Тайна двоих

POV: Жанна

      Совесть — странная вещь. Она может затянуть петлю на шее так, что дышать становится невозможно. Она, как неумолимый судья, шепчет на ухо о вине, о грехе, о том, что каждый твой шаг неправильный. Но есть и сердце, которое живёт по своим законам. Оно кричит, разрывает грудь изнутри, требует своего, не обращая внимания на мораль, запреты и чужие ожидания. И вот ты оказываешься между ними, словно на перекрёстке, где каждый выбор несёт свою боль и свою цену.       Иногда кажется, что совесть — это голос прошлого, что-то оставленное в наследство от воспитания, традиций, от того, как тебя учили жить. Она заполняет мысли кричащими упрёками, вспоминая каждый момент, когда ты поступил не так, как «следовало». Но сердце… оно не заботится о таких вещах. Оно живет в настоящем, в том единственном мгновении, где есть только желание и чувство. Оно может превратить совесть в слабый шёпот, если почувствует, что на кону стоит что-то важное.       Но что делать, когда эти две силы сталкиваются? Когда твоё «правильно» расходится с тем, что внутри ощущается как истинное? Совесть может говорить, что ты предал, совершил ошибку, что за всё придётся ответить. Но сердце будет настаивать, что ты просто следуешь своему пути, даже если он не совпадает с общепринятыми нормами. И в этой борьбе, на самом деле, нет победителя. Есть только ты — с внутренним противоречием, которое терзает тебя до самого основания.       Мы стояли с Айтымом на этой пустынной парковке, словно в отдельной вселенной, вдали от всего остального мира. Никакой суеты, никаких посторонних звуков от людей или машин — только тишина и мягкий свет уходящего солнца. Казалось, что время само замедлилось, даря нам этот момент уединения.       Я прикрыла глаза и позволила себе просто быть любимой. Его руки нежно обвивают меня, словно защищая от всего, что могло бы нас разъединить. Айтым держал меня так, как держат что-то драгоценное, боясь потерять. Он наклонил голову, и я почувствовала обжигающее дыхание на своей шее. Этот едва уловимый жест говорил больше, чем любые слова.       Чуть крепче прижалась к его груди, слушая сердца стук. Я знала, что этот момент был лишь кратким убежищем от реальности, но не могла заставить себя оторваться. В его руках я чувствую себя полностью защищённой и нужной, словно мир вокруг просто переставал существовать. Его объятия были чем-то, к чему я всегда стремилась, даже не осознавая этого. Это было место, где я могла быть собой, без страха и без масок.       Рука Айтыма нежно скользнула по моей спине, задержавшись на мгновение, словно проверяя, здесь ли я, действительно ли мы вместе. Этот жест был таким трепетным, что у меня невольно сжалось сердце. И в этот миг я поняла, что каким бы ни было наше будущее, эти чувства останутся со мной навсегда. — Адвокат Уразбахова, вы всё так же меня ненавидите? — вдруг спросил Айтым своим хриплым, низким тембром, обжигая горячим дыханием мою ушную полость.       В этом вопросе была какая-то игра, вызов, и в то же время что-то намного сокровенное, почти отчаянное. Я почувствовала, как его губы коснулись моего уха, и этот едва уловимый жест заставил меня прикрыть глаза, борясь с волной чувств, захлестнувших сполна. — Айтым, если бы я могла тебя ненавидеть, всё было бы намного проще…       Эти слова вырвались из меня как-то сами, непроизвольно, обнажая ту правду, от которой я так долго пыталась убежать. Ненависть была бы лёгким выходом, но вместо неё оставалась любовь — сложная, противоречивая, но такая неотвратимая. — Любишь, значит? — его голос вновь прозвучал над моим ухом, на этот раз ещё более низкий и провоцирующий.       Я лишь молча уткнулась носом в его шею, вдыхая такой родной и успокаивающий аромат его одеколона. — Здесь очень красиво. Такой покой и умиротворение. Прям не хочется уезжать, — сказала я, наслаждаясь моментом и мягким светом заката, который окутывал нас.       Айтым, чуть наклонившись ко мне, с лёгкой улыбкой предложил: — Хочешь, можем тут остаться на ночь?       