Звук сирени

Из полумрака медленно проступали знакомые очертания. Шен поморгал несколько раз, пытаясь вернуть чёткость зрению — и, наконец, понял, что находится в Бронзовом зале. Не такой просторный и торжественный, как Медный, Бронзовый зал обычно использовался для переговоров один на один. На стенах, отливавших блеском старого золота, висели щиты, скрещенные стрелы и даже топоры: оружие славных времён императора Сюню. Со зрением к Шену вернулось и ощущение собственного тела. Он попытался дёрнуться, но запястья тут же сковало болью. «Связали», — обречённо подумал Шен, продолжая вглядываться в железистый полумрак зала. В противоположном углу мелькнуло что-то светлое — и от облегчения у Шена закололо в носу. Брат жив, брат с ним — и с братом всё в порядке. — Эй, Сун, — громким шёпотом позвал Шен. — Как же я рад видеть твою недовольную рожу! — Шен! — встрепенулся Сун. — Я думал, ты уже никогда не очнёшься! — Да что было-то? — Шен попытался подползти к брату настолько, насколько хватало верёвки. — У меня в голове только туман какой-то… — Если бы я знал, что было, — пожал плечами Сун. — Мы встретили тех офицеров. Ты бросил в одного камень — и началась гроза, которая поджарила его заживо… — Ничего себе, — пробормотал Шен, не совсем понимая, как он к этому относиться. —…Ты свалился на мостовую и замер — будто лягушки, которые впадают в спячку. Потом появились две девушки, и с того момента уже и я, — Сун вновь пожал плечами. — Ничего не помню. — А как давно ты… Вопрос оборвался со скрипом дверных петель. В Бронзовый зал вошли те же девушки, чьи образы, как краска на мокрой ткани, мгновенно проступили в сознании Шена. Одна — с кудряшками цвета орхидей. Другая — с волосами цвета сирени. Та, подсказывала память, что пыталась поговорить с Суном до того, как реальность растворилась в мыльном полумраке сна. Сопровождал девушек офицер, которого Шен даже с поправкой на туман в голове никогда прежде не видел. Высоченный, будто башня, и светловолосый, как генерал Юань, он остановился чётко напротив Шена. Вокруг чернильного цвета глаз надламывались морщины: так Шен догадался, что офицеру, вероятно, никак не меньше сорока. «Какой-нибудь усугумский полковник», — подумал он, хотя и понимал, что никакой пользы от этих рассуждений нет. — Ли Шен, — проговорила девушка с кудрявыми волосами. — Вижу, — ответил офицер на юининском диалекте. — Шумный. Импульсивный. И… — чернильные глаза смерили его презрительным взглядом. — Бесполезный. Каждое слово стегало будто кнут, заставляя прижиматься к бронзовой стене. Шен перебирал в памяти — пока ненадёжной, но крайне отзывчивой — моменты, когда они с Суном делали что-то выдающееся. Их набралось немало, но в каждом ответственность за успех лежала именно на брате. Он много читал, хорошо учился, не совершал опрометчивых поступков. На этом фоне Шен действительно был просто шумным и импульсивным. Да, чуть более сильным, но в целом — бесполезным. — Мы не выиграем в этой войне, — от ледяного тона офицера кожу продирало морозом. — Поэтому задача — не проиграть. Мы заберём второго и превратим его в политического заложника. — Что это даст? — прогудел низкий, как гул земли, голос. Только сейчас Шен заметил, что всё это время в зале был ещё один человек. Только человек ли? Высоченная фигура в плаще, увенчанная маской со схематичными — словно геометрический чертёж — набросками лица: треугольник носа, прямоугольник губ, ромбы разрезов, в которых Шен не смог даже рассмотреть глаз. — Это даст самое дорогое — время, — объяснил беловолосый офицер. — Пока у нас есть заложник, Юинин не решится на продолжение войны. Мы сохраним жизни пленникам из Дома пяти залов и, — вновь презрительный взгляд. — Второму, чтобы убедить их в серьёзности наших намерений — и разжечь надежду. — Станут ли Юинин, — прогудела маска. — Откладывать войну