Следы на песке

Трупы бедняков отправляли в ибу на окраине небольшой деревни, затерянной в пустыне. На протяжение всего пути Эве не встретился ни один житель, ни один жрец. Казалось, кроме мертвецов здесь никого и не было, словно вся деревня давно вымерла, а глиняные домики, узкие улочки, высаженные поблизости пальмы – лишь мираж. Ливий и Эва медленно продвигались вперёд. Песок под ногами был уже не таким горячим, как днём. Прохладные песчинки слегка царапали кожу. Деревню, как плотный туман, окутала пугающая, пробирающая до мурашек, тишина. Ливий вглядывался в тени, падающие от зданий, его взгляд постоянно скользил по сторонам. Им оставалось всего несколько шагов, когда внезапно он замер и выставил руку. Эва остановилась. – Что такое? Вместо ответа Ливий схватил её за запястье и потянул за собой. Они свернули за угол, оказавшись в узком переулке, где старые, выцветшие от солнца стены нависали друг над другом. Лунный свет едва пробивался сюда. – За нами следят, – наконец сказал он, перейдя на шёпот. Эва осторожно оглянулась, но не увидела ничего, кроме дрожащих теней. – С чего ты взял? – Кто-то рылся в наших вещах. Когда мы уходили, я связал сумку особым узлом, а сейчас он завязан по-другому. По спине пробежался холодок. Они же всё сделали правильно, уделяли время и заметали следы. Охотники не могли так быстро найти их. Он не мог найти их. – Может, – она сглотнула, – может, это местные жители? Решили нас ограбить. Ливий покачал головой. – Залезли в сумки и заботливо завязали их обратно? Нет, так не грабят, – его глаза сузились, всматриваясь в темноту. – Спрячемся, найдём укрытие и переждём какое-то время. – А лошадь? – Бросим. До города пешком доберёмся. Там храм, всегда людей много – и днём, и ночью. В толпе затеряемся. Эва внимательно посмотрела на него. Жизнью рисковать готов, но держаться вместе. Если эпистат в самом деле успел добраться сюда, это говорит только об одном. Он очень зол. Очень. И причина его гнева вовсе не Ливий, а опасная, непокорная шезму. Предавшая, любимая неферут. Рядом с ней он в опасности. Уйдёт и сможет спастись. – Нет, лучше разделимся. Ливий крепко сжал её руку. – С ума сошла? Я тебя не брошу. Эва сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза. Безрассудством и упрямством он так походил на неё саму. – Ты же понимаешь, что нас легче заметить вдвоём. Разделимся – собьём их с следа. Так им будет сложнее нас найти. Она видела: её слова заставили его задуматься. Всё же у Эвы всегда хорошо получалось убеждать. Ливий медленно отпустил её руку. – Хорошо, – нехотя сказал он. – Но будь осторожна. Встретимся на восточной стороне. Все инстинкты говорили бежать. Сломя голову и не разбирая дорогу. Призрачная угроза нависла над ней, лишая ясности ума. От того как сильно она хотела спастись. И как сильно хотела, чтобы её…не поймали. Нашли. Её поступь была почти бесшумной, Эва двигалась от одной улочки к другой, стараясь избегать открытых мест. Вдалеке слышался тихий шелест ветра, дуновения которого мягко касались лица. Разве мог целый отряд охотников незаметно добраться сюда? И почему тогда сразу не напали, когда был шанс, чего им ждать? Хотят выманить? Загнать в ловушку? Может, действовал лазутчик? Следопыт, что выследил их и теперь несётся обратно в лагерь? Агния? Эва замерла, стараясь не дышать, и прислушалась. Шаги. Медленные, уверенные шаги, приближающиеся к ней. Сердце заколотилось, она хотела обернуться, но не успела. Твёрдая рука схватила её за плечо, и мгновенье спустя, она оказалась вжата в холодную каменистую стену. Крик застрял где-то в горле. Реммао навис