Я на мгновение задумалась, представив, как приятно было бы провести ещё немного времени вместе в таком завораживающем месте, но реальность тут же напомнила о себе. Я тихо вздохнула и ответила: — Было бы прекрасно… Но боюсь, есть вероятность встретить тут кого-то из знакомых. А беременная замужняя женщина с чужим мужчиной в одном номере — стыд и позор.       Айтым мягко засмеялся и, слегка погладив меня по щеке, произнёс: — Родная, я и не предлагал тебе отель. Ты ведь моя любимая женщина. Свет очей моих. Будущая мать моего первенца. Разве я посмею унизить твоё достоинство, и позвать в какую-то гостиницу на одну ночь? Ты достойна значительно большего.       Его слова тронули меня, но вместе с тем и грусть заполнила сердце. Я опустила взгляд, понимая, насколько ограничены мы в своих действиях. — Мы с тобой по сути заложники ситуации. Даже пойти никуда вместе не можем, — произнесла я, пытаясь скрыть разочарование в голосе. — У меня есть одно место на примете. Тут недалеко проехаться.       Айтым посмотрел на меня с едва уловимой улыбкой, затем решительно, почти по-собственнически взял мою ладонь в свою. Чуть потянул за собой, поворачиваясь в сторону машины, и я без всякого сопротивления покорно последовала за своим мужчиной.       В его движениях чувствовалась уверенность, словно он точно знал, что делает и куда ведёт нас обоих. Я ощутила, как внутри разливается чувство спокойствия и доверия. Мне не нужно было задавать вопросов или сомневаться — я просто шла за ним, чувствуя, как его решимость передаётся и мне, заполняя тёплой волной. — Айтым, — произнесла я, осторожно. — М-мм? — отозвался он, повернув голову в мою сторону, всё ещё крепко держа мою руку. — А можно мне за руль? — в голосе проскользнула едва уловимая нотка кокетства, и я заметила, как его глаза блеснули интересом. — Хочешь? — спросил он, не скрывая лёгкого удивления, но улыбка на его лице подсказала, что ему понравилась моя неожиданная просьба. — А ты разрешишь? — я чуть наклонила голову, глядя на него с вызовом, почти игриво.       Взгляд карих глаз задержался чуть дольше обычного, будто взвешивая что-то в своих мыслях, а затем с мягким и одновременно решительным тоном ответил: — Садись.       Когда он согласился с такой лёгкостью и уверенностью, я почувствовала, как внутри меня разливается тёплое ощущение радости. Его готовность доверить мне свой автомобиль была чем-то особенным, чем-то, что не каждый мужчина бы сделал.       Я знала, как много этот автомобиль значил для Айтыма, и осознавать, что он без колебаний передаёт мне ключи, наполняло меня гордостью и трепетом. Это было не просто предложение, это был акт уважения, который я ценю больше, чем могу выразить словами. Мне было приятно, что он видит во мне не просто женщину, но равного партнёра, которому можно доверять, как себе.       Мы ехали по пустынной загородной дороге. Айтым показывал путь, указывая, куда свернуть. Время от времени он бросал на меня тёплый взгляд, и в его глазах светилась лёгкая, едва сдерживаемая улыбка. Он знал, что я наслаждаюсь этим моментом, и, кажется, готов был смириться с тем, что я слегка испытываю его терпение.       Не могла удержаться — нога сама тянулась к педали газа, и я наслаждалась ощущением, когда автомобиль мгновенно реагировал на мои команды, набирая скорость. Признаюсь честно, я обожала быструю езду, особенно на таких пустынных загородных трассах, где можно было позволить себе чуть больше свободы.       Каждый раз, когда я чуть сильнее давила на газ, Айтым бросал на меня тот же игривый, но предупредительный взгляд, как бы напоминая, что он здесь и наблюдает. Но в его взгляде не было укоризны — скорее, это было смешанное чувство восхищения и лёгкого беспокойства. Это подзадоривало меня ещё больше.       Вскоре мы оказались на территории загородного коттеджного городка, и я сразу же почувствовала, как атмосфера вокруг изменилась. Улицы были чистыми и ухоженными, а вдоль дороги выстроились красивые, современные домики, каждый из которых выглядел словно сошедший со страниц журнала о дизайне интерьеров. Их фасады украшали аккуратные цветочные клумбы, а высокие заборы скрывали уютные дворики, наполненные зеленью. Казалось, что здесь всё дышало спокойствием и умиротворением.       