Зонт и плед

— Ох, какой кошмар! Уже несколько дней над безмятежной Йокогамой нависали пасмурные серые тучи. Они не предвещали ничего хорошего, и все ожидали, что вот-вот пойдёт дождь. Хотя в портовом городе дожди обычно идут летом, осенью они тоже не были редкостью. Осень в Йокогаме была похожа на скачки, где то ты наслаждаешься солнечными днями, наблюдая за момидзигари, то попадёшь под небольшой дождь в ясную погоду, а то снова будешь наслаждаться осенним солнцем, но ощущать сильную влажность, идущую с моря. Однако дожди не были любимым явлением для большинства людей. Редко можно было увидеть кого-то, кто бы беззаботно радовался стихии, наслаждаясь этим природным явлением. Лишь некоторые парочки и весёлая молодёжь с нетерпением ждали дождя, который вот-вот должен был начаться, подобно тому, как почки на деревьях готовы раскрыться. И только взрослые, глядя в окно, с тревогой ждали обещанного синоптиками сильного ливня. Они уже несколько дней наблюдали за тем, как погода портится. — Дождь, кажется, будет идти несколько дней. В середине осени такое часто случается, — безучастно произнесла девушка в полицейской форме. Она равнодушно смотрела в окно. Тёмная чёлка скрывала один её глаз, а другой, похожий на потемневший, но всё ещё блестящий изумруд, изучал местность. Её чёрные волосы аккуратно спадали на плечи. Произнесшая фразу героиня была всем знакома, и всё же… Никогда не бывает лишним упомянуть ещё раз. Её звали Сома Тайя. Она работала в небольшом полицейском участке, который был известен своим бесстрашием некоторых сотрудников. Среди них была и Сома, занимавшая должность заместителя начальника отдела уголовных расследований. Однако из-за травмы она не могла продвинуться дальше по карьерной лестнице и сосредоточилась на развитии своих коллег и их документации. И в целом, её всё устраивало: она могла и дальше расследовать дела и участвовать в следственных действиях. А не так давно жизнь девушки вошла в такую колею, когда хочется не стенать по своей судьбе, а радоваться. Коллектив у девушки был замечательный. Хотя поначалу отношения в коллективе были напряжёнными, но за несколько лет они стали друг для друга словно настоящая семья. — В-вот блин! — возмутилась Хаями Кагура, которая вела беседу. Судя по всему, она была недовольна сложившейся ситуацией. Обычно её тёмные волосы были собраны в тугой пучок, но сейчас они свободно покачивались из стороны в сторону, отражая её эмоции, — а я так хотела на этих выходных съездить к прибрежью… — Значит, придётся отменить, — Сома же продолжила неподвижно стоять у окна, словно каменное изваяние. Возможно, дело было в том, что у стола, который стоял ближе к окну, сидел молодой человек, которого можно было бы назвать мужчиной, но его шутливый характер совсем не соответствовал этому статусу. Его карие глаза с тоской смотрели на бумаги, которые он медленно заполнял под руководством старшего по должности. Девушка же в это время наблюдала за погодой за окном. Хаями, глядя на эту картину, недовольно вздохнула и начала ритмично стучать пальцами по столу. Вскоре она раздражённо произнесла: — Вот же… А я ведь даже с собой ничего не взяла, подумала, может, тучи ещё развеются… Тайя, которая до этого момента казалась неподвижной, вдруг вздрогнула. Она осторожно повернула голову к своей расстроенной коллеге и мягко улыбнулась, глядя на её опечаленное лицо. Тайя понимала, что в каждом из них живёт свой внутренний ребёнок, которого невозможно заглушить. — У нас в шкафу есть «дежурный» зонт, возьми его на случай, если пойдёт дождь, завтра принесёшь обратно, — услышав эти слова, Кагура счастливо улыбнулась, озаряя своей улыбкой их небольшой кабинет. Как жаль, что не все коллеги увидели такую искреннюю и душевную улыбку Хаями. — О, спасибо, за подсказку. Я обязательно воспользуюсь им, если пойдёт дождь. Но я надеюсь, что сегодня мы обойдёмся без ливня, — Кагура лениво покачалась на стуле, а увидев, как снова Сома отвернулась обратно к окну, резко что-то вспомнила, воскликнув, — ой, Со-кун, а как же ты? Сома опять повернулась к ней, вопросительно изогнув бровь. — Что я? — А ты с зонтом или… — Хаями заговорила, но её прервал смешок коллеги. Затем Тайя ответила ей не менее