над ней, его длинные, спутанные волосы упали ей на лицо. От него пахло потом и кожей, словно он не мылся уже несколько дней. – Пикнешь, и в этот раз точно языка лишишься, – глаза Реммао блеснули в лунном свете как два налитых кровью кристалла. Вместо того чтобы пикнуть, Эва подняла ногу и ударила его в голень. Она услышала хруст. На мгновение Реммао потерял равновесие, и, освободившись, Эва отскочила в сторону. Но Реммао был быстрее. Слишком самонадеянно было решить, что её силы хватило бы, чтобы сломать ему кости. Он схватил её за волосы и потянул на себя. Эва вскрикнула и попыталась вывернуться, но сделала только хуже: Реммао сильнее оттянул пряди, и боль ударила по вискам, становясь практически невыносимой. Ещё чуть-чуть и он выдрал бы волосы вместе с кожей. Реммао развернул её и наотмашь ударил по лицу, заставляя пошатнуться и упасть на коленки. Щека пылала. – Не усложняй жизнь ни себе, ни мне! Он поднял её за шиворот и потащил за собой. Добравшись до хижины, Реммао втолкнул её внутрь, бросая на грязный пол, закрывая дверь. – Зачем вместо того, чтобы бежать до Фив, следил за нами? Месть так глаза застила, любой ценой меня убить хочешь, тварь? – тяжело дыша, Эва поползла назад. – Замолкни. Он прислонился к окну, задвигая ставни. Комната погрузилась в кромешную тьму. Последнее, что она увидела, как поднялся ветер, и песок закружился вихрем. Воздух заполнился мелкими пылинками. Голова кружилась от испуга, усталости и от собственной глупости. Ей начало казаться, что вдалеке она слышит топот копыт. Ветер за стенами хижины усилился, и песок бился о ставни, словно пытаясь проникнуть внутрь. Будто сама пустыня ожила, стремясь поглотить их обоих. Эва попыталась отползти ещё дальше, но Реммао, заметив её движения, шагнул ближе. Из-под плаща он достал кинжал. – Не думай даже, – предостерёг он. – Ты не уйдёшь отсюда. Эва с трудом подавила дрожь, разум лихорадочно искал выход. Шум становился громче. Реммао напрягся и затаил дыхание. И тогда Эва поняла, что ей не кажется. Он тоже что-то услышал. Ржание лошадей, перекличка. Сердце пропустило удар. Охотники. Они не могли прибыть так неожиданно. Это значило только то, что они уже были близко. Может, с Ливием они и скрыли за собой следы. А вот Реммао – нет. Загнанный в угол, обессиленный, один, привёл их за собой. Рано или поздно охота настигла бы его. Чем он только думал? И почему даже сейчас не пытается сбежать? Ответ, приходящий на ум, пугал не меньше. Отчаявшийся человек, потерявший любой здравый смысл, способен на многое. Знал ведь, куда она отправится, знал, что названного брата не оставит. Специально за ней пошёл. – Зачем я тебе? Реммао прижал её к себе, затыкая рот рукой. – Если закричишь, – прошипел он, – это будет твоим последним звуком. Эва знала, что не может позволить себе паниковать. Закричит – охотники найдут их. А потом убьют. Сначала его, а потом и её. И Ливий, что с ним сделают? Эва почувствовала, как холод сковывает нутро. Дыхание было таким громким, что оно разносилось по всей комнате. Что, должно быть, его можно было услышать снаружи. В голове крутился только один вопрос – что Реммао задумал? Хотел бы убить, убил бы сразу. К чему эти прятки? Вдруг дверь хижины резко распахнулась. Свет от факела на мгновение ослепил её, понадобились секунды, чтобы разглядеть, кто стоит в проходе. И тогда Эвы забыла, как дышать. – Брось факел в песок, эпистат, – Реммао не дрогнул, держал её также крепко. Под языками пламени лицо Амена казалось искаженной гримасой. Гнева, ярости и чего-то ещё, что сложно было распознать. И на что Реммао надеялся, как