Айтым уверенно вёл меня по извилистым улочкам, и вскоре мы остановились возле одного из коттеджей. Дом выглядел не менее впечатляюще, чем остальные, но в его архитектуре было что-то особенно притягательное. Строгие линии крыши, большие окна и фасад в мягких, естественных тонах создавали ощущение уюта. Рядом с домом виднелась небольшая лужайка, ухоженная и зелёная, как будто этот дом был воплощением тишины и покоя, которых мы так долго искали. — Нам сюда? — спросила я, глядя на дом, перед которым мы остановились. — Угу, — кивнул Айтым с едва заметной улыбкой. — Чей это дом? — продолжила я, чувствуя, как внутри растёт любопытство. — Наш, — произнёс он просто, не спеша выходить из машины.       Я посмотрела на него с недоумением, не сразу понимая, о чём идёт речь. — Я не знала, что у вашей семьи есть дом ещё и в Алматы, — сказала я, стараясь уловить смысл его слов.       Айтым повернулся ко мне, и в его глазах появилось то особенное выражение, которое он всегда принимал, когда собирался сказать что-то важное. — Нет, Жанн, ты не поняла. Это наш с тобой дом. — Что? — удивлённо выдохнула я, чувствуя, как моё сердце пропустило удар. — Я купил его для нашей семьи, — произнёс он, глядя мне прямо в глаза.       Слова Айтыма эхом прозвучали в моей голове. Дом для нашей семьи. Я не знала, что сказать, мысли смешались в вихре эмоций. — Айтым… — начала я, не в силах выразить свои чувства.       Он мягко улыбнулся и, опустив глаза, продолжил: — Тут правда ещё не всё готово, мебель ещё не всю доставили. Вообще, сперва хотел закончить полностью с ремонтом, а потом уже тебе показывать.       Семья. Это слово эхом звучало у меня в голове, и с каждым повторением боль внутри росла всё сильнее. Он думает о нашем совместном будущем, о доме, где мы могли бы быть вместе, где смех наших детей раздавался бы по коридорам. Айтым мечтал о жизни, которая для него казалась такой реальной и достижимой. Но для меня…       Острая боль пронзила сердце. Я знала, что никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. Грудь сжимается, и на глаза наворачиваются слёзы. Не от того, что я не хочу этого. Нет, напротив, я больше всего на свете хотела бы видеть его счастливым. Но также я понимала, что наша любовь — запретная, скрытая от глаз мира, — не позволит нам иметь то, о чём он так мечтает.       Айтым не дал мне долго пропадать в своих мыслях. Словно чувствуя мою внутреннюю борьбу, подошёл к водительской стороне машины и открыл дверь, прерывая поток тяжелых мыслей. Его взгляд был полон тепла и понимания, а на лице играла добрая улыбка. Затем протянул мне руку, помогая выйти из машины.       Когда я поднялась на ноги, он заботливо вложил в мою ладонь связку ключей. Я удивлённо посмотрела на них, и он, всё ещё с той же мягкой улыбкой, произнёс: — Это твой комплект. Открывай.       Пальцы чуть дрожали, когда я сжала ключи, осознавая важность этого момента. Мы шагнули вперёд, пересекая порог нашего нового дома.       Перед нами раскинулся ухоженный дворик, утопающий в зелени. По бокам дорожки, ведущей к входной двери, росли аккуратные кустарники и цветы, добавляя дому уюта и природной красоты. Весь этот уголок словно излучал гармонию и спокойствие, что сразу же произвело на меня впечатление.       Двухэтажный дом стоял величественно, но при этом выглядил невероятно уютным. Его фасад был выполнен в светлых, приглушённых тонах, которые гармонировали с окружающей природой. На крыше виднелись большие окна, пропускающие много света внутрь. С правой стороны дома располагался просторный гараж на две машины, рядом с которым стоял небольшой навес — возможно, для садовых инструментов или дополнительного транспорта.       Зелёные лужайки простирались вдоль всей территории. Вдали виднелись ухоженные деревья, которые, казалось, специально высажены, чтобы оградить нас от внешнего мира, создавая тихий и уютный уголок, где можно было спрятаться от суеты. Вокруг дома чувствовалась забота — каждый элемент, от живой изгороди до аккуратных клумб, был продуман до мелочей.       Мы подошли к двери, и я, всё ещё не веря до конца, что это реальность, вставила ключ в замок. Щелчок, затем ещё один, и дверь плавно открылась. — Добро пожаловать, родная, к нам домой, — мягко сказал Айтым, нежно приобняв меня за плечи, впуская внутрь. Его слова прозвучали так естественно и уверенно, что на мгновение я позволила себе поверить, что всё это действительно возможно.       