Настоящая судьба

Агата немного отстала от компании своих бывших (уже наверное можно так считать) одноклассников, отправившихся после шумного выпускного встречать рассвет на улицах города. На самом деле рассвет уже был встречен. В конце июня светает рано, в три - в четыре утра. Но никто из ребят не замечал этого. Наверное все хотели отсрочить то мгновение, когда придется прощаться навсегда… Нет, не друг с другом, а с целым периодом своей жизни, со школьными годами, с детством, с некоторым чувством беззаботной свободы и отсутствием той самой ответственности, которая вырастала серой стеной из взрослого мира. Агата почему-то всем своим существом чувствовала эту границу, пограничное пространство своей жизни между юностью и взрослостью, которая ждала ее… наверное уже вечером, когда мать вернется с работы и начнет намекать на то, что пора бы подавать документы в местный институт, на юридическую специальность. В другие города Ирина свою дочь отпускать не хотела. Даже не думала об этом, не говорила и запрещала говорить Агате. Девушку к с каждым днем все больше и больше тяготила сама мысль о том, что она навсегда останется в городе своего детства, под давлением авторитарной матери, с которой по-хорошему надо бы рассориться, собрать вещи и уехать… куда-нибудь в Калининград или… вообще в Сибирь, там где мама Агату точно не достанет. Но пока у девушки не хватало моральных сил на этот серьезный шаг. Она боялась, что потеряется далеко от дома, погибнет, попадет не туда, так и не сможет понять себя и застрянет в точно такой же серости будней, как и здесь, в своем родном городе. Агата чувствовала себя в ловушке и одновременно на границе двух миров. Она остановилась возле ивы рядом с музыкальной школой и глубоко испуганно дышала, растерянно глядя вперед, в рассветное сизое небо, краем уха слушая, как смеются и кричат ее одноклассники, чувствуя, как сердце обреченно бьется где-то в животе. Может быть… убежать в лес. Остаться там, спрятаться в овраге до тех пор, пока не перестану дышать... - промелькнула в голове отчаянная мысль, и девушка испуганно вздрогнула, осознав, что внутри совсем не против этого варианта. Агата прижалась спиной к широкому мощному стволу ивы, желая с ней слиться, и повернула голову, краем глаза заметив слева какие-то золотистые отсветы. Она сначала не обращала на них внимание, поглощенная своими мыслями, но потом все же присмотрелась. За музыкальной школой находился старый запущенный сад, оставшийся еще с того времени, когда здание принадлежало какому-то дворянину дореволюционных времен. После революции его передали властям, а те переделали его сначала под библиотеку, а после - в музыкальную школу. Сад оставили, даже какое-то время ухаживали за ним, но постепенно забросили, и сейчас он превратился в единый заросший диким виноградом колтун. Золотистый свет мелькал в просветах лиан винограда, опутывающего старые вишни, и Агата, вынырнув из шатра ивовых ветвей, зачарованно двинулась ближе. Забор вокруг старого сада был лишь номинально - скорее напоминанием, нежели настоящей оградой. Препятствием становился бурьян из чертополоха и хмеля, но в этот раз девушке спокойно удалось зайти вглубь сада, хотя в детстве, когда она приходила гулять сюда с Ленкой из соседнего подъезда, то обязательно обжигалась о крапиву, резалась острыми краями тонких листьев пырея и набирала полные косы репьев. Источником золотого свечения был красивый старинный кованый фонарь, под которым на откуда ни возьмись взятой плетеной лавочке сидела красивая женщина в свободной светлой блузке (на ткани которой рядом с сердцем был вышит алый мак), длинной бархатной юбке с кружевным подъюбником, и восточных остроносых туфлях, унизанных мерцающим бисером. Темно-русые волнистые волосы женщины были распущены, а голова наклонена вбок, отчего длинные жемчужные серьги (вернее только одна правая) доставали до плеч, на которые был накинут цветастый платок. Женщина задумчиво курила темную трубку, и как только Агата заметила ее, медленно