Оживить дракона

            Жил да был зелёный деревянный дракон. Не простая игрушка или поделка, а разумная. Вложил в него душу искусный резчик, настоящий мастер. Дед Игнат всегда старался сотворить небывалое, и на последнее лето жизни у него удался неповторимый шедевр.       Стройные, но мускулистые лапы — четыре, как и полагается дракону, а не виверне несуразной; длинные кожистые крылья — чудится, ещё секунда, и затрепещут, поднимут ветер в комнате. Длинный спинной гребень, изогнутый хвост, но главное — морда, а точнее — лицо. Не жестокое, напротив, наполненное любовью ко всему миру. И глаза с янтарными фасетками, вырезанными столь умело, что видна любая крошечная деталь.       Доброй традицией стало в роду Игната дарить дракона старшему сыну. Прошло полсотни лет, досталась игрушка правнуку мастера, Ярославу. Однажды случилась беда, прогнила древесина после сезона проливных дождей. А лихо не приходит одно. Началась война, сгубила отца, а мать зачахла.       Пришлось Славе перейти в дом тётки. Та запрягла двенадцатилетнего мальчика к тяжёлой работе — муж ещё с войны не вернулся. Не до любимой игрушки стало, забросил её на дальнюю полку, хотя изредка брал в руки, гладил сочувственно по крыльям.       С малку Слава фантазировал, сочинял, верил в чудеса, желал стать чародеем. Но весть о гибели отца надломила его. Тётка подливала масла в огонь, всё время говорила:       — Забудь сказочки, нечего придумывать, коли жизнь вокруг жестока да несправедлива.       Она искренне считала, что мечты Славы о магии несбыточны: никогда ещё в их деревне не рождалось волшебников, а потому нечего витать в облаках.       Дракон служил утешением, но толку? От повышенной влажности фигурка медленно рассыпалась. Под грудью отвалились с десяток чешуек, а вся игрушка выглядела не величественной, а хрупкой. Зелёный цвет поблёк, в болотный превратился.       Вложенная Игнатом душа жила внутри поделки. Тревожилась — неужели распадётся гнилой трухой? Совсем негоже дракону меньше ста лет жить, пускай и деревянному.       Воспользовалась душа игрушки той связью, что у неё со Славой с раннего детства установилась. Подобная только у фантазёров и появляется: способны они наделять жизнью предметы вокруг себя. Недаром воображение побеждает все невзгоды.       В осеннюю пору, когда Слава до изнурения уработался на поле и собрал остатки урожая, прилёг мальчик отдохнуть. В измождённом состоянии связь легче установить. Душа зелёного дракона телепатически обратилась к нему:       — Здравствуй, друг Слава! Не пугайся, видишь игрушку на дальней полке? Это я, дракон. Неохота мне опилками рассыпаться.       Мальчик не удивился: тот, кто привык часто всё придумывать, всегда верит в сказку.       — А чем я помогу? — мысленно спросил он. — Чай, не волшебник и не кудесник.       — Да, но если найдёшь подобного человека, свершит он чудо. Оживит меня, превратит из игрушки в дракона, увеличит. Ты даже полетать на мне сумеешь.       — Вот здорово! Да только где сейчас волшебника сыскать? Они, небось, все на войну ушли.       — Надеюсь, отыщешь. Поспрашивай у приезжих людей, глядишь, подскажут.       Утомился дракон, прервал мысленную связь: непросто впервые за полсотни лет разговаривать да магию применять. А Слава с тех пор каждый день на тракт смотрел: не проедет ли кто чужой?       Новая мечта и надежда поселились в сердце. Лишь на миг появилась крамольная мысль — не оживит ли волшебник родителей? Мальчик скорее прогнал её прочь — ещё не хватало некромантом прослыть. До сих пор жили в памяти тревожные воспоминания трёхлетней давности, когда заезжий чародей воскресил чьих-то предков, а потом всей деревней от нежити отбивались.       