Мы медленно прошли по просторному холлу, и Айтым начал свой импровизированный тур по дому. В его голосе звучала тихая радость и гордость, когда он рассказывал о каждом уголке, словно уже представлял, как всё будет обустроено. — Здесь у нас будет большая гостиная, — указывая на просторную комнату с большими окнами, через которые открывался вид на вечерний сад. — Представь, к Новому году мы сможем поставить здесь большую ёлку, а возле камина можно будет разложить подарки. Видишь этот угол? — Айтым указал на одно из мест. — Здесь будет стоять диван, где можно будет собираться с семьёй или друзьями, смотреть фильмы холодными зимними вечерами.       Я чувствовала, как он уже проживал в своих мыслях эти моменты, создавая образы нашего совместного будущего. Мы продолжили обход дома, и Айтым ввёл меня в светлую, просторную кухню. — Вот здесь, — начал он, указывая на одно из мест, — будет стоять обеденный стол. Представь только, как мы будем готовить вместе завтраки по утрам и ужинать здесь каждый вечер. А вот в этом углу, — Айтым показал на стену, — установим полки для всех кухонных мелочей. Представь, просыпаешь утром и чувствовать запах свежесваренного кофе. Обещаю, будить тебя только так.       Его голос был полон энтузиазма. Там, где ещё не стояла мебель, Айтым рисовал своими словами будущее, давая мне почувствовать, как здесь будет уютно. — На первом этаже запланирован ещё кабинет, — продолжал он, пока мы поднимались по лестнице. — Я хотел, чтобы у нас было место, где можно работать или просто уединиться с книгой.       Я смотрела на него и пыталась впитать каждую деталь его видения. Это был не просто дом — это была его мечта о будущем, которое он хотел построить вместе.       Когда мы поднялись на второй этаж, я сразу заметила, что здесь всё почти было готово. В отличие от нижнего этажа, где Айтым ещё только рассказывал о своих планах, здесь уже стояла мебель, всё было аккуратно расставлено и выглядело так, словно дом давно обжит. Просторный коридор с мягким ковром вёл нас к одной из дверей, которая привлекла моё внимание своей изысканностью.       Айтым, всё ещё держа меня за руку, остановился перед ней и, посмотрев мне в глаза, сказал: — Это первая комната в доме, которую я запланировал.       Затем он открыл дверь, и, включая освещение, завел внутрь. И меня тут же охватило внезапным чувством нежности и трепета. Интерьер был оформлен с таким вкусом и заботой, что сразу становилось понятно — здесь было вложено душу в каждую мелочь.       Стены были оклеены светлыми обоями с едва заметным узором, придающим комнате уюта. Этот мягкий фон создавал ощущение спокойствия. Вдоль одной из стен стоял небольшой комодик из светлого дерева, украшенный милыми ручками в форме облачков. На нём аккуратно лежали детские пелёнки и крошечные одежки. Рядом располагался пеленальный столик, на котором были сложены мягкие подушечки и одеяла, всё в светлых, пастельных оттенках.       В центре комнаты стояла уже собранная детская кроватка, такая маленькая и хрупкая, словно ожидала своего будущего хозяина или хозяйку. Её деревянные бортики были выполнены в белых тонах, а над самой кроваткой висел мобиль, украшенный игрушками в виде маленьких тучек и звездочек, которые плавно покачивались в такт лёгкому сквозняку, проникающему через приоткрытое окно.       В углу расположилось удобное кресло с мягкой обивкой, идеальное для чтения книг и ночных кормлений. А на полу лежал пушистый ковёр нежного кремового цвета, который не только добавлял уюта, но и создавал безопасное место для игр. И всю эту картину дополнили игрушки — милые плюшевые зверята, всё те же облачка и зайчики.       Здесь всё так и дышало заботой и любовью.       Айтым, стоя рядом, наблюдал за моей реакцией, его лицо светилось тихой радостью. Он сделал шаг вперёд, и тихо, словно боясь нарушить тишину, произнёс: — Я хотел, чтобы наш ребёнок с самого начала был окружён любовью и заботой. Это место, где он будет расти, смеяться и познавать мир. Здесь мы будем с тобой вместе наблюдать за его первыми шагами, первыми словами…       Я попыталась найти в себе силы ответить, но голос предательски дрожал. — Айтым, ты же понимаешь, что это невозможно…       В этот момент наш разговор прервал звук домофона с первого этажа. Айтым повернулся ко мне и сказал: — Наверное, ужин наш привезли, я сейчас.       