💙
20 июля 2024 г. в 08:35
Они так хорошо смотрелись вместе, что ты ненавидела это жгучее чувство ревности, которое испытывала каждый раз, когда Юта улыбался Маки.
Она как сияющее солнце в зимнем небе.
Именно так Юта описывал Маки тебе и вашим друзьям, и когда ты слышала это, твоё сердце будто пронзали иголками.
Было очевидно, как сильно Юта восхищался Маки, и в общем-то его нельзя было винить за это. Маки была потрясающей, она сама тренировала тебя, когда ты вместе со всеми поступила в Техническую школу магии под руководством Годжо Сатору.
Она была для тебя кем-то вроде лучшей подруги, поэтому, конечно, не было ничего удивительного, что Юта проявил к ней интерес.
Ты просто жалела, что влюбилась в него.
За те месяцы, что ты узнавала Юту, ты поняла, что восхищаешься его силой и тем, как он из неуверенного в себе человека превратился в могущественного мага.
Однако было кое-что, что ты скрывала от Юты, — это свои истинные чувства к нему. Ты любила его, когда он был ещё кротким и робким юношей, который перевёлся в вашу школу много месяцев назад.
То, что ты чувствовала к Юте Оккоцу, было чем-то на уровне безусловного рефлекса. Ему не нужно было быть сильнейшим магом и не нужно было делать мужественное лицо перед каждой миссией, пряча свои тревоги.
Ты просто любила его таким, какой он есть.
Когда ты впервые встретила Юту, то сразу почувствовала желание защитить его, несмотря на то, что у него было такое страшное проклятие, как Рика, следующее за ним, словно вторая тень.
Ты была единственной, кто не напал на Юту и не угрожал ему, когда он впервые вошёл в класс. Друзья сказали тебе отойти в сторону, но всё, чего ты хотела — это чтобы они нормально отнеслись к Юте и не причиняли ему вреда.
— Вы знаете, она права. Я бы последовал её совету и отошёл от Оккоцу, если только вы не хотите столкнуться с гневом Рики, — произнёс Годжо со всезнающей ухмылкой.
Только когда из-за доски появились две большие руки и схватились за оружие Маки, твои друзья отпрыгнули назад. Рика пригрозила, что причинит им вред, если они попытаются навредить Юте, и, конечно, ребята всё ещё смотрели на Оккоцу с недоверием.
Ты знала, что первые две недели были нелегкими для Юты. В течение первых нескольких ночей из его комнаты слышалось хныканье, иногда даже плач, — он снова и снова извинялся за то, что причинил боль стольким людям своим проклятием.
Звуки его душевных страданий были слишком сильными, чтобы игнорировать их. В те одинокие ночи ты хотела помочь Юте любым возможным способом и подумала, что, приготовив ему немного горячего какао, он почувствует себя лучше.
Пробираться в школьную столовую поздно ночью только для того, чтобы приготовить кружку какао, было рискованно, но, по твоему мнению, оно того стоило. Ты использовала свою собственную проклятую технику манипулирования тенью, чтобы скрыть своё присутствие, когда шла из комнаты общежития на кухню.
Держа в руке поднос с двумя дымящимися чашками, ты медленно, стараясь не шуметь, направилась в общежитие, где спали мальчики. Подойдя к комнате Юты, ты осторожно постучала в дверь, позвав его по имени: — Оккоцу? Это я, можешь впустить меня?
Послышалось какое-то шарканье, прежде чем дверь распахнулась, явив перед тобой Юту с покрасневшими глазами, блестящими из-под тусклого освещения комнаты.
Увидев тебя, он вытер непролитые слёзы, выступившие у него на глазах. Громко назвав твоё имя, Юта спросил дрожащим голосом: — Ч-что ты здесь делаешь?
Ты просто улыбнулась ему, протягивая две кружки с горячим какао в надежде привлечь его этим: — Как насчёт выпить со мной какао?
— Да, конечно, заходи.
Ты вошла в комнату и поставила поднос на стол, предлагая Юте кружку, на что он поблагодарил тебя. Когда он снова устроился в постели, ты взяла свою чашку, наслаждаясь теплом и сладостью какао.
Юта явно почувствовал то же самое, издав тихий стон и при этом улыбаясь.