Спустя неделю появился на тракте торговый фургон. Мелкий купец приехал продать товары или обменять на часть урожая. Жители обступили долгожданного гостя. Лишь спустя пару часов толпа разошлась.       — Чего тебе, малец, сластей отведать хочешь? — спросил торговец.       — Нет, спасибо. Расскажите лучше, не знаете ли хоть одного волшебника, кто сейчас не на войне?       — Ох, да почитай, все они там. Хотя… Есть один старец, не знаю, осталась ли в нём хоть крупица чародейской силы.       — А где он живёт?       — Далеко на юге. Ты что, к волшебнику в ученики хочешь податься?       — Нет, я за чудом пойду. Подскажете дорогу?       Торговец присвистнул.       — Видать, крепко тебя судьба прижала, коли чуда готов у дряхлого старца искать, да за тридевять земель. Но повезло тебе: сейчас еду в те края за фруктами южными, что даже в осеннюю пору сладкими поспевают.       — Прошу, возьмите меня с собой!       — Согласен, если поможешь в пути. Смотрю, ты мускулистый, сумеешь валежник таскать, дрова колоть, мешки с товаром грузить.       — Я согласен.       Пострелёнком Слава прибежал домой, собрал нехитрые пожитки: узелок с тремя кусками солонины, фляга с водой, пара тёплых вещей. Не забыл и дракона взять. Благо, тётка ушла к подругам обсудить сплетни, услышанные от купца. Не думала она, что Слава сбежит из дома.       Вскоре вернулся мальчуган к фургону и сказал коротко:       — Я готов.       Двинулись они в путь вместе с торговцем. Прошли через бескрайние поля, золотые рощи, вечнозелёные боры. Побывали в разных деревнях да сёлах. Везде Слава помогал купцу.       Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Налетели злые метели, задержали в пути, пришлось в одной деревеньке остановиться. Спросил Слава:       — Не боитесь без фруктов остаться?       — Эх, малой, слабо ты ещё в торговом деле смыслишь. Южане умеют долго урожай сохранять в подполах. А зимой фрукты ещё дороже на севере ценятся, когда вернусь с ними. Так что мне задержка на руку, — ответил купец.       А для Славы любое промедление чудилось смерти подобно. Ещё три чешуйки отслоились от дракона. Вдобавок от постоянной тряски в дороге шелушилась краска на крыльях. Душа игрушки не разговаривала — неоткуда силам взяться, когда ежедневно с гнилью внутри борешься.       Понимал мальчик, что ему сквозь метель до нужной деревни не добраться. Пришлось две недели переждать.       Лишь к началу зимы поспели они в деревню. Здесь ещё царило осеннее тепло, реки не тронулись льдом, а на деревьях не опала багряная листва.       Наторговал купец немало. И, хотя фрукты брал дороже, нежели явись он неделей раньше, остался доволен: на обратном пути цена повысится.       К вечеру поток покупателей да продавцов иссяк. Потирая руки в предвкушении прибыли, торговец сказал:       — Ну, настало время с тобой расставаться, хотя и жаль мне без помощника возвращаться. Может, ещё передумаешь? Вдвоём нам неплохо странствовать.       Помотал головой Слава: нет, не для него всю жизнь деньги считать да о наваре смекать.       — Ладно, тогда пошли к чародею, надеюсь, он ещё не растерял былых способностей.       Отправились они к дому у слияния двух рек. Кособокая избушка не вызвала доверия— разве настоящий волшебник не проследит за жильём?       Купец и Слава прошли в распахнутую калитку. Ни собаки во дворе, ни другой живности. Подошли, постучали в еле висящую на петлях дверь.       — Проходите, открыто! — раздался снаружи скрипучий голос.       Зашли внутрь. В стылых сенях увидели дряхлого старца в оборванном кафтане. Седые всклокоченные волосы, лицо в паутине морщин, крючковатый нос, драный кафтан, босые скрюченные ноги… «И не холодно ему?» — удивился Слава.       — Знаю, о чём думаете, — визгливо-надтреснутым голосом произнёс хозяин. — Мол, что за волшебник, не может ни за домом следить, ни за собой. Чародейских сил у меня и вправду крохи остались. Но закалка да жизнь в гармонии с природой ещё дают мощь, чтобы жить. Чувствую, неспроста ко мне пришли. Ждал я вас по судьбе наречённой.       Кивнул Слава, поклонился и встал на колени перед старцем.       — Молю, помогите мне, пожалуйста! — произнёс мальчик и вытащил из дорожного мешка дракона. Игрушка выглядела жалко. Пара спинных гребней расслоились, на лице краска потекла, крылья того гляди отвалятся.       Фыркнул торговец: подумал, что Слава попросит починить игрушку. И ради такой ерунды длинный путь проделал?       — Прошу вас, оживите дракона, увеличьте в разы, чтобы я на нём полетел! — продолжил мальчик.       Купец изумлённо посмотрел на него: шутит или нет? Да ни один чародей не в силах из простой игрушки живое существо создать! Иначе бы все вокруг на драконах летали. Не знал торговец о вложенной внутрь живой душе — никогда ни о чём подобном не задумывался.       — Ох, непростая задача, — ответил колдун. — Но, коль себя не пожалеешь, помогу. Понадобятся мне взаём твои молодые силы. Запомни на будущее: в тебе живёт дар к чародейству.       — Ого! А может, я и сам тогда смогу всё сделать?       — Нет, мальчик, для того нужно немало лет учиться, а у тебя дело срочное. Если мне доверишься, приложу все усилия. Реки за домом — непростые, в их водах есть часть магической силы. Тебе в них предстоит искупаться — не дрожи заранее, это ещё не самое холодное испытание. Когда проплывёшь от одного указанного мной места до другого, выберешься на берег. Заморожу тебя, возьму всю внутреннюю силу да ту, что получишь из обеих рек. А освободить из-подо льдины сумеет лишь дыхание дракона. Не побоишься?       Слава в ужасе застыл. Вдруг старик заберёт всю силу, поддастся соблазну и станет вновь молодым, а про дракона позабудет? Но сердце подсказало: не таков чародей, лучше довериться ему.       Не пожелал Слава отказаться, поступиться собственными фантазиями. Вышло бы, что весь путь он проделал напрасно, а тётка права, и чудесам не место в обычной жизни. «Нетушки, я ещё полетаю на драконе!» — твёрдо решил мальчик.       — Я согласен, — сказал он и смело скинул обувь и одежду.       Поздний осенний морозец в сенях пробрал всё тело — а что на улице да в реке будет? Поёжился Слава, но не отступился. Правда, ещё об одном сказать не решился, что плохо плавает. Возле родной деревни всего лишь один пруд, да особо некогда летом купаться — всё дела по дому и по хозяйству.       Вышли все трое наружу. Старый волшебник, хоть и двигался хромая, на улице приободрился, несмотря на холод. Подвёл он Славу к берегу одной из рек и молвил:       — Отсюда нырнёшь, поплывёшь к стремнине. Да постарайся против течения проскользнуть по другой реке, чтобы выбраться во-он там. — Он иссохшей рукой показал на полуразваленный сарай возле берега.       Холодный ветер обдал плечи, застудил рёбра. Любой слабый духом сдался бы, но не Слава. Он решительно разбежался и нырнул в холодные воды.       Жгучая стужа обуяла всё тело. Почудилось мальчику — задохнётся, наглотается ледяной воды да на дно камнем пойдёт. Но, хоть и плохо плавал, а на воде научился держаться. Мощными движениями рук и ног сбросил ледяную скованность и вскоре всплыл.       Понёс его стремительный поток. Поддаваться воле течения — одно дело, а другое — побороть его. Когда увидел Слава, что его вынесло к слиянию рек, отчаянно забарахтался.       