подняла голову и остро посмотрела на незваную гостью. Девушка хотела было извиниться, оправдаться и уйти, но слова застряли в горле, потому что показалось ей, что в этой незнакомой женщине видит она кого-то знакомого, как будто бы саму себя, только другую, взрослую, чужую, совсем не такую, какой Агата представляла себя в будущем, но одновременно очень родную, какой бы хотелось когда-нибудь быть. Конечно нет. - проговорил неверящий голосок в сознании девушки. - Это просто цыганка. Мама говорила, что цыгане пришли в город неделю назад, остановились где-то за рекой. А еще мама говорила не ходить одной. Ты же обещала ей сегодня, вернее вчера, когда отпрашивалась встречать рассвет… - Человек имеет несколько судеб, но выбирает он порой всего одну, самую тоскливую и серую, где не надобно шевелиться, только плыть, словно по тихой реченьке, сонно, с полуприкрытыми глазами, покорно соглашаясь со встреченным. - тихим голосом начала цыганка (хотя какая она цыганка, внешность совсем не ромская!) - промелькнуло в голове Агаты). - А что… что делать, чтобы выбрать другую? - свой голос девушка услышала как будто бы со стороны. Он был хриплым и неуверенно дрожжал. Незнакомка выпустила из ноздрей табачный дым, который почему-то не рассеивался и не пах, а клубился, окружая ее золотым, подсвеченным фонарем туманом. - Не отдавайся в руки знакомому мужчине, он может забрать, спрятать от тебя твою судьбу. Доверяй белому зверю, он сбережет. Агата совсем не понимала запутанные слова женщины, но зачарованно продолжала ее слушать. Инстинкты самосохранения молчали. Если бы сейчас пришли другие цыгане, то они запросто смогли бы снять с девушки и золотые серьги, подаренные отцом в честь окончания школы, и тонкую серебряную цепочку с подвеской в виде волчьей морды, которую Агата купила себе на скопленные деньги. Мать ненавидела эту подвеску и считала ее сатанинской, грозилась выбросить, потому девушка всегда носила украшение с собой. - Ежели с другой дальней стороны позовут тебя, не раздумывай, соглашайся, иначе придется долго туда добираться своим ходом. Утекут года безвозвратно да счастье растеряется. Цыганка вздохнула и сделала затяжку, словно бы давая себе время что-то вспомнить, а потом слегка поморщилась, как иногда это делала Агата, и продолжила: - Свою настоящую судьбу ты может быть найдешь в лесах, и когда это случится, нагрянет другая очевидная судьба, попытается забрать тебя с собой. Сопротивляйся, даже если жизни дальше нет. - А до этого момента учись быть храброй. - завораживающим полушепотом завершила незнакомка, а после прикрыла глаза, совсем пряча свой лик в клубах табачного дыма. Агата хотела было спросить еще…, но откуда-то позади, со стороны садовой ограды послышался голос, зовущий ее по имени. Девушка по инерции оглянулась, вздрогнув от неожиданности, а когда вновь повернулась к цыганке, той уже не было, как и золотого света от старинного фонаря, как и табачного дыма, скорее похожего на призрачный туман. - Ты тут? - вновь послышался голос Дениса, агатиного одноклассника, с которым они вместе сидели за одной партой и ходили домой. - Да… - слабо откликнулась Агата и после поняла, что не хотела этого делать, но въевшаяся в сознание отзывчивость диктовала свои правила. - И как ты сюда забралась? - за увитыми диким виноградом ветками яблони показалась темная макушка Дениса, который матерился и отплевывался от какой-то сорной травы, которая лезла ему в нос. Агата видела, как хмель цепляется за руки парня, словно бы опутывает его, не хочет пускать дальше, и равнодушно шагнула ему навстречу, пробираясь через чертополох. Она почему-то не хотела, чтобы одноклассник прошел дальше, словно бы его присутствие разрушит ощущение чуда, которое только что здесь произошло. - Подожди меня возле забора, я сейчас сама выйду. - Ты курила что ли? Одна там спряталась.... Не пахнет вроде. - Ден принюхался, когда девушка показалась рядом с ним, отряхивая плечи от желтоватой пыльцы пырея. - Нет. - Агата, замотала головой, пытаясь