Падая во мрак

Если бы у нас была хоть малейшая возможность

изменить то, что сделано, тогда стоило бы

задуматься над старыми ошибками.

Но раз их нельзя исправить -

пусть мертвые оплакивают мертвых.

Э. Л. Войнич "Овод"

- Мелина..? Она вошла тихо, неслышно, подобно привидению. Единственным звуком, по которому он узнал ее, было неспокойное дыхание: слишком глубокое, слишком частое. Воскресенье поднял голову. Мелина смотрела прямо в его глаза, и золото растекалось по ним, оставляя следы на холодных щеках. Он не мог видеть ее взгляд, полный непонимания, ненависти, скорби... и любви. Той безусловной любви, что таилась в глубинах ее души, той любви, что видел и получал только он и никто больше. - Скажи, почему? Почему ты пошел на это? - голос Мелины дрожал, но лицо пыталось сохранять невозмутимость. Воскресенье не смел отвести взгляда от ее темных, почти черных глаз. Он смотрел и падал в них, во мрак. Его ведьма... Мелина... Он падал и с каждым мгновением понимал, что это, возможно, их последняя встреча, и он больше никогда не увидит ее. Не услышит ее чарующий, низковатый голос. Не коснется ее черных локонов и не огладит острые плечи, которые она тщательно скрывала под накидками. Не обведет губами ее белую, как снег, с проглядывающими голубыми венами, шею, ее скулы, ее бледные щеки с едва видимым румянцем, ее нос с небольшой горбинкой... и больше никогда ее не поцелует... Не почувствует, как она дрожит и тает под ним, оставляя багровеющие следы на плечах и спине, как она шепчет на ухо слова любви на известном одной ей языке, как в минуты искренности она не стесняется своих порывов нежности и обнимает его, прижимаясь как можно ближе и вдыхая его запах... И он больше не сможет сказать ей тех трех самых колдовских слов, которыми он только и мог выразить свои чувства к ней... - Почему ты ничего не рассказал мне? Молчание натянулось в воздухе, переплетая свои нити с другими: со страхами, сожалениями, болью, горечью приближающейся потери и... - Почему ты лгал мне? Черные глаза блеснули красными дьявольскими искрами, и Мелина одной рукой вцепилась в край своей накидки. Она приподняла голову, чтобы сдержать подступавшие слезы, но Воскресенье все видел. - Я не лгал тебе, - сказал он, все так же глядя в ее лицо. - Я не рассказал тебе... потому что боялся, что ты меня остановишь. Что тебе не понравится мой замысел, и ты отговоришь меня и убедишь не делать этого. - Он усмехнулся, тихо добавив: - Ведь только тебе такое под силу... Я думал, что делаю это на благо всех, и надеялся, что, когда я совершу это, ты поймешь меня или, по крайней мере, будешь счастлива... Воскресенье внимательно следил за ее лицом, стараясь понять ее мысли, но никак не ожидал, что она подойдет к нему и, сняв перчатку, даст пощечину. Он на секунду закрыл глаза и сделал выдох, щека горела, будто опаленная адским пламенем. - У тебя не было права делать решать за меня! У тебя не было права решать за всех жителей Пенаконии! Ты не мог..! Последняя фраза оборвалась рыданием. Мелина упала перед ним на колени и, обхватив его ноги, уткнулась в них лбом, чтобы заглушить свои слезы и всхлипы. Вся ее тонкая фигура, облаченная в траурный черный, тряслась у его колен, а Воскресенье не мог даже прикоснуться к ней, не то что обнять. Цепи, сковывавшие его руки, не позволяли сделать ни одного лишнего движения, и ему оставалось лишь смотреть на то, как его любимая рыдала. Мелина подняла голову, касаясь кончиком носа сначала его левого колена, а затем правого. Она не смотрела ему в лицо, но Воскресенье видел всю ту печаль, с которой с которой она протянула руку, чтобы взять его, закованную в цепи, и переплести пальцы. Еще с минуту она просто сидела так, держа его за руку, а потом поникшим голосом начала: - Знаешь, что мне снилось во сне Эны?.. - Она перевела заплаканные глаза на него. - Мне снилось, что мы были на Фестивале Гармонии. Твоя сестра, Зарянка, пела там - толпа ликовала, все радовались. А потом, когда мы вернулись домой, ты сделал мне предложение... Его сердце дрогнуло. Он сам не раз об этом думал. Воскресенье больше всего на свете желал связать свою жизнь с этой женщиной. Мелина была для него всем, но... но между ними всегда стояло несколько "но"... - И уже в тот момент я заподозрила, что все происходящее было вымыслом. Ведь я знаю, что ты никогда не женился бы на ведьме... Даже если бы очень захотел, - добавила она шепотом. Статус главы клана Дубов и Семья не позволяли ему этого сделать, даже Зарянка оставалась почти в полном неведении об их отношениях. В Семье поощрялись браки между представителями кланов, но с иномирцами и приезжими - пресекались. Несколько раз они едва не обожглись. Он хорошо помнил, как Гончие выследили Мелину и заподозрили ее в шпионаже и покушении на жизнь главы клана, а потом, когда она пришла к нему, он обрабатывал ее раны и ушибы и целую ночь не мог уснуть, глядя на нее и понимая, что его желание неосуществимо. Тогда это казалось чем-то очень страшным и опасным, но сейчас Воскресенье жалел, что не осмелился пойти против всех и не решился на этот шаг. Если бы только у него был второй шанс... Он лишь тихо произнес, опустив глаза: - Я люблю тебя... - Воскресенье?.. - Ее лицо оказалось совсем близко к нему и, прикрыв глаза, он почувствовал на своих губах поцелуй. Поцелуй с горечью неизбежного расставания, с ощущением слез на коже, с осознанием обреченности и предопределенного конца и невозможности что-либо исправить. - Если твои крылья еще не подрезаны, то улетай, как только представится возможность, - говорила она ему на ухо, опаляя кожу горячим дыханием. Мелина отстранилась и, последний раз взглянув на него, развернулась к выходу. Не дойдя до двери нескольких шагов, она остановилась, услышав его голос: - Куда ты пойдешь теперь? - Она знала, почему он спрашивал - боялся, что она останется одна и сгорит в одиночестве. - Безымянные сказали, что могут меня принять, если я того пожелаю... Это они помогли мне встретиться с тобой. Воскресенье лишь кивнул ей, услышав ответ. Прощание и так затянулось. Мелина опустила голову и закрыла лицо черной вуалью, ускорив шаг и не оборачиваясь, она вышла за дверь. Облокотившись спиной на стену, она сжала зубы и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Мелина чувствовала, будто ее душила змея, но старалась отогнать это. Надев перчатки, она наконец пошла дальше. Идя по узкому коридору, она, не заметив, столкнулась с женщиной в темно-синей шляпе. - Ох, извините! - быстро отреагировала женщина. - Прошу прощения, - тихо проговорила Мелина в знак вежливости. Осмотрев одеяние Мелины, она сказала: - Соболезную вашей утрате. Мелина промолчала, лишь посмотрев в голубые змеиные глаза напротив. - Кого-то из Ваших близких казнили? - Ей как будто очень нужен был ответ. - Собираются казнить, - коротко ответила Мелина, раз уж женщине это было так нужно. - Возможно, это еще можно предотвратить... - К сожалению, нет. Мелина ушла прочь раньше, чем женщина успела сказать что-либо еще. *** За окном купе проплывали звезды и планеты, а Экспресс двигался вперед. Мелина сидела у окна и, держа в руке острое перо, рисовала на предплечье замысловатые узоры, иногда что-то писала, но что бы она не изобразила, это тут же пропадало, и кожа оставалась все такой же белой и нетронутой. Когда это наскучило, Мелина перешла к ладони. Привычным движением она сделала пробный штрих, ожидая, что он тут же исчезнет. Но, к ее удивлению, он не исчез. Тогда она добавила еще штрих и затем написала целиком: "Melinoe". Она подошла к столу и, достав дневник, стала быстро записывать то, что только что возникло в ее голове. Мелина писала быстро, мелко, не пропуская ни строчки, стараясь запечатлеть на бумаге все, что только могла. Ее глаза сверкали огоньками надежды и искрились мимолетной радостью, но в один момент ее сбил стук в дверь. Настойчивый стук в дверь. - Госпожа Мелина! Разрешите войти? - голос Дань Хэна. Вместо ответа Мелина, взмахнув рукой, открыла дверь и, видьядхара, так и не привыкший к подобному, чуть было не вывалился из дверного проема. Собравшись, Дань Хэн сказал: - Госпожа Мелина, у нас на борту гость, и нам пока не до конца ясны цели его пребывания на борту. Мы предполагаем, что, возможно, он намерен к нам присоединиться, но нам остается лишь догадываться. - А в чем проблема? - Мелина перебила его, немного раздраженная тем, что он ее отвлек, но не подающая вида. - Он сказал, что будет с нами разговаривать только в присутствии полного состава экипажа Звездного Экспресса. То есть... - ...то есть вам нужна я? - Да, - Дань Хэн кивнул, сложив руки на груди. - Я буду через пять минут. Этого было достаточно, и он удалился из купе, прикрыв за собой дверь. Мелина посмотрела на записи в дневнике, удостоверяясь, что они на месте, а затем - на свою ладонь. Рядом с написанным ею появилось новое слово: "Solis". Она коснулась губами этих букв и на мгновение закрыла глаза.

Я и теперь люблю Вас. Помните, я поцеловал

Вашу руку, и Вы так жалобно просили меня

"никогда больше этого не делать"? Я знаю, это

было нехорошо с моей стороны, но Вы должны

простить меня. А теперь я целую бумагу, на которой

написано Ваше имя. Выходит, я поцеловал Вас дважды

и оба раза без Вашего согласия.

Э. Л. Войнич "Овод"