переливчатым тоном: — Я взяла с собой зонт, можешь за меня не переживать, — и только Кагура хотела кивнуть, показывая, что она поняла ситуацию, как со стороны стола, за которым сидел юноша, раздался насмешливый голос: — Ух ты, и насколько тебе хватит этого зонта: до первого ливня, а потом он опять мистическим образом сломается, как раньше, а, дитя дождя? Сома в ответ поморщилась. Тайя отличалась поистине безграничным терпением. Она могла долго не реагировать на шутки окружающих, всегда пропускала мимо ушей безобидные подшучивания в свой адрес. Всё потому, что она была настолько сосредоточена на работе, что не замечала детских шалостей своих подопечных. Но за последнее время эта девушка стала очень миролюбивой. Она не обращала внимания на мелкие проступки коллег и ругала их только тогда, когда они совершали что-то серьёзное. А ведь всего полгода назад Сома могла отчитать за любую, даже самую незначительную провинность. Благодаря этому она завоевала авторитет несгибаемого инспектора, которого лучше не выводить из себя. Но несмотря на свой строгий характер, Тайя всегда являлась опорой и оплотом своего отдела и была готова помочь любому из коллег, протянув свою руку помощи. Правда, даже у такой интересной девушки были свои особенности, которые могли показаться необычными для некоторых людей. В отделе Тайя была известна как человек со своеобразным характером и своими причудами. Её подруга, казалось, лишь подчёркивала её необычность. Самым удивительным было то, что даже за пределами их отдела многие не могли понять, почему Сома и дождь — это абсолютно несовместимые вещи. Никто также не мог понять, почему Тайя постоянно попадала под дождь, даже когда у неё был с собой зонт или дождевик. Казалось, что эти предметы, защиты от непогоды, чудесным образом портились или терялись. Поэтому Сому в коллективе мгновенно наградили не менее дурацким прозвищем, как «дитя дождя». Это произошло потому, что погода, казалось, не давала ей прятаться от дождя, принимая её как свою родную. Тайе не нравилось это прозвище, но она понимала, что, как бы ни старалась, ей не удастся избавиться от него, ведь из-за повторяющихся событий с испорченными зонтами за ней и закрепилась эта кличка. Это было как проклятие, которое преследовало её повсюду. Девушка знала, в чём причина. Когда-то давно у неё был пугающе красивый чёрный зонт с ярко-красными ликорисами, символизирующими разлуку. Это был последний подарок её погибшего брата, ставший вскоре своеобразным крестом, который не позволял ей расстаться с подарком, но при этом постоянно омрачал её душу не самыми приятными воспоминаниями. Правда, несколько лет назад она избавилась от старого зонта, но с тех пор ни один другой зонт не мог его заменить. Как будто в знак протеста против того, что его бросили, старый зонт не позволял никому другому занять его место. Это казалось какой-то глупостью, странной мистикой, в которую настоящая полицейская ни за что бы не поверила. Но Сома и не верила в это, она просто понимала, что в её жизни есть место для всего. И поэтому Тайя приняла свою судьбу, своё прозвище и то, что ей суждено всегда ходить под дождём без зонта, пока… За последнее время не произошло столь великое множество событий, которые заставили девушку вновь ощутить жизнь всем своим существом. От переполнявших её эмоций кончики пальцев покалывало. Она стала чувствовать себя иначе, её взгляд на мир изменился. И хотя она видела только одним зелёным глазом, это не имело значения… Тайя поверила, что теперь странное проклятие, которое дало ей прозвище «дитя дождя», наконец-то отступит. — Ва-кун, ты разве исправил тот отчет, который я тебе дала? Уже неделю не могу добиться от тебя нормального по форме отчёта, — её голос, прежде мягкий, как клубничные сливки, теперь звучал строго. Ва-кун, более известный как Вада Аямэ, тяжело вздохнул и почти полностью уткнулся в бумаги. А девушка продолжала говорить, — не переживай, в этот раз я не попаду под дождь и останусь сухой, не стоит излишних беспокойств… — Н-не стоит, н-не стоит… Бес-спок-койс-ств! — раздался громкий голос откуда-то сверху, и все трое, находившиеся в кабинете, немедленно посмотрели туда. На шкафу, в клетке, сидел необычный тёмно-синий