Как только он вышел из комнаты, я осталась одна со своими мыслями. Сердце сжималось от боли. Я осмотрелась вокруг, пытаясь отвлечься, и заметила, что двери двух комнат напротив были приоткрыты. Подошла к одной из них и включила свет. Комнату залил мягкий, теплый свет, и я невольно замерла на месте.       Комната была полностью готова, словно её ждали давно. Возле стены стояла кровать, застеленная постельным бельём с изображениями динозавров — именно то, что так любит Дамир. Стены были украшены постерами с его любимым мультяшным персонажем, а игрушки, разложенные по полкам, казались настоящим оазисом для мальчишки. Шкаф и небольшой столик были выполнены в одном стиле, идеально подходящем для комнаты пятилетки — комнаты моего сына. Айтым позаботился обо всём.       Я осторожно открыла следующую дверь и шагнула внутрь. Эта комната разительно отличалась от предыдущих. Всё было выполнено в белых тонах, с едва заметным нежно-розовым оттенком. Минимализм здесь преобладал: почти никаких игрушек, лишь несколько декоративных элементов, которые сразу привлекли моё внимание. Большой шкаф для одежды, книжные полки на стенах, уютная кровать устеленная значительным количеством подушек, туалетный столик с аккуратно расставленными зеркальцами и мягким пуфиком — именно то, о чем мечтает каждая девочка-подросток.       Дания обожала бы эту комнату. Сдержанность, гармония цветов и продуманность деталей просто кричали о том, что это её личное пространство, её собственное царство.       Мои мысли прервал Айтым, который вошел в комнату, держа в руках пакеты с едой. Он поставил их на комод у входа и мягко улыбнулся. — Комната Дании была одной из самых сложных в оформлении, — признался он, оглядываясь вокруг. — Сложно предугадать, что понравится девочке её возраста. С Дамиром всё было куда проще. — Да, он очень любит динозавров, — согласилась я, почувствовав, как на глаза наворачиваются слёзы.       Айтым подошёл ближе и взял меня за руку. — Я знаю, что для тебя это всё может казаться неожиданным. Но я хотел, чтобы наши дети чувствовали себя здесь как дома. Чтобы они знали, что у них есть своё место, где их всегда ждут.       Его фраза «наши дети» эхом отозвались в моей душе, заставляя сердце сжаться от невыносимой смеси чувств. Айтым с такой заботой и вниманием отнёсся к моим детям, словно они уже были частью его жизни. Он не просто учёл их потребности — он продумал всё до мелочей, учитывая индивидуальность каждого ребёнка. Дамир, с его любовью к динозаврам, и Дания, с её подростковыми мечтами, нашли бы здесь уголки, созданные специально для них. Это было настолько трогательно, что я не смогла сдержать слёз. Подошла к Айтыму и просто повисла в его объятиях, рыдая. — Ты такой хороший… — прошептала я сквозь слёзы, чувствуя, как в груди разрывается сердце. — Жанн, я тебя очень сильно люблю. Очень. И я хочу, чтобы у нас была семья, настоящая, наша. — Айтым… это невозможно. Ты же понимаешь это, правда? — голос дрожал, я пыталась сдержаться, но боль выплескивалась наружу. — Почему? Что тебя останавливает? Мы взрослые люди, которые любят друг друга. У нас скоро родится ребёнок. — Ты хочешь, чтобы я ушла от мужа? — спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Я не буду давить на тебя с этим решением, но… — его голос был мягким, он всегда оставлял мне выбор. — Я не смогу разрушить свою семью. — Но всё к этому идёт. Лучше тебе поговорить с Амиром, пока правда не всплыла сама, — в его словах не было угрозы, только искренняя забота. — А дети? Они любят своего папу. — Он навсегда останется для них отцом. Я не хочу занимать его место, — Айтым нежно коснулся моей руки, пытаясь успокоить. — Я просто не смогу… — прошептала я, отводя взгляд, стараясь избежать его взгляда. — Ты его любишь? — вдруг спросил он тихо, с нотками нескрываемой боли в голосе. — Не мучай меня этим вопросом, пожалуйста. — Понятно, — прошептал он, горько улыбнувшись.       