ради сына наместника приграничной провинции? — Ради такого — станут, — коротко кивнул офицер. — Он способный, и его отсутствие отбросит Шитао на годы назад. Как это произошло, когда мы забрали сына наместника Аня и не дали ему применить свои таланты в государственном управлении. Мы получим не только время, но и преимущество. — Которое не помогло нам сегодня выиграть, — человек под маской, казалось, усмехнулся. — Мы бы победили, если б не предательство Красного графства, — надменно произнёс офицер. — Вы хотите, — Шен дёрнулся, и верёвка обожгла ему запястья. — Увести Суна в Усугумо?.. Ужас хлынул леденящей волной, попеременно сменяясь пульсацией жгучего жара. Шен рванулся вперёд, пытаясь дотянуться до офицера — и переломать каждую кость в его теле, испепелить дотла, обрушить на него новую грозу, заставив кожу закипеть. Они убили отца. Они развязали войну. А сейчас — хотели забрать самое дорогое, что было у Шена. Дороже мамы и папы. Дороже Яозу. Дороже Ласточки. Человека, который всегда рядом, всегда поймёт и завершит за тебя мысль так же естественно, как вдохнёт или отдёрнет руку от горячей печи. Человеком, рядом с которым Шен не казался себе шумным и бесполезным — потому что их достижения умножались на два, а недостатки делились пополам. Продолжение его души. — Подонки! Твари! — кричал Шен, брызгая слюной и брыкаясь ногами. — Я вам не позволю! Я не дам! Хотите сына Ли? Берите двух, чёртовы вы кустарники! Я вам ветви пообломаю, суки вы, негодяи!.. — Шен! — оборвал его Сун прежде, чем бы офицеры решили бы этот вопрос своим путём. Шен послушно замер, напряжённо вглядываясь в полумрак зала. Сун попытался дотянуться до него хотя бы плечом, но ничего не получилось — слишком короткие оказались верёвки. — Тише, Шен, — покачал головой Сун. — Не надо. Я поеду в Усугумо. — Ты не можешь, идиот ты чёртов! — рявкнул Шен. — Ты юининец! Твой дом — здесь! Твоё место — тут! Рядом с мамой, Ин — и рядом со мной! — Всё так, Шен, но… — Сун с усилием сглотнул. — Но можно сопротивляться — и просто умереть, не принеся никакой пользы. А можно предотвратить ещё одну войну. Если ради этого нужно поехать в Усугумо, я поеду. — Пожалуйста, Сун… — горло Шена обожгло горечью. — Не соглашайся… — Я поеду, — с всё возрастающей уверенностью произнёс Сун. — А ты — приди и отыщи меня. Я буду тебя ждать. Грудь разорвало рыданиями. И даже тот жар, что Шен вспоминал с содроганием, уже не казался таким невыносимым. Ведь огонь когда-нибудь погаснет, а дыра в груди — едва ли затянется. Плечи Шена мелко тряслись, он бил ногами по полу, желая добраться до офицера, молился духам предков и драконам, чтобы между пальцев полыхнули искры — но чувствовал только просмоленную шероховатость верёвки. Если боги и драконы существуют, они, вероятно, глухи к проблемам смертных созданий. Всё равно те затеряются во времени — как их имена, голоса и языки, на которых они говорили. Но где имя не затеряется точно, так это в памяти такого же смертного существа. Шен поднял косматую голову и прищурился в сторону офицера глазами, красными от слёз — будто старался запомнить каждую деталь: от изломов морщин до сиреневого мундира. — Назовись, — процедил Шен. — Чтобы я знал, кого я убью. — Полковник Итами Инку, — с лёгкой усмешкой представился офицер. — А к тому времени, как ты решишься, я уже стану генералом. А теперь, лейтенант Яхиса, — он кивнул девушке с сиреневыми волосами. — Окажите нам честь. Лейтенант робко приблизилась к Шену, теребя тонкими пальцами края своего мундира. Память мгновенно озарилась голубым светом её глаз — и Шен снова дёрнулся в сторону Суна. — Я найду тебя! Найду! Найду! Найду! — кричал он, пока сознание обволакивало сном как тусклым шёлком. — Найди, Шен! — кричал Сун в ответ, и с его кремовых ресниц срывались бисеринки слёз. — Найди меня, Шен! Найди — и верни домой!

