Фейерверк

      Бордовая кровь стекала по валявшемуся на полу пальцу. Казалось, он наблюдал замедленную сцену фильма ужасов. Крик, удар, и его оттягивают за руку. Кто? Где?       Кислород резко бьёт в голову — глубокий вдох быстро помог прийти в себя. Девчушка лет тринадцати пытается оттянуть его от кровавого месива, находившегося там, где минуту назад стоял мужчина: молодой офицер в зелёной военной рубашке, которому было велено охранять правый выход, на левом и переднем стоят ещё двое точь-в-точь таких же, но живых. Он не подпускал ни единого полуживого существа к стеклянной двери уже более трёх часов, но одна из тварей умудрилась пролезть через открытую форточку уборной на втором этаже. Наруто в тот момент безуспешно пытался дозвониться до матери, и в попытках поймать связь не заметил летящую на него груду гниющего мяса, которая уже успела схватить его на предплечье. Вырваться своими силами казалось невозможным, поэтому оставалось лишь вопить во всё горло, как вдруг существо схватили со спины и потянули на себя. Костлявая рука ослабила хват и Узумаки, не имеющий больше давления на ту сторону, рухнул на пол в обратную. Голубые глаза успели увидеть лишь то, как эта хрень кусает офицера в шею, пока тот старательно отрывал чудовищу голову — к счастью, это было не так сложно. Мужчина успел в последний раз взглянуть в глаза парню, лежащему рядом, а затем расправившись с существом окончательно, достал пистолет и приставил дуло ко рту. Наруто пытается дотянуться, забрать оружие и сказать, что всё можно исправить, но тело не двигается. Гниющая плоть валяется вокруг военного, кисть его левой руки лежит в метре от него, а пуля летит неимоверно быстро. Это всё из-за него.       Дальше он мыслит трезво лишь отрывками: закрывает форточку, берёт широкую деревянную швабру для спортзала, и с помощью ещё двоих мужчин выталкивает ей наружу останки солдата, смешанные с гнилью и костями. Запах привлечёт больше таких, поэтому дотащить их нужно до небольшого обрыва перед пляжем — единственная лестница, соединяющая его с остальной территорией находится за оградой, поэтому эти твари не смогут подняться к зданию оттуда. Дверь закрывается, а оставшиеся военные предпринимают решение забаррикадировать её. В холле к тому моменту практически никого не остаётся — все, кто был там раньше, разбежались по комнатам ещё до того, как Узумаки запер за собой дверь, заходя внутрь с красной шваброй. Лишь где-то выше по лестнице стоят трое перешёптывающихся, да та самая девочка сидит в углу дивана в середине помещения. Её родители ушли ещё прошлой ночью, когда всего этого не было. Казалось, не было. Она не была глупой — сначала думала, что те придут утром, а утром поднять всех работников отеля на уши, только вот после трёх часов дня им уже не было дела до её проблема — была одна пострашнее. Наруто, услышав её историю, старался отвлечь её изо всех сил, не затыкаясь ни на минуту. Он отвёл её в свой номер, показал фигурки, которые должен был отвезти в другой город, рассказал о каждом персонаже и, кажется, даже действительно смог заинтересовать девочку. Но смотря в глаза Ханаби, он понимал: она знает, что родители мертвы.       Парень неуверенно кивнул ей в сторону номеров, и та молча пошла наверх, следуя за парнем. В комнату зашли в полной тишине. Девочка села на пуфик в углу комнаты и попыталась найти в телефоне новые уведомления: сестра, оставшаяся дома из-за экзаменов, должна была написать. Но ни разу за последние шесть часов значок Е так и не пропал. Узумаки закатал рукава оранжево-зелёной рубашки и включил воду в раковине. Мыло — не мыло, руки почему-то не отмывались даже после пятого раза и скрипа. Он не знал, есть ли она в действительности, но видел кровь, впитавшуюся в кожу. Отчаявшись, парень выключил воду и попытался вернуть рукава на место, но лишь вновь запачкал руки кровью. Ханаби не заходила в ванную, но по злому рыку и звуку падающих маленьких предметов могла понять, что тот вовсе сорвал рубашку. Она не боялась его — девочка осознавал происходящее, наверное, даже лучше самого Наруто. И даже сейчас, выходя полуголым из ванной комнаты, с красными растёртыми только что руками и заляпанными каплями крови бежевыми брюками он всё равно выглядел добрее любого человека в этом богом забытом отеле. Он подошёл к шкафу и достал оттуда два комплекта одежды. Зачем? Блондин, тяжело дыша, надел на себя белую кофту, а затем повернулся. Впервые с начала этого кошмара Ханаби взглянула ему в глаза: — Прости, — синие, тёмные, не то что сегодня утром — яркие и живые. Ответа не последовало, поэтому тот продолжил. — Вот одежда, если тебе вдруг нужно будет переодеться. Я не знаю, сколько мы здесь будем, не знаю, испачкалась ли ты, не знаю, в целом, ничего, — последнюю часть фразу тот произносил уже с каким-то нервным смешком. — Говори, если что-то нужно будет, хорошо? Надеюсь, я тебя не сильно испугал? Я просто… просто психанул. Спасибо, — и оба понимали, за что. — Всё хорошо. Спасибо, — аккуратно забирая одежду, сказала девочка, после чего закрылась в ванной. Её одежда была кристально чистой, но даже ей казалось, то та была грязнее смолы. Страшно. Им всем было очень страшно.       