Затем осторожно взял мою ладонь, и нежно поднёс к своим губам, оставив на ней мягкий, едва ощутимый поцелуй. В этот момент я почувствовала, как вся его любовь и боль переплетаются в одном единственном прикосновении. Затем он, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты, оставив меня одну со своим мыслями.       И вдруг тишину дома нарушил громкий звук разбившегося стекла. Я замерла на миг, оглядываясь по сторонам, страх сковал сердце. Затем, не раздумывая, бросилась на звук.       Вбежала внутрь ванной комнаты, передо мной открылось ужасающее зрелище. Айтым стоял перед разбитым зеркалом, осколки которого были разбросаны по раковине и полу. Его рука была окровавлена, а кровь текла по пальцам, оставляя алые следы на белоснежном кафеле. В его глазах было столько боли и отчаяния, что у меня защемило сердце.       Стояла на месте, не в силах двинуться, поражённая его поступком. Но спустя мгновение, ноги сами понесли меня к нему, обходя острые осколки стекла, разбросанные по полу. Подбежав, я что есть силы толкнула его в грудь, не сдержав своих эмоций: — Ну что, полегчало? Легче стало? Дурак ревнивый!       Слёзы хлынули из глаз новой волной, и я начала отчаянно бить его кулаками по груди, злясь на него за то, что он посмел причинить себе физическую боль. Мои удары не могли нанести вред, но в тот момент я хотела донести до него, как сильно он меня ранил этим поступком. — Зачем? — почти выкрикнула я, и голос сорвался на шепот, полный боли и отчаяния.       Айтым стоял неподвижно, словно окаменев, принимая мои удары как нечто заслуженное. Его лицо оставалось бесстрастным, не выражая ровным счётом никаких эмоций, несмотря на то, что кровь продолжала сочиться из порезов на его руке.       Я огляделась, стараясь найти что-то, чтобы остановить кровотечение, и заметила стопку полотенец на полке. Быстро схватив первое, что попалось под руку, и аккуратно замотала его ладонь, сжимая ткань вокруг порезов. — Понимаешь, с Амиром мы вместе уже почти 15 лет. Когда мы только познакомились, то были ещё совсем молодыми, и вместе уже взрослели, становились теми, кем мы есть сейчас… — начала я, чувствуя, как тяжесть слов давит. — Он хороший человек, заботливый муж и самый лучший отец для наших детей. Я безгранично его уважаю… Любовь ли это? Наверное, какая-то иная степень.       Айтым взглянул на меня, глаза его снова ожили, но он осторожно уточнил: — Привязанность?       Я кивнула, хотя уверенность в этом была слабой. — Возможно. Но, знаешь, когда в моей жизни появился ты, всё как будто перевернулось на 180 градусов. Ты такой другой, но в то же время какой-то родной и свой. Как будто знаю тебя всю жизнь, — откровенно призналась, надеясь, что он поймёт, насколько важен для меня.       Айтым молчал, и я не знала, о чём он думает. Внимательно всматривалась в черты его лица, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию. — Знаешь, как я сильно испугалась, когда поняла, что что-то чувствую к тебе? Очень. Но в то же время, впервые за долгое время, почувствовала себя живой. И та наша ночь… она не была ошибкой, хотя и с последствиями этими всеми не знаю, что делать до сих пор.       Айтым прижал меня к себе, его объятия были такими крепкими. Я знала, что он тоже страдает, но в его руках мне было немного легче. — Я никогда не жила без него, — тихо прошептала я, чувствуя, как тяжело говорить эти слова вслух.       Мужские руки тут же мягко, но уверенно, обхватывают моё лицо. Проникая своим пронзающим взглядом в самую глубину души. — Просто доверься мне, — сказал он, голос был полон нежности и уверенности. — Я тебя никогда не обижу. Буду всегда заботиться и оберегать.       Айтым наклонился ближе, и наши лбы соприкоснулись. Ощущала его тепло, его силу и заботу, которые пронизывали меня до самых кончиков пальцев. Он замер на мгновение, словно давая мне возможность привыкнуть к этому новому, но такому естественному для нас обоих близкому чувству.       Затем его губы мягко коснулись моих — сначала осторожно, будто спрашивая разрешения, а посте так уверенно, по-собственнически. Поцелуй был нежным, полным чувств и обещаний. Это был не просто жест, а что-то гораздо большее — клятва, что всё будет хорошо, что он всегда будет рядом, что он никогда не причинит мне боли.