попугай какаду по кличке Дайске. Некоторое время назад Вада принёс его в отдел вместе со своим другом Тамурой и уговорил Тайю оставить птицу. Он был очень разговорчивым и беззаботным, и казалось, что его совсем не беспокоила непогода. Коллеги по кабинету, которые всегда были внимательны к пернатому, пересадили птицу подальше от возможного дождя и громких звуков грозы. Поэтому сейчас его было не так заметно, ведь Дайске в эти дни предпочитал отдыхать и не беспокоить сотрудников полиции, уважая их терпение и особенно ценя выдержку Сому. Как и все в отделе, Дайске очень любил инспектора Тайю и относился к ней почти как к матери. Поэтому и сейчас он вступился за неё, заметив нежную улыбку на её лице. Аямэ слегка поморщился и уже собирался ответить на слова пернатого защитника Сомы. Но тут дверь резко, как всегда, распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся мужчина с привлекательными чертами лица, тёмными непослушными волосами и тёмно-золотистыми глазами. Этот мужчина и был тем самым начальником отдела, заместителем которого была Сома. Она напряжённо смотрела на него, ожидая его слов, как приговора. — Идём на вызов, — сказал он, входя в помещение и вдыхая тёплый воздух, — мы видели подозреваемого в одном неблагополучном районе. У тебя есть пять минут, Сома, — добавил он, закрывая дверь. Но девушка уже спешила к шкафу, чтобы взять форму для выхода. Аямэ, который до этого сидел с поникшим видом, встрепенулся. Но голос, раздавшийся из-за шкафа, быстро охладил его пыл: — Я всё равно приеду после вызова, и если не увижу готовый отчёт, то… тебе же будет хуже, — сказала девушка, выглянув из-за шкафа. Она была уже одета и быстро взглянула на верхний шкаф, где попугай спокойно смотрел в потолок и изредка издавал звуки, — Дайске, — птица тут же расправила крылья, показывая, что готова слушать. Тайя улыбнулась и сказала, — отлично, ты здесь за главного. Больше ничего не сказав, она быстро вышла за дверь, а ей вслед раздалось громкое: — Эй!

***

По итогу, отчёта Сома так и не увидела. К Аямэ пришёл свидетель, и он, пользуясь моментом, побежал проводить допрос, оставив всю номенклатуру под осуждающий взгляд девушки. Тайя глубоко вздохнула, расправила плечи. Затем она достала из кармана листок с заметками, с помощью которого оставила на отчёте короткую надпись: «Твоё дежурство, Ва-кун, перенесено. Жду завтра утром отчёт у себя на столе, иначе мне придётся снова прибегнуть к старым методам наказания». Это сообщение могло бы заставить Аямэ встрепенуться. Кагура же просто улыбнулась Соме, а затем почти все коллеги, приходившие после вызовов, смеялись над записью, оставленной для Вады. Сам юноша пришёл довольно поздно и, увидев это, сильно побледнел и печально сел за брошенный отчёт. Тайя же подумала о том, что завтра наконец-то сдаст все отчёты отдела в канцелярию. За окном накрапывал дождь. Когда они с Масаши ездили в район, дождь уже шёл вовсю, поэтому обратно они возвращались сильно промокшие, зато с пойманным вором-рецидивистом. Сома с великой надеждой посмотрела на свой новый зонт, который купила недавно. Она молилась, чтобы проклятие «дитя дождя», о котором девушка так часто слышала, наконец-то оставило её в покое. К сожалению, в этот период Тайя сдала свою машину в автосервис для ремонта, поэтому ей предстояло столкнуться с непогодой лицом к лицу. — Хочешь, можешь поехать с нами? — предложила Кагура, когда они с офицером Мацудой неторопливо шли к выходу, — Масаши-кун сегодня добрый, согласился нас подвезти. — Не буду пользоваться его чрезмерной добротой, — мягко ответила Сома, глядя на выход и держа зонт, словно шпагу, готовая пустить её в ход, — он ведь это вам предложил, а я не хочу навязаться третьим грузом. К тому же, ему явно не понравится везти меня на кое-какой адрес… — Ой, точно! — Кагура не смогла сдержать смеха, который был похож на щенячий визг. Она смущённо прикрыла нос и сказала, — простите… Я совсем забыла, кого именно он не захочет видеть сейчас, — её взгляд искрился озорством, а голос звучал приглушённо, потому что она прикрывала рот ладонью, — ну, тогда пожелаю тебе удачи. Удачи… Да, ей удача точно не помешает. Сома шла по улице, на которую обрушился дождь. Она старалась