Теперь не страшно

heartache — biting elbows

Марк был уверен, что всецело знает Соню, до сегодняшнего дня, в течение которого девушка пребывала в скверном настроении. После того рокового вечера, когда оба уже взрослых, на секундочку, человека действовали, казалось бы, по обоюдному согласию, что-то в их почти что идиллических отношениях пошло ко дну и потянуло Филатова за собой. Разговор в спортивном зале ограничился взаимонепониманием и нервными всплесками Карповой, в то время как Марк был абсолютно спокоен и пытался вывести девушку на точно такое же равновесие ради ее же блага. Рассудительность, кажется, была присуща только ему одному среди всех его сверстников. — Почему ты вчера написал, что ты меня не любишь? — Соня смотрит на него с выраженным ожиданием какого-то особого ответа, но Филатов не справляется без подсказок. Не мог же он признаться ей еще раз в такой неподходящей обстановке после того, как девушка толкнула его в омут френдзоны. — Ну, потому что это правда? — голубые глаза выжигают в Марке дыру с обугленными краями где-то в области сердца. Из них двоих жертва точно не Соня, но разве он смеет ей перечить? Конечно, нет. — Ну, я не хочу, чтобы ты из-за меня нервничала. — А может, я хочу из-за тебя нервничать, ты об этом не подумал? — она его практически перебивает на конечном слоге и на повышенном тоне выдвигает претензию, но парень все еще непонятливо смотрит в ответ. — Не думал. — А ты подумай, тупица! Веснушчатая россыпь и копна рыжих лучей, перетянутых резинкой, исчезают из поля зрения и скрываются за дверью спортзала с недовольным «Извините!» и громким хлопком. Смешки и поглядывания в сторону Марка его не задевают — он откидывается на маты и начинает тягомотную анализирующую работу над сказанным. Когда в тот же вечер мама Сони предпринимает попытку помириться с Филатовыми и тащит дочку с собой, девушка признается в том, что обо всем рассказала женщине, но Марк, конечно же, вместо внятного ответа на очевидные вопросы «Зачем?», «И что теперь делать?» получает едкие выплески в свою сторону и осадок на сердце. Он даже не удивлен. Может, самую малость потерян.

***

blind — onelove

Красный свет заливает пространство, и психика Сони проводит ассоциацию с пролитой кровью, отчего ее мгновенно бросает в дрожь. Но Марк, как мужчина, старается предпринять хоть что-нибудь и проложить безопасную дорогу на пути к выходу — Карпова сжимает его ладонь в своих горячих и потряхивающихся в намерениях никуда не пускать. Глаза в полутьме сверкают бликами и подступающими слезами от истерики, нарастающей в груди. Речь Сони сбивчивая и оттого не особо разборчивая, а упражнение с комбинацией из глубоких вдохов-выдохов не помогает, когда парень объявляет, что им необходимо подняться. Категорическое нет! Тогда Марк выуживает из кармана синюю бархатную коробочку с маленькой лампочкой и обручальным кольцом внутри, самоотверженно делает предложение руки и изувеченного сердца. Карпова, конечно, ничего не понимает, хмурит рыжие брови и не слышит уверенное признание в любви из-за пелены, застилающей уши, но чувствует крепкие мужские руки на своих плечах. И уверенность потихоньку начинает приближаться. Филатов обнимает ее и прижимает ближе, шепчет будто мантры успокаивающие слова на ухо, гладит по струящимся янтарным прядям в попытке внушить хотя бы пару капель решимости двинуться с места. Соня жмурится и кивает — теперь она согласна бежать даже в толпу вооруженных подростков, если кто-то вдруг тоже схватился за оружие. Теперь не страшно. На лестнице Соня трусит не по своей воле и пытается вернуться назад, но у Марка крепкая хватка и зеленые очаги решимости. Когда они выбегают на улицу и нос улавливает порывы кислорода, ребята думают, что самое страшное позади и они больше не в неволе, но холодное и резкое «Подождите», встретившее у бассейна, отрезает все планы на счастливое будущее. Карповой хочется разодрать глотку криком, но она шепчет просьбы и надеется, что в однокласснике остался здравый смысл. Не тут-то было: дуло смотрит прямиком на нее. Филатов импульсивно поступает, стараясь защитить любимую и не погибнуть самому: выбивает оружие из рук и вступает в борьбу. А Соня то ли от паники, перелившейся через край, то ли от глубокого состояния аффекта, толкает стрелка в воду и почти безэмоционально смотрит на то, как он захлебывается из-за ранения в плече. Минутами позже осознание подкрадывается и сдавливает тиски, девушка впадает в самую настоящую истерику перед толпой шокированных одноклассников (и бывшей классной руководительницей) и начинает утверждать, что именно она его убила. Марк вступается и, используя свой омертвелый голос и гипнотический тембр, воздействует на толпу, уверяя каждого в том, что произошла абсолютная случайность и виновных нет. Все еле заметно кивают в знак согласия и почти что выдыхают до приезда росгвардии под началом отца Вадима. После мучительного и душераздирающего допроса Толбоева, вопреки его приказу не обсуждать произошедшее и ни с кем не контактировать, Марк перебирается через Сонин балкон. Воспоминания заполняют голову, мысли о содеянном скребут черепную коробку до тех пор, пока Карпова своими истошными возгласами не вырывает парня из пучины. Он утверждает, что все будет хорошо — у них и в целом; что никто и слова не скажет поперек. — Марк, я люблю тебя, — Соня крепко целует и обхватывает лицо своими нежными пальчиками, умещая в ладошках, а Марку много и не нужно. Лишь бы больше не отвергала. Лишь бы на безымянном носила подаренное им обручальное.