оправдаться. Про незнакомку рассказывать не хотелось. - Ты - дурак, Круглов. - как можно раздраженней ответила она. - Что бы я и курила? Мне мать потом жизни не даст. Мы возле костра полночи просидели, не забыл? Я сейчас вся дымом пропиталась. - Да уж. - Денис поежился и принюхался к своей темной толстовке. - Я тоже пропах. А у матери твоей действительно рука тяжелая. - он зашагал вслед за двинувшейся вперед, в сторону своего дома Агатой. - К тому же, девочкам курить нельзя. Это влияет на будущих детей и репродуктивные функции в целом. - Умный ты больно стал. - нервно отшутилась Агата, внутри не согласная с другом. Та цыганка со своей трубкой выглядела очень красиво. На нее хотелось быть похожей. - Конечно. Я ведь биологию на 93 балла сдал. - гордо приосанился Круглов, а потом немного сник. - Но мне она не пригодится. Вернее пригодится, если с тобой на юрфак не поступлю в нашем унике. - С чего ты взял, что я вообще туда собираюсь? - Агата впервые почувствовала раздражение в сторону Дена. Как будто бы он стал чужим, принадлежащим той самой судьбе, которой девушка хотела избежать теперь больше всего на свете. Но это же Денис… - тут же испугано мелькнуло в ее голове. - Самый добрый на свете друг, который всегда меня выручал. - Мать твоя говорила, не помнишь? И меня все подталкивала, чтобы я вместе с тобой пошел. Ты же под присмотром должна быть. - он усмехнулся, неловко по-дружески толкнув девушку плечом. - Вдруг ты опять затормозишь, зависнешь. Ты же вечно о чем-то думаешь, да так, словно всего мира вокруг не существуешь. А я буду рядом и не дам тебе считать столбы носом. Агата почувствовала себя неуютно, будто бы догадываясь, куда клонит Круглов. Она обрадовалась, когда увидела свою родную пятиэтажку и распахнутую настежь деревянную дверь подъезда, в которой мигал неверный свет готовой вот-вот перегореть лампочки. - Поэтому… - продолжил Денис, когда девушка ускорила шаг. - Белозерская, давай после поступления начнем встречаться что ли? Все равно рядом живем, я тебя провожать буду, да и мать у тебя будет довольна, она все тебя мне сватала, пока ты не слышала. Я за тобой присмотрю, помогу, где надо будет. Потом поже… - Извини, мне пора! Провожать дальше не надо! - пискнула Агата, перебивая всю эту невероятно неловкую, вызывающую чувство стыда, речь одноклассника, и со всех ног ринулась в спасительную темноту подъезда. Лампа очень вовремя перегорела. Девушка чувствовала себя по-дурацки. Щеки горели от смущения и стыда, а внутри было как-то не так. Ей нравился Денис, она даже была влюблена в него или думала, что влюблена… до встречи с той цыганкой. Не отдавайся в руки знакомому мужчине, он может забрать, спрятать от тебя твою судьбу. - вдруг явственно прозвучал в голове Агаты пророческий голос незнакомки, а внутри стало гадко. Словно бы… словно бы Денис Круглов, ее старый друг, вдруг стал потворствовать злой силе, которая стремилась удержать Агату в родном городе, привязать к скучной судьбе. Как будто бы Денис стал заодно с ее матерью. Неет… - отрицательно мотала головой девушка, тихо поворачивая ключ в замке. - Ни за что. Сердце билось как бешенное, как будто бы она бежала от погони, а не от признавшегося в своих чувствах ей друга. Агате даже показалось, что мать сейчас проснется от звука ее сердца, прибежит, начнет ворчать, мол, явилась на рассвете, гуляла всю ночь незнамо где, но… мама спала. И девушке это вдруг показалось чудом, будто бы та цыганка из заброшенного сада отвела от нее беду, дала ей время подумать и выбрать. Агата тихо прокралась в комнату, скинула спортивный костюм, и, переодевшись в пижаму, встала у окна, где начала с трудом вынимать шпильки из сложной прически, над которой уже вчера целых три часа колдовала мамина подруга парикмахерша Аня. Агата изначально мечтала об укладке с волной, но мать сказала, что на выпускном не стоит выглядеть простушкой. Платье дочери тоже подбирала она. Агате еле удалось выторговать себе черный цвет, хотя мама изначально хотела синий и с