ступать как можно осторожнее. Из-за сильного ливня погода была настолько влажной, что Сома чувствовала себя как в парилке. Осенью девушка не очень любила дожди, считая их проявлением стихии, с которой погода любила играть. В отличие от летних ливней, осенние дожди вызывали у неё смешанные чувства. Она понимала, что лучше воспользоваться общественным транспортом. Хотя погода и не была холодной, но из-за дождя всё вокруг казалось слишком скользким, а собственное тело — ужасно неудобным. Правда, пока всё было хорошо, и девушка уверенно шла под зонтом. Казалось, что Тайя — обычный житель Йокогамы, которого не коснулось проклятье «дитя дождя». И самое важное — зонт стойко выдерживал непогоду и… Внезапно налетевший порыв ветра чуть не сбил её с ног. Тайя не успела ничего понять, как зонт, словно живой, вывернулся из рук и оказался у неё за спиной. Она закрыла глаза и услышала какой-то странный треск. Когда Тайя открыла глаза и попыталась поправить зонт, она увидела, что его половина беспомощно повисла, совсем не защищая от дождя. Никуда её проклятье не делось, вот же…! Сома закусила губу. Ей не хотелось возвращаться домой в таком виде, это было слишком смешно и нелепо. К тому же, она испытывала жалость к себе из-за постоянного невезения. Тайя быстро дошла до ближайшей скамейки, которая находилась через дорогу, и села на неё, чтобы оценить состояние своего тёмно-зелёного зонта. То, что она увидела, больше всего напоминало тряпку, из которой торчали две оторванные спицы. Их невозможно было соединить, можно было только заклеить скотчем на скорую руку. Тайя печально вздохнула, подумав, что Вада был прав, когда гадал на судьбу её нового зонта. Даже одного дождя он не пережил. Как же так? Сома снова попыталась соединить части конструкции, но из-за дождя это оказалось непросто. Её руки были мокрыми и скользкими, а пальцы совсем не слушались. Она едва сдерживала ругательства, сокрушаясь о новой вещи, которую недавно купила, пока… Мелко не вздрогнула, когда ощутила, что на голову больше не капают прохладные капли дождя, а свет, словно померк. Вероятно, кто-то из прохожих, увидев девушку, сидящую на скамейке с зонтом и явно чем-то расстроенную, решил ей помочь. Сома почувствовала лёгкое смущение, понимая, что привлекла к себе слишком много внимания. Она подумала, что стоит уже оставить попытки и пойти домой, как обычно, под дождём. Тайя подняла голову, намереваясь поблагодарить случайного незнакомца. Но… Незнакомец оказался уж слишком знакомым. Зелёный глаз Сомы, напоминающий свежую траву на лугу, округлился, глядя в знакомые болотные омуты. Светлая шевелюра была несколько влажная из-за погоды, а бежевый костюм на молодом человеке сидел криво, уже намокнув из-за дождя, особенно сейчас, когда он услужливо поделился своим зонтом с ней. Тайя затаила дыхание, глядя на мягкую улыбку на этом нежном лице с правильными чертами. Очки были перепачканы отпечатками пальцев, как и в тот день. Однако сейчас она видела его глаза и могла рассмотреть каждую деталь во взгляде. Кончиками покалывающих пальцев она ощущала, насколько всё происходящее сейчас напоминает ей события, которые происходили не более трёх лет назад. — Похоже на дежавю, — произнёс хриплый, твёрдый голос откуда-то из глубины. Сома почувствовала, как в душе у неё потеплело, а в груди стало нестерпимо горячо. Она совсем забыла, что они оба сейчас находятся под дождём. — Ролями надо поменяться, — тихо ответила Тайя, глядя на бьющую в глаза ярко-красную ленту, что, как алая нить, сплела их судьбы не так уж давно. Появление Куникиды Доппо в жизни девушки стало для неё настоящим подарком судьбы. Несмотря на все трудности и испытания, которые им пришлось преодолеть, этому целеустремлённому идеалисту удалось занять главное место в её сердце. Он обосновался там, словно у себя дома, и начал отогревать Тайю своей любовью и заботой. И делал это даже сейчас. — Верно, — парень мягко усмехнулся, игнорируя, как сильно льёт дождь по спине, понимая, каково было Тайе тогда, в их первую встречу, — прости, но в этот раз, я вижу, тебе нужна помощь, — он взглянул на понурое личико девушки, что с нескрываемым печальным вздохом ответила: — Зонт сломался, — расстроенно бросила