Кэролайн.

Холодный ветер нещадно рвёт тонкое пальто, треплет скромное белое платье и спутывает тёмные волосы, которые неприятно набиваются в рот и приклеиваются к блеску на лопнувших губах. Покусанные раны лучше любой помады, такой красный цвет идёт к лицу. Небо давит плотным пластом свинцовых дождевых облаков, стискивая женскую неуверенную фигуру. Размазанная тушь теперь только подчёркивает глубокие синяки, а не выделяет выразительные глаза. Ноги подкашиваются, лоб неприятно температурит. На колготках пошла стрелка. Дома бардак, да и в голове тоже. Отвратительно. Как же она могла проспать свою остановку? Кэролайн теперь часто падает в обмороки. Да, состояние её здоровья и постоянно повышенный уровень стресса оттягивают момент финального и полного сканирования личности, но так и надо этим учёным. Почему это помощница Кейва Джонсона, земля ему стекловатой, теперь должна отдуваться за него и выполнять все его несбывшиеся безумные идеи? Это глупо. И бессмысленно. Буквально также, как сказать «нет», ведь, не смотря на её статус, с ней будут делать всё, что захотят. Потому что она добрая и робкая. «Нет» звучит хриплым и неясным шелестом сорванного голоса, глухим ударом о стену и немым звоном в ушах. Начинает накрапывать дождь. В этом пустыре обычно никого не бывает, лишь жужжание линии электропередач и далёкий крик птиц прерывают здешний покой. Кап. Кап-кап. Кап-кап-кап… Ливень холодный и противный, заставляет с новым порывом ветра невольно содрогнуться и обнять свои… сильные, ни разу не хрупкие плечи. Возможно, это последний дождь в жизни, под который удалось попасть. Земля под каблуками, теми, что сегодня разрывали своим стуком чувствительные барабанные перепонки, превращается в грязь. Кэролайн скоро точно также превратится лишь в тень самой себя. Её просто обокрали. Ноги больше не держат. Они сгибаются в коленях, как будто вместо хрящей – мармелад, а суставы – подвижные шарниры. Не хватало ещё тут упасть. Как люди обычно кричат в березняке, точно так же захотелось прокричать в бесконечное поле-просеку: «Я желаю, чтобы весь персонал «Aperture Science Innovators» сдох в муках», но саднящий язык от лимонных карамелек против простуды и разодранное горло давали о себе знать. Всё-таки стоит одеваться по погоде. Пора бы уже идти домой. Но уйти отсюда просто не получалось. Хотелось остаться здесь, в быстром моменте безмятежности и спокойствия под проливным дождём, потому что в петле забытия выдраенных кабинетов она снова и снова будет теряться, она застрянет там навечно. И вечно она там будет жить в новом неподвижном пластиково-металлическом теле. Её сознание будет законсервировано в форме искусственного интеллекта, всегда подавлено. Уродец в физрастворе из Кунсткамеры, так сказать. Как же так вышло, что тайная любовь всей её жизни загоняет её в могилу, будучи сам в порошковом виде? Неужели Кэролайн не заслуживает уважения? Ах, милая, милая красавица Кэролайн. Умная, расчётливая Кэролайн. Никчёмная Кэролайн. Дура Кэролайн. Безвольное подобие человека. Все её слова, как оказывается, просто белый шум. *** Как скопировать личность? Это буквально тоже самое, что и попытка измерить человеческое сознание и способность к мысли. По крайней мере, границ у него ещё никто не находил. Но стоит попробовать. Нужно начать с того, чтобы понять, что такое «личность». Личность – это совокупность приобретённых качеств человека. Как известно, качества можно всегда измерить, сопоставить, и именно этим можно воспользоваться. Кэролайн придётся пройти множество психологических тестов, прежде чем она будет сканирована. В этом вся соль – времени слишком мало, а обстоятельства требуют данного ресурса ну очень много. Сначала нужно выстроить искусственную модель, а потом уже сопоставлять с живой. Таким образом появится программа, шаблон, по которому и будет работать искусственный интеллект. -- Есть пара идей. Чтобы не сильно много времени затрачивать на тесты Кэролайн, можно вживить микрочип, который будет регистрировать её эмоциональную активность и выстраивать психологический портрет. Мы знаем, как его делать. А