пайетками. Девушка вздохнула и вновь мотнула головой. Если та цыганка права, то нужно уезжать куда-то на другую дальнюю сторону. Но куда? Агата устало села на кровать. Она боялась засыпать, потому что завтра слова незнакомки в золотистом табачном дыму могут показаться сном, смешными, нереальными, а все надежды растают под яркими солнечными лучами. Учись быть храброй... - вновь зазвучал в памяти низковатый бархатный голос женщины. И все же… почему она была так похожа на Агату? Может быть это ее настоящая мать? Агата в детстве иногда представляла, будто бы у нее есть другая добрая мама, которая заберет ее жить с собой. Нет. - девушка сонно мотнула головой. Цыганке на вид было двадцать пять, а может и меньше. Или сестра? - медленно ворочались в голове мысли. Из моей выдуманной в детстве волшебной страны. - горько усмехнулась Агата, не в силах сопротивляться сну. - Если бы эта женщина была моей сестрой, она бы обязательно меня забрала, увела прямо сейчас. - совсем по-детски обиженно прозвучал внутренний голос. - Или еще раньше. Не бросила бы здесь… - девушка перевернулась на бок и строго самой себе. - Глупости все это. Нет у тебя ни волшебной страны, ни родственников оттуда. Но если ты не решишься что-то изменить, то так и задохнешься. - и совсем не весело добавила. - В любом случае если что, можно уйти в лес. Мать не догадается, что я там. Не успеют меня найти. Доверяй белому зверю, он сбережет... - вновь вспомнилось непонятное пророчество цыганки. Белый зверь… Может завести собаку? - медленно выплыла последняя мысль в сознании, и Агата провалилась в сон. А снился ей белый волк, бегущий по древнему сосновому лесу.                                                       *** - Проснулась? - голос матери со стороны двери зазвучал буквально через секунду после того, как Агата сомкнула веки. Девушка еле разлепила глаза и обнаружила, что свет солнца уже по-полуденному окрашивает розовые стены комнаты в золотой. - После того, как ты сказала, я проснулась. - беззлобно ответила Агата, приподнимаясь на кровати. - Мало того, что ночью болталась неизвестно где, так еще и огрызается. Совсем от рук отбилась. - мама Ира облокотилась о дверной проем и осуждающе глянула на дочь. - Тебе повезло, что я тебя за серебряную медаль простила. Хотя физику следовало бы исправить. Зря ты не пошла, когда я с Игорем Сергеевичем договорилась. Эту чертову четверку за год по физике мать видимо будет упоминать до конца Агатиной жизни, как и серебряную медаль вместо ожидаемой золотой. Девушка как всегда промолчала, ожидая, пока мама все же скажет то, что хочет. - Отец твой звонил. - бросила она, отвернувшись. - Сказал, что его тетка (седьмая вода на киселе для тебя, так и знай!) зовет тебя на каникулы в какую-то глухомань, на границе Архангельской области и Карелии. Я конечно отказала, тебе же к поступлению готовиться надо, но он просил, чтобы ты сама как можно скорее позвонила. - мать недовольно цокнула и двинула черными бровями. - Так что звони и иди завтракать. Агата заторможено кивнула. Мать развернулась и отправилась на кухню, видимо решив, что дело сделано. Если с другой дальней стороны позовут тебя уезжать, не раздумывай, соглашайся... - почти явственно зазвучал сквозь воспоминания голос вчерашней незнакомки из заброшенного сада. Девушка как будто бы даже вновь на миг оказалась там, потерянной, в клубах золотого тумана. Агата нашарила телефон, смахнула с экрана десять сообщений от Круглова в телеге, а после набрала отца. Папа Гриша не жил с ними. С матерью они разошлись, когда их дочь только в первый класс пошла, но с отцом Агата виделась часто, несмотря на то, что мама Ира недовольно поджимала губы каждый раз, когда девушка уезжала в гости. - Да, Агафь? - голос отца зазвучал в трубке почти сразу же. Дочь свою он вопреки желанию матери называл на старинный манер. - Пап, я поеду. - тут же выпалила Агата. - Не знаю куда, но поеду. - Это судьба. - папины слова в ответ слышались почти такими же пророческими как и слова цыганки.