Оправдываться не в чем

Подошва его ботинок с тихим отзвуком эха растворялась в этом огромном помещении, которое в данную секунду было абсолютно пустым. На часах было около двенадцати ночи, никого в офисе не было и быть не должно, он это точно знал, потому и пришел сюда. Вообще, Жданов часто делал это, когда хотел отдохнуть от всего: от жены, которая любила словно специально выводить на конфликт, от излюбленного им извечного контроля над ситуацией, от работы, от напоминаний о переговорах и на самом деле ещё очень много от чего. Он любил это здание, оно было для него вторым домом, который он с таким трудом смог построить, претворить свою главную идею в жизнь, а потому не удивительно, что именно здесь он чувствовал силу, спокойствие и какое-то очень уж странное умиротворение. Душа здесь радовалась, да и дышалось здесь как будто бы легче. Павел и не мог никогда никому объяснить, почему именно это место. Просто потому что. Вот и весь ответ. Мужчина легко толкнул дверь, какая вела в президентский кабинет, и, не успев толком хоть что-то понять, впился взглядом в дверной проем, какой светился теплым оттенком. Дверь была открыта, а за ней виднелась уставшая фигура. Жданов сразу понял, что это была Катя. Бедная девочка работала не покладая рук, но зачем же в столь поздний час? Этого мужчина не то что не понимал, он был крайне возмущен этим фактом. Когда он был президентом, он не позволял своим работникам даже думать о подобном, не то что заставлять их перерабатывать, оставаясь в офисе до поздна. В несколько больших шагов мужчина добрался до каморки, а заглянув внутрь и увидев всю картину целиком, даже и не знал, как отреагировать. Его глазам предстала спящая на столе девчонка, всюду были разбросаны бумаги, а сама она головой облокотилась на руки, да глаза прикрыла. Мужчина почувствовал как жалость сковала всё его тело. Да и не только жалость, но и мысль о том, что он непременно должен объяснить сыну, что так с людьми поступать нельзя. Павел был уверен, что Андрей сейчас где-то гулял вместе со своим таким же совершенно безответственным дружком. И сейчас его сына мало волновал комфорт его помощницы. Аккуратно приблизившись к девушке, Жданов опустился на корточки и ненадолго прошёлся взглядом по ее лицу, которое было с такого ракурса видно чуть лучше. Бедняжка даже не сняла очки, так и уснула, забыв про всё на свете. Настолько уж ее, бедную, Андрей загонял? Поднявшись, мужчина уставился в монитор, какой горел ярким пятном; были видны таблицы и некие расчеты, в каких на самом деле сейчас не было ни малейшего желания разбираться. Он не знал, что сейчас стоило делать, единственное понимал точно: девочку стоило разбудить да отвезти домой. Раз уж ее бессовестный начальник не позаботился о ее комфорте, придется сделать это за него. Выдохнув скопившийся в лёгких воздух, Павел легонько тронул рукой девичье плечо и произнес тихое:       – Кать. Никакой реакции не последовало. Вероятнее всего, девушка была уже настолько замучена работой и большим количеством бессонных ночей, что ее организм не выдержал такой нагрузки и сейчас пытался вдоволь насытиться хотя бы несколькими минутами сна.       – Встаём, Кать, — накрыв ее плечико своей рукой и крепче взявшись за него, Жданов повторил всё так же с привычным для него спокойствием. — Катерин? Девчонка медленно, явно с неохотой открыла глаза и вмиг подорвалась, пытаясь поправить очки, что постоянно криво сидели на переносице, и всё что-то пыталась исправить во внешнем виде, то умывая нижнюю часть лица, то протирая глаза, то снова возвращая очки на прежнее место.       – П-павел Олегович? Вы... Вы как тут... Сколько в-время... — защебетала Катя, боясь задержать взгляд на Жданове, потому и бегала глазками из угла в угол.       – Спокойно, Маша, я Дубровский, — хрипло усмехнулся Павел и вставил руки в карманы брюк. — Не переживайте, сейчас по прежнему ночь, рабочий день ещё не начался. Вы лучше мне скажите, как часто вы вот так свое здоровье гробите в этой душной комнатушке?       – Я? Да-а.. — несмело продолжала Катя, пытаясь встать из-за стола, но благодаря ее природной неуклюжести, умудрилась свалиться с кресла, на каком всё это время сидела, и, пока пыталась подняться, едва ли не пропустила ругательство: вовремя вспомнила, что в кабинете находилась не одна. — Это в первый раз, Павел Олегович, — на удивление девушки, над ней не начали смеяться или как-либо ругать ее за то, что она снова опозорилась. Наоборот, мужчина вежливо подал ей руку, помогая встать. — П-простите...       – Не извиняйтесь, Кать, — мужчина взглядом прошёлся по ее лицу и впился в карие глаза, наполненные сожалением за свои действия, а потому поспешил хоть что-то предпринять, пока девушка не успела мысленно сожрать себя с потрохами. — Все в порядке. Вам не стоит так переживать. Вы, кажется, живёте с родителями, неужели они не волнуются о том, где вы пропадаете ночи напролет?       – Я их предупредила. Папа, конечно, любит ругаться, недавно даже хотел самолично прийти и разобраться со всеми вами, — девушка хихикнула, но вскоре вновь прикусила язык, понимая, что рядом с ней сейчас находился не только один из акционеров, но и буквально создатель фирмы, в которой она работала. Поэтому как-либо проявлять рядом с ним эмоции ей казалось делом очень странным. — А так нет, все...все в порядке.       – Катя, вы не будете против, если мы вместе выпьем чай? — спокойным, согревающим, с небольшой хрипотцой голосом спросил Павел и слегка наклонил голову, стараясь поймать взгляд девушки, какой она всё время отводила то вниз, то в сторону.       – Если вы хотите... — ответила она несмело. — Я сделаю.       – Кать, я может и выгляжу, как человек, который далёк от домашней рутины, но я не бытовой инвалид. Поэтому позвольте хоть немного за вами поухаживать? Если хотите, сходите в уборную, умойте лицо, сполосните руки, а я пока принесу чай. Идёт?       – Идёт. И, Павел Олегович, спасибо...       – Пока не за что, — с доброй усмешкой ответил мужчина и направился к выходу из каморки, первой пропуская девушку.

