты. — Как-то уж слишком часто новенькая посещает Леклерка в его комнате. — Говорят, это он настоял на ее присутствии здесь. А Шарль, похоже, расстался с девушкой именно из-за нее. — Но она ведь бегает к МакЛарен. Кажется, с Пиастри у них завязались какие-то отношения. — Ого, так может, она сразу с двумя? Дальше слушать их разговор не хотелось. Я натянула наушники и погрузилась в мир гонки, где все было ярче и важнее. Соперничество и адреналин наполняли пространство, а все сплетни остались за пределами моих мыслей. Я старалась не думать об услышанном, но осадок все же остался. Это было неприятно. Мне захотелось поделиться своими переживаниями, но с кем? С Оскаром? Нет! Я не знала, как он отреагирует. Шарль? Нет! Ему нужно поддерживать хорошие отношения с командой. Льюис? Именно с ним я и поговорю сегодня. Отойдя от своих переживаний, я вновь сосредоточилась на гонке. Первая часть квалификации подошла к концу, и началась вторая. Я была рада видеть Оскара на трассе. Смотря на таблицу, я восхищалась его упорством и стремлением к лучшему времени. Третья часть квалификации принесла напряжение — именно от нее зависел выезд на гонку. Каждый стремился занять первое или как можно более высокое место. Это было не просто ощутимо — это было прекрасно. Эти пятнадцать минут были настоящим адом. Результаты: Шарль — второй, Оскар — шестой. Да, я была немного расстроена, но надеялась на завтрашнюю гонку. Я выловила Шарля и провела его к весам. Он снял шлем и жадно жадал пить воду. Я невзначай толкнула его в спину, и он чуть не подавился, вопросительно взглянув на меня. — А говоришь, спина не болит, обманщик! — сложила я руки на груди. — Прости, знал бы, что ты так сделаешь, заранее подготовился бы, — усмехнулся он. — Не смешно. Ты выдержишь завтра? — он пожал плечами. — Ладно, дам тебе мазь. Мажь ей поясницу сегодня и завтра. А там увидим, нужен ли укол. Но если еще раз обманешь меня, я попрощаюсь с тобой навсегда. — Я понял тебя, давай мазь. Я отправилась за сумкой и вытащила мазь, обмочив глаза, нужна ли я еще. Мне сказали, что я могу быть свободна. Я попыталась найти Оскара, но все было тщетно, и, в конце концов, решила позвонить ему. — Ты где? — осматривалась я. — Минут двадцать подождешь? — раздался его голос. — Конечно, где ожидать? — Давай около выхода, я постараюсь побыстрее. — Хорошо. Я поплелась к выходу и стала ждать, но дождалась другого. Льюис подошёл. — Кого ждём? — ухмыльнулся он. — Да так, одного человечка в оранжевом. — Долго тебе его ждать? — Минут двадцать. Кстати, можем поговорить? — Да, конечно. — Как справляться со слухами? — Расскажи мне их суть. — Говорят, я часто бываю у Шарля, из-за меня он расстался с девушкой. А еще узнали, что он замолвил за меня слово, чтобы я попала сюда. Да и ещё Оскара затронули. Оказывается я встречаюсь с ними обоими. — На твоём месте я бы просто молчал. Раз говорят, значит, хотят. Да и им просто поговорить нужно. А что ты к Шарлю ходишь? — Да у него спина болит. Разрешили ставить укол обезболивающего. Вот и хожу. — Все серьезно? — Да нет, скоро будет в порядке. — Это хорошо. — Значит, ты его не бросишь? — с любопытством спросил Льюис, поднимая брови. — Нет-нет, я просто помогаю, — быстро ответила я, чувствуя, как сердце стучит сильнее от его пристального взгляда. — Мы просто друзья. — Ага, друзья. Всегда так начинается, — он усмехнулся, как будто знал больше, чем говорил. — Главное, чтобы он себя не накручивал. Я почувствовала, что разговор заходит слишком далеко, и сменила тему. — Ты говорил, что слухи — это нормально. А ты сам что-нибудь слышал о себе? — О, слухи о Льюисе — это целая история, — сказал он с притворным величием. — Но я их не беру в голову. Меньше знаешь — крепче спишь. Передо мной встал реальный вопрос. Как же поступить с теми, кто распускает нелепости и сплетни? — Наверное, лучший способ — не реагировать, — заключила я. Льюис кивнул, и мы оба замолчали, всматриваясь в вечерние сумерки, ожидая появления Оскара. Когда пришел Оскар, мы втроем решили уехать в отель. По пути Льюис и Оскар оживленно обсуждали все, что касалось гонок, в то время как я просто сидела и смотрела в окно, обдумывая свои мысли. По прибытию мы направились в кафе на ужин, и я почувствовала радость от общения с ними, ведь они стали мне значительно ближе, чем многие другие. Один вытащил меня из тьмы депрессии и обыденности, а другой завладел моими мыслями и чувствами, поглотив все, что было мне дорого. После ужина мы разошлись по номерам. Переодевшись, я растянула постель, когда раздался стук в дверь. Открыв, я увидела Шарля. — Ещё раз привет. Может, у тебя есть другая мазь, эта жжётся, — сказал он, и в моем сердце промелькнула тревога. — Проходи, сейчас найду, — ответила я. Шарль сел на диван, пока я искала нужное средство. Вдруг дверь вновь открылась — это был Оскар. На его лице отразилось удивление, столкнувшегося с