она, слыша в ответ не менее насмешливое: — Какой по счету? Тайя вспыхнула, раздражённо качнула головой, будто маленькая, давая понять, что на заданный вопрос она отвечать не будет, пока стоявший Куникида посмеивался с детской натуры Сомы. Но девушка не могла не задать свой вопрос. — А ты почему здесь? — спросила она Доппо, — ведь наш участок и агентство находятся довольно далеко друг от друга, а ты говорил, что задержишься… Её прервали мягким тоном, и Доппо неторопливо пояснил: — Так получилось, что я всё же закончил раньше и подумал, что ты, наверное, тоже решишь задержаться на работе. Во-первых, из-за погоды, а, во-вторых, потому что, тебе бывает порой неловко находится в квартире без меня. Уши девушки обожглись расплавленным слоем стыда, заставив нервно прикусить кончик языка, дабы справиться с возникшим смущением. «Как облупленную меня знает», — пронеслось в её голове, ведь Тайя и вправду после переезда на квартиру Доппо чаще старался оказаться в ней вместе с Куникидой, и случаев, когда девушка спокойно приходила в пустеющую квартиру одна, можно было сосчитать на пальцах. Квартира Куникиды была в идеальном порядке. Она была ухоженной, но в ней предательски ощущалось одиночество, когда в её коридорах не звучал голос любимого человека. Тайя чувствовала себя так, словно она новичок, ступивший на скользкий путь, попадая в эту квартиру раньше Доппо. Девушка не знала, как ей поступить и с чего начать. Она постепенно обживалась в новой квартире, не спеша, хотя и понимала, что самые важные события в её судьбе были уже предопределены. Но у неё ещё оставалось время, которое она использовала, чтобы наслаждаться тем, что происходило между ней и Доппо сейчас. Сома старалась привыкнуть к новому месту в своей жизни. Когда Тайя жила с Масаши, она всегда могла вернуться к себе, а во время его командировок она никогда не оставалась у него. Сома чувствовала себя ещё более чужой в его доме. Но с Доппо всё было по-другому. Его квартира словно медленно открывала перед ней свои двери, окутывая своим уютом. Как и её владелец. — Вот как, — неловко улыбнулась Сома, моргая, чтобы смахнуть мелкие капли дождя, которые падали с её чёлки на лицо. В ответ тёплая мужская рука легла на макушку и нежно потрепала чёрные волосы, окончательно испортив причёску Сомы. Доппо мягко усмехнулся, глядя на растерянное лицо девушки. — Да. Поэтому я и решил забрать тебя, устроив так сказать, небольшой сюрприз, и не стал звонить, — он оглядел её, смотря на сломанный зонт, — но, видимо, всё же стоило. Тайя сжала пальцами ткань испорченного зонта, чувствуя, как меняется её температура тела от горячей до ещё более жаркой, отчего щеки, наверное, уже ощутимо приобрели красноватый оттенок. Она чувствовала себя ребёнком, испортившим какую-то вещь и попытавшимся это скрыть, а тут её поймали… Но совсем не отругали. Сома не считала себя везучей. С ней постоянно происходили какие-то неприятности, и она сама сравнивала себя с чёрной кошкой, которая, как считали бандиты, давшие ей это прозвище, приносит неудачу. Только в случае с Сомой неприятности, которые ей приходилось преодолевать каждый день, сыпались на неё как из рога изобилия. Тайя часто злилась, считая себя слишком сложной и проблемной. Она думала, что в её жизни не бывает спокойных моментов, кроме как отношений с Доппо. Отношения с ним были для неё настоящей гаванью, в которой она находила утешение и любовь. Это было гораздо лучше, чем постоянно чувствовать себя «ходячим несчастьем». Но каждый новый такой случай вызывал у Сомы чувство смущения и стыда. Она понимала, что её проблемы продолжают возникать, даже когда она этого не хочет. Иногда девушке так и хотелось спросить Доппо, как он может так спокойно относиться к тому, что она снова попадает в неприятности. Но где-то на глубине души, Сома знает ответ на свой вопрос. Ведь всё дело в чувствах. — Ох, дурацкая ситуация вышла… — торопливо забормотала Тайя, стараясь скрыть полыхающее внутри неё смятение, — я решила отправиться домой, хотела приготовить тебе ужин и подумала, что дойду и сяду на транспорт, раз машина сломана, но… По пути зонт сломался, — она показала на сломанные спицы, — я подумала, что, может, смогу его сейчас подправить, но, видимо, не