***

Их чаепитие выглядело до ужаса странно и непривычно. Они находились в президентском кабинете, под ярким светом лампы, из чашек поднимался ароматный пар и витиеватыми узорами растворялся в воздухе. Мужчина каждый раз смотрел на то, как девушка делала очередной глоток, но стекла ее очков быстро запотевали и становились мутными. Что-то по-детски наивное во всём этом было, отчего Жданов не мог сдержать радостной улыбки. К сожалению, а может и к счастью, кроме какого-то богом забытого печенья, какое Катя когда-то приносила себе на обед, к чаю больше ничего не оказалось. Но обоим большего как будто бы было и не нужно. Обоих все устраивало. Обоим было хорошо.       – Кать, вы так напряжены лишь из-за того, что думаете, что я ваш начальник? Да, наверное, уже всю себя там внутри съели, думаете, что вы какая-то дура, сидите сейчас пьете со мной, таким важным человеком, чай? Я правильно понимаю? — Жданов первым наконец прервал их неловкое молчание и, отставив чашку на столешницу, поднял глаза на девчонку.       – Вообще, да... Но и не только, — тихо отозвалась Пушкарёва, поправляя очки.       – Кать, поймите одно, сейчас я вам не начальник. Да и вообще сейчас я никто: простой знакомый, решивший угостить вас чаем.       – Да ну, вы же акционер... Вы буквально отец Зималетто, вы создали здесь всё. Поэтому мне сложно относиться к вам, как к простому человеку. Мужчина по-доброму усмехнулся и понимающе кивнул, услышав слова девушки.       – Я вас понимаю. Потому предлагаю хотя бы на один вечер забыть о должностях. Сейчас, в этом кабинете, мы просто знакомые. Согласны? Катя, чуть потупив взгляд, все же смогла кивнуть и найти в себе силы на улыбку. Слова мужчины настораживали, но потихоньку это чувство прошло, по крайней мере, девушка попыталась подавить в себе эти ощущения неловкости. Она делала небольшие глотки горячего, согревающего чая и пыталась сконцентрироваться на этом вкусе. Чай был действительно вкусным, чуть-чуть сладковатым, но не приторным, таким, каким он и должен быть.       – Вы сказали, что вас что-то ещё волнует, — продолжил свою мысль Жданов. — Не хотите рассказать? Быть может, вам станет легче?       – Я не уверена, что вы именно тот человек, с которым я могу обсуждать это... Простите, но это так. Жданов кивнул и одним глотком осушил чашку с чаем. Поставив ее на стол, он услышал характерный звон, какой эхом разнёсся по всему кабинету. Павел пальцами прошёлся по своим губам, вытирая их, а после снова обратил внимание на Катю.       – Я отвезу вас домой, — коротко прохрипел он, взглядом впиваясь в ее чуть напряжённые карие глазки.       – Не стоит, я сама, — поспешила возразить девушка, но ее удивительно тактично (вероятно, так мог только Павел Олегович) заставили замолчать.       – Это не обсуждается, Катя. Какой нормальный мужчина в столь поздний час позволит девушке добираться до дома самостоятельно?       – И все же, у вас наверное, есть свои дела...       – Дела подождут. Речь идёт о банальной безопасности, Катя, — мужчина встал с кресла, поправляя часы, какие красовались на его запястье. — Я вас жду. Девушке ничего не оставалось, как согласиться и принять помощь. На ее попытки прибраться, Жданов ответил, что с утра это сделает уборщица, а Кате сейчас стоило бы задуматься над тем, чтобы хоть немного отдохнуть и поспать. Сил на то, чтобы препираться у Пушкарёвой совершенно не было, а потому она молча вышла из кабинета, дверь в которую снова галантно открыл Павел, пропуская девушку вперёд, и оказавшись возле ресепшена, нажала на кнопку вызова лифта, взглядом следя за тем, как к ней приближается Жданов.