думал спрятаться от того, кто чует черноту его душонки за версту? – Лучше я брошу его в тебя, змей. Реммао на угрозы лишь усмехнулся. – И обезобразишь лицо юной девицы? Самому приятно смотреть на неё будет изуродованную? – Эва почувствовала холод стали у своего горла: Реммао прислонил кинжал. – Потуши факел. Эва зажмурилась, приготовившись к жжению огня. Как-то раз она обожгла палец, помогая маме Исмана готовить. Это было больно и неприятно, но, наверное, эта боль будет в тысячу раз сильнее. Ей просто нужно будет собраться, перебороть её, а может даже получиться вовремя увернуться. Но ничего не произошло. Эва открыла глаза. Рука Амена дрогнула, и он опустил факел на землю. Всегда столь решительный и безжалостный эпистат, колебался. Его взгляд встретился с её, и теперь Эва разглядела столь непривычную эмоцию на его лице – страх. – Приблизишься, и я перережу ей глотку. Внезапное осознание выбило воздух из лёгких. Реммао использовал её, как разменную монету. Как заложницу. Знал ли он, что когда-то пережил Амен? Был ли он тем самым учеником шезму, убившего его родителей? Потому что сейчас всё повторялось. И Амен, замерший в дверях, растерянный, окутанный призраками прошлого. Словно вновь он тот самый ребёнок, слабый и беспомощный, вынужденный смотреть, как жизни родителей угасают на его глазах. Словно он переживал этот кошмар снова и снова. Эва подалась вперёд, ведомая лишь одним желанием – прикоснуться к нему, утешить, стереть с лица заставший ужас. Кинжал вжался сильнее. Кожа треснула, и по шее побежала мелкая струйка крови. – Отпусти её, – хрипло проговорил Амен. Металл у её горла чуть дрогнул. Нет, Реммао не собирался убивать её, по крайней мере не сейчас. Она была нужна живой. – Отзови охотников и дай мне уйти. Тогда твоя шлюха останется жива. Амен нахмурился, его руки сжались в кулаки, так что костяшки побелели. Внутренний огонь разгорался всё сильнее, словно Амен боролся с желанием просто броситься на него. – Думаешь, что сможешь сбежать, используя её? Думаешь, позволю тебе уйти безнаказанным? – А ты думаешь, я шучу, эпистат? – Отпускай, – голос Амена дрогнул от едва сдерживаемой ярости. Реммао не отпустил. – Нет. Отпущу – сразу же нападёшь. Со мной пойдёт. Уйду достаточно далеко и тогда отпущу, а она по пустыне сама к тебе прибежит, если в песках не увязнет. Но если слежку замечу, сам её в этих песках закопаю. Эва не могла поверить в происходящее. Реммао осмелился шантажировать верховного эпистата. Того, кто мог бы стереть его с лица земли одним движением пальца. На что он надеялся? Что Амен послушается? Что Амен откажется от всего – долга, мести ради…своей шлюхи? Амен не мог, он бы не… Амен стоял неподвижно. – С чего мне верить, что отпустишь? – Только тебе она нравится настолько, чтобы терпеть рядом, – ухмыльнулся Реммао. – Мне она поперёк горла. Кто тут жертва? Кого поймали в ловушку? Реммао? Эву? Амена? Времени размышлять не было – капкан захлопнулся. Амен медлил, но всё же отступил на шаг назад. Реммао же опустил кинжал ниже, ближе к её груди. Теперь его ладонь упиралась ей в губы. Амен сжал челюсть, его взгляд не отрывался от Эвы. Она видела, как в этом взгляде гнев и страх переплелись друг с другом. – Забылся, с кем дело имеешь, – сказал он. – Я найду тебя, где бы ты ни прятался. Тронешь её – и умирать будешь медленно и мучительно. Согласился. Готов пойти на уступки, которые никогда бы не сделал в других обстоятельствах. Готов отпустить того, кого сам фараон велел нещадно карать, чью головы украшали пики. Того, кто был связан с проклятьем. Того, кто мог привести к убийце его