— Вау, мне действительно это было нужно, большое тебе спасибо!
Твоё сердце учащённо забилось при виде его улыбки, но ты сделала всё возможное, чтобы скрыть свои эмоции, прочистив горло и сделав ещё один глоток.
— Я впервые вижу, как ты улыбаешься, Оккоцу. Тебе следует делать это чаще… у тебя красивая улыбка.
Он был застигнут врасплох твоей добротой, а ты просто продолжала успокаивать его.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь отверженным или одиноким. Возможно, Маки и остальным потребуется время, чтобы проникнуться к тебе теплотой, но знай, что во мне ты всегда найдёшь друга. Я доверяю тебе, Оккоцу, поэтому, пожалуйста, не плачь больше, хорошо?
— Т-ты слышала это?! — пропищал Юта в ответ, явно смущённый тем, что ты слышала его в таком уязвимом состоянии. Но ты сказала ему:
— Это нормально — чувствовать себя настолько подавленным, что начинаешь плакать, я не думаю о тебе хуже из-за этого. На самом деле я верю, что ты очень сильный, независимо от того, что говорит о тебе Маки.
Юта был потрясён твоей искренней добротой, он отвёл взгляд из-за того, что к нему вернулась его обычная застенчивость, и допил остатки горячего какао. Когда обе ваши чашки опустели, ты поблагодарила Юту за то, что он уделил тебе время, и поставила пустые кружки обратно на поднос, пожелав Оккоцу спокойной ночи.
Но он остановил тебя одним-единственным «спасибо».
С той ночи вы стали ближе, и благодаря вашей расцветающей дружбе с Ютой, остальные ребята потеплели к нему и со временем начали принимать его как часть своей команды.
Постепенно Юта начал обретать больше уверенности, он даже преуспел в своей первой миссии с Маки и Тоге, несмотря на свою неопытность.
И с течением времени твоё восхищение им только росло. Ты любила Юту ещё до того, как он победил Гето и стал магом особого класса, выполняя миссии за границей.
Вот почему было так больно видеть, как Юта становился всё ближе и ближе к Маки после его возвращения из Африки, потому что ты знала, что никогда не сможешь быть такой сильной и уверенной в себе, как она.
Поскольку ты была всего лишь пламенем свечи по сравнению с яркостью её солнца, то, конечно, Юта тебя не замечал.
И ты сделала единственное, что могла в данной ситуации, в надежде уберечь себя от дальнейшей душевной боли: ты избегала Юту, позволив ему и Маки сблизиться ещё больше.
Ты заполняла пустоту дней миссиями, отправляясь на них то с Пандой, то с Тоге, а если Годжо назначал тебя работать в паре с Ютой, ты незамедлительно менялась местами с Маки или же с Тоге. Ты знала, что ведёшь себя по-детски, но одной мысли о том, что твои чувства не взаимны, было достаточно, чтобы твоё сердце разрывалось на куски.
Это было единственное решение, которое имело для тебя наибольший смысл. И ты могла только молиться, чтобы Юта не заметил твоего внезапного отсутствия в его жизни.
К несчастью для тебя, твои молитвы не были услышаны.
Сегодня вечером ты чувствовала себя более измотанной, чем обычно. Ты вернулась около полуночи — миссия отняла много сил. Быстро приняв душ, всё ещё с влажными волосами, ты вернулась в комнату, испытывая непреодолимое желание зарыться в одеяло.
Не успела ты закрыть глаза, как в дверь постучали, заставив тебя напрячься. Услышав, как с той стороны Юта зовёт тебя по имени, ты почувствовала, как сердце забилось быстрее.
— Можно мне войти, пожалуйста?
Понимая, что не можешь просто проигнорировать его, ты отбросила одеяло и открыла дверь. Юта был одет в свою обычную форму, в руках он держал две дымящиеся кружки.
— Будешь горячее какао?
Тебя накрыла волна дежа вю — развернувшаяся сцена была слишком знакомой. Не дожидаясь твоего ответа, Юта протянул тебе кружку, после чего устроился на стуле перед твоим столом. Закрыв дверь, на дрожащих ногах ты вернулась в постель; пытаясь скрыть своё беспокойство, ты сделала несколько глотков горячего какао.