судьба… — Не судьба, — утвердительно проговорил Куникида, заставляя Тайю прочувствовать острыми иглами по спине всю ситуацию, от смущения до внезапного раздражения и лёгкого отчаяния из-за «неисчезающего проклятья», — но это и не страшно, — уверенно продолжил он, заставляя Тайю в удивление прищурить глаз, — зонт — сущая мелочь, я помогу его починить, и всё будет хорошо. А теперь пошли домой, ты, наверное, вся на лавочке промокла, — и Доппо без малейшего колебания протянул ей свою ладонь. Тайя вспомнила, как эта протянутая ладонь изменила её жизнь в один прекрасный вечер. Она заставила девушку наконец-то признаться в своих чувствах. Опустив взгляд, Тайя кивнула и обхватила ладонь мужчины своими прохладными пальцами. В следующее мгновение он резко потянул её вперёд, и Тайя, потеряв на мгновение ориентацию, едва не споткнулась. Правда, та же тёплая ладонь Куникиды опустилась ниже, нежно обнимая Тайю за талию и сжимая пальцами мокрую ткань её одежды. Тайя, одной рукой держа зонт, а другой — цепляясь за светлый жилет Доппо, ощутила тонкий аромат его любимых духов. Она блаженно вдохнула этот горьковатый запах, который приятно обжёг её горло. Непроизвольно она прижалась к Куникиде чуть крепче. Сома посмотрела на улыбнувшегося Куникиду и заметила, что его зонт почти полностью закрывает её, но не его. — Доппо, ты и так уже насквозь промок, — возмутилась девушка. Он лишь усмехнулся в ответ. — Тогда предлагаю идти чуть быстрее, — и с этими словами они несколько торопливо, но всё же плавно начали двигаться вперёд. Тайя, как всегда, не осталась в стороне и не позволила Доппо держать зонт над её головой. Она подняла руку, чтобы поправить руку Доппо, которая держала зонт, и вернула его обратно над головой мужчины. В ответ на её упрямство Доппо лишь покачал головой, тяжело вздохнул и сказал: — Какая же ты упрямица, ками! — не смог сдержать мягкой улыбки Куникида, увидев нежный и безвинный взгляд возлюбленной. Доппо прижал Сому к себе чуть крепче, надеясь хотя бы так уберечь её от дождя. На выдохе он произнёс: — Ладно, тогда пойдём ещё быстрее. Сома лишь усмехнулась в ответ, но в её груди стало нестерпимо горячо, хотя вокруг лил только холодный дождь.

***

Тайя особенно любила проводить вечера с Доппо, когда тот был свободен от работы, а все домашние дела уже были сделаны. Сегодня же они решили отказаться от выполнения домашних обязанностей и просто отдохнуть от насыщенного дня. К тому же, прямо сейчас девушка была укутана в тёплый клетчатый плед, который согревал её после небольшой прогулки под дождём. В руках она держала чай с сахаром. Мужчина сказал, что это отличное средство, чтобы забыть о своих печалях. Сома пила чай маленькими глотками, наслаждаясь его приятным вкусом, и наблюдала, как любимый человек умело чинит её зонт. Вскоре работа была закончена, и Куникида с довольным видом показал девушке результат своего труда. Она не смогла сдержать нежной улыбки в ответ. — Спасибо, Доппо, — Сома мягко улыбнулась, разглядывая «воскресший» зонт, — чтобы я без тебя делала… — Просто чинить в домашних условиях намного удобнее, чем на лавочке в дождь, — аккуратно поддел её мужчина, отметив, как саркастично возвела девушка глаза вверх. Для них это было обычным делом, но любой другой был бы удивлён, узнав, что известный трудоголик и идеалист, который всегда был очень серьёзным, в отношениях с любимым человеком мог позволить себе такие детские шалости. Тайя очень ценила открытость Доппо и всегда принимала близко к сердцу каждое его признание, а потому при любом удобном случае старалась выразить ему всю свою любовь, тепло и заботу. Вот и сейчас она поднялась с дивана, придерживая одной рукой плед, чтобы он не соскользнул с плеч, а в другой держа чашку чая. Затем она подошла к Куникиде. — И всё равно спасибо, — сказала Сома, на мгновение уткнувшись в спину Куникиды, который отвернулся и складывал на столе все использованные инструменты для починки. Куникида на мгновение замер и повернулся к ней. Тайя же отстранилась от него и пообещала: — Я постараюсь быть аккуратной и не сломать его снова за эти пару дней. Сома знала, что с её образом жизни могло произойти практически всё, что угодно. Куникида же совсем