небрежно раскинутой постелью и моим смущением. Оскар молча развернулся и ушел. Я наскоро отыскала мазь и передала Шарлю, затем вытолкнула его из номера и направилась к двери Оскара. Я долго стучала, но никто не открывал. Ландо вышел и посоветовал мне уйти. Я была полна возмущения, но в итоге покинула коридор. Весь оставшийся вечер я звонила и писала Оскару, но все было напрасно. На следующее утро я проснулась с тяжелым ощущением в груди. Солнечные лучи пробивались сквозь занавес, но радость нового дня не смогла развеять мою печаль. С каждым часом страх о том, что я потеряла Оскара, нарастал. Утренний кофе показался мне безвкусным, и я быстро решила, что необходимо что-то предпринять. Я вышла на улицу, чтобы прогуляться и уединиться со своими мыслями. Город шумел и кипел, а я постоянно ловила себя на том, что ищу среди прохожих знакомое лицо. Внезапно мой телефон завибрировал — это было сообщение от Льюиса: «Где ты? Собираемся на завтрак». Я ответила и направилась в кафе. Там я увидела их обоих. Льюис, с теплой улыбкой, делал заказ, в то время как Оскар уклонялся от моего взгляда. Я знала, что наш разговор неминуем. После завтрака, собравшись с духом, спросила его прямо: «Почему ты не ответил мне?» Оскар встретил мой вопрос глубоким вздохом, и в его глазах блеснула тень разочарования, которую уже невозможно было игнорировать. — Не хотел вам мешать. — Его слова пронзили меня, как острый нож. — О чем ты вообще? Он пришел просить мазь от спины, ведь та, что я давал ему в боксах, вызвала реакцию. — Понятно. — И всё? Ты мне не веришь? — Нет. — Прекрасно. Я поднялась и покинула кафе. Льюис закричал мне в след, но мне не хотелось никого слышать. Вернувшись в номер, я легла на кровать и задумалась о том, что произошло. Мысли отвлек телефон — это был врач, обещавший сообщить результаты анализов. — Доброго дня, мисс Рид. Это ваш врач. Мне нужно обсудить ваши анализы. Я напряглась. — И вам доброго дня, мистер Блейк. Я слушаю. — Дело в том, что анализы не самые лучшие. Я хотел бы, чтобы вы приехали для дополнительных исследований на онкологию. Я едва не уронила телефон. — Что? Я… я приеду на следующей неделе. — Прекрасно. Не затягивайте. Не будем раньше времени паниковать, это всего лишь предостережение. — Хорошо, я поняла. — Всего доброго. — И вам. Я отложила телефон, пытаясь справиться с нарастающим чувством тревоги. Мысль о здоровье пронзила меня, как гром среди ясного неба. Как могла я оставить на потом то, что словно пряталось за далеким горизонтом, пока не стало столь зловещей реальностью? Вскочив с кровати, я начала метаться по номеру, не находя укрытия от обрушившихся забот. Желание ничего не делать окутало меня в пелену безразличия, и я не знала, куда себя деть и что делать дальше. Вердикт ещё не оглашён: рак или нет. Но анализы — это не простое дело. Сев у окна, я задумалась. И что если это действительно рак? Как мне быть? Возможно, я смогу одержать победу? А, быть может, мне осталось немного времени? Боже… Я не заметила, как по щекам покатились слёзы. Всё обрушилось сразу: сначала Оскар, со своей ревностью и недоверием, а теперь онкология. Это был ужас. Но, собравшись с мыслями, я отправилась в ванную и умыла лицо. Остаток дня до гонки я попыталась провести за фильмами, пусть это и мало отвлекло. Затем пришло сообщение от Шарля — пора выезжать. Я переоделась, взяла сумку и вышла из номера. Спустившись вниз, встретила его. — Ты плакала? — спросил он, приподнимая мой подбородок. — Да какое тебе до этого дело? — грубо ответила я, отстраняя его руку и направляясь к машине. Шарль сел, отвернувшись, а меня гложет чувство вины. На трассе уже собрались гонщики. Он пошёл к ним, а я — в бокс, стараясь не встречать ни взглядов, ни разговоров. Сидя в тишине, я запоминала каждую деталь, заворожённо наблюдая за гонкой. Когда Карлос столкнулся с Оскаром, сердце наполнило злость. Оскар ушёл в бокс, заняв нижние позиции. Мне было обидно за него. Гонка закончилась: Шарль — второй, а Оскар — тринадцатый. Я не стала дожидаться церемонии и решила самостоятельно доехать до отеля. Перед этим я попросила разрешение вернуть домой — меня отпустили без лишних вопросов. На выходе я столкнулась с Оскаром, чей вид выдал глубокую печаль. Он молча приблизился ко мне. — Ты из-за меня плакала сегодня? — спросил он, виновато опуская глаза. — Можно сказать, ты стал одной из причин. А как ты сам? — ответила я. — Могло быть и лучше. Просто очень обидно. Поедем? Мне нужно получить твое прощение. — Я скоро улетаю домой. Прости, но время поджимает, — сказала я. — Увидимся только на первой практике. — Ты серьезно сейчас? — в его голосе звучала растерянность. — Да. Появились обстоятельства. Мне нужно уехать. — Ты не хочешь мне ничего рассказать? — Нет. Не сейчас. Когда вернусь, расскажу. — Тогда позволь мне проводить тебя хотя бы, — предложил он с надеждой. — Хорошо, — согласилась я.