Всё холоднее вокруг становилось. Дыхание перехватило; брызги попали в рот и нос, отчего мальчик закашлялся. Очутился он посреди стремнины, где два потока соединялись. Мощная волна с головой накрыла Славу.       Светлая мечта, вера в сказку, неукротимая фантазия не позволили сдаться. Он задержал дыхание, нырнул до самого дна, где течение не чувствовалось. На глубине Слава проплыл вдоль притока.       В груди невыносимо жгло, а кончики пальцев заледенели. Из последних сил Слава погрёб к берегу, затем оттолкнулся ногами от дна — и всплыл в паре саженей от указанного места.       Вскоре, весь дрожа, он вылез из реки. Слава почувствовал огромную мощь внутри себя — она влилась, пока плавал. Жаль, не знает, как её применить, чтобы дракон ожил.       Чародей повёл руками, сотворил на берегу огромную ледяную глыбу, вморозил в неё Славу. Вновь перехватило дыхание, а затем перестало биться сердце. Морозной коркой покрылось всё тело, но сознание не померкло.       Душа Славы наблюдала за волшебником, видела внутренние колебания. Устоит ли старец перед соблазном вечной молодости? Близка магическая мощь — протяни руку, щедро зачерпни, да не на дракона используй, а на себя направь. Ждёт бесконечная жизнь, да ещё и в юном теле Славы.       Едва не поддался чародей. Но совесть вовремя пробудилась. Представил он себе нескончаемое бытие, наполненное невероятными му́ками. Мириады лет корить себя, что жизнь мальчишки сгубил, судьбу его не исполнил? Нет, увольте, не надо подобного «счастья».       Всю мощь, полученную от Славы, волшебник направил на фигурку дракона. И свершилось чудо. Развернулись могучие зелёные крылья — саженей по десять каждое. Мощные лапы высотой в полтора человеческих роста твёрдо встали на землю. А из пасти вылетели языки пламени — не гневные, а животворящие. Растопили они глыбу, освободили Славу.       Чудилось, гора свалилась с плеч. Огненное дыхание дракона не обожгло, а согрело замёрзшее тело. Задышал мальчик полной грудью и широко улыбнулся.       «Здравствуй, Слава! Меня зовут Тайсита», — мысленно поприветствовал дракон.       — Постой, так ты девочка? — удивлённо спросил Слава.       «Да, я сама только поняла. Ничего страшного, это не помешает совместной связи. Будем вместе летать в облаках!»       Не обращая внимания на холод и ветер, Слава подпрыгнул, ухватился за спинной гребень, подтянулся и сел на зелёную мягкую кожу Тайситы. Она мощно оттолкнулась лапами, взмахнула крыльями, взлетела ввысь.       Восторг и радость охватили мальчика. Сбылась сокровенная мечта! Он летел и наслаждался видами мелькающих внизу полей и рек, лесов и холмов. Осеннее золото слилось в единый ковёр, когда Тайсита прибавила скорости. Затем она резко заложила вираж, но Слава крепко держался за гребень. Он твёрдо знал — предназначенный по судьбе всадник не упадёт с дракона.       Чудеса совершились с лёгкостью. Пламенное дыхание Тайситы прогрело косточки Славы, прогнало всю простуду — никогда больше не болел. Её живая энергия передалась чародею, он омолодился и предстал сильным богатырём.       Торговцу Слава помог всего за пару дней перенести все товары далеко на север верхом на Тайсите — быстро летала она, счастливая, что живёт, а не гнилью рассыпается. И фургон потом оттащила — ей показался легче пушинки. С купцом расстались друзьями.       С помощью дракона и с войной покончили. Дыхнула Тайсита пару раз пламенем на врагов. Никого не подожгла, зато устрашающе рыкнула. Сбежали все противники в ужасе и больше не возвращались. Они верили, что драконы — посланцы гневных богов.       А Слава с Тайситой ещё немало подвигов совершили. О том не раз услышите в сказаниях менестрелей.