не обижался на это. Он мог выразить своё недовольство, вздохнув или нахмурившись, но никогда не показывал своего гнева. Доппо вёл себя достойно и спокойно, и даже те сцены, где он душил Осаму, которые иногда всплывали в её памяти, казались ей лишь неловким недоразумением в их отношениях. Они были далеко не идеальными людьми, но им удавалось жить в согласии со своими характерами, которые стали мягче благодаря любви. Однако терпение не бесконечно, и порой где-то в глубине её души появлялось сомнение: а что, если однажды Доппо устанет от всех тех несчастий, которые с ней случаются? Но дни шли, заметая следы, и даже червяк становился тоньше, слова его — незначительнее. А любовь Тайи к Доппо лишь крепла. Особенно сейчас, когда он смотрел на неё своим мягким взглядом, который, казалось, выдавал все чувства. В этом взгляде она читала самые его сокровенные мысли о ней и знала, что никогда больше не будет оставлена. Никогда. Потому что следом слышится еле уловимое: — Тай, — каждый раз, когда он произносил это сокращение её имени, Сома замирала от восторга. Почему-то именно в его устах оно звучало особенно сладко, маняще и трепетно, — не переживай ты так из-за зонта, — проговорил Доппо, — даже если он снова сломается, ничего страшного. У тебя есть я. И вот опять. Тайя не понимала, как Куникида говорил такие вещи, которые были трудны для понимания даже для неё самой. Каждая его фраза словно вскрывала старую рану, но на этот раз она зашивала её аккуратными и плотными стежками, чтобы боль больше не возвращалась. Соме было нелегко. Она думала, что не умеет говорить такие слова и быть настолько открытой. Обычно она всегда была честной и прямолинейной, но разве открытость зависит только от этих качеств? Конечно, нет. И всё же девушка не сдавалась. Каждый день она преодолевала себя и становилась чуть более открытой для Доппо, хоть иногда казалось, что это и вовсе невозможно. Куникида видел все усилия и труды девушки и только сильнее любил её, исполняя данное себе обещание. Тайя наконец вышла из оцепенения. Она обхватила кружку дрожащей рукой, и плед немного сполз, приоткрыв тонкую светлую рубашку девушки. Но она снова попыталась обратить всё в шутку: — Хочешь побыть моим зонтиком? — спросила Сома, считая свою шутку глупой. Она залпом допила остатки горячего чая, и её душа, уже взволнованная чужими словами, словно ведро воды, наполнилась ещё большим волнением. Иногда вечера, которые они проводили вместе с Доппо, были очень простыми. В такие моменты они чувствовали себя обычной парой, которая живёт вместе, имеет обязанности по дому, работу и желание отдохнуть вечером, чтобы отвлечься от суеты будней. Но иногда наступали дни, когда Куникида говорил что-то невероятно романтичное, что трогало до глубины души. И Тайя таяла от этих слов, превращаясь в сентиментальную девушку, которая была по уши влюблена в своего идеалиста. Сейчас был именно такой случай, ибо Доппо совсем не собирался останавливаться. Наоборот, Доппо бережно взял кружку, которую Тайя уже допила и поставила на стол. Со временем он понял, что атмосфера важнее порядка, и, хотя руки так и чесались убрать кружку, он не стал портить момент своим желанием сделать это. — Конечно, — тихо прошептал он, касаясь пальцами тёмной чёлки Сомы и убирая их в сторону. Он склонился ниже и продолжил шептать, а Тайя замерла, ловя каждое его слово, — я пообещал себе стать твоим зонтом, чтобы защитить тебя от всех бед, которые могут случиться. К дождю это тоже имеет отношение, — последние слова Куникиды прозвучали почти неслышно, потому что Сома, наслаждаясь моментом, прикрыла глаза и сама приподняла голову выше. Мягкие губы нежно коснулись кожи на уровне переносицы и века невидящего глаза. Тайя почувствовала, как по телу пробежала лёгкая дрожь, словно табун мурашек скакал туда-сюда. Ей едва удалось сдержать короткий вздох. Она была почти вне себя от счастья, когда Куникида так нежно целовал её. Для них это было чем-то настолько личным и сокровенным, ведь никто не знал, что происходит за закрытыми дверями дома идеалиста Доппо. Никто не догадывался, какие чувства испытывает Тайя каждый раз, когда его губы так мягко касаются её души этими детскими, но такими волнующими