родителей. Готов отказаться от своей миссии, от своей чести. Готов на всё, чтобы спасти. Она была важнее. Эта мысль настолько ошеломила её, что сердце сжалось. Страх, тревога, решимость – всё это было ради неё. Её собственные эмоции смешались в вихре, оставляя в абсолютном смятении. Ясно было лишь одно. Этому монстру нельзя дать уйти. А её в любом случае ждёт смерть. От кинжала ли Реммао. От знойного ли солнца и жажды в пустыне. От рук ли Амена. Вначале она слегка расслабила мышцы, обмякнув, будто вот-вот упадёт в обморок, а затем, когда он чуть ослабил хватку, повернула голову и впилась зубами в его палец. Реммао инстинктивно одёрнул руку от её лица, и этого мгновения хватило, чтобы Эва отползла. Она хотела вскочить на ноги, но они затекли. Этого времени хватило и Амену. Реммао, пойманный врасплох, попытался сориентироваться, но было уже поздно. Амен налетел на него, хватая за руку и резко выкручивая её. Кинжал выпал и отлетел в сторону, звеня о деревянный пол. Реммао замахнулся свободной рукой. Амен увернулся, прижал его к стене, кулак с силой ударил в лицо. Реммао пошатнулся, кровь потекла из его носа. Но сдаваться он не собирался. А кто бы сдался? Зная, что с ним сделают. Реммао лягнул Амена в живот, заставив отступить. Они снова сцепились, их силуэты отбрасывали тени в свете мерцающего факела. Эва так и не поднялась, застыла, наблюдая за ними. Вот они – две её самые главные проблемы. Борются друг с другом, готовые убить. У неё есть шанс убежать от обоих. Но Эва не могла сдвинуться с места, что-то будто сковала её, не давая пошевелиться. Вот же её шанс. Шанс сбежать. В какой-то момент Амену удалось повалить Реммао. Он прижал его к земле, колено упёрлось в грудь. Казалось, всё кончилось. Охотник поймал свою дичь. Одним быстро движением, таким быстрым ловким, что даже Эва не заметила бы, если бы так пристально не смотрела, из кармана плаща Реммао достал горстку чего-то чёрного. Похожее на песок он сыпалась между его пальцами. А затем он разжал ладонь, зажмурив глаза. Порошок полетел в лицо Амена. Почти как тот самый, красный, которым Эва усыпила его. Только этот был чёрным, почти как пыль от угля. Амен хрипнул, закашлявшись, схватился за лицо, нещадно тря глаза. Дальше вся сцена разворачивалась словно в замедленном движение. Реммао добрался до кинжала. Схватился за рукоять. Ударил Амена в бок. Лезвие исчезло под его одеждой. Задыхаясь, он оттолкнул Амена, и тот завалился на землю. Кровь быстрыми струйками растекалась под ним. Эва почувствовала, как внутри поднимается волна ужаса. Она не может никуда убежать. Она не может бросить Амена на произвол судьбы, даже если это означало подвергнуть себя ещё большей опасности. Эва судорожно огляделась и заметила рядом с собой глиняный сосуд, такой обычно использовали в качестве ночного горшка. Не раздумывая, она запульнула его в Реммао. Горшок попал точно в голову, разбился, разлетевшись на мелкие осколки. – Ты, проклятая девка! – закричал он, ярость заполнила его глаза. Эва бросилась на него, стянула ткань плаща, стараясь оттащить подальше от Амена, и это была ошибка. Реммао с лёгкостью оттолкнул её. Эва ударилась о твёрдую поверхность, боль пронзила тело. Дотянувшись, она ударила его ногой, но это лишь разозлило его ещё больше. Реммао схватил её за горло, сжимая так сильно, что ей стало трудно дышать. Его пальцы впивались в кожу как раскалённые прутья. Внезапно Реммао ослабил хватку. Эва не видела, что происходит, но почувствовала, как его тело дёргается и отрывается от её. Она перевернулась на бок, хватаясь за горло, пытаясь отдышаться. Реммао отлетел