— Прости, оно не такое вкусное, как у тебя.
— Н-нет, все в порядке, на самом деле оно идеально. — Не желая подавиться, ты поставила кружку на прикроватную тумбочку и спросила: — Что привело тебя сюда, Оккоцу?
Он вздохнул, поставил кружку на стол и повернулся к тебе лицом, сложив руки на коленях, сразу переходя к делу: — Я хочу знать, почему ты меня избегаешь.
— Э-это не п-… я не избегаю тебя, просто я была очень занята.
— Чёрт побери, [Имя], не лги мне! Я знаю, что ты избегала меня, и я ненавижу это! Каждый раз, когда Годжо назначает тебя моим напарником на миссии, ты меняешься с кем-то местами. И не заставляй меня начинать с того, насколько отстранённой ты себя ведёшь, когда видишь меня! — кричал Юта, он был очень расстроен, и его голос становился только громче. — Ты обещала мне, что всегда будешь моим другом, что ты веришь в меня и что всегда будешь рядом. Поэтому, если я сделал что-то, что причинило тебе боль, и твоё мнение обо мне изменилось… пожалуйста, скажи, я хочу знать.
Из синих глаз Юты потекли слёзы, и ты почувствовала себя так ужасно, ведь нарушила данное ему обещание. Ты понимала, что должна сказать ему правду, даже если это причинит тебе сильную боль. Зажмурив глаза, ты произнесла:
— Я… я вовсе не ненавижу тебя, Юта. На самом деле я люблю тебя так сильно, что мне больно.
Юта резко вздохнул, заставляя тебя мысленно подготовиться к его отказу. Ты умудрилась выдавить сквозь слёзы: — Я знаю, что мои чувства невзаимны, и что Маки подходит тебе лучше, чем я. Учитывая, какими малыми способностями я обладаю, я никогда не смогу сравниться с Маки или с её природной силой. Она твоё солнце…
— Но ты моя луна.
Юта прервал твою самоуничижительную тираду, заставив тебя замолчать, и направился к тебе. Когда он подошёл совсем близко, он опустился перед тобой на колени, взял твои руки в свои ладони и приложил их к своему лицу.
— Мне было так одиноко, когда Годжо привёл меня в школу. Несмотря на то, как сильно я хотел быть один и больше никому не причинять вреда, он знал мою слабость и предложил мне помощь, спасая меня от казни. Мне было очень грустно, когда в мой первый день никто из ребят меня не принял. Они были готовы причинить мне боль только потому, что я был проклят. Н-но ты, ты ни разу не обошлась со мной жестоко. На самом деле, с тобой было так спокойно — одного твоего присутствия достаточно, чтобы осветить абсолютную тьму моего мира. Может, я и сказал, что Маки подобна сияющему солнцу на зимнем небе, но твоё присутствие значит для меня гораздо больше, чем это. Ты — лунный свет, который ведёт меня в утешение в моей собственной глубокой тьме. Ты так хорошо мне подходишь… и я… я думаю, я пытаюсь сказать, что я всегда по-настоящему восхищался тобой.
Ты почувствовала, как к горлу подступил комок, испытывая невероятный восторг от его внезапного признания. Юта начал покрывать нежными поцелуями твою руку.
— Я полюбил тебя с того момента, как ты вошла в мою комнату с горячим какао, утешая меня, когда мне было очень плохо, и согревая моё сердце своей безусловной добротой. Я люблю тебя.
Слёзы счастья полились по твоему лицу, ты упала на колени и обняла Юту, пылко целуя его в надежде передать все невысказанные чувства. Тебя окружили его запах и вкус, и ты ничего не хотела так сильно, как притянуть его ещё ближе.
Когда потребность в воздухе оказалась слишком сильной, ты с большой неохотой оторвалась от поцелуя. Встретившись с Ютой взглядом, ты прижалась носом к его щеке, оставляя невесомые поцелуи на линии его подбородка, и тихо спросила: — Твоё сердце действительно может принадлежать мне?
Юта посмеялся над твоим вопросом, целуя тебя в лоб и одновременно шепча: — Моё сердце уже давным-давно принадлежит тебе, любовь моя.