Франциско Деворски
Отдел стратегических инвестиций, руководитель рабочей группы маркетинговых исследований № 166
Скромно. Топаз видела, как под поминальными табличками на иных планетах оставляют сердечные благодарности и перечисляют заслуги усопшего. С этим казалось, будто его жизнь была чем-то бо́льшим, чем крохотная чёрточка между датой смерти-рождения, но здесь подобного не практиковали даже для кого-то с рангом куда выше. Жаль. Она бы точно нашла для этого человека пару тёплых и искренних слов. В четвёртой церемониальной зале, небольшой комнатке с белыми стенами, стояла стерильная чистота. Ею даже пахло, вместо ожидаемого запаха восковых свечей или приличествующего случаю ладана. Неслышно прикрыв дверь, Топаз застыла, разглядывая мерцающую голограмму господина Деворски и неприметную серую урну с его прахом, выставленную в квадратной нише. Здесь к классической музыке примешивался его голос — старая запись доклада об инвестиционных потенциалах планеты Элизос-Х. Лишь один из стульев с красной бархатной обивкой, выставленных в три ряда, был занят ссутуленной фигурой. — Здравствуйте, господин Дестер. Мужчина вздрогнул от неожиданности, выпрямляясь. Пройдя в самый первый ряд, Топаз опустилась рядом; Счетовод, тихонечко хрюкнув, взобрался на соседний стул. — А, Елена. Спасибо большое, что нашли время… — он не продолжил, только суетливо пожал её ладонь двумя своими, горячими и сухими. — Что вы, я не могла не прийти. Господин Деворски был моим наставником и другом. Господин Дестер понимающе кивнул, но вместо слов ограничился вздохом. У Топаз, тоже совершенно не было настроения говорить; они сидели тихо, слушая речь господина Деворски. — Только вы одна и пришли, — заметил вдруг как-то невпопад господин Дестер. — Почему же одна, — возразила Топаз. — Нас трое: вы, я и Счетовод. Господин Дестер непонимающе хмыкнул, выглядывая из-за плеча Топаз. Счетовод, почуяв к себе интерес, дёрнул пятачком в его сторону. Лицо господина Дестера вдруг смягчилось, просветлело. — Да, вы правы. Нас трое. Боюсь, мне пора бежать. Оставлю вас наедине, — он поднялся, задерживаясь взглядом на голограмме и кивая Топаз на прощание, но уже на входе замер, дёргая и отпуская дверную ручку. — Спасибо вам, что пришли, Елена. Для него это правда многое значит. Когда дверь открылась вновь спустя какое-то время, Топаз решила, что это господин Дестер позабыл что-то или просто решил вернуться, но к его месту лёгким шагом прошёл человек, кажущийся в декорациях крематория даже неуместным. — Ты… — она непонимающе нахмурилась. — Разве ты знал господина Деворски? — Нет. — Тогда что ты здесь делаешь? Авантюрин пожал плечами, не считая нужным отвечать. Топаз не настаивала. Он прислушался к потрескивающей записи, явно не находя воспроизводимую речь ни информативной, ни вызывающей любопытство, но однако почему-то остался, и, если честно, Топаз была немного благодарна за это внезапное присутствие. Уединение с неживой голограммой и холодной урной тяготило. — Кажется, он был проницательным, но слишком консервативным и избегающим рисков человеком. Очередной неоценимый сотрудник, которому сразу же нашли замену, — заметил он. Вот кому тут точно не откажешь в проницательности. Грубое, но весьма точное описание господина Деворски, основанное всего-то на минутном отрывке из доклада. — Не все стремятся хватать звёзды с неба. Его вполне устраивали и занимаемая должность, и неторопливо, но уверенно растущие показатели группы под его руководством. И всё же… описание точное, но скудное. Господин Деворски был ей не как отец, но, наверное, кем-то отдалённо напоминающим его в их большой корпоративной семье. Описанными терминами не заслужить такого места в чьём-либо сердце. Это как сказать про Авантюрина, что он невероятно хитёр, опасен, и не разменивается на мелочи, делая ставки. Разве это, поверхностное, отражало его суть? Нет, Топаз запомнила бы его совершенно не таким. Он не был ей ни другом, ни даже близким по духу человеком, ни уж точно тем, которому следовало доверять… но всё же она доверяла так, как немногим в своей жизни. — Жаль, что этого оказалось недостаточно, чтобы кроме нас и его ассистента кто-нибудь ещё пожелал прийти проститься, — добавила она. — По крайней мере, у него есть такое место, куда могут прийти те немногие, кто всё же пожелал. Они пересеклись взглядами, прекрасно понимая все недосказанности, спрятанные за этими обычными фразами. Топаз запомнила бы его как того, кто понимает ноющую пустоту утраты. Кто пришёл поддержать просто потому, что ей это нужно. Это дорогого стоило. — Что же, если тебе вдруг нужно выговориться, — с неизменной улыбкой он положил руку на спинку её стула. — Не нужно, — откликнулась Топаз, отзываясь на неозвученное предложение объятий и приникая щекой к подставленному плечу. Авантюрин легким движением притянул ближе. — Но спасибо.