Истлевшие грехи.

Я не знаю, кто сделал меня таким, Но он в человеке воскресил снова зверя. Навек мне остаться таким молодым, В душе тихий рассвет лелея и грея. Ибо солнце мне уже не узреть никогда, Мне суждено вечно зреть только ночь. Годы бегут, как сквозь пальцы вода, Но прекратить этот ад никак мне невмочь. Есть только единая радость, отрада, Я бы сказал – наслажденье. Я почти всемогущ, мне никто не преграда, Я сладкую кровь пью в упоении. Подумай, мой друг, ведь богу Ничего не стоит людей погубить, Словно бросить их в чёрную воду. И мы с тобой тоже вправе убить. Таких как мы почти не осталось, кажется, Таких как мы гонят к чужой стороне. Такие как мы – так вдруг окажется – Самые близкие к богу и к сатане. Мы убиваем, чтобы жажду свою утолить, Но не как этот бог – если лишь захотелось. Повторюсь: мы ведь тоже вправе убить, Но однотипность ночей изрядно приелась. Я скитаюсь во мраке целую вечность, И убежать в мир иной мне не суждено. Вкруг неярко горят угрюмые свечи, Луна бледнолицая крысится робко в окно. Мой товарищ, мне искренне жаль тебя, Ибо ты своих жертв упрямо жалеешь, Всё себя ненавидя, всё себя не щадя, Ты в душе тот рассвет всё ещё греешь. Только оставить это уже бы пора. Ты пойми наконец, что ты – убийца. Не вернётся вчерашняя жизнь никогда, Как тебе не поймать улетевшую птицу. Ты меня клянёшь, что таким тебя сделал, Называя жизнь эту про́клятым адом. Ты убить пытался мёртвое тело, Но я буду извечно с тобою рядом. Ты проклинаешь свой рок и меня, Что ничего уж не будет ужасней. Подумай же сам: жизнь людская твоя Была ли хуже она иль прекрасней? Свою прошлую жизнь забудь наконец, Затуши в себе пламя истерзанных чувств. Ты теперь уж не жив – приял новый венец, Почему же мертвец не холо́ден, не пуст?!.. Забудь же огонь былой пылкой любви, Испей кровь людскую и наслаждайся! Несчастный мой друг, себя не губи. В своих терпких грехах не раскайся. Нам не стоит о грехах неизбывных болеть, Ведь мы не можем поступить иначе. Жизни людей – словно огни. Нам с ними не тлеть. Мы гасим жизни, чтоб самим гореть ярче. Догорают угрюмые свечи. Луна Кровавого горизонта касалась тихонько. Снова ночь беспардонно ушла, Погибая во вне, застывая в покоях. Я не презренный убийца и не Прометей. Потушив свечу, я не воскрешу снова пламя. Мои грехи словно сотни звёзд и огней. Мне не больно за них. Они тлеют, сгорая.