назад, ударяясь об стену. Хруст костей прозвучал ужасно громко, и он рухнул на пол прямо у её ног с неестественно изогнутой шеей. Воздух, который она только что так жадно глотала, вновь покинул лёгкие. Эва вскрикнула и попятилась назад. Реммао лежал неподвижно, его глаза широко распахнутые и безжизненные. Она с трудом перевела дыхание. Оглядевшись, увидела Амена, который, шатаясь, сполз на колени. Он вытянул руку, словно ощупывая воздух там, где только что была Эва. Что-то было не так. На четвереньках она подползла к нем. Когда взяла его за руку, Амен вздрогнул, как от неожиданности. – Амен… Он повернул голову в её сторону, но глаза были пустыми, не фокусировались на ней. Их заволокла чёрная пелена. Он не видел. Этот порошок…очередная проделка Сета, поделившегося секретами с верными черномагами? – Цела? Эва сжала его руку крепче. – Цела, – прошептала она, стараясь сдержать слёзы. Несмотря на пелену, он всё хмурился, пытался рассмотреть её. Амен поднял руку, и Эва сплела их пальцы, поднесла его ладонь к своему лицу. – Цела, видишь? – Не надо было…убегать, – каждое слово он произносил с трудом, дыхание становилось прерывистее. – Опасности…подвергать себя. Она почувствовала, как слёзы всё же покатились по щекам. – Знаю…знаю, господин, но нужно так было. Амен пошатнулся и упал бы навзничь, если бы Эва не успела подхватить его, аккуратно укладывая на спину. Её пальцы коснулись разорванной ткани. Рана была глубокой, с каждым его вдохом, кровь вытекала непрерывным потоком, окрашивая одежду и кожу в тёмно-красный цвет. – О, боги, – прошептала Эва. Мысли метались и путались, ужас и поднимающаяся паника мешали сосредоточиться. Когда она искала что-то, чем можно было бы остановить кровь, её руки тряслись. Рядом ничего не было, и тогда Эва нащупала лоскут свой накидки и прижала его. Кровь быстро пропитала ткань и просочилась сквозь. Она попыталась надавить сильнее, но все усилия казались напрасными. Кровь продолжала течь, пальцы уже стали липкими и скользкими. Эва наклонилась ближе к Амену, её лицо было всего в нескольких дюймах от его, она чувствовало его тёплое дыхание на губах. – Пожалуйста, – она не знала, что ещё сделать, кроме как отчаянно просить – его, судьбу, богов. Все слова застряли в горле, заставляя задыхаться, – пожалуйста… Пальцы Амена разогнулись, чтобы провести сначала по подбородку, а затем вверх по её щеке, задевая мокрую дорожку слёз. Его взгляд был затуманен, но в нём всё ещё горела искра жизни. – Помоги…встать… Сдерживая рыдания, Эва обхватила его за плечи. Она напрягала все силы, но чувствовала, как его тело, тяжёлое и неподатливое, словно сковало. Сначала порошок лишил его зрения, теперь постепенно парализует. Иного объяснения не было. Не смотря на ранения, Амен всё равно смог бы подняться. Пусть с болью, но смог бы. Эва положила голову ему на грудь, чувствуя слабое сердцебиение. Его рука ослабевала в её ладони. – Сейчас…сейчас я что-нибудь придумаю… Ей нужна помощь. Ему нужна помощь. Амен дёрнулась, будто хотел повернуться. – Если меня найдут мёртвым, Тизиан казнит тебя. Уходи. Его слова разрывали душу. Каждый момент промедления может стоить Амену жизни. Сама мысль о том, что она может его потерять, была невыносима. Эва замотала головой, не в силах принять такую реальность. Она взяла его лицо, приближая его к своему, пока их лбы не соприкоснулись. Ливий ждёт её у восточной стороны. – Не уйду. Не уйду никуда больше, – на доли секунды прижалась губами к его губам, – Ливий…лекарь, я приведу его к тебе! Она бросилась бежать, не зная точно, куда. Эва не чувствовала усталости, только