по поводу ИИ в целом мы с Джоном пришли к выводу, универсальному алгоритму действий. Информация поступает в узел или нейрон, что произведёт вычисления, а потом отправит уже готовый результат, но тут есть некоторая специфика – отношение к получаемой информации должно быть такое же, как и у сканируемого человека, то есть нужен дополнительный процесс обработки. Но как вызвать эмоции у машины? Джон, что думаешь? – говорит один из учёных. Холодный, чуть синеватый свет офисных ламп освещал всё не так ярко, как хотелось бы, но выбора тут никто не давал. Здесь пахло вокзальными бутербродами, скисшим кофе и табачным дымом. На столах из ДСП, покрытых облупившейся краской, стояли громоздкие мониторы противного желтоватого оттенка, лежали кучи бумаг, а на стене висела огромная пробковая доска, перед которой и расположился объект всеобщего внимания – тот, кто додумался. Все столпились вокруг с просьбой повторить сказанное. -- Всё очень просто, Стив. Тут в ход идёт функция y=kx+b. Результат равен ситуации плюс обстоятельства. Происходит «обдумывание» случившегося, что означает обработка информации нейронами, обстоятельства – это отношение личности, на которой базируется ИИ, к подобной ситуации, а результатом является подражание человеческим эмоциям, а именно оценка ситуации в свою пользу. Произошло что-то хорошее – радость, но её будет заменять импульс. Всё плохо – грусть или злость. К сожалению, эту сложную схему нельзя сжать, поэтому понадобится более мощное… всё, и для этого тяжело писать команды, но это у меня пока под контролем. – Джон отозвался из дальнего угла, максимально поглощённый работой за компьютером, сосредоточенно зажимая сигарету между зубами, которая своим ярко-красным угольком заменила солнце. Толстые диоптрии прямоугольных очков зловеще поблёскивали. -- Ну что, парни, продолжаем работу! Беднягу, что печатал всё услышанное, подгоняли, делали беспощадные втыки в бока пальцами и одаривали не очень-то и рабочими аффирмациями по типу «давай быстрее пиши, а то забудешь». Каждый лист бумаги с текстом уже был готов через пятнадцать минут, и Стив перечислял весь набор того, что стоит обновить и мощность чего надо увеличить. -- Я сбегаю к механикам и электронщикам. Как я понял, никто из этих ребят не хочет отзываться. Придётся выходить на контакт. Кому-нибудь захватить что-то по дороге? -- Да, Майк. Мне аспирин. Голова просто раскалывается. -- Мне кофе. Любой. Главное, чтобы не латте. -- Мне тоже. И да, царствие тебе небесное. -- Хо-ро-шо. – обречённо протянул Майк, или мужчина в синем галстуке в полоску. Ему оставалось надеяться на хорошие отношения со всеми, с кем знаком. Настроение ребят, которых он собрался посещать – самая настоящая лотерея. Майк собирал деньги с тех, кто попросил что-то, взял стопку ещё тёплых листов с нужной информацией и громко хлопнул дверью, разворошив пачку документов, за что получил вдогонку крик: «Аккуратнее!», и, чуть тише, «псина», от коллеги, сидевшего за шепчущим факсом. Он никак не мог связаться с теми, кто подготавливали аппаратное обеспечение, никто не брал трубку. Программист шёл по комфортным пустым коридорам. В нескольких местах потолочные лампы не работали, и всё погружалось в глубокую тьму. Лифт был далеко, на пути можно было сделать поворот не туда, но кого это волнует? Тут каждый поймёт твоё несчастье и подскажет, как выбраться. Рядом со стёртой кнопкой в лифте была приклеена записка «очкастые слепошары, что сидят за ПК», но нужно было попасть на этаж «обладатели паяльников и прочих пыточных приспособ». Лифты – это именно то оборудование лаборатории, которое довольно часто улучшали, и теперь они гоняют по комплексу с большой скоростью. На этаже инженерных цехов всегда всё работает исправно. Такая отличительная черта, которая просто говорит: «выделение денег на монтаж не нужен, здесь находятся знающие люди». И конечно, сразу же после того, как бедный Майк зашёл к обладателям пыточных приспособлений, к нему подошла компания механиков на обеденном перерыве, которые начали его закидывать вопросами. -- Ну привет, как жизнь? -- Да, брат, посидишь