***

Море — огромное зеркало, брошенное между империей Юинин и федерацией Усугумо. По его гладкой поверхности нестройными рядами скользили судна: шипастые боевые корабли и джонки, чьи паруса перечёркивали строчки бамбуковых рей. — Ты уверен, Шен? — осторожно спросила Ин. Младший брат в ответ лишь дёрнул плечами. Ин коротко кивнула, понимая, что ляпнула глупость. Они не добились ни мира, ни победы — лишь передышки, которая могла кончится в любой момент. Как здесь можно быть уверенным хоть в чём-то? — Я смог одним ударом свалить офицера, который и старше, и квалифицированнее меня, — бесстрастно произнёс Шен. — А мама уничтожила архив просто…— от громкого щелчка пальцами дрогнул воздух. — Вот так. Если я научусь этим управлять, у нас появится козырь против Усугумо. — Ты говоришь совсем как Сун, — коротко улыбнулась Ин. Он снова пожал плечами, кажется, перенимая от брата и эту привычку. Раньше Ин не замечала за Шеном такого жеста — словно он никогда и ни в чём не сомневался. Действовать, а не ждать, стать героем, не расставаться с семьёй. За эту короткую войну разбилось всё, во что Шен верил. Остались лишь ожоги на груди — и лёгкое недоверие в голосе, взгляде и пока ещё непривычных жестах. — И всё же подумай, Шен, — Ин крепко стиснула его плечо. — Ты нужен нам тут. Представь, каково маме: она потеряла мужа, потом сына, а потом — и ещё одного. — С ней останешься ты, — разумно заметил Шен. — Я буду полезнее, если начну готовиться к войне, а не махаться палицами или скупать книжки о героях. Силуэты офицеров, одетых в алые мундиры, легко различались на сером побережье. Чуть труднее было разглядеть доктора Аня, облачённого в пепельную униформу наместника. Сопровождали его неизменные Юшенг и Энлэй, а чуть впереди Ин увидела огненную макушку Эра Юйчи, командовавшего войсками Шитао. Её тоже пригласили на переговоры с Красным княжеством — но она предпочла провести это время с братом. Утекавшие минуты легко было отследить по кораблям: боевое судно, казавшееся небольшим, теперь почти заслоняло горизонт. Ин даже не видела бледных, словно подтёки акварели, контуров федерации Усугумо. — Что ж, — Ин попыталась сглотнуть комок в горле. — Раз ты всё решил, давай я обниму тебя и пойду к доктору Аню. Терпеть не могу долгие прощания. — В этом мы с тобой, сестрёнка, схожи, — усмехнулся Шен. — Ну, сгибайся в две погибели, что ли. — С твоим-то ростом — во все три, — закатила глаза Ин. — А, может, с твоим ростом? Шен на миг прикрыл глаза, вдыхая горький аромат духов и ощущая щекой шершавую ткань мундира. Он старался запечь это мгновение в янтаре, чтобы перебирать воспоминания одинокими вечерами в Красном княжестве. На чужбине, вдали от семьи: как Сун, но по собственной воле. Сестра резко выпрямилась и, не оборачиваясь, направилась вниз. Шен тоже не стал провожать её взглядом: так было будто бы легче — хотя и ненамного. Вблизи шипастые корабли казались ещё внушительнее и ещё опаснее. Шен завертел лохматой головой, ища взглядом капитана — и ошарашенно замер, наткнувшись на знакомые хвостики в виде птичьих крыльев. Ласточка сидела на валуне, уложив на колени походный мешок. Шен вдруг осознал, что впервые видит её в персикового цвета платье — а не в униформе старшей ученицы. — Янлин? — от растерянности он даже назвал её по имени. — Что ты… Как ты… — Шен! — Ласточка порывисто поднялась ему навстречу. — Учитель Шуан подумал, что одному в Красном княжестве тебе будет не так… — она замолчала, тщательно подбирая слова. — Интересно. — Вот именно, — Яозу, высматривавший капитана, сложил ладони козырьком. — Загребёшь себе всё веселье. — Жадничать, — Фен строго погрозила Шену пальцем. — Нехорошо. Тепло разлилось по груди, вызывая лёгкую улыбку и смягчая колючий от недоверия взгляд. Шен принялся озираться, чтобы найти капитана — и попросить его увезти всю компанию в Красное княжество. Там он найдёт мастера, который научит его управляться с молниями. А потом, когда постигнет это искусство в совершенстве, отправится в федерацию Усугумо и вернёт Суна домой. Сейчас это казалось таким же незыблемым, как прежнее желание стать героем или никогда не покидать Шитао. Всё, во что он верил, разбилось вдребезги. Но из того, что осталось, Шен пытался собрать что-то новое — перебирая осколки словно стёкла в калейдоскопе. Над домом наместника привычно клубился ароматный белый пар, отдававший креветками, водорослями и маслянистым кляром. По угловатому склону поднималась Ин, за которой следовали, негромко переговариваясь, доктор Ань и майор Эр. Яозу уже что-то обсуждал с капитаном, пока Фен с материнской заботой проверяла, готовы ли они к путешествию. Она окинула придирчивым взглядом мешок Ласточки и проверила мешок Шена, пока он сосредоточенно всматривался в горизонт. Ветер тронул спутанные волосы, кольнул кристалликами соли смуглую кожу. Шен вдохнул полной грудью, стараясь запомнить родные запахи прежде, чем они сменятся едкой зеленью и душным металлическим жаром Красного княжества. — Я научусь. Найду Суна — и верну его домой, — Шен вглядывался в нагромождение кораблей на горизонте. — И никто меня не повалит — и не опрокинет. Между мачтами и парусами он видел очертания другой страны, лежавшей всего спустя море от них.