страх и отчаяние. Она не могла остановиться, впервые за всё это время мечтая, чтобы охотники поймали её. Чтобы хоть кто-нибудь в этой проклятой деревни пришёл на помощь. Она увидела впереди отряд. Тизиан с группой людей стояли возле запряжённых лошадей, держа их поводья, а рядом с ними пойманный… – Ливий! – Эва крикнула быстрее, чем успела подумать. Мужчины синхронно повернулись в её сторону. Первым среагировал Тизиан, побежав к ней на встречу. Стоило им поравняться, он грубо схватил её за плечи и заломил руки. Жёсткий ворс верёвки впился в запястья. – Попалась. Эва не слушала, что он говорил. – Верховный эпистат ранен, быстрее, отпусти лекаря! Тизиан ещё сильнее затянул узел. – Опять козни плетёшь? – его голос был холодным, а хватка – стальной. – Думаешь, я поверю тебе после всего того, что ты сделала? Эва готова была упасть перед ним на колени, если бы только могла пошевелиться. – Что хочешь говори, что хочешь со мной делай, только помоги ему. Он не мог ни видеть отчаяние в её глазах, слёз на её щеках. Как дрожь прокатывалась по телу. Его глаза, непроницаемые и холодные, скользнули по её измученному лицу. Тизиан молчал, и каждая секунда была вечностью. Он махнул своим людям. – Покажи. В хижину Эву не пустили. Один из охотников привязал край верёвки к седлу лошади. Она наблюдала, как Ливий и Тизиан вместе с несколькими охотниками, заходят внутрь. Оттуда доносились приглушённые голоса, но Эва не могла разобрать, о чём они говорят. Прошло несколько мучительных минут, прежде чем Ливий вышел из хижины. Даже не посмотрел в её сторону, прошёл мимо лошадей к колеснице, на которой перевозили припасы. Охотники следовали за ним, вчетвером неся Амена, подхватив за руки и ноги, как какой-то мешок. Его голова свободно болталась, он был без сознания. Тизиан вышел последним. – Освобождайте место в колеснице, быстро, – приказал он. – Труп взвалите на лошадь эпистата. Припасы полетели на землю. Охотники аккуратно уложили Амена на колесницу. Его бледные губы с трудом приоткрывались для коротких вздохов, брови сведены, а на лбу выступили капли пота, смешанные с кровью. Ливий разместился рядом, продолжая перевязывать рану. – В поселении больше возможностей помочь ему, нужно вернуться, – сказал он, вздыхая. Лекарь, он не может бросить умирающего. Даже если это тот, от кого он бежал. – Великий Зевс, о чём я вообще прошу… Зевс, Юпитер, Ра, Сет – неважно, Эва молила всех богов, чтобы они успели. Колесница тронулась с места. Вскоре на лошадь, к которой была привязана Эва, запрыгнул охотник. Не удержавшись на ногах, она упала, и лошадь потащила её по земле, поднимая за собой клубы песка. – Эй! – крик Ливия звучал где-то вдалеке: колесница двигалась во главе каравана, – Если вы собираетесь тащить её так всю дорогу, я пальцем к вашему эпистату не притронусь, ясно? Охотники обменялись взглядами. Тизиан на мгновение замялся, потом кивнул. Охотник слез с лошади и подошёл к Эве, помогая встать. Подняться было тяжело: одежда была испачкана и порвана, а кожа на коленях и ладонях ободралась. – Не много на себя берёшь, лекарь? – Тизиан поравнялся с колесницей, – Лечи эпистата, или я переломаю тебе кости! – Интересно, и чем же мои переломанные кости помогут твоему эпистату? – Ливий немедля вступил в перепалку. – Думаешь, с сломанными пальцами шов на ране ровнее получится? Тут он попал в точку. Тизиан открыл рот, но так ничего и не сказал, весь насупился и покраснел как ошпаренный. – Ты не в том положение, чтобы пререкаться. Вы оба преступники, я верну вас обратно, а эпистат, когда очнётся, решит, что с вами делать. – И