с нами? Моя жена приготовила вкуснейшие котлеты, я готов поделиться. -- Ребята, я бы с удовольствием, но… Я иду к электронщикам. Это ответ на вопрос «как жизнь». Видимо, Стэнли придётся и дальше сидеть с мигренью. Мне кажется, что я не вернусь. Тут надо было видеть, как улыбка медленно сползает с лиц людей в комбинезонах. -- Ну, брат… Крепись. Этих верещалок не заткнуть даже ударом гаечного ключа по голове. -- Именно, брат. Бывай. -- И вам пока. *** Куски кафельной плитки под ногами хрустели всё громче по мере приближения к злосчастной двери и отдаления от машин, заполняющие гулом всё огромное помещение. Казалось, этот звук эхом разливался от пола до самых потолочных ферм. Есть такая закономерность -- даже если ты не хочешь куда-то идти, но всё равно идёшь, место назначения тебя рано или поздно настигнет. Стена угрожающе высилась баррикадой, отделяющий обычный, более-менее доброжелательный человеческий мир от адской пекарни. Всего-лишь надо дёрнуть ручку, зайти, отдать и уйти пока не запахло жареным... -- Здравствуй, Майк. Как делишки? – один из рабочих отвернулся от печи оплавления, которая медленно нагревала печатную плату с нанесённым рисунком паяльной пасты. – В гости пришёл или по делу? -- И тебе привет. Я вот к вам с чем... Ваш одел нам не отвечал, мы бы послали всё факсом, но, видимо, не судьба. И… Эм… В общем… -- программист переминался с ноги на ногу, пытаясь предположить, окунут ли его сейчас головой в травительный раствор. – Нам пришла идея. Тут всё написано. Оператор взял в руки листы с текстом и пробежался по ним взглядом, и, чем дальше он читал, тем сильнее сдвигались его брови и искривлялся рот. -- Ребята! Подойдите сюда, кто может! Ну программисты, ну учудили. Медленно начала подтягиваться толпа электронщиков. Они выглядывали из-за широких спин друг друга, пытаясь разглядеть написанное на бумаге в руках зовущего. Как только глаза натыкались на слова «увеличить мощность» и некоторый список, как на противопехотную мину, всеми овладевало недовольство. Это как же можно «впихнуть невпихуемое»? -- Да мы сами вас за стол посадим схему рисовать! И чтобы с точностью до микрометра вручную! Вы как нам предлагаете мощность увеличить? -- А вот это уже вопросы к Стиву и Джону. Не то чтобы я пытаюсь скинуть с себя ответственность, но моей задачей было донести вам информацию, потому что вы трубку не берёте. Всем желаю быть в добром здравии. Пока-пока! – Майк сорвался с места и как можно быстрее побежал к инженерам-механикам, под их гаечно-молоточно-паяльное покровительство слушая невероятный фоновый саундтрек, состоящий из криков разозлённых несправедливостью жизни рабочих. *** Стол, стулья, шкафы, окна, завешанные поломанными жалюзи, и даже большой фикус в углу -- всё казалось неестественным. Человек напротив не являлся исключением. В этих декорациях больших габаритов "жизненности" придавал лишь тухлый позавчерашний ланч в мусорке и тиканье часов. -- Кэролайн, нам надо будет вживить микрочип в ваш мозг. -- Делайте, что хотите. – женщина строго смотрела выплаканными глазами на молодого учёного. Каждый разговор персонала с ней как ножом по сердцу, не из-за формы обращения, но его содержания и подавать виду того, что ей плохо, нельзя. Ресницы неприятно слиплись, веки болят. – Только не убивайте меня раньше положенного. Собеседник на это замечание ничего не сказал, лишь скептически вздохнул, уткнувшись в бумаги. Новый директор Aperture Science Innovators встала со стула, поправила серую юбку-карандаш и, всё так же гордо держа прямую осанку, вышла из кабинета. Взглянув на неё в первый раз в начале рабочего дня нельзя было сказать, что она обременена большим горем, только вот говорила она с надрывом. И стоит наболтаться вдоволь, потому что вскоре у Кэролайн не будет ни носоглотки, ни гортани как таковой. И у неё будут сбриты её прекрасные волосы на затылке. Теперь там место для шрама. И после выстраивания искусственной личности ей будут прошибать тело и мозг высокочастотными импульсами. Украшениями ей будут служить лишь провода. Кэролайн больше нет – есть лишь ГЛаДОС.