После окончания университета, Наруто должен был определиться с местом жительства в первую очередь: сначала ты живёшь восемнадцать лет в большом, но тихом городке с родителями, а затем четыре года подряд проводишь в огромном, шумном мегаполисе, утопая в работе, учёбе и бурно развивающихся отношениях — поступать в один город действительно стало правильным решением в их случае. Для парня, не гуляющего до этого позже одиннадцати, не жившего одному, да и в целом, абсолютно идеального ребёнка жизнь для себя стала открытием. Нет, это не был тот случай, когда студент уходит в алкогольный отрыв — он даже не выпил ни разу за всё это время. Это просто была жизнь со своими решениями и без гиперопеки, летящей со всех сторон.       И всё же, он скучал. Узумаки дико скучал по всей свой большой семье: по родителям, бабке, деду и даже по всем дядям и тётям. Доверительные отношения, выстроенные с семьёй били по нему хотя бы раз в пару месяцев со всей силы — больно смотреть на то, как все живут так, будто ничего не изменилось, а тебя там просто не существовало.       И что сейчас? Он не знал. Наруто, наверное, никогда ничего не знал. Он не знал, что хочет на ужин, не знал, какую рубашку выбрать и не знал, в каком городе остаться жить после выпуска. Конечно, летом он сразу приехал обратно домой, но на протяжении оставшихся двух месяцев пытался решить, где ему действительно будет лучше. Мама уверяла, что сможет найти ему хорошую должность через знакомых, а бабушка понимала, что в этом городе у него будущего не будет, и посылала обратно. В конечном итоге победил мегаполис, в который он и должен был прибыть. Только вот не получилось. Прямых рейсов не было, поэтому пришлось брать транзитный через курортный городок. Ну и не задержаться в отеле у берега залива, откуда как раз открывался прекрасный вид на фейерверки, запущенные в его пункте назначения на другом берегу в честь дня Республики определённо стало бы ошибкой. Красные, зелёные искры отражались в его глазах в тот вечер. Если бы он знал.       В жёлтом свете прикроватных ламп номер казался очень даже уютным, особенно если забыть о том, что за стенами ходили мертвецы. Ханаби не было около двадцати минут — парень лишь постучал один раз, спросив, всё ли в норме, а затем оставил её в покое. Он понимал. За это время наедине со своими мыслями можно было бы сойти с ума, поэтому было предпринято решение выйти и глянуть, чем занимаются остальные жильцы. Глупость. Человеческая глупость всегда искренне удивляла Наруто, но чтобы она была настолько явной — надо ещё постараться. Несколько подростков, празднующих выпускной в этом отеле, продолжали слушать музыку, разряжать телефоны, делая селфи в общем зеркале, и есть всю еду, что была с собой. Да, нужно было отвлечься, но серьёзно? На их глазах умер человек, а эти нелюди просто продолжали делать вид, что ничего не случилось. Старшие жильцы же, наоборот, позапирались в комнатах, отказываясь даже приоткрыть щёлку — их можно было понять. Страх действительно окутывал с каждой секундой всё больше.       Разочарованно вздохнув, Узумаки зашёл обратно в номер, где уже сидела переодетая девчонка. Та рассматривала фигурки, которые блондин показывал ей раннее в надежде забыться в мыслях об историях персонажей. Наверное, и Наруто бы стоило сделать то же самое. — Смотри, этих я тебе ещё не демонстрировал, — доставая из сумки новый пакет, улыбнулся парень. Может, это будет их последняя ночь, зато она будет неплохой.       Громкий треск, раздавшийся за дверью, заморозил обоих. Ханаби лежала на кровати в надежде заснуть, а Узумаки слишком педантично складывал фигурки обратно в сумку, прошло около трёх часов с момента, как он перестал видеть кровь на своих руках. Громкий удар повлёк за собой звон разбивающегося стекла — панорамные окна в главном зале, других вариантов не было. Ровно секунду заняло осознание, что сейчас, скорее всего, будет решаться их судьба. Вторую занял поворот головы в сторону испуганной девочки: — Быстро под кровать! Руки перемотай и возьми хотя бы вилку, — шёпотом проговорил блондин, кидая в её сторону бинт и десертную вилку из гостевого чайного набора.       Нужно выйти, нужно увидеть, нужно понять. Вдох, выдох, и дверь резко отпирается, а перед глазами военный несёт одну из тех выпускниц к выходу. — В вертолёт! Все! — кричит уже другой мужчина в форме, указывая на двери, а в голове Наруто голос размывается эхом — он смотрит в разбитое панорамное окно на этаже, в котором вновь видны фейерверки на противоположном берегу. День Республики всегда празднуется два дня. — Мама, всё-таки я домой.