что ещё сделает эпистат, очнувшись, когда узнает, вы волокли её по пустыне? – У меня нет свободных лошадей! – рявкнул Тизиан. – И животные слишком устали, они не выдержат веса двух человек. – Ты выделил целую лошадь для трупа! – Это была лошадь Амена! – Хотя бы позволь ей идти несвязанной! – Ещё чего, чтобы она опять улизнула? – Хватит! – подала голос Эва. Время ускользало, любая задержка могла стать роковой. А они тратили эти драгоценные секунды на спор, когда Амен уже мог бы быть на полпути к спасению. – Останусь связанной, только езжайте же уже! Тизиан обернулся на неё. Его взгляд был полон раздражения, но и он должен понимать, что это в самом деле бесполезно. Он взмахнул рукой, давая сигнал двигаться дальше. – Гоните лошадей! Ты! – Тизиан посмотрел на Эву, потом на охотника, – Езжай медленнее, смотри не затопчи её. Почувствовав, как верёвки на руках снова затянулись и поволокли её вперед, но уже не так резко, Эва стиснула зубы, последовала за ними. Песок под ногами казался вязким, как трясина. Шагать было тяжело, но выбора не было. Она шла за всадником, не отводя взгляд с колесницы, которая умчалась вперёд, исчезая за тёмно-синей полосой горизонта. Ветер приносил с собой тепло и пыль. Вскоре ночь сменилась ранним утром. Небесный купол начинал светлеть. Первые лучи солнца пробивались через ночную завесу, заливая горизонт золотистым светом. Но песок всё ещё оставался холодным, цепляясь за её ступни, не давая двигаться вперёд. Тело гудело от усталости. Наверное, следующие несколько дней она не сможет пошевелить и пальцем. Если дойдёт до поселения живой, а не свалится замертво. Когда они достигли границ поселения, облегчение и тревога пришли одновременно. Вот и снова она здесь. Из этого порочного круга не было выхода, хоть сами боги вмешаются, но всё всегда возвращалось на свои места: Амен искал её и находил, а она бежала, и всё же шла за ним. – В темницу, – вот, как её встретили. Эву втолкнули внутрь дома, откуда не так давно их с Ливием вытащил Сет. Там, где провела свои последние дни Дия. Её бросили на грубую деревянную скамью, и дверь с глухим стуком захлопнулась. – Что с Аменом? – выкрикнула она, но голос отозвался эхом в пустом коридоре. Ответа не последовало. Эва сжалась в комок. Беспомощная, запертая в этом мрачном месте. Каждый мускул, каждый сустав болели, словно её тело была одна сплошная открытая рана. Плечи ныли от того, как долго были связаны руки, а ноги горели от долгого пути. Каждое движение вызывало новую волну боли, словно острые камни врезались в плоть. Головокружение и слабость настигли её, и мир вокруг начал плыть. Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании. Жив ли Амен? Что сделали с Ливием, где он? Что теперь будет с ней? Внезапно её бросило в холод, который, после несколько часов в пустыне, мог бы показаться благословлением, но на деле пронизывал до костей. Её мысли хаотичные, рванные. Сознание цеплялось за одно и тут же за другое. Образы прошлого, настоящего, будущего переплетались в её голове. Она провалилась в полусон, разум блуждал между сном и реальностью. Ей казалось, что она видит Амена, слышит его голос, но каждый раз, когда она открывала глаза, перед ней была лишь темнота. Прошло несколько минут. Часов? Дней? Эва не могла точно сказать. Время здесь тянулось странно. Пару раз к ней заходили люди, оставляли еду и воду. Вроде она даже поела. А может и нет. А может она сошла с ума. Дверь наконец-то открылась. В комнату зашёл Тизиан. – Пойдём, эпистат желает тебя…видеть. – Сердце пропустила удар. Жив. Но затем вновь тревога. Почему тогда не пришёл