Ци Цинци

Шум эхом уносился в стены комнаты собраний и бил молотом в мою больную голову. Раздражающая мигрень, преследующая меня и в новой жизни, отдавала в виски. Впрочем, чай на каких-то травках от Му-шиди худо-бедно спасал ситуацию. Слушать очередной спор между Шан-шисюном и Лю-шиди об ущербе, нанесенном секте после n-нной драки последнего, не хотелось от слова совсем. Ничего важного сказано не было, и я бы свалила, как делала это обычно, но – увы – Юэ-шисюн пронюхал дело после пятого раза, и теперь мой отчет всегда обсуждается в конце. Раздался звук открывающейся двери, и нас решил почтить своим присутствием Шэнь-шисюн – единственный человек, которому прощалось опоздание. Весь вылизанный и одетый с иголочки, вот только слой пудры под глазами подсказывал, что обладатель восхитительно зеленых глаз вот-вот отбросит лапки, а пристальный взгляд и недовольно поджатые губы Му-шиди указывали на очередные искажение ци и халатность к своему здоровью некими кошачьими лордами. Паузу молчания прервал все тот же Му-шиди – гарпией нависнув над больным, он протянул руку. По взгляду нашего заботливого медика стало видно, что, если стратег не подаст ему руку в ответ для проведения осмотра, его ждет принудительная госпитализация. Скажу честно, после первого показательного раза на мне злить медика не хотел никто. Оттого Шэнь Цинцю послушно протянул руку и дал померить пульс. Помрачневшее лицо Му-шиди говорило о надвигающихся проблемах – в который раз шисюн опустился на ступеньку в совершенствовании. Обычно искажение не происходит ТАК часто даже у таких травмированных людей как Шэнь Цинцю, что наталкивало на мысль о диверсии. Мой доклад, собственно говоря, был именно о том, что кто-то (не будем указывать пальцем) нацелился на нашего стратега, если не на всю школу. Решив, что сейчас подходящий случай, я вставила свое слово. *** По окончании собрания каждый имел изрядно пополнившийся список задач. В такие моменты я восхищалась Шан Цинхуа, у которого всегда всё и даже больше сделано вовремя. Не желая нагружать его ещё больше, всегда обращаюсь на пик Аньдин, только если припрет. Конечно, желание помимо основной работы изучать первую помощь при искажении ци отсутствовало, но не зря же я столько времени пыталась пропихнуть идею на собраниях. Так в работе прошли годы, и, если честно, новость о поступлении Ло Бинхэ на пик искусств и знаний прошла мимо. Все были заняты поиском врага и противостоянием (Лю Цинге, о чудо, выжил). Вскоре на конференции Альянса Бессмертных вскрылось, что за всеми злодеяниями стоит извращенный глава Хуаньхуа. Увы, Ло Бинхэ, выбившегося в главные ученики, пришлось скинуть в Бездну – обращение в демона прямо возле других сект и тем более близ старика сулило проблемы. Потому единственным вариантом стала Бездна с наказом вернуться, что он и сделал спустя пять лет. К большому счастью, всё было решено мирно. Последняя попытка старика-извращенца напакостить, (суд над Шэнь-шисюном), обернулась его гибелью (при неизвестных обстоятельствах) и позором секты. Гунъи Сяо, как говорят проверенные источники, укатил в мировое странствие. Пещера Таньлан-цзюня подозрительно тиха, даже не представляю почему, а наградой за мой труд оказался прекрасный мужчина.