жестами. Ей было так тепло и уютно, как никогда прежде. Тайя привыкла к внешнему уюту, который был характерен для её семьи. Она смирилась с его отсутствием в отношениях с Масаши, когда у них ничего не получалось (и когда он не знал, как от неё избавиться). Но… Девушке было непросто привыкнуть к этому уютному и почти семейному очагу. Он был таким мягким, словно они сидели у костра или грелись под одним большим одеялом, спасаясь от холода внешнего мира. И всё же… Она ценила эти новые для себя эмоции гораздо больше, чем то, что она чувствовала раньше. Особенно, когда Куникида постепенно брал выше. Тайя не успела открыть глаза или как-то отреагировать на уход тепла и света, как Доппо отстранился. Но вскоре это тепло вновь окутало её, а лёгкие чувства разгорелись с новой силой. Его дыхание, едва обжигающее, коснулось её приоткрытых губ. Пальцы Доппо приятно сжали затылок Тайи, когда он запустил их в её тёмные волосы. Поддавшись этому прикосновению, Сома медленно приблизилась к нему, издав слабый, почти неуловимый вздох. Тайя будто находилась между сном и явью, когда её коснулись чужие губы. Она не спешила, не торопилась полностью отдаться этому моменту. Девушка медленно, постепенно отвечала на поцелуй, чувствуя каждый удар своего сердца. Доппо едва отрывался от её губ, чтобы потом прижаться чуть плотнее. В их поцелуе был сладковатый привкус от недавно выпитого чая, что делало его ещё более приятным. Прерываться совсем не хотелось. Сома открыла глаза и встретилась взглядом с любимым мужчиной. В его глазах она увидела любовь и страсть. Однако продолжать эту игру становилось невыносимо. Тайя, не прерываясь от поцелуя, позволила себе обнять возлюбленного за шею, прижаться чуть крепче, а затем плавно опустила руки ему на плечи. Её ладони скользили по ткани, скрывающей под собой пылающую от прикосновений кожу. Прохладные пальцы Тайи коснулись шеи Куникиды, и он вздрогнул, издав короткий смешок, полный внутреннего напряжения. От этого смешка у Сомы чуть не закружилась голова. Сома не сразу заметила, что плед, который она накинула на плечи, должен был сползти. Она всё ещё чувствовала его на себе. Но когда Тайя сосредоточилась на своих ощущениях, то заметила, что плед крепко держат чьи-то руки. Это было очень забавно. Даже находясь на грани потери контроля над своими чувствами, Куникида продолжал делать всё, чтобы девушка чувствовала себя комфортно. Сейчас, рядом с ним, она действительно ощущала жар, и не знала, как же его можно сбавить. — Доппо… — по привычке, не находя других слов, Тайя произносила имя своего возлюбленного, когда поцелуй подходил к концу, и её переполняли смешанные чувства. Куникида лишь улыбнулся в ответ и, не отпуская её, продолжал любоваться прекрасным видом, который открылся перед ним. Тайя смущённо заправляла выбившиеся пряди волос, пряча пылающее лицо. Ей безумно хотелось ещё одного поцелуя, и ещё, и так до тех пор, пока мир не потемнеет в глазах. Но предложить такое казалось странным, а испытать все эти чувства хотелось едва ли не до дрожи. Но, кажется, не только она испытывала весь спектр тех эмоций и желаний, которые переполняли её. Куникида стал серьёзным, его лицо словно окаменело. Он слегка приподнял девушку, взяв за плечи, и она почувствовала, как всё её тело сковало напряжение. — Тай… — Куникида говорит хрипло, и Тайя чувствует, как душа взмывает ввысь. Она касается ладонями его аккуратных, прямых черт лица, которые уже давно покорили её сердце, — могу ли я согреть тебя? — спрашивает он почти шёпотом. И почему-то Тайя едва сдерживает смех, который так и рвётся наружу. Она знает, что это значит. И всё же… В этот вечер каждое слово и действие Доппо имели для неё значение. Тайя снова осознала, почему влюбилась в него, и поняла, что это произошло гораздо раньше, чем Куникида попытался признаться ей в своих чувствах. Её сердце дало сбой в том самом торговом центре и продолжало трепыхаться каждый раз, стоило этому мужчине оказаться в зоне её видимости. Тайя была уверена, что Куникида, даже не говоря ни слова, станет для неё опорой и защитой. Он согреет её, словно тёплый плед, и укроет от всех невзгод, как зонт. И потому… Сома кивает.

Конечно, да. Ей очень хочется, чтобы её согрели.