сам? Она попыталась встать, но ноги подкосились от слабости. Тизиан поймал её. – Только умойся сначала и переоденься. От тебя несёт. С чего так стал заботиться о ней? Стало стыдно? То ли перед Эвой, то ли перед самим эпистатом. – Как он? – тихо спросила она, надеясь на ответ. Тизиан бросил на неё быстрый взгляд, но ничего не сказал. Его лицо оставалось непроницаемым, и это совершенно не успокаивало. Он вывел её наружу, провёл по пустынным улицам до жилища Амена. Предусмотрительно, Тизиан не дал ей зайти сразу. Постучал и только потом пустил внутрь. Амен лежал на кушетке под слабым светом масляной лампы. Его голова была повернута к двери. Глаза открыты, но взгляд его был пустым, направленным куда-то в пространство перед собой. Он всё ещё не видит. Внутри неё сжалось от ужаса. Почему эффект не спал? Как тогда он очнулся от кошмаров, почему сейчас магия Сета сработала по-другому? Была ли это его магия? Неужели последствия необратимы? Может ли он ходить, или всё также скован? Наблюдать, как человек, которого она любит, лишён возможности видеть мир, лишён возможности подняться – было невыносимо. Амен не был создан для того, чтобы чувствовать себя беспомощным, жить по прихоти других, от кого-то зависеть. Эва не заплакала не потому что была так сильна, но от переполняющего её облегчения. Он хотя бы жив. Она подошла осторожно, чтобы не напугать его. Эва опустилась на колени рядом с кушеткой и аккуратно взяла его руку в свои. Неуклюже подняла, прикладывая её к своему рту так, что губы касались ладони, ощущая биение пульса под кожей. – Это я. Как глупо. Кто ещё это мог быть? Тизиан? Взгляд Амена остановился где-то слева от неё. – Я чувствую твой запах. Хорошо, что она умылась. Эва опустила руку ниже, большой палец вдавил на впадинку у её горла. – Давно ты очнулся? – Не так давно. – Я так рада, – прошептала она, лаская его пальцы губами, пытаясь убедить себя, что всё хорошо. – Что ты жив. Не погиб едва. Из-за меня. Меня спасая. Не должен был. И слушать его не должен был. Убил бы обоих, сразу. – Не смог бы, – Амен нежно касались её шеи, ощупывая знакомые черты. Дыхание было тяжёлым, но он старался говорить спокойно. – И снова бы так поступил, чтобы тебя защитить. – Не нужно…не нужно поступать так снова. Я так боялась, что умрёшь по моей вине. Не знаю, как с таким грузом жить. – Не нужно такой груз себе вешать. Твоей вины здесь нет. Только в том, что обманывала меня. Не лги мне, никогда больше не лги мне, Эва. Иначе и я бояться за тебя буду. Эва обхватила его подбородок, наклоняя к себе, чтобы она могла наклониться вперёд и очень осторожно запечатлеть поцелуй в уголке его рта. Рука Амена легла ей на спину, и он повернул голову, захватывая её губы своими с такой легкостью, что сомневаться не приходилось: найти друг друга для них так же естественно, как и дышать. Словно влекомые неосязаемой силой. На какое-то мгновение они остались в таком положении, целуясь тихо и неторопливо, и когда Эва нашла в себе силы отстраниться, обнаружила, что Амен улыбается, совсем чуть-чуть. Она провела пальцем по изгибу его губ, и Амен поцеловал подушечку. Тогда Эва сама расплылась в беспомощной улыбке. Она любит его так сильно, что сердце сжималось с болью. – Я…я знаю, к кому обратиться. Кто может помочь вернуть тебе зрение. Не знаю, как, не знаю, что попросит, но попытаться стоит. Он ищет того же человека, что и ты. Ты ведь ради этого выслеживал Реммао… – Эва поёжилась, его труп до сих пор где-то поблизости, – а теперь его не допросить. Выражение лица Амена ничуть не изменилось. – Разве смерть – проблема для шезму, неферут?