Он и она

      — Скажи мне, Грейнджер, а больнее всего умирать, или есть что-то хуже?       Гермиона смотрела на его искажённое лицо, пересохшие губы. Слова давались ему тяжело. Кудрявые волосы цвета горького шоколада были покрыты снегом.       Погода сошла с ума. Так же, как и она, которая стояла сейчас перед ним и пыталась утешить, залатать кровоточащие раны ещё такой чистой души. И плевать, что его в этот момент раздирала изнутри боль от метки, которая изуродовала его руку, его будущее… Он изнывал от боли. А она стояла рядом и смотрела на него, разделяя с ним боль и принимая её. Хотелось обнять его и прижать к себе, но она не могла. Так будет больнее им двоим. Ещё не время. Но оно обязательно наступит, когда небо станет ясным, когда тьма спрячется по углам, где ей самое место.       — Ещё не время думать о смерти, Теодор. Умирать не страшно. Страшно прожить без чего-то очень важного, необходимого. Того, что сделает тебя сильнее и неуловимее. Именно оно — противоядие от боли и страха смерти.       — Без чего? — хрипло спросил он.       Гермиона смотрела ему в глаза, а он прожигал её взглядом в ответ.       — Без любви.       — Самая страшная мука, Грейнджер, это любить тебя.       Ещё не время для признаний, Тео, — подумала она.       — Терпи, Теодор. К боли можно привыкнуть. А к рабству никогда. Я обещаю, мы победим.       Она протянула ему руку, стояла и ждала, пока он встанет. Видела, как ему тяжело подняться. Она могла бы ему помочь, но он должен был преодолеть всё сам. И парень поднялся, и вложил свои ледяные пальцы в её тёплую ладонь.       — Ещё не время? — спросил он, и Гермиона улыбнулась. — Ты пустила меня в свои мысли, разрешила их прочитать, а значит…       — Отпусти мою руку. Мне нужно идти.       Она уходила, оставляя следы на снегу. А Теодор прислонился к стене и взглянул на дырявый потолок, превозмогая боль.       Он думал только о ней.       Это когда-нибудь закончится. И снег, и война, и она обязательно его найдёт. Ещё не время, и это означает только то, что нужно подождать. Ещё немножко. И помочь ей не оставить следов, даже в его сердце и голове, чтобы никто никогда не узнал, что он не на стороне света или тьмы, а лишь на единственной правильной для него стороне. Её, и только её. Если она упадёт, то он упадёт вместе с ней.       Он закрыл глаза, и представил, как берёт её за руку. Их пальцы сплетаются, и они идут вместе по заснеженной траве. А ведь так оно и есть. Он всегда рядом с ней, сжимая её тёплую ладонь, рядом, воруя тепло её тела. Только так можно преодолеть боль, страх и смерть.