Хранилище чувств

Тишина Хранилища напоминала Нове библиотеку отца. Приглушённый свет, шелест страниц и запах древних фолиантов окутывали привычным одиночеством. Девчонкой Нова проводила среди книг каждую свободную минутку, впитывая страницу за страницей, жадно проглатывая знания. Книги, в отличие от папы, не против её компании, не отмахнутся от вопросов, из-за того что заняты слишком важными делами; и не упрекнут в излишнем любопытстве. Пыталась ли она своим усердием заслужить расположение отца, надеялась ли завоевать проблеск одобрения в его ледяных глазах, и наконец, доказать, что тоже умна и интересна? Искала ли ключ к его мыслям и сердцу? Вероятно. Неизменно Нова терпела провал. И вот, снова. Опять она копается средь древних книг в попытке отыскать шифры от чужих сердец и умов. Она словно бежала по бесконечному кругу, а награда — всего лишь щепотка чужого расположения. Она должна доказать Веспер свою полезность, чтобы даже тень подозрения не мелькала в проницательных глазах. Должна, должна, должна… «Должна» — лейтмотив, вымостивший всю её жизнь. Нова поморщилась, отбрасывая прочь неудобные мысли. «Мы недостойные слуги…», — повторила она про себя молитву, словно пытаясь вернуть твёрдую почву под ногами. Слишком уж много крамольных размышлений роилось в её голове в последние недели. Пустое. Всё это — часть испытания, уготованного им. У Новы есть миссия. Есть предназначение. Мысли, сомнения, страхи подтачивали её сосредоточенность на магии. Нова поморщилась и перелистнула страницу толстого учебника. Она изучала заклинание, которое поможет регулировать температуру вокруг себя. Одно из самых простых и базовых, Оникс говорил, что элементарная магия доступна всем, даже неинициированные могут справиться. Вздохнув, Нова закрыла глаза и потянулась к Присутствию. Неприрученное с детства, оно тяжело откликалось на зов, как уличная кошка. И льнёт, и настороженно оглядывает с головы до ног, готовое выпустить когти. Но Нова терпелива. Она повторила формулу и пропустила Присутствие сквозь пальцы. Мягко потянула за невидимые нити, сплетая вокруг себя невесомое полотно. Стежок за стежком, и… Отпустила. Нова вынырнула из фата-морганы, часто моргая. Получилось! Не так хорошо, как могло бы, но получилось! Она выдохнула в морозный воздух. Холод — всего лишь краткое мгновение, пар изо рта растворился без следа, и вокруг сразу же потеплело. Эйфория от маленькой победы разливалась по её венам. Магия обманчива и порочна, колдуны и ведьмы — нечестивые и опасные существа, так проповедовал отец. Почему же Нова не чувствовала себя грязной? Почему впервые за долгие годы не ощущала, что занимается чем-то постыдным? Чужой, тяжелый взгляд скользнул по коже, и Нова повернула голову. В её хрупкую радость впились иголки осторожности. Шен сидел за тем же длинным столом, что и она. Наискосок, у противоположного угла. Закутавшись в своё неизменное потрёпанное пальто, склонив голову на грудь, будто дремля. Ага, как же. Давно он тут? Нова слишком увлеклась и не заметила, что её безопасный кокон-одиночество разрушили. Осторожно. Нужно быть очень осторожной, если идёшь по тонкому льду, созданному из обмана. — Не притворяйся, что не смотрел, Шен. — Я? На тебя? — он фыркнул, не открывая глаз. — Нужна ты мне. Нова откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Ну, подведи тогда уж итог. Где я ошиблась? Шен открыл глаза, посмотрев на неё, и Нова смело встретила его взгляд. Только два человека в Гнезде каждый раз будто изучали её, проникая глубоко в сердце, стараясь докопаться до самой сути. Иногда ей казалось, Веспер и Шен знали, видели насквозь её двуличную сущность, просто испытывали её на прочность. Это нервировало. Шен нервировал Нову даже больше, чем Веспер. Он склонил голову набок и нехотя произнёс: — Твоих ошибок не было. Проблема в том, что ты не инициирована. Силёнок ещё не хватает. Ага, значит, всё-таки смотрел, не показалось. Нова кивнула, не в силах сдержать улыбки. Из уст сварливого чернокнижника такие слова — почти комплимент. — О, ну надо же. В таком случае, может и до советов неинициированной ведьме снизойдёшь? Шен не улыбнулся в ответ, но Нова не разрывала взгляд. Каждый разговор с ним — поединок, который она не собиралась проигрывать. И всё же стабильно проигрывала. — Плохой из меня советчик, — он поправил воротник своего пальто и поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее, вновь закрывая глаза. — Тогда что ты тут делаешь, позволь узнать? — Веспер хочет устроить новый мозговой штурм. Остальные скоро придут. Шен всем своим видом показывал — это последнее, что он сказал. Проще построить диалог с каменным истуканом, чем с этим невыносимо ворчливым мужчиной. Нова повела плечами, стараясь смахнуть охватившее раздражение, и снова вернулась к страницам учебника. Подозревал ли он? Может, потому так насторожен и холоден? Тревога вворачивалась в её нутро острым кинжалом. Нет, быть того не может. Шен ощеривался на любое слово, наглухо закрытый к миру, и под его залатанным сотнями стежков пальто — вероятно, такая же повреждённая и заштопанная душа, вот в чем причина. Он не подпустит Нову к себе легко, как не подпускал никого другого. Всевышний, о чём только она думала? Она не должна проникаться симпатией и пониманием ни к кому из Гнезда, ведь счастливому финалу в этой истории не бывать. С каждым днём Нова всё больше убеждалась, что её путешествие к Источнику не будет лёгкой прогулкой.

***

Нова хмуро рассматривала клеймо на своём запястье. «Помеченная. Нечестивая. Грязная» — когда-то эти слова кололи, заставляя болезненно сжиматься нутро. Когда-то метка магистериума казалась Нове сущим кошмаром. Вопреки всему, с каждым днём она всё меньше хотела выжечь клеймо, взамен оставив размытое пятно на коже. Нова словно… Привыкала. Срасталась со своей магической сутью. Присутствие больше не сторонилось, льнуло к пальцам, словно домашняя кошка. Что-то менялось в ней, и эти изменения Нову пугали даже больше, чем раскрытие её лжи. Она вздохнула и вновь сосредоточилась на биографии Рафаэля Санти. Всё чаще она задумывалась, что на самом деле произойдёт в конце, когда Источник будет у Союза Сожжения. Когда-то её переполняла уверенность, что она вернётся в Церковь с гордо поднятой головой, победившая — теперь с каждым днём уверенность эта таяла, подобно призраку. Побеждать ей некого, потому что вокруг нет врагов. Нова оторвалась от чтения и натолкнулась взглядом на Шена, невозмутимо присаживающегося напротив неё. Уже добрая традиция — они всегда самыми первыми приходили на собрания и делили тишину Хранилища на двоих. Много странного происходило с ней в последние месяцы, но ничто не сравнится с тем, насколько комфортно Шен встроился в её минуты полного уединения среди книг. Нова старалась не фиксироваться на этой мысли, но игнорировать факты становилось всё сложнее. — В какой стопке непрочитанные? — спросил он. Нова сардонически вскинула брови. — Ты хочешь помочь, а не сидеть букой? Что это с тобой? Шен поморщился, требовательно на неё глядя. — Просто дай книгу, Нова. — Да пожалуйста-пожалуйста, что кричать сразу, — Нова выудила из стопки историю Итальянского Ренессанса и пододвинула к нему. — Я не кричал, — буркнул он в ответ. Нова хмыкнула. Она продолжила читать, но то и дело косилась на Шена. И знала, что он тоже посматривает на неё. Почему-то от этого кровь приливала к щекам и хотелось засмеяться, словно ей пятнадцать лет. — Как изучение заклинаний? — нарушил тишину Шен, кашлянув. Если бы она не знала его, такого извечно собранного и хмурого, то подумала бы, что чернокнижник тоже слегка смущён. — Знаешь, вполне неплохо. Думаю, перейти к разделу с трансформацией предметов. Вряд ли освою, но хочу иметь представление об этом. Шен отложил книгу и серьёзно на неё посмотрел. — А как же травничество? — А что травничество? У меня точно нет таланта к варке зелий. — Надо объяснять, что именно? — Шен нахмурился. — Сложные рецепты ты никогда не освоишь, не надейся. Но у тебя не всегда будет травник в зоне доступа. Ты должна уметь варить базовые зелья, чтобы облегчить ущерб от ран или продержаться без сна несколько суток — это необходимость. Нова замерла, точно холодной водой облитая. Он… Заботится о ней? Снова? Она чудом удержалась, чтобы не дотронуться до загривка с защитной руной, отданной когда-то так внезапно, и спасшей ей жизнь. В груди точно ёж выпустил иголки, и каждый укол пробуждал «ты всё равно предашь их, предашь их всех, предашь его». Нова сглотнула холодный комок в горле и улыбнулась. — Неожиданная забота. Польщена. — Ну ты как ляпнешь… — Шен мотнул головой, улыбаясь краешком рта. — Да ладно, просто признай, что твоё сердце не настолько уж каменное, и ты способен на какие-то чувства. В его взгляде промелькнул вихрь, и отголосок этой бури отозвался в самом сердце Новы. Она всё смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. Он притягивал, утягивал за собой, пробуждая мурашки по коже стремительнее, чем могли бы несмелые касания по телу. Она не должна была этого допустить. Она все усложняла, десятикратно, стократно, конструкция, что Нова выстраивала, однажды погубит её под своими остро режущими завалами. И всё же… То, что происходило между ней и Шеном, невозможно отбросить или не замечать, как несущественную деталь. — У вас тут тихо, как в склепе, — раздался бодрый голос Оникса. Нова и Шен вздрогнули, сбрасывая наваждение, и оба молча уткнулись в раскрытые книги.

***

Нова со злостью переворачивала страницу за страницей. Она пришла в Хранилище, надеясь укутаться в свой защитный кокон одиночества и найти покой. Привычно спрятаться среди книг, занырнув в длинные абзацы и витиеватые предложения, лишь бы не думать о чем-то по-настоящему тревожном. Впервые у Новы ничего не получалось. Она зябко поёжилась, хотя вокруг было тепло, и натянула на ладони рукава свитера. Она больше не понимала, где начинается и заканчивается её притворство. Обман превратился в неподъёмно тяжёлый плащ, до кровавых мозолей натирающий плечи тесёмками-недомолвками. «Но разве ты не притворяешься всю свою жизнь?» — несмелым полушёпотом спрашивала она себя. Возможно, то был голосок девчонки, что всегда отвечала только теми словами, которые хотел услышать от неё отец. Нова сердито отмахивалась от этого раздражающего, неуверенного вопроса раз за разом, боясь, что если углубиться в ответ, то легко завязнуть и запутаться окончательно. Отец далеко от неё, казалось, их разделяют долгие годы, моря и континенты. Их разделяет работа в Гнезде, ставшая жизнью Новы. Настоящей, целостной, наполненной чувствами и новыми знаниями. Его путь больше не казался единственно-верным. Нова закрыла глаза и провела ладонями по лицу. Она даже не открывая глаз знала, кто сейчас присаживается напротив неё, вновь разрушая её одиночество. — Сегодня не будет собрания, — Нова нарочито внимательно рассматривала маникюр на своих длинных, золотистых ногтях. — Знаю, — ответил Шен. — Тогда зачем пришёл? — Чтобы найти тебя, это же очевидно, — его голос наполнен редкой мягкостью, почти нежностью, от которой Нове нестерпимо хотелось и уткнуться ему в плечо, и сбежать как можно дальше. От себя, от него. Оба варианта невозможны. «Нельзя, нельзя, ты не должна, прекрати всё это» — в тысячный раз уговаривала она себя. И вновь ослушивалась, следуя прихотям сердца, а не разума. Лейтмотив её жизни «я должна» отчего-то перестал работать. Она посмотрела ему в глаза, хотела бы сердито, но знала, что не получится. Нежность заполняла её от макушки до пяток, снова вопреки всему, вопреки её прошлому, вопреки её миссии. Пришёл к ней. Знал, что найдёт здесь, и Нова остро, до перехваченного дыхания, нуждалась именно в его компании, хотя не собиралась произносить этого вслух. Шен пододвинул к ней шоколадный батончик и забрал из-под её руки книгу о телепортации. — Интересное чтиво ты выбираешь, конечно. Нова схватила батончик. Она пропустила ужин, и то, что Шен это заметил, ноющей болью отозвалось под сердцем. — Из той комнаты нельзя было телепортироваться, — твёрдо сказал он, стирая её сомнения. — Даже если перелопатишь писанину всех магов в мире, ты не найдёшь решения. — Звучит очень успокаивающе, — саркастично ответила Нова, откусывая кусочек шоколада. — Тогда что делать, если попадаешь в ловушку? — Ты всё сделала правильно. — Я вообще ничего не сделала, в этом и проблема. Это вы меня спасли. — Ты не слышишь, что я говорю. Ты выжидала, и мы пришли — вот самая правильная тактика в твоей ситуации. — Вы же не будете спасать меня каждый раз. И конкретно ты не обязан меня спасать, — выпалила Нова, возможно резче, чем планировала. — Никто не обязан. Шен склонил голову набок и улыбнулся краешком рта. Морщины обострились в уголках его глаз, и Нова любовалась всеми его несовершенствами. Его непривычно тёплый взгляд изучал её лицо в ответ. — Не пойму, ты сомневаешься во мне, или что? — Нет, — слишком легко сорвалось с её губ, на едином выдохе, и то была правда. Слово растянулось между ними невидимой ниточкой, утяжеляя, делая ещё более неустойчивой и шаткой конструкцию, что она создала. — Вот и перестань себя мучить, — Шен закрыл книгу и бросил на стол. Столько заботы в его голосе. Батончик этот ещё. В её груди расцветали и тут же, под гнётом неуёмной правды, умирали пионы. Нова больше не гадала, знает ли Шен, кто она на самом деле. Не боялась, что идёт по слишком тонкому льду. Она упустила момент, когда это вдруг стало совершенно неважным. — Пойдём в дом, — Шен протянул ей руку, вставая. — Тебе нужно отдохнуть и выспаться. Тебя ещё ненавистный портрет ждёт. Нова вложила руку в его ладонь, сжала, переплетая пальцы. Шен повёл её за собой. Она сдалась. Неслась по течению в реке из бурлящих, невозможных чувств прямиком к финалу, где всё непременно рухнет. Даже если она попытается все исправить, выберет сторону, выберет не Церковь, всё вокруг расколется на бессчётное количество острых осколков, которые ранят каждого, кто окажется в зоне поражения. Но Нова и Шен будут первыми, в чьё тело осколки глубоко вопьются